мощный передатчик, Радио-Теллус. В память о Земле мы дали нашему
новому миру латинское имя родной планеты - Теллус. Самую большую
луну мы назвали Феб, среднюю - Селена, маленькую - Артемида. Голубое
солнце получило имя Гелиос, а красное - Соль. Все эти имена прижились и
сохранились до сих пор.
С понятным волнением Симон Бевэн отправил в эфир первые
позывные. Мы вели передачи пятнадцать дней, пробовали волны разной
длины, но не получили никакого ответа. Эфир безмолвствовал. Угля было
мало, поэтому дальнейшие передачи мы вели только раз в неделю. И с тем
же успехом. Нужно было смотреть истине в глаза: мы были обречены на
одиночество. На Теллусе, кроме нас, не оказалось людей, разве что какие-
нибудь маленькие группки без приемников и передатчиков.
ГИДРЫ
Если не считать появления новых листовок примерно такого же
содержания, Хоннегер нас больше не беспокоил. Поймать расклейщиков
пока не удавалось. Но вскоре владелец замка напомнил о своем
существовании самым трагическим образом.
Вы помните Розу Феррье, ту самую девушку, которую мы вытащили из-
под развалин в первый день после катастрофы? Несмотря на молодость -
ей едва исполнилось шестнадцать лет, - она была самой красивой
девушкой деревни. Учитель предупредил нас, что до катастрофы за ней
усиленно приударял Шарль Хоннегер. И вот однажды - (была красная
ночь) - мы проснулись от выстрелов. Мишель и я мгновенно вскочили,
однако Луи оказался еще быстрее, и мы выбежали за ним на улицу.
Навстречу нам из багрового полумрака выскакивали обезумевшие люди.
С револьверами в руках мы бросились к месту перестрелки. Там уже
действовал ночной патруль: раздавались выстрелы охотничьих ружей и
сухой треск винчестера папаши Борю, который вступил в нашу армию в
прежнем чине сержанта. Взметнулись языки пламени, освещая улицу: один
дом горел. Перестрелка была беспорядочной, суматошной. Едва мы
высунулись на площадь, как пули засвистели над нашими головами и
послышались автоматные очереди: у нападающих были автоматы!
Ползком добрались мы до папаши Борю.
- Одного снял, - сообщил он нам с гордостью. - Прямо на бегу, как
дикую козу в старое доброе время!
- И кто это?
- Почем я знаю! Мерзавцы на нас напали. Прозвучали еще несколько
выстрелов, потом отчаянный женский голос:
- Помогите! Ко мне! Помогите!..
- Это Роза Феррье, - сказал Луи. - Хоннегер ее похищает, подлец!
Автоматная очередь заставила нас пригнуться. Крики затихали вдали.
Где-то в темноте заработал мотор автомашины.
- Ну погоди, свинья? - крикнул Мишель.
Ему ответил ехидный смех, потом шум мотора удалился. Возле
горящего дома осталось несколько убитых и один раненый, который
пытался уползти в сторону. Мы не верили своим глазам, - это был
деревенский портной! Картечь пробила ему икры. В кармане у него мы
нашли магазин от автомата.
Допрос занял немного времени. Надеясь спасти свою шкуру, предатель
раскрыл все планы Хоннегера, во всяком случае то, что знал. Владелец
замка намеревался захватить деревню и стать диктатором Теллуса. У него
было человек пятьдесят наемных бандитов и большой запас современного
оружия. К счастью для нас, его сынок не захотел ждать и решил с
дюжиной гангстеров похитить Розу Феррье, которой давно тщетно
домогался. Портной был его шпионом; после налета он рассчитывал
укрыться в замке. Вместе с портным листовки Хоннегера расклеивал
кабатчик Жюль Модрю. В ту же ночь мы повесили обоих предателей на
ветке большого дуба.
Мы потеряли в схватке трех человек убитыми и шесть было ранено.
Три девушки исчезли - Роза, Мишель Одуй и Жаклина Прэль, племянница
Мари. Но зато после ночного налета все жители деревни и окрестных
ферм встали на нашу сторону. Бандиты оставили на месте двух убитых,
два автомата, револьвер и довольно значительное количество патронов.
На рассвете, еще до восхода голубого солнца, Совет единогласно объявил
Шарля и Иоахима Хоннегеров вместе со всеми их сообщниками вне
закона и отдал приказ о мобилизации. Однако неожиданные события
заставили нас отложить наступление на замок.
В то утро, когда наша армия собиралась на площади, в деревню
ворвался обезумевший от ужаса мотоциклист. Этот крестьянин жил со
своей женой и двумя детьми на изолированной ферме километрах в пяти
от деревни. Дня три назад он сообщил нам о том, что одна из его коров
погибла при весьма странных обстоятельствах: утром она была
совершенно здорова, а вечером хозяин нашел на пастбище только ее
скелет да шкуру, из-под которой словно высосали всю кровь, мясо и
внутренности. На коже осталось с десяток непонятных отверстий. И вот
сегодня этот крестьянин примчался вновь. Он соскочил с мотоцикла так
поспешно, что упал на землю и прохрипел:
- Смерть! Летающие пиявки! Они убивают одним ударом...
Несчастный был бледен как мел и весь дрожал. Только выпив полный
стаканчик водки, он смог рассказать нам, что произошло:
- Значит, выгнал я на заре коров, хотел хлев почистить. Пьер, мой
сынишка, погнал их на пастбище. Я видел, конечно, в небе зеленое
облачко, да кто же, черт его, знал, что это за штука! В этом мире два
солнца и три луны, думал я, так почему бы не быть зеленым облакам? Ну и
вот. Ах, мразь какая! Пьер уже возвращался, когда облако вдруг начало
падать. Да, и упало! И я увидел, что это добрая сотня зеленых пиявок, и у
всех присоски болтаются вроде рук. Они упали прямо на стадо, и бедные
коровы попадали замертво. Я кричу Пьеру: "Прячься!" - только он уже не
успел, бедняга. Одна пиявка полетела к нему и сверху, метров с трех,
ударила его чем-то вроде длинного языка, и он сразу умер. Тогда я запер
жену со вторым ребенком в доме, сказал им, пусть сидят и не выходят, а
сам вскочил на мотоцикл - и сюда! Они за мной гнались, проклятые твари,
да не догнали. Прошу вас, едемте со мной, я боюсь, что они ворвутся в
дом!
По описанию крестьянина мы тотчас узнали странных обитателей
болот, по нас удивило, что они могут летать. Так или иначе угроза была
серьезной. Мы с Мишелем захватили два автомата и сели в закрытую
машину; Вандаль, никого не спрашивая, устроился на заднем сиденье,
Бевэн с целым взводом своих добровольцев влез на грузовик с крытым
верхом, и мы отправились.
Через два километра нам встретилась первая гидра - так Мишель
окрестил этих тварей, и это название за ними осталось. Гидра порхала над
лугом, гоняясь за овцами. Мы сбили ее жаканом и остановились, несмотря
на мольбы крестьянина поторопиться.
- Чтобы победить врага, нужно его знать, - объяснил Вандаль.
Животное походило на огромный вытянутый бурдюк длиной метра
четыре с могучим плоским хвостом. Спереди у него болталось шесть
полых щупалец с роговыми когтями на концах, из-под которых
выделялась слизь. У основания каждого щупальца было по глазу. В
середине в кругу, образованном щупальцами, выступал конический бугор,
из которого торчала длинная трубка; ее роговый конец был срезан
наискосок, как у иглы шприца.
- Жало наверняка ядовитое, - заметил Вандаль. - Советую стрелять, не
выходя из грузовика; брезент толстый, может быть, он вас защитит.
Именно такую тварь мы видели на болоте, только эта гораздо больше и
может летать. Но как? Непонятно...
Вдоль всей верхней части туловища у гидры висели какие-то два мешка,
пробитые пулями. Позади щупалец, куда попал основной, заряд, в зеленом
мясе зияла дыра, в которую можно было просунуть кулак.
Мы двинулись дальше. Мишель вел машину. Приспустив со своей
стороны стекло, я высунул наружу ствол автомата; второй автомат взял
Вандаль и охранял левую сторону. Грузовик шел за нами.
За поворотом между деревьями мы увидели еще одну гидру. Она
неподвижно парила в воздухе метрах в трех от земли, свободно свесив
чуть шевелящиеся щупальца. От неожиданности первой очередью я
промазал. Гидра ударила хвостом и зигзагами начала набирать высоту с
огромной скоростью - километров шестьдесят в час! Сбить ее так и не
удалось. Еще через полкилометра показалась ферма; мирный дымок
струйками поднимался над ее трубой. Мы проехали мимо, свернув на
грунтовую дорогу, где колеса машины еле выбирались из глубоких колей.
За стеклом окна мелькнули испуганные лица крестьянки и ее второго сына
- мальчишки лет одиннадцати-двенадцати.
Мы пересекли поле и оказались на выгоне. Здесь копошились на трупах
коров по крайней мере шестьдесят гидр; у каждой одно-два щупальца
были погружены в тело жертвы.
- Осторожно! - крикнул нам крестьянин. - Только что их тут было
больше!
Пока не прозвучал первый выстрел, гидры не обращали на нас
внимания. Некоторые, отяжелев, отваливались от трупов коров и
отправлялись к воде - по-видимому, пить. Во всяком случае, в тот момент
мы разглядели только, как гидры, подлетев к большой луже, погружали в
нее особое, более толстое щупальце, и жадно сосали воду. После этого они
заметно раздувались, но движения их, как ни странно, становились явно
легче.
Каждый из нас выбрал себе цель. Я взял на мушку ближайшую группу -
шесть тварей, пировавших на одной корове.
- Огонь! - скомандовал Бевэн. - Протрещал залп, словно лопнуло,
раздираясь, шелковое полотнище. Пустые гильзы из моего автомата
зазвенели о боковое стекло; одна из них отскочила за шиворот Мишелю, и
он коротко выругался почувствовав под рубашкой горячий металл. Гидры
заметались. Многие сразу рухнули наземь, как продырявленные мешки, - я
косил их в упор. Вандаль, более счастливый или более меткий, чем я,
ухитрился снять сразу двух одной очередью. Картечь охотничьих ружей
рвала гидр на куски.
Те, что не были сразу задеты, с удивительной скоростью ринулись вверх
и через несколько секунд повисли высоко над нами зеленым облачком.
Перезарядив автоматы, мы вылезли из машины. Остальные на грузовике
были настороже, чтобы в случае чего прикрыть нас огнем. Шкуры
мертвых коров были сплошь продырявлены; роговые зубцы на концах
щупалец гидр оставили рваные круглые отверстия. Все мясо под шкурами
превратилось в какую-то черноватую грязь.
- Внешнее пищеварение, - объяснил Вандаль. - Как у личинки жука-
плавунца. Гидра убивает жертву ядовитым уколом, потом через щупальца
впрыскивает желудочный сок, который превращает мясо в питательную
слизь, и спокойно высасывает эту массу.
Чтобы рассмотреть чудовище получше, Вандаль нагнулся, присел на
корточки, но тут же вскочил с криком боли: его рука случайно коснулась
зеленой кожи.
- Осторожно! Не трогайте эту пакость, она жжется! Левая рука Вандаля
сразу покрылась беловатой сыпью.
- Жжется как черт! С медузами встречались? Так вот это то же самое,
только сильнее. Кто тронет - не обрадуется!
Рука его быстро раздулась, Вандаль два дня кряхтел от боли, но, к
счастью, потом все прошло.
Тем временем зеленое облако по-прежнему висело над нашими
головами, и мы не знали, что делать. Уйти? А вдруг гидры после нашего
отъезда снова нападут на ферму! Остаться? Но что, если Хоннегер без нас
захватит деревню? Гидры сами вывели нас из нерешительности.
- Назад, в укрытие! - закричал вдруг Мишель, не спускавший с них глаз.
Мы бросились к машине; первым в нее вскочил Вандаль, за ним мы с
Мишелем. Я уже захлопывал за собой дверцу, когда одна гидра
спикировала на машину и разбилась о крышу, которая, к счастью,
выдержала удар. Остальные чудовища с огромной скоростью закружились
над грузовиком в фантастической карусели. Торопливо подняв стекло, я
смотрел на них, готовый в любую секунду открыть огонь.
Из грузовика началась беспорядочная стрельба. Наши добровольцы не
жалели пороха! Раненые гидры, корчась, шлепались на землю, остальные
продолжали носиться в бешеном круговороте. Внезапно, словно по
команде, они ринулись в атаку, вытянув ядовитые жала. Раздался вопль -
очевидно, одна из гидр пробила брезент своим отравленным оружием и
