Но как только я уехал, в Ранчи прибыл отец Каши. В течение пятнадцати
дней он прилагал все усилия, чтобы сломить волю своего сына. Отец
объяснял, что ему нужно побыть в Калькутте только четыре дня и
повидаться с матерью, а потом он может вернуться в школу. Каши упорно
отказывался, так что в конце концов отец пригрозил забрать его домой
при помощи полиции. Такая угроза встревожила Каши, который не желал
стать причиной дурной славы о нашей школе. У него не оставалось
выбора--надо было ехать.
Спустя несколько дней я вернулся в Ранчи. Услышав о том, как увезли
Каши, я сайчас же отправился в Калькутту. По прибитыи я взял кэб; мы
переехали через Гангу по мосту Хаура, и, к моему удивлению, первыми
людьми, которых я увидел на другой стороне, были отец Каши и другие
его родственники, одетые в траур. Крикнув кэбмену, чтобы он
остановился, я выпрыгнул из экипажа и с гневом взглянул на несчастного
отца.
--Убийца!--воскликнул я (что, пожалуй, было неразумно).--Вы убили
моего мальчика!
Но отец уже и сам понял, какую ошибку он совершил, взяв насильно Каши
в Калькутту. В те немногие дни, которые Каши провел там, он съел
зараженную пищу, заболел холерой и умер.
День и ночь меня преследовали: моя любовь к Каши и торжественное
обещание найти его после смерти. Куда бы я ни направлялся, передо мной
постоянно маячило его лицо. Я принялся искать его точно так же, как
давным давно принялся искать мою ушедшую мать.
Я чувствовал, что, поскольку Бог даровал мне способность мышления, мне
следует воспользоваться ею и напрячь до предела все силы, чтобы
открыть тончайшие законы, при помощи которых можно было бы найти
местопребывание мальчика в астральном мире. Как я понимал, что он был
душой неисполненных желаний, вибрирующей массой света где-то среди
миллионов блистающих душ в астральных облаках. Как настроться в унисон
с нею среди столь великого множества вибрирующих теней--других душ?
Пользуясь тайной техникой йоги, я передавал свою любовь душе Каши
через "микрофон" духовного глаза, внутренний центр между бровями. В то
же время, употребляя поднятые вверх руки и расширенные пальцы в
качестве антенны, я часто поворачивался влкруг, пытаясь установить, в
каком месте он уже воплотился в качестве эмбриона. Я верил, что время
воплощения наступило, и надеялся получить от него ответ через
направленное и сосредоточенное радио моего сердца. /1/
Интуитивно я чувствовал, что Каши скоро вернется на землю, и если я
буду продолжать беспрестанно передавать обращенный к нему призыв. его
душа ответит мне. Я знал, что мои пальцы, кисти, руки, позвоночник и
нервы ощутят даже самый слабый импульс, посланный Каши.
С неослабевающим усердием я упорно применял этот метод йоги в течение
полугода после смерти Каши. Как-то утром, гуляя с друзьями по
многолюдной частм Калькутты,--Бай-базару,--я, как обычно, поднял руки
вверх. И вот впервые мне послышался ответ. Я вздрогнул, ощутив
электрические импульсы, проходящие через пальцы рук и ладони. Эти
потоки превращались в одну всепоглощающую мысль, выходящую из глубины
моего сознания: "Я--Каши, Я--Каши, приди ко мне!"
Когда я сосредоточился на центре сердца, эта мысль стала почти
слышимой. Вновь и вновь я слышал призыв, повторявшийся характерным,
слегка хриплым голосом Каши /2/. Я схватил одного из спутников за руку
и радостно улыбнулся: "Кажется, я нашел Каши!"
Затем я начал поворачиваться в разные стороны, вызывая неприкрытое
удивление друзей и толпы прохожих. Электрические импульсы проходили
через мои пальцы только тогда, когда я поворачивался лицом к соседнему
переулку, удачно названному змеиный.
Когда я поворачивался в другом направлении, астральные потоки
исчезали.
--Ах,--воскликнул я,--душа Каши, должно быть, живет в тебе какой-то
женщины, чей дом находится здесь!
Мы с друзьями зашагали по Змеиному. Вибрации в моих поднятых руках
становились все сильнее. Словно некий магнит притягивал меня к правой
стороне переулка. Подойдя ко входу одного из домов, я поразился: меня
что-то держало. В состоянии сильного возбуждения я, затаив дыхание,
постучал в двери, чувствуя, что мои длительные и необычные поиски
пришли к успешному концу.
Дверь открылась: служанка сказала, что ее хозяин сейчас дома. Тот уже
спустился по лестнице с третьего этажа, вопросительно улыбаясь Мне
было трудно сформулировать вопрос, ибо он явно выходил за рамки
приличия.
--Будьте добры, скажите мне, господин, не ожидает ли ваша жена ребенка
вот уже около шести месяцев? /3/
--Да, это так.--Увидев, что перед ним свами, давший обет отречения,
облаченный в традиционную оранжевую одежду, он вежливо осведомился:
--Скажите, пожалуйста, как вы узнали об этом?
Когда этот человек услышал историю о Каши и о том обещании, которое я
ему дал,Ю он поверил мен, хотя и высказал крайнее удивление.
--Сын, которы родится у вас,--сказал я ему,--будет отличаться хорошим
цветом лица, на лбу его волосы будут завиваться вихром, лицо будет
широким. Интересы его направятся в духовную область.
Я был уверен. что будущий ребенок в этих чертах сохранит сходство с
Каши.
Позже я посетил найденную нами семью и увидел нового ребенка. Родители
дали ему то же имя: Каши. Даже в младенческом возрасте он был
поразительно похож на моего дорогого ученика в Ранчи. Ребенок
немедленно обнаружил привязанность ко мне, ибо впечатления прошлого
пробудились в нем с удвоенной силой.
Через несколько лет мальчик, приближающийся уже к юношескому возрасту,
написал мне письмо, в котором объяснял свое глубокое желание следовать
по пути отречения. В то время я жил в Америке. Я отослал мальчика к
одному учителю в Гималаи, и тот принял вновь родившегося Каши к себе
в ученики.
Примечание к главе 28
/1/ Волевое усилие, проектируемое через точку между бровями, известно
среди йогинов, как аппарат передачи мысли. Когда чувства спокойно
сосредоточены на сердце, оно действует как аппарат, воспринимающий
послания других людей, находящихся вблизи или далеко от йогина. При
телепатии тонкие вибрации мыслей человека передаются через еще более
тонкие колебания астрального мира, а затем через более грубый земной
эфир. создавая при этом электрические волны, которые, в свою очередь,
порождают мысли в уме другого человека.
/2/ Каждая душа в своем чистейшем состоянии обладает всеведденьем.
Душа Каши помнила все характерные особенности мальчика Каши и потому
воспроизвела его хриплый голос, чтобы я узнал его.
/3/ Хотя многие люди после физической смерти остаются в астральном
мире от пятисот до тысячи лет, не существует неизменного закона,
касающегося промежутка времени между воплощениями (см. главу 43). Каши
хотел вернуться на землю немедленно, и я интуитивно чувствовал, что
так оно и будет.
Богиня смерти--это символ Дхармы, закона. Смерть и, разумеется, сон,
или "малая смерть", являются жизненно необходимыми, временно
освобождая непросветленного человека от оков чувств. Поскольку
глубочайшая природа человека есть дух, он во сне и в смерти получает
некоторые оживляющие воспоминания о своей бестелесной сущности.
Универсальный закон кармы, как это объясняют индийские писания, есть
закон действия и противодействия, причины и следствия, посева и жатвы.
В соответствии с естественной справедливостью каждый человек благодаря
своим мыслям и действиям становится вершителем собственной судьбы.
Какие бы энергии ни привел он в действие, они должны вернуться к нему,
как к их создателю, возбудителю.
Понимание кармы, как закона справедливости, определяющего различия в
жизни людей, служит освобождению человеческого ума от обиды на Бога
или другого человека.
Некоторых великих учителей Индии называли "тиртхакарас", "проводники",
потому что они показывают заблудившемуся человечеству проход через
бушующее море самсары (кармическое колесо, круговорот жизни и смерти).
Самсара, сверхъестественное коловращение побуждает человека
придерживаться линии наименьшего сопротивления.
Становясь другом Бога, человек должен побороть дьяволов или грех, зло
своей собственной кармы или действий, благодаря которым он погрязает в
мире иллюзий. Знание жестких законов кармы укрепляет ищущего в поисках
путей окончательного освобождения от этих оков (бандха). Йогин
конустируется на контроле ума, потому что кармическое рабство
человеческого существования коренится именно в страстях
непросветленных рассудков. Всевозможные личины корнического невежества
спадают, и человек видит свою истинную сущность.
Глава 29. Рабиндранат Тагор и я сравниваем школы.
--Рабиндранат Тагор учил нас, чтобы мы пели просто, самовыражая себя
этим, как птицы.
Это объяснение дал мне Бхала Нетх, способнейший четырнадцатилетний
ученик моей школы в Ранчи, после того, как я похвали однажды утром его
мелодичные излияния. По любому поводу или даже без всякого повода
мальчик разражался целыми потоками мелодий. Ранее он учился в
знаменитой школе Тагора, которая находилась в Болпуре и называлась
"Шантиникетан", или "гавань мира".
--С самой ранней юности песни Рабиндраната Тагора звучали на моих
устах,--сказал я своему собеседнику.--Его возвышенными стихами
наслаждается вся Бенгалия, даже необразованные крестьяне.
Мы с Бхолой спели несколько вещей Тагора. Тагор переложил на музыку
сотни индийских стихотворений, как своих собственных, так и написанных
в древности.
После пения я сказал:
--Я встетился с Тагором после того, как он получил нобелевскую. премию
по литературе. Мне очень хотелось посетить его, ибо я восхищался его
лишенной дипломатии смелости, с которой он отделывался от своих
литературных критиков.
Заинтересованный Бхола просил рассказать об этом.
"Учетые критики строго порицали Тагора за введение в бенгальскую
поэзию нового стиля,--начал я.--Он смешивал классические выражения с
разговорной речью, игнорируя все предписанные ограничения, любезные
сердцам ученых кандидатов. В его песнях глубокая философия истины
воплощалась в эмоционально насыщенные выражения; при этом он обращал
мало внимания на приятые литературные образцы.
Один влиятельный критик прозрачно намекнул на Тагора, когда писал о
"поэте-голубе", который продал свое "воркование за рупии". Но месть
Тагора оказалась не за горами: литературный мир Запада воздал должное
поэту вскоре после того, как он перевел на английский язык свой
сборник "Гитанджали" ("Жерственные песни"). Целый поезд пандитов,
среди которых были и его прежние критики, отправися в Шантиникетон,
чтобы принести ему поздравления.
Рабиндранат принял гостей только после намеренно длительной задержки,
а затем выслушал все похвалы в полном молчании.
В конце же церемонии он повернул орудие их критики против них же
самих.
--Джентельменя,--заявил он,--расточаемые вами благоуханные восхваления
по моему адресу густо источают тошнотворный аромат вашего прежнего
презрения. Но, возможно, существует какая-то связь между полученной
мною нобелевской прмией и силой ваших неожиданных похвал. Я все тот же
поэт, который ак не понравился вам, когда впервые положил свои
скромные цветы на алтарь Бенгалии.
Газеты напечатали об этом смелом поступке Тагора. Меня восхитили
слова, произнесенные человеком, не поддавшимся гипнозу
лести,--продолжал я.--Меня представили Тагору; это сделал его
секретарь мистер К. Ф. Эндрьюс /1/, просто одетый в бенгальский костюм
дхоти. Он Любовно называл Тагора "гурудева".
Рабиндранат принял меня любезно. Он излучал ауру очарования культуры и
вежливости. Отвечая на мой вопрос об истоках своего литературного
творчества, Тагор сказал, что его вдохновляли, помимо нашего
религиозного эпоса также произведения Видьяпати, классика-поэта XIV
века".
Воодушевленный воспоминаниями, я запел старую бенгальскую песнь в
обработке Тагора "Зажги светильник твоей любви"--и мы с Бхолой,
радостно распевая песни, гуляли по двору Видьялайи.
Года через два после основания Видьялайи в Ранчи я получил от Тагора
приглашение посетить его в Шантиникетоне, чтобы обсудить вопрос о
