-- Совсем к нам дорогу забыли, Андрей Шалвович. Нехорошо получается,
Андрей Шалвович. Не я прошу, народ просит, Андрей Шалвович.
Я несколько опешил, услышав про лоботряса. Очевидно, он решил, что я не
абхазец, и мне ничего не оставалось, как согласиться с этим.
Председатель продолжал говорить. Теперь он заходил по второму кругу.
...-- Тонн сто суперфосфат-муперфосфат прошу, как родного брата, Андрей
Шалвович.
Я смотрел, как работает девушка. Она что-то подсчитывала, изредка
перекидывая костяшки на счетах, словно задумчиво перебирала большие
деревянные бусы.
Наконец председатель положил трубку, и я подошел к нему.
-- Здравствуйте, товарищ, вы из леспромхоза,-- сказал он уверенно и
протянул мне руку.
-- Я из газеты,-- ответил я.
-- Добро пожаловать,-- оживился он и, кажется, пожал мне руку сильней,
чем собирался.
-- Вот командировка,-- сказал я и полез в карман.
-- Даже не хочу смотреть,-- ответил он, делая рукой отстраняющий
жест.-- Человека видно,-- добавил он с наглой серьезностью, глядя мне в
глаза.
-- Я насчет козлотура,-- сказал я, внезапно почувствовав, что здесь
слова мои прозвучат смешно. Так и получилось. Кто-то из счетоводов хихикнул.
-- Чтоб я похоронил твой смех,-- проурчал председатель по-абхазски и
добавил по-русски: -- С козлотуром мы провели большую работу.
-- А что именно? -- спросил я.
-- Во-первых, широкая пропаганда среди населения,-- председатель загнул
мизинец на левой руке и вдобавок пристукнул его правой ладонью.-- Сегодня у
нас читает лекцию уважаемый товарищ Вахтанг Бочуа. Зоотехника командировали
к селекционеру,-- он загнул безымянный палец и опять пришлепнул его
ладонью.-- А что, жалобы есть? -- неожиданно прервал он себя и посмотрел на
меня черными настороженными глазами.
-- Нет,-- сказал я, выдержав его взгляд.
-- А то у нас есть один, бывший председатель примкнувшего колхоза.
-- Нет-нет,-- сказал я,-- дело не в жалобе.
-- Но он свою фамилию не пишет,-- добавил он, словно раскрывая всю
глубину его коварства,-- другими словами подписывает, но мы знаем эти слова.
-- Можно посмотреть на козлотура? -- перебил я его, давая знать, что
жалобщик меня не интересует.
-- Конечно,-- сказал он,-- пройдемте.
Председатель вышел из-за стола. Чувствовалось, как его большое, сильное
тело свободно двигается под просторной одеждой.
Спящий агроном молча поднялся из-за стола и вышел вместе с нами на
веранду.
-- Сколько раз я этому болвану говорил, чтоб почистил загон,-- сказал
председатель про кого-то по-абхазски, когда мы спускались по лестнице.
-- Валико! -- крикнул председатель, обернувшись к дверям магазина.--
Выйди на минуту, если тебя еще там не женили.
Из магазина раздался смех девушки и дерзкий голос парня:
-- А что там случилось?
-- Не случилось, а случится, если я запру этот магазин и позову сюда
твою тещу.
Снова раздался женский смех, и на пороге появился парень среднего роста
с огромными девственно-голубыми глазами на смуглом лице.
-- Поезжай к тете Нуце и привези огурцы для козлотура,-- сказал
председатель,-- товарищ приехал из города, можем осрамиться.
-- Не поеду,-- сказал парень,-- люди смеются.
-- Плюнь на людей,-- сказал председатель строго,-- подъезжай прямо
туда, мы будем там.
Я теперь понял, что это его шофер. Валико сел на газик и, сердито
развернувшись, выехал на улицу.
Было жарко. В тени грецкого ореха все еще сидели два старика, и тот,
что был с посохом, что-то рассказывал другому, время от времени постукивая
своим посохом по земле, так что он уже продолбил порядочную лунку. Было
похоже, что он собирается поставить здесь небольшую изгородь, чтоб
отгородить свое место в тени орешника от летнего солнца и колхозной суеты.
Председатель поздоровался с ними, когда мы с ними поравнялись, и
старики в знак приветствия сделали вид, что приподымаются.
-- Сынок,-- спросил тот, что был с посохом,-- этот, что с тобой, новый
доктор?
-- Это козлотурский доктор,-- сказал председатель.
-- А я посмотрел и думаю: армянин,-- вставил тот, что был с палкой.
-- Чудеса,-- сказал тот, что был с посохом,-- я этих козлотуров в горах
сотнями убивал, а теперь за одним доктора прислали.
-- Большой чудак этот старик,-- сказал председатель, когда мы вышли на
улицу.
-- Почему? -- спросил я.
-- Приезжал как-то секретарь райкома, остановился тут, а старик вот так
сидел в тени, как сейчас. Пошел разговор, как раньше жили, как теперь.
Старик ему говорит: "Раньше землю пахали деревянной сохой, а теперь железным
плугом".-- "Что это означает?" -- спросил секретарь. "От сохи земля падает в
обе стороны одинаково, а железный плуг выворачивает в одну,-- значит, и
урожай себе".-- "Правильно",-- сказал секретарь райкома и уехал.
Мне захотелось в двух словах записать эту присказку, чтобы потом не
забыть. Я вынул блокнот, но председатель не дал мне записать ее.
-- Это не надо,-- сказал он решительно.
-- Почему? -- удивился я.
-- Не стоит,-- сказал он,-- это фантазия, я вам скажу, что надо
записывать.
"Ничего, я и так запомню",-- подумал я и спрятал блокнот.
Мы шли по горячей пыльной улице. Пыль так раскалилась, что даже сквозь
подошвы туфель пекло.
По обе стороны деревенской улицы время от времени мелькали крестьянские
дома с приусадебной кукурузой, с зелеными ковриками дворов, с лозами
"изабеллы", вьющейся по веткам фруктовых деревьев. Сквозь курчавую
виноградную листву проглядывали плотные, недозрелые виноградные кисти.
-- Много вина будет в этом году,-- сказал я.
-- Да, виноград хороший,-- сказал председатель задумчиво.-- А на
кукурузу обратили внимание?
Я посмотрел на кукурузу, но ничего особенного не заметил.
-- А что? -- спросил я.
-- Как следует посмотрите,-- сказал председатель, загадочно
усмехнувшись.
Я присмотрелся и заметил, что с одной стороны приусадебного участка у
каждого дома кукуруза была более рослая, с более мясистыми листьями, с
цветными косичками завязи, с другой стороны зелень более бледная, кукуруза
ниже ростом.
-- Что, не одновременно сеяли? -- спросил я у председателя,
продолжавшего загадочно улыбаться.
-- В один день, в один час сеяли,-- сказал председатель, еще более
загадочно улыбаясь.
-- А в чем дело? -- спросил я.
-- В этом году отрезали приусадебные участки. Конечно, это нужное
мероприятие, но не для нашего колхоза. У меня чай -- я не могу на
приусадебных клочках плантации разводить.
Я еще раз пригляделся к кукурузе. В самом деле, разница в силе и
упитанности кукурузных стеблей была такая, какая изображается в наглядных
пособиях, когда хотят показать рост урожайности в будущем.
-- Крестьянское дело -- очень хитрое дело, между прочим,-- сказал
председатель, продолжая загадочно улыбаться. Казалось, он своей улыбкой
намекал на то, что эту хитрость из городских еще никто не понял, да и навряд
ли когда-нибудь поймет.
-- В чем же хитрость? -- спросил я.
-- В чем хитрость? А ну скажи ты,-- председатель неожиданно обернулся к
агроному.
-- Хитрость в том, что, если крестьянин увидит коровью лепешку на этой
улице,-- он ее перебросит на свой участок,-- засопел агроном.-- И так во
всем.
-- Психология,-- произнес важно председатель.
Мне захотелось записать этот пример с коровьей лепешкой, но
председатель опять схватил меня за руку и заставил вложить блокнот в карман.
-- В чем дело? -- спросил я.
-- Это так, разговор туда-сюда, об этом писать нельзя,-- добавил он с
убежденностью человека, который лучше меня знает, о чем можно писать, о чем
нельзя.
-- А разве это не правда? -- удивился я.
-- А разве всякую правду можно писать? -- удивился он.
Тут мы оба удивились нашему удивлению и рассмеялись. Агроном сердито
хмыкнул.
-- Если я ему скажу,-- председатель кивнул на приусадебный участок,
мимо которого мы теперь проходили,-- половина урожая тебе -- совсем
по-другому обработает землю и хороший урожай возьмет.
Я уже знал, что такие вещи делаются во многих колхозах, только не
слишком гласно.
-- А почему бы вам не сказать? -- спросил я.
-- Это проходит как нарушение устава,-- строго заметил он и
неопределенно добавил: -- Иногда кое в чем позволяем сверх плана.
Густой аромат распаренного солнцем чайного листа ударил в ноздри
раньше, чем открылась плантация. Темнозеленые ряды кустов уходили справа от
дороги и разливались до самой опушки леса. Они мягко огибали опушку, иногда,
как бы образуя залив, входили в нее. Посреди плантации стоял огромный дуб,
наверное, в жару под ним отдыхали сборщицы.
Так тихо, что кажется -- на плантации пусто. Но вот у самой дороги
мелькнула широкополая шляпа сборщицы, а там белый платок, а там еще кто-то в
красном.
-- Как дела, Гогола? -- окликнул агроном широкополую шляпу.
Она обернулась в нашу сторону.
-- Двадцать кило с утра,-- сказала девушка, на миг приподняв худенькое
миловидное лицо.
-- Ай, молодец Гогола! -- крикнул председатель радостно.
Агроном с удовольствием засопел.
Девушка гибко склоняется над чайным кустом. Пальцы рук легкими, как бы
ласкающими движениями скользят по поверхности чайного куста. Цок! Цок! Цок!
-- слышится в тишине беспрерывный сочный звук. Молодые побеги, кажется, сами
впрыгивают в ладони юной сборщицы.
Она медленно продвигается вдоль ряда. К поясу, слегка оттягивая его,
привязана корзина. Движения рук от куста к корзине, от куста к корзине.
Иногда она наклоняется и выдергивает из кустов стебель сорняка. На руках
перчатки с прорезями для пальцев, вроде тех, что носят зимой кондукторши в
Москве.
Зной, марево и упорная тихая работа почти невидимых сборщиц. Вид чайных
плантаций оживляет председателя.
-- Ай, молодец Гогола, Гогола,-- напевает он с удовольствием.
Рядом, посапывая, шагает агроном.
-- Вот про Гоголу запишите, все скажу,-- говорит председатель.-- За
лето тысяча восемьсот килограммов собрала, почти две тонны.
Но теперь мне не хочется записывать, да и задание у меня совсем другое.
-- Другой раз,-- говорю я.-- А вас давно объединили?
-- Не говори, дорогой, нищих примкнули,-- говорит он брезгливо и
добавляет: -- Конечно, хорошее мероприятие, но не для нашего колхоза: у них
табак, у нас чай. Я готов десять козлотуров воспитать, чем иметь дело с
ними.
-- Ай, молодец Гогола, Гогола,-- напевает он, пытаясь вернуть хорошее
настроение, но, видно, не получается.-- Нищие! -- сплевывает он с
отвращением и замолкает.
Мы подошли к ферме. Рядом с большим пустым коровником был расположен
летний загон, отгороженный плетнем. К нему примыкал загон поменьше, там и
сидел козлотур.
Мы подошли к загону. Я с любопытством стал оглядывать знаменитое
животное. Козлотур сидел под легким брезентовым навесом. Увидев нас, он
перестал жевать жвачку и уставился розовыми немигающими глазами. Потом он
встал и потянулся, выпятив мощную грудь. Это было действительно довольно
крупное животное с непомерно тяжелыми рогами, по форме напоминавшими хорошо
выращенные казацкие усы.
-- Он себя хорошо чувствует, только наших коз не любит,-- сказал
председатель.
-- Как не любит?
-- Не гуляет,-- пояснил председатель,-- у нас климат влажный. Он привык
к горам.
-- А вы что, его огурцами кормите? -- спросил я и испугался, вспомнив,
что про огурцы он говорил по-абхазски.
Но председатель, слава богу, ничего не заметил.
