-- Ты чего? -- спросил Опивало.
Но человек только замахал рукой, чтобы ему не мешали. Друзья некоторое
время следили за ним, а потом человек встал, отряхнул одежду и проговорил,
улыбаясь:
-- Огласили наказание.
-- Какое наказание? -- удивились друзья.
-- Потеха, -- снова блаженно улыбаясь, сказал человек. -- Два муравья
поспорили в муравейнике. Один сказал, что эту дохлую однокрылую осу притащил
в муравейник он. Другой сказал, что он. Первый говорит: "Как же ты, если у
нее оторвалось крыло, именно когда я ее тащил". Тогда второй говорит:
"Хорошо, назови место, где у нее оторвалось крыло". Первый говорит: "Места
не помню, но помню, что у нее оторвалось крыло, когда именно я ее тащил".
Тогда второй говорит: "Зато я хорошо помню место, где оторвалось у нее
крыло". Муравьиный вождь послал гонца на это место, и тот в самом деле
притащил осиное крыло. Ученые муравьи приладили крыло к дохлой осе и
признали, что это крыло от этой осы. Первый муравей был посрамлен и признал,
что присвоил чужую добычу. Муравьиный вождь в наказание за присвоение чужого
труда присудил лгунишку к тяжелым работам по расчленению и переноске в
муравейник трех трупов майских жуков. Вот какие дела случаются в
муравейнике.
-- Надо же, -- удивился Джамхух, -- я в двух шагах не могу различить
шепот людей, а ты слышишь спор муравьев под землей.
-- На то меня и зовут Слухачом, -- сказал Слухач. -- Но что я! Вот если
бы вы знали...
-- Знаем, знаем, -- перебил его Джамхух.
-- Что знаете? -- спросил Слухач.
-- Знаем, что ты хочешь сказать о мудрости Джамхуха -- Сына Оленя, --
сказал Объедало.
-- Как ты догадался?! -- поразился Слухач и вдруг, внимательно
вглядываясь в Объедалу, воскликнул: -- Разрази меня молния, если ты сам не
есть Джамхух -- Сын Оленя! Кто бы еще мог угадать мои мысли!
Услышав эти слова, Объедало покраснел и опустил голову.
-- Как же, Сын Оленя, -- с большим ехидством заметил Опивало, -- прямо
от травы его не оторвешь... Носом в землю дышит... Вот Джамхух -- Сын Оленя,
рядом стоит!
-- Путники, это правда?! Путники, вы меня не разыгрываете?! -- вскричал
Слухач.
-- Да, я Джамхух -- Сын Оленя, -- сказал Джамхух.
-- Ты Джамхух -- Сын Оленя! -- воскликнул Слухач. -- Уж не ослышался ли
я?! Но было бы странно, если б именно я, Слухач, ослышался! Так это ты?! Тот
самый?! Наш язык за пять дней?! Предсказания! Даже раньше, чем предсказано?!
-- Да нет, -- сказал Джамхух -- кое-что преувеличено, а кое-что
преуменьшено. Так, например, абхазский язык я выучил не за пять дней, а за
два, хотя это не имеет значения.
-- Возьми меня с собой! -- взмолился Слухач. -- Уж я не пропущу ни
одного твоего мудрого слова.
Джамхух объяснил ему цель своего путешествия и связанные с ним
опасности, а Слухач радостно кивал головой, показывая свою готовность идти
за ним и одновременно затыкая уши особыми пробками-глушилками.
-- Без глушилок я бы умер от грохота, -- объяснил он друзьям свои
действия.
Джамхух взял с собой Слухача, и они пошли дальше.
-- Джамхух, -- сказал Слухач по дороге, -- я столько наслушался о твоей
мудрости, что уши мои умирают от голода, предвкушая лакомства твоей
мудрости.
-- Слухи о моей мудрости преувеличены, -- сказал Джамхух, -- но кое-что
я рассказать могу. Слушайте притчу. Один человек имел в доме буханку хлеба.
К нему пришел другой человек и сказал: "Дай мне этот хлеб, у меня дети
умирают от голода". И владелец хлеба отдал свой хлеб этому человеку, потому
что пожалел его голодных детей, хотя у него самого в этот день дети остались
без хлеба. Но на самом деле человек, попросивший хлеб, никаких детей не
имел, он обманом взял у него этот хлеб. И другой человек имел буханку хлеба.
Но в его дом ночью пришел вор и тихонько забрал этот хлеб. И третий человек
имел буханку хлеба, но к нему пришел человек и, убив его, забрал буханку
хлеба. И вот теперь я у вас спрашиваю: кто из трех, взявших чужой хлеб, хуже
всех?
-- Конечно, тот, кто убил, Джамхух! -- хором воскликнули друзья. -- Нам
даже удивительно, что ты у нас это спрашиваешь!
-- Нет, -- сказал Джамхух, -- это ошибка. Хуже всех сказавший, что у
него дети умирают с голоду, тот, что обманом захватил чужой хлеб. Он не
постыдился нагадить в душу человека и растоптать доверие человека!
-- Но, Джамхух, -- возразил Слухач, -- изгадить душу человека -- это
все же не то, что убить человека!
-- Истинно говорю вам, стократ хуже, чем убить, -- ответил Джамхух. --
Человек, способный изгадить душу человека, еще более способен убить
человека, чем тот убийца. Просто пока ему не надо убивать, пока ему
достаточно обмануть! И вор и убийца, хотя и были разбойники, все же учиняли
свой разбой, потому что в них оставалась капля стыда! Один воровал, а другой
убивал, чтобы не иметь дела с душой владельца хлеба. Этот же не постыдился
обмануть душу!
-- Правильно говорит Джамхух! -- воскликнул Объедало. -- Вот я
чувствую, что правильно, а почему -- объяснить не могу!
-- Значит, врать хуже, чем убивать? -- грустно спросил Скороход, потому
что, будучи человеком ужасно чувствительным, иногда кое-что привирал,
особенно девушкам.
-- Не врать, но обманывать, -- сказал Джамхух, -- это разные вещи.
-- Значит, врать можно? -- осторожно, чтобы не вспугнуть надежду,
произнес Скороход.
-- Нет, -- сказал Джамхух, -- врать нельзя, но в редких случаях человек
имеет право на ложь.
-- Только в редких? -- спросил Скороход. -- А нельзя ли участить редкие
случаи?
-- Нельзя, -- сказал Джамхух, -- вот вам притча об оправданной лжи.
Один мудрец ехал через лес на своем муле. В лесу его схватил разбойник и
привязал к дереву, чтобы, мучая его, выведать, где он держит свои деньги. А
к седлу мула были приторочены бурдюк с вином и жареная баранья ляжка --
дорожная снедь мудреца. "Куда спешить, -- решил разбойник, -- сначала выпью
и закушу, а потом начну пытать мудреца, чтобы узнать, где он прячет свои
деньги". Разбойник выпил бурдюк вина, закусывая его бараньей ляжкой, и
опьянел. Опьянев, он забросил в кусты ежевики свою секиру и заснул... Часа
через три он проснулся трезвый и стал спрашивать мудреца: куда, мол, я дел
свою секиру? Мудрец, привязанный к дереву, отвечал: "Не знаю!" -- хотя,
конечно, видел, куда он забросил свою секиру. Они долго спорили. И тут, на
счастье мудреца, добрые люди проезжали поблизости и, услышав их спор,
схватили разбойника и связали его. А мудреца развязали. Мудрец рассказал им
обо всем случившемся и достал секиру разбойника из зарослей ежевики. Добрые
люди увезли связанного разбойника в Диоскурию, чтобы там его посадить в
крепость, а он при этом кричал на всю дорогу: "Нет правды на земле! Мудрец
меня обманул!" Но мудрец в своей беззащитности имел право на этот обман. Вот
в каких случаях ложь оправданна.
-- Джамхух просто чудо! -- воскликнул Слухач и аккуратно заткнул уши
своими глушилками в знак того, что он наелся мудрости своими ушами и не
хочет переедать.
Друзья шли, шли, шли и вскоре увидели живописное село, расположенное
над живописной рекой Гумиста. У входа в село их встретили взволнованные
старцы.
Путники поздоровались со старцами, а старцы поздоровались с путниками.
-- Говорят, в нашу сторону идет Джамхух -- Сын Оленя, -- обратился к
ним один из старцев, -- вы его случаем не встречали по дороге?
-- Я и есть Джамхух, -- сказал Джамхух. -- Чем вы взволнованы, старцы?
-- Великий Весовщик Нашей Совести прислал тебя к нам, -- ответил один
из старцев, -- у нас несчастье. Старейшему старейшине нашего села муха
влетела в ухо. А он у нас и без того глухой на одно ухо. Так она, разрази ее
молния, ухитрилась влететь в здоровое ухо. Если б в глухое влетела, мы бы не
беспокоились, он бы все равно ее не слышал. Так она, мерзавка, жужжит у него
в здоровом ухе целую неделю и мучает его. И умирать не умирает и вылетать не
хочет. Замучился наш старейшина, а как ее выманить -- не знаем. Вот какое у
нас горе, Сын Оленя!
-- Не беда, -- сказал Джамхух, улыбаясь старцам, -- такое дело не стоит
вашего волнения. Поймайте паучка, привяжите к его лапке конский волос и
впустите его в ухо. Паучок поймает муху, и вы обоих вытащите оттуда.
-- Спасибо, Сын Оленя! -- обрадовались старцы. -- Мы сейчас же велим
сделать, как ты сказал.
Джамхуха и его друзей привели в дом одного из старцев, накрыли стол, и,
когда они там пили и закусывали, прибежал человек с благой вестью.
-- С первой же попытки паучок достал муху! -- крикнул он ко всеобщей
радости.
-- Пусть он пробками, как я, затыкает уши, -- сказал Слухач, -- тогда
ни одна муха не влетит.
-- Пробками, конечно, можно, -- отвечали старцы, -- да ведь он и так
глух на одно ухо, куда же он будет годиться с пробками...
-- А я и с пробками все хорошо слышу, -- совершенно неизвестно зачем
похвастался Слухач.
И друзья, уложив в хурджины дорожные припасы, двинулись дальше.
В тот вечер они устроили привал над шумной горной речушкой и долго
сидели у костра, искры которого время от времени взвивались в небо, словно
стараясь стать звездами.
-- Джамхух, -- сказал Скороход, лежа на спине и глядя в звездное небо,
-- ты же знаешь, до чего я чувствительный человек. Ученые из Диоскурии
говорят, что через тысячи или сотни тысяч лет на земле не будет людей. Они
вымрут. И мне ужасно тоскливо бывает от этой мысли, Неужели наступит такое
время, думаю я, что солнце все так же будет вставать на небе, весна будет
все так же приходить на землю, ливни все так же будут шуметь в листве, а на
земле не будет ни одного человека. Объясни ты мне ради Великого Весовщика:
правду говорят ученые из Диоскурии или они ошибаются?
-- Ты интересный вопрос задал, Скороход, -- ответил ему Джамхух,
придвигая головешки к середине костра, отчего новый рой искр, пыхнув,
ринулся в небо. -- Я об этом, конечно, думал. Но ты не слушай россказни
ученых-словоблудов. Спорить с ними бесполезно: резцы им заменяют зубы
мудрости. Эти себялюбцы, зная, что они умрут, успокаивают себя мыслью, что
жизнь все равно рано или поздно кончится на земле. Но жизнь человека на
земле вечна, и я вам сейчас это докажу. Только прежде ответьте мне на такой
вопрос: верите ли вы в бессмертие души?
-- Какой же абхаз не верит в бессмертие души?! -- воскликнул Объедало.
-- Правильно, -- сказал Джамхух, -- душа наша бессмертна. Теперь
подумайте, для чего Великий Весовщик создал нашу бессмертную душу?
-- Должно же от человека что-то оставаться, -- произнес Опивало,
поглядывая на водопад, бледной полосой струящийся с горы. -- Человек жил,
жил, жил... Случалось, пивал, и не только воду, -- и вдруг он умирает, и от
него ничего не остается. Обидно как-то, Сын Оленя, честно скажу тебе, ох,
как обидно!
-- В общем правильно, -- сказал Джамхух, -- но Великий Весовщик ничего
случайно не сотворяет. Он придумал нашу бессмертную душу для нашей земной
жизни. Для чего? Для того чтобы человек ужасался от мысли, что его
загрязненная душа будет вечно смердеть в вечности, как горящий навоз.
-- Да убережет нас от такой судьбы Великий Весовщик! -- испугался
Объедало.
-- Итак, -- продолжал Джамхух, -- Великий Весовщик Нашей Совести создал
нашу бессмертную душу для того, чтобы живые люди все время думали об этом и
чтобы их души в наиболее чистом виде попадали в вечность. Но если душа
бессмертна для пользы земной жизни, разве не ясно, что и земная жизнь
бессмертна? Разве наш бог, Великий Весовщик Нашей Совести, мог бы сотворить
