походов.
Возможно, ему нужно было, чтобы во время длительных охотничьих отлучек
в доме оставался расторопный и храбрый молодой человек, который мог бы
развлекать княгиню, принимать гостей, а если надо, и защитить честь дома.
Именно таким молодым человеком и был в те времена дядя Сандро. Так что муж
княгини, по словам дяди Сандро, любил его не меньше самой княгини. Поэтому
на происки юного негодяя он раз и навсегда сказал ему: "Вы меня в свои дела
не впутывайте".
Возможно, после этих слов этот безымянный юный негодяй почувствовал
себя до того одиноко и сиротливо, что иного выхода не нашел, как выстрелить
в дядю Сандро.
Во всяком случае, так обстояли дела до того дня, когда дядя Сандро
бодро затягивал подпругу своему коню, а его безутешный соперник уныло стоял
посреди двора, и в его голове дозревало легкомысленное даже по тем временам
решение выстрелить в дядю Сандро.
И вот только он затянул переднюю подпругу своему коню, как тот окликнул
его. Дядя Сандро повернулся, и тот выстрелил.
-- ...твою мать! -- крикнул ему дядя Сандро сгоряча. -- Если ты думаешь
меня одной пулей уложить! Стреляй еще!
Но тут подбежали люди княгини, да и она сама выскочила на террасу.
Дядю Сандро подхватили, а он еще некоторое время продолжал ругаться с
пулей в животе, а потом уже упал.
Его сначала уложили в доме княгини, но потом это стало неприлично и
через несколько дней родственники унесли его на носилках домой. Княгиня
поехала за ним и проводила у его постели ночи и дни, что было немалой
честью, потому что отец его был хотя и довольно зажиточным, но простым
крестьянином.
Дяде Сандро пришлось очень плохо, потому что турецкий пистолет этого
юного негодяя был заряжен чуть ли не осколками разбитого чугунка. Для
спасения его жизни из города был привезен знаменитый по тем временам доктор,
который сделал ему операцию и лечил его около двух месяцев. За каждый день
лечения он брал по барану, так что отец его впоследствии говорил про дядю
Сандро, что этот козел ему обошелся в шестьдесят баранов.
Неизвестно, сколько бы еще длилось лечение, если б однажды отец дяди
Сандро в неурочное время не вернулся бы с поля. У него сломалась мотыга, и
он пришел за новой. Войдя во двор, он увидел, что доктор мирно спит под
тенью грецкого ореха вместо того, чтобы лечить его сына или хотя бы готовить
ему снадобья. "Небось его бараны пасутся и набираются жиру для него, а он в
это время спит", -- подумал старик и прошел в дом.
Он вошел в комнату дяди Сандро и еще больше удивился, потому что дядя
Сандро спал и притом не один. Для сестры милосердия, даже княжеского
происхождения, это было слишком. Старик больше всего рассердился, потому что
не знал, в какой из этих шестидесяти дней она прыгнула к нему в постель,
первая догадавшись, что он выздоровел или, по крайней мере, что ему нужно
сменить процедуру. Узнай он пораньше об этом, может быть, десяток баранов
можно было бы и не давать этому бездельнику. Так или иначе, он растолкал
княгиню.
-- Вставай, княгиня, князь у ворот! -- сказал он.
-- Я, кажется, прикорнула, пока отгоняла от него мух, -- вздохнула она,
потягиваясь и приподымаясь.
-- Ну да, из-под одеяла, -- буркнул старик и вышел из комнаты.
Тут дядя Сандро, который от стыда притворялся спящим и хотел
притворяться дальше, не выдержал. Он прыснул. Княгиня тоже рассмеялась,
потому что, как истинная патрицианка, хотя и высокогорного происхождения,
она была не слишком смущена.
В тот же день доктор с причитавшимися ему баранами был отправлен в
город, а княгиня еще несколько дней погостила в доме дяди Сандро и, уезжая,
по-княжески одарила его сестер своими шелками и бусами. Так что все остались
довольны, разумеется, все, кроме юного негодяя. После своего злополучного
выстрела он окончательно осиротел, потому что княгиня переехала в дом дяди
Сандро, а он при всем своем нахальстве никак не мог там показаться. Более
того. Ему пришлось совсем уехать из наших мест. Разумеется, он скрывался не
столько от возмездия закона, сколько от пули одного из родственников дяди
Сандро. Так что если в доме княгини он все-таки мог надеяться на
какой-нибудь случай, чтобы доказать свои более выдающиеся рыцарские
способности, если, разумеется, они у него были, то теперь ему приходилось
страдать издали.
Кроме этого случая в жизни дяди Сандро было множество других, когда его
могли убить или, по крайней мере, ранить. Его могли убить во время
гражданской войны с меньшевиками, если бы он в ней принимал участие. Более
того, его могли убить, даже если бы он в ней не принимал участия.
Кстати, перескажу одно его приключение, по-моему, характерное для
смутного времени меньшевиков.
Однажды дядя Сандро возвращался домой с какого-то пиршества. Незаметно
в пути его застигла ночь. Время было опасное, кругом шныряли меньшевистские
отряды, и он решил попроситься переночевать где-нибудь под ближайшей крышей.
Он вспомнил, что где-то поблизости живет один богатый армянин. Дядя Сандро
был с ним немного знаком. Этот армянин в свое время бежал из Турции от
резни. Здесь он выращивал высокосортные табаки и продавал их трапезундским и
батумским купцам, которые платили ему, по словам дяди Сандро, чистым
золотом.
И вот он подъехал к воротам его дома и крикнул своим зычным голосом:
-- Эй, хозяин!
Ему никто не ответил. Он только заметил, что на кухне погас свет, а
окна изнутри прикрыли деревянными ставнями. Он еще раз крикнул, но ему никто
не ответил. Тогда он пригнулся и, открыв себе ворота, въехал во двор.
-- Не подъезжай, стрелять буду! -- услышал он не слишком уверенный
голос хозяина. Плохи времена, подумал дядя Сандро, если этот табачник взялся
за оружие.
-- С каких это пор ты в гостей стреляешь? -- крикнул дядя Сандро,
отмахиваясь камчой от собаки, которая выскочила ему навстречу. Он слышал,
как из кухни доносились женские голоса и голос самого хозяина. Видимо, там
держали военный совет.
-- А ты не меньшевик? -- наконец спросил хозяин, голосом умоляя, чтобы
он оказался не меньшевиком или, по крайней мере, назвался как-нибудь иначе.
-- Нет, -- гордо сказал дядя Сандро, -- я сам по себе, я Сандро из
Чегема.
-- Что ж я твой голос не признал? -- спросил хозяин.
-- С испугу, -- объяснил ему дядя Сандро. Кухонная дверь осторожно
приоткрылась, и оттуда вышел старик с ружьем. Он подошел к дяде Сандро и,
окончательно признав его, отогнал собаку. Дядя Сандро спешился, хозяин
привязал лошадь к яблоне, и они вошли в кухню. Дядя Сандро сразу заметил,
что хозяин и его семья ему обрадовались, хотя истинную причину этой радости
он понял гораздо позже. Но тогда он ее принял за чистую монету, так сказать,
за скромную дань благодарности его рыцарским подвигам, и это ему было
приятно. Кстати, семья хозяина состояла из жены, тещи и двух
детей-подростков -- мальчика и девочки.
В честь дяди Сандро хозяин послал своего мальчика зарезать барана,
достал вино, и, хотя гость для приличия старался удержать его от
кровопролития, все было сделано как надо. Дядя Сандро был рад, что остановил
выбор на этом доме, что ему не изменило его тогда еще только брезжущее чутье
на возможности гостеприимства, заложенные в малознакомых людях. Впоследствии
беспрерывными упражнениями он это чутье развил до степени абсолютного слуха,
что отчасти позволило ему стать знаменитым в наших краях тамадой, так
сказать, самой веселой и в то же время самой печальной звездой на небосклоне
свадебных и поминальных пиршеств.
Попробовав вина, дядя Сандро убедился, что богатый армянин уже научился
делать хорошее вино, хотя еще и не научился как следует защищать свой дом.
"Ничего, -- подумал дядя Сандро, -- в наших краях всему научишься". Так они
сидели за полночь у горящего камина за обильным хорошим столом, и хозяин все
время направлял разговор в сторону подвигов дяди Сандро, а дядя Сандро, не
упираясь, с удовольствием шел в этом направлении, так что застольная беседа
их была оживленной и поучительной. Кстати, дядя Сандро рассказал ему
знаменитый эпизод из своей жизни, когда он силой своего голоса контузил
какого-то всадника, как бы самой звуковой волной смыл его с коня.
-- У меня в те времена, -- добавлял он, пересказывая мне приключение с
богатым армянином, -- был один такой голос, что, если в темноте неожиданно
крикну, всадник иногда падал с коня, хотя иногда и не падал.
-- От чего это зависело? -- пробовал я уточнить.
-- От крови, -- уверенно пояснил он, -- плохая кровь от страха
свертывается, как молоко, и человек падает замертво, хотя и не умирает.
Но пойдем дальше. Беседа и вино мирно журчали, дрова в камине
потрескивали, и дядя Сандро был вполне доволен. Правда, ему показалось
немного странным, что хозяин не отсылает спать своих детей и тещу, потому
что хозяйка вполне могла справиться и одна, обслуживая их за столом. Но
потом он решил, что детям будет полезно послушать рассказы о его подвигах,
да и не каждый день к ним заворачивает такой гость, как Сандро из Чегема.
Но тут снова залаяла собака, и хозяин посмотрел на дядю Сандро, а дядя
Сандро на хозяина.
-- Эй, хозяин! -- раздалось со двора. Дядя Сандро прислушался и по
перемещающемуся звуку собачьего лая определил, что она облаивает по крайней
мере пять-шесть человек.
-- Меньшевики, -- прошептал хозяин и с надеждой посмотрел на дядю
Сандро. Сандро это не понравилось, но отступать было стыдно.
-- Попробую голосом, -- сказал он, -- если не поможет, будем
защищаться.
-- Эй, хозяин, -- снова раздался сквозь собачий лай чей-то голос, --
выходи, а то хуже будет!
-- Отойдите от дверей, -- приказал дядя Сандро, -- они сейчас будут
стрелять в дверь. Меньшевики сначала в дверь стреляют, -- пояснил он
некоторые особенности тактики меньшевиков. Только он это сказал, как --
шлеп! шлеп! шлеп! -- ударили пули по дверям, выбрызгивая щепки в кухню.
Тут все три женщины заплакали, а теща богатого армянина даже завыла,
совсем как наши женщины на похоронах.
-- Что же у тебя двери не из каштана? -- удивился дядя Сандро, видя что
его дверь ни черта не держит.
-- О, аллах, -- воскликнул хозяин, -- я знаю табачное дело, такие дела
я не знаю.
Он совсем растерялся. Он держал свою старую флинту, по словам дяди
Сандро, как пастушеский посох. "Хоть бы хорошую винтовку привез из Турции",
-- подумал дядя Сандро с раздражением. Он понял, что на помощь этого
табачника рассчитывать не стоит.
-- Куда эта дверь ведет? -- спросил дядя Сандро, кивнув на вторую дверь
в кухне.
-- В кладовку, -- сказал хозяин.
-- Сейчас буду кричать, -- объявил дядя Сандро, -- пусть женщины и дети
запрутся в кладовке, а то они своим плачем испортят мой крик.
Хозяин пропустил всю семью в кладовку и уже сам туда хотел войти, чтобы
никто не мешал дяде Сандро, но тот его остановил. Он приказал ему стоять у
одного из закрытых окон, а сам подошел к другому, держа наготове винтовку.
-- Открой, хозяин, а то хуже будет, -- закричали меньшевики и снова
стали стрелять в дверь, и дверь опять стала выщелкивать щепки. Одна щепка
ударила дядю Сандро по щеке и впилась в нее, как клещ. Дядя Сандро вынул ее
и разозлился на богатого армянина.
-- Хоть бы дубовые сделал, -- сказал он ему, -- раз уж вы в Турции о
каштановых слыхом не слыхали.
-- Я эти дела не знаю и знать не хочу, -- запричитал богатый армянин,
-- я хочу продавать табак трапезундским и батумским купцам, я больше ничего
