подослал попросить Цветной Капусты у дяденьки Короля, хорошо?
И, не дожидаясь согласия, он протянул крольчонку листик капусты.
-- Цветной Капусты хотца, -- сказал тот все так же грустно, однако
протянутый листик капусты взял.
Снова наступило долгое, тягостное молчание.
И вдруг в этой тягостной тишине раздался шорох шагов какого-то кролика,
который переходил тропу совсем близко от Короля и его свиты. Он очень
недружелюбно посмотрел в сторону Короля и его свиты и, злобно пробормотав
насчет некоторых, которые сами обжираются, а крольчонку не могут дать листик
Цветной Капусты, скрылся в высокой пампасской траве. И что было особенно
обидно, входя в пампасскую траву, он пару раз раздраженно отбросил от морды
нависающие стебли травы, из чего неминуемо следовало, что он все еще
раздражен, а о том, что он публично оскорбил Короля, он и думать не думает.
Король, не сказав ни слова, повернулся и стал уходить, свита потянулась
за ним.
-- Задержать! -- крикнул, наконец опомнившись, Начальник Королевской
Охраны.
-- Кого именно? -- спросил один из охранников, не зная, кого он имеет в
виду -- крольчонка или неизвестного кролика, перешедшего тропу.
-- Всех! -- закричал Начальник Охраны, чем окончательно запутал своих
охранников, потому что часть из них побежала за свитой. И пока их
возвращали, след обоих кроликов давно простыл. Этих охранников можно было
понять, потому что они знали, что Начальник Охраны день и ночь мечтает
раскрыть заговор Допущенных к Столу. Они решили, что наконец он такой
заговор раскрыл.
Начальник Охраны, вспомнив, что у Поэта сбежал крольчонок-поводырь,
решил узнать -- не он ли во время королевской прогулки столь дерзко просил
Цветной Капусты? Он вызвал к себе Поэта, но тот ничего толком не мог ему
сказать, хотя и был в это время в королевской свите.
-- Не знаю, -- сказал Поэт, -- я его не видел, я же обычно на небо
смотрю.
-- Ну, а если поймаем, опознаешь? -- спросил Начальник Охраны, едва
сдерживая ненависть к Поэту.
-- Не знаю, -- сказал Поэт, -- я же на него обычно не смотрел, я на
небо смотрел.
-- Ладно, ступай, -- сказал Начальник Охраны, едва сдерживая себя. Он
так мечтал когда-нибудь подвесить Поэта за уши и вставить его в таком виде
приблизиться к небу, с которого тот жизнь не сводил глаз. Но, увы, Король
почему-то считал нужным защищать своего придворного Поэта.
-- Если этот злоумышленник -- мой поводырь, -- начал вдруг рассуждать
Поэт, -- многое становится ясным...
-- Что именно? -- оживился Начальник Охраны.
-- Теперь становится ясным, что он, пользуясь моим слабым зрением,
выдавал многих буревестников за ворон. О, сколько усталых бойцов, которых я
мог взбодрить своим поэтическим голосом, бесцельно пролетели надо мной! --
воскликнул Поэт с горечью.
-- Ради Бога, уйди, -- сказал Начальник Охраны, -- иначе сегодня к
твоей жене вместо буревестника явится горевестник.
-- Нет, горевестника не надо, -- сказал Поэт и быстро направился к
выходу.
Едва придя в себя после посещения Поэта, Начальник Охраны встретился с
Королем и, оправдываясь за этот непредвиденный случай на прогулке, говорил,
что сначала растерялся, приняв кролика, переходящего тропу, за переодетого
охранника, а потом его помощники сплоховали.
-- Кусочек спокойных джунглей для прогулок, -- сказал Король, -- вот
все, что я у тебя прошу.
-- Будет, мой Король, -- ответил Начальник Охраны многозначительно, --
а преступников выловим.
-- Посмотрим, -- сказал Король и спросил: -- Слышал, какие слухи пошли
по королевству?
-- Слышал, -- отвечал Начальник Охраны, -- пускаем контрслухи.
-- Ну и как?
-- Сложно, мой Король. Точно замечено, что одни и те же кролики с
удовольствием пользуются и слухами и контрслухами.
-- Теперь ты видишь, кем мне приходится управлять? -- сказал Король,
покачивая головой.
-- Теперь вы видите, от кого мне вас приходится охранять? -- сказал
Начальник Охраны.
-- Тоже верно, -- согласился Король и добавил в знак окончания беседы:
-- Что ж, ступай и бди.
В самом деле, по королевству поползли нехорошие слухи. Одни говорили,
что заблудившийся крольчонок случайно в джунглях наткнулся на выездной
банкет, где, как у них водится, обжирались всеми сладостями вплоть до
Цветной Капусты.
Оказывается, крольчонок из-за кустов смотрел, как они едят и пьют, но
потом, когда они, наевшись до отвала, стали скармливать остатки Цветной
Капусты обезьянам, он не вытерпел, вышел из-за кустов и, протянув лапку,
сказал:
-- Дяденька Король, Цветной Капусты хотца.
-- Брысь отсюда, шпион проклятый! -- оказывается, закричал Король, и
охрана так затравила крольчонка, что его до сих пор ищут и никак не могут
найти.
-- Неужели чужим обезьянам скармливал, а для своего крольчонка пожалел?
-- обычно в этом месте спрашивал кто-нибудь из слушателей.
-- Не в том дело, что пожалел, -- пояснял рассказчик, -- но они не
любят, чтобы рядовые кролики видели, как они сидят вокруг скатерти,
измазанные соком Цветной Капусты.
-- А что Цветная Капуста мажется? -- спрашивал кто-нибудь из
слушателей, громко глотая слюни.
-- Во рту-то, говорят, она тает, как цветочный нектар, -- отвечал
рассказчик, -- но пока до рта донесешь, говорят, мажется, потому как
наинежнейший овощ грубого касательства не терпит.
-- Я бы ее до рта донес, -- мечтательно грезил один из слушателей, --
она бы у меня цветным соком изошла под небом...
И тут кролики вместе с рассказчиком замирали и, громко глотая слюни,
представляли, как нежнейший овощ тает во рту этого сластены.
По другой версии получалось, что, когда крольчонок попросил Цветной
Капусты, Король, как самый последний крохобор, стал допытываться у Казначея,
как отец этого крольчонка, кстати погибший в свое время в пасти удава, при
жизни платил огородный налог. И пока Казначей, проверив, установил, что
покойный при жизни не очень уважал огородный налог, несчастный крольчонок
стоял с протянутой лапкой на посмешище Допущенных к Столу.
-- Ну, хорошо, -- возмущались кролики, -- даже если родитель не очень
уважал огородный налог, при чем тут крольчонок? А еще называет себя отцом
всех крольчат.
Самое интересное, что кролики с таким же любопытством и сочувствием
рассказывали контрслух, пущенный Королевской Охраной. По этому слуху
получалось, что действительно заблудившийся крольчонок набрел в глубине
джунглей на чрезвычайно засекреченную плантацию, где под личным наблюдением
Короля ученые кролики совместно с туземцами выводят Цветную Капусту. И вот,
оказывается, крольчонок, увидев опытный кочан на грядке, сиявший всеми
цветами радуги, попросил:
-- Дяденька Король, Цветной Капусты хотца.
И в самом деле, со стороны туземцев и некоторых оторванных от жизни
ученых была попытка прогнать этого действительно заблудившегося крольчонка.
Но Король, оказывается узнав, что крольчонок сирота, наклонился и, отрезав
от опытного кочана самый сочный лист, дал его крольчонку, при этом сказав:
-- Очень скоро все сироты будут есть Цветную Капусту.
-- Интересно бы увидеть этого маленького счастливчика, -- говорили
кролики, услышав столь приятный рассказ.
-- Увидеть нельзя, -- отвечал рассказчик многозначительно, -- потому
что он теперь засекречен как знающий месторасположение плантации.
-- А-а, ну тогда, конечно, -- легко соглашались кролики с этим
объяснением, таким образом, может быть, намекая, что они и сами кое в чем
засекречены. Вообще кролики ужасно любили быть засекреченными. Им казалось,
что засекреченных удавы глотают только в крайнем случае.
Кстати, эту версию однажды услышала вдова Задумавшегося. Ее рассказывал
в кругу почетных кроликов один из работников Королевской Охраны. В ту ночь
она долго не могла заснуть. Слова Короля о том, что скоро сироты будут есть
Цветную Капусту, не давали ей покоя. Она решила, что самое время напомнить
Королю об его обещании -- как только будет возможно, заменить пенсионный
паек зеленой капусты равнозначным количеством Цветной.
Рано утром она явилась во дворец, где у королевского склада уже ждали
другие почетные вдовы выдачи своего пайка. Всех их было около дюжины
крольчих, и все они бешено завидовали друг другу, но вдова Задумавшегося по
праву считалась первой среди Равных.
-- Мой-то еще во-он когда задумался, -- сказала она, готовясь устроить
скандал, если Казначей ей не выдаст Цветную Капусту.
Вдовы, стоящие в ожидании открытия склада и время от времени издававшие
вдовствующие вздохи, ревниво затаили дыхание.
-- О чем? -- спросил ее Казначей, выкладывая на прилавок положенный ей
кочан капусты.
-- О Цветной, -- отвечала вдова, откатывая от себя поданный ей кочан
обычной капусты.
-- В глаза не видел, -- говорил Казначей, поставив кочан на полку, --
если можешь, зайди к Королю и спроси.
-- И зайду, -- угрожала вдова Задумавшегося, прислушиваясь к ропоту
остальных вдов, не очень уверенно утверждавших, что они вдовствуют не хуже.
-- Хуже, -- твердо отвечала им она и, уходя, добавила: -- Ваши
обжирались за королевским столом, когда мой день и ночь думал о будущем.
Так как ее уже побаивались, вдовы промолчали. По той же причине она без
задержек прошла в королевскую канцелярию и, распахнув дверь, рыдая, вошла в
кабинет Короля.
Она бросилась на грудь Короля и со смелостью, дозволенной только для
патриотических слез, повторяла одно и то же, что особенно раздражало Короля:
-- Если б он мог встать... Если б он мог увидеть... Если б он мог
встать... -- Наконец успокоившись, она, ссылаясь на рассказ о крольчонке,
напомнила обещание Короля со временем заменить зеленую капусту Цветной.
-- Все это ужасно преувеличено, милочка, -- отвечал Король, провожая ее
до дверей. -- Конечно, опыты проходят успешно, и мы всячески способствуем,
но при чем тут крольчонок... Да и как он мог попасть на засекреченную
плантацию?.. Какая-то чушь все это...
Едва выпроводив вдову, Король тяжело опустился в свое кресло и, тупо
уставившись перед собой, повторил:
-- "Если бы он мог встать..." Только этого не хватало на мою голову...
-- Затем, вызвав своего секретаря, он дал ему приказ: -- Эту ведьму, если
она попытается ко мне прорваться, гнать в шею... но почтительно... Вплоть до
особого распоряжения...
-- Насчет шеи или насчет почтительности? -- спросил секретарь, деловито
записывая приказ Короля.
-- Насчет вдовы, -- отвечал Король, задумавшись о новых трудностях,
встающих перед его мысленным взором.
Кстати, через некоторое время вдова Задумавшегося снова встретилась с
работником Королевской Охраны и сказала ему, что он, такой ответственный
кролик, в тот раз рассказал такую безответственную чушь про Короля и
крольчонка.
-- Так было надо, -- не моргнув глазом, отвечал ей работник Королевской
Охраны.
Тут вдова не удержалась и весьма ясно намекнула, что по данному поводу
у нее была беседа с самим Королем, который лично высмеял этот
сентиментальный миф.
-- Значит, тогда так было надо, -- твердо повторил работник Королевской
Охраны, и при этом у него даже уши выпрямились и затвердели.
-- А-а, -- понимающе закивали все, кто слышал, испытывая мистическую
сладость от твердой значительности его слов, -- конечно, о чем говорить...
И Первая Вдова королевства тоже понимающе закивала, хотя, как мы имели
возможность убедиться, была отнюдь не робкой крольчихой.
Дело в том, что в королевстве кроликов был закон, который далеко не все
