вызывало эмоций. Равнодушен ко всему, кроме революционной борьбы. Выдающийся
конспиратор, умелый организатор, беспощадный фанат-террорист, не знающий,
что такое жалость и угрызения совести. Руководил дерзкими операциями по
экспроприации денег в кассу партии.
Естественно, в боевой отряд подбирал людей по своему образу и подобию.
Членом отряда была Лидия Васильевна Коноплева - женщина-загадка. Как
тень, она преследовала Ленина. Несколько попыток убить его в Петрограде, в
том числе на вокзале во время переезда Совнаркома в Москву, не увенчались
успехом. Состояла в числе исполнителей теракта против него на заводе
Михельсона 30 августа 1918 года.
Выполняя задание Семенова, готовила покушение на председателя
Петроградской ЧК Урицкого. Чтобы наблюдать за его квартирой, пришла к
частному стоматологу, жившему поблизости, и пожертвовала здоровым зубом -
надо было отвести подозрения от подлинных мотивов своего визита. Вот какая
это была женщина! Не зря Семенов испытывал к ней отнюдь не платоническое
влечение...
Не терпел пустопорожних разговоров и Филипп Федорович Федоров-Козлов.
Встретил как-то на улице человека, похожего на одного запомнившегося
черносотенца, вытащил револьвер, взвел курок, - и дело с концом. Глядя на
его благообразную, добродушную физиономию, вряд ли кто мог заподозрить в нем
члена боевой эсеровской группы, для которого безразлично, на каком
расстоянии от себя взрывать бомбу.
Львов, Зубков, Морачевский... Первый связал Лидию Коноплеву с приятелем,
служившим в Калужском губпродкоме, и та тщательно осмотрела учреждение на
предмет ограбления. Второй на мелочи не разбрасывался - затеял произвести
крушение поезда с работниками Реввоенсовета РСФСР, которые переезжали в
Москву. И только случайность спасла приговоренных. Третий возглавлял боевые
дружины Василеостровского района и содержал явочную квартиру центрального
боевого отряда.
Заматеревшие на экспроприациях и покушениях боевики заметили, что в
последнее время их главарь Семенов все чаще стал якшаться с Никитой
Сергеевым. Был он щупленький, невысокого росточка, очень подвижный. По виду
напоминал мастерового, летом всегда ходил в неизменной куртке красного цвета
с масляными пятнами. Конопатолицый боевик Сергеев и в самом деле был
рабочим, маляром по специальности.
В отряд его привел Семенов. Они познакомились в каком-то кабачке, где
собирались поэты, художники и революционеры.
Сергеев в Петрограде жил один. Ни родителей, ни своей семьи у него не
было. Нет, он не пил, не кутил по кабакам. Деньги - а зарабатывал он весьма
и весьма прилично - просаживал на книги. Сергеева знали все петербургские
букинисты и, не опасаясь, снабжали запрещенной литературой.
Его путь в политику начался через воскресную школу. Она пробудила интерес
к платформам различных партий. Перед простодушным пареньком-сиротой открылся
противоречивый спектр борьбы мировоззрений, широкая гамма философских
взглядов на общество и власть.
Он пытался самостоятельно разобраться в этой причудливой мозаике. Сначала
его привлекали анархисты. Мечтательному маляру импонировало их неприятие
действительности, преклонение перед сильной личностью, идеализация героизма.
Один вид черных знамен с костями и черепами заставлял учащенно биться
сердце, а ощущение причастности к сильной организации возвышало над затхлым
миром обывателей.
Однако Сергеев вскоре разочаровался в анархистах. Близкое знакомство с
ними показало, что это обыкновенные бандиты, грабители, наркоманы,
насильники. В своей жизни он повидал этого добра в изрядном количестве.
Прибился к социал-демократам. Их нудные собрания вызывали у него скуку.
Забастовки, стачки... Звучали абстрактные призывы к народу, к массам.
Сергеев хорошо знал, что представляли собой темные, забитые пролетарии. Он
сам был из этой среды. Взывай к ним хоть ежеминутно, они ни на что, кроме
как на предложение сходить в пивную, не откликнутся.
Социал-демократы показались Сергееву слишком заумными, оторванными от
реальной жизни. Что знали профессора, адвокаты, восторженные девицы о
народе? Они смотрели на него как на некую икону. Сергеев же знал, что без
безумства храбрых, которое воспел Горький, массы не поднять. Нужны герои,
способные на подвиг, на самопожертвование. Только так можно сокрушить
царское самодержавие.
И он без сожаления расстался с социал-демократами.
Случайное знакомство в богемном кабачке с Григорием Семеновым вселило
надежду - вот человек, чьи мысли совпадают с его собственными!
Семенов боготворил незаурядную, героическую личность. Ее возможности
неисчерпаемы. Она может многое - даже вступить в единоборство с целым
государством. Ленин разогнал Учредительное собрание - и ничего! Но и Ленина
можно поставить на место.
Сергеев слушал, не перебивая. Слова Семенова вызывали у него радость.
Романтическая душа правдоискателя ликовала - наконец-то ему встретился
человек, разделяющий его точку зрения на предназначение героической
личности.
- Настоящий революционер - прежде всего террорист, - просвещал своего
нового знакомого Семенов. - Террор - надежное средство от спячки. Только так
можно разбудить сонные массы.
- Я тоже так думаю, - согласился Сергеев. - Расправляться с политическим
противником - благородная форма борьбы.
Он весь горел, его конопатые щеки пылали румянцем возбуждения.
- Государство тоже убивает инакомыслящих, - делился он наболевшим. -
Притом самыми изуверскими методами. Противников закапывали живьем,
четвертовали, заливали глотки расплавленным металлом, замуровывали в стены,
сажали на кол... Куда гуманнее уничтожать врага без пыток, не мучая...
- Вот-вот, - обрадовался Семенов. - Поэтому мы, социалисты-революционеры,
и предпочитаем индивидуальный террор. В отличие от способов государственных
убийств он не подл, не мерзок и не гнусен.
- Более того, - подхватил Сергеев, - благороден. Поскольку устраняет
только тех личностей, которые стоят на пути демократии и прогресса. Массы
при этом не страдают.
Оба остались довольны друг другом.
А вскоре маляр Сергеев вступил в партию эсеров и стал одним из самых
активных членов центрального боевого отряда. Выполняя на первых порах не
самые важные поручения Семенова, новичок, начитавшись соответствующей
литературы, не переставал грезить о таком подвиге, который бы навечно вписал
его имя в историю.
Конопатенький маляр был очень честолюбивым и самовлюбленным человеком.
Все больше и больше присматриваясь к нему, Семенов постепенно приходил к
заключению, что он вполне созрел для выполнения серьезного задания.
Когда руководство партии социалистов-революционеров подняло вопрос о
физическом устранении Володарского, у Семенова спросили, кто мог бы быть
исполнителем. Глава боевой группы, подумав, твердо ответил, что это
щекотливое дело можно было бы поручить Сергееву.
Преимущества его кандидатуры очевидны. Во-первых, он не какой-то там
недоучившийся студентик или недавно вернувшийся из-за границы истеричный
эмигрант-интеллигент, а коренной питерский рабочий. Во-вторых, Сергеев по
национальности русский.
- Об этом можно только мечтать. Представляете? Питерские пролетарии
убивают своих вождей!
Семенов получил одобрение ЦК на предложенную им кандидатуру.
Сергеев, узнав, какое поручение ему доверяют, долго с благодарностью тряс
руку Семенова.
- Спасибо, Гриша. Пришел, наконец, мой звездный час!..
Суровый Семенов обнял и трижды поцеловал его.
- На святое дело идешь, Никита. С Богом!..
НЕОТСТУПНАЯ ТЕНЬ
К подготовке теракта приступили по весне, в начале мая.
Все члены боевой группы получили задание установить наблюдение за
Володарским и всеми силами помогать Сергееву, передавая ему любую
информацию, касающуюся его "клиента".
Сам Сергеев отныне становился неотступной тенью комиссара. Исполнителю
ставилась задача бывать везде, где выступал Володарский, присутствовать на
всех митингах и собраниях с его участием. Сергеев должен был внимательно
присматриваться к своей жертве, запоминать походку, привычки, особенности
телосложения.
Дело было поставлено почти как в старые царские времена, когда эсеры
осуществляли свои террористические акты по классическим правилам. Исходили
из того, что тщательная подготовка - непременный залог успеха. Поспешность,
пренебрежение мелочами могут привести к срыву операции.
Поскольку центральной фигурой исполнения в замышляемом убийстве был
определен Сергеев, то, естественно, основная тяжесть подготовительной работы
ложилась на его плечи.
Надо отдать должное - конопатый маляр немало преуспел в порученном ему
деле. Сказались начитанность, природный ум, ну и, разумеется, уроки опытного
террориста Семенова пошли впрок.
Чуть ли не ежедневно Сергеев докладывал командиру отряда о том, что
удалось сделать.
Наблюдение за передвижениями по городу позволило прийти к заключению, что
они имеют свои закономерности. При всей спонтанности появления Володарского
в разных концах Петрограда обнаруживались одни и те же маршруты, по которым
он следовал. Чаще всего комиссар бывал в Смольном и в редакции "Красной
газеты". Это были постоянные точки его пребывания. Отсюда комиссарский
автомобиль мог проследовать куда угодно.
Удалось установить и место проживания Володарского. Как и все
ответственные партийные работники, он обосновался в гостинице "Астория" на
Большой Морской улице. Каждое утро ровно в девять пятнадцать к подъезду
отеля подкатывал шикарный "бенц" из бывшего императорского, а ныне гаража
номер шесть и увозил Моисея Марковича по его комиссарским делам.
Автомобиль Володарского часто замечали у подъезда дома на Дворцовой
площади, где располагалась Петроградская ЧК. Володарский не забывал своего
старого дружка Урицкого - регулярно встречались, обсуждали насущные
проблемы. Тем более что информация ЧК была крайне важна для комиссара по
делам печати. Именно ею он и руководствовался, когда принимал решение о
закрытии того или иного издания. "Два Моисея правят петербуржцами", -
похохатывали боевики.
Постепенно разрозненная информация, собранная по крупицам и, на первый
взгляд, не связанная между собой, приобретала логическую завершенность. Все
сведения, доставляемые членами боевого отряда, накапливались у Семенова.
Где должен свершиться акт возмездия? На этот вопрос у командира боевиков
долго не было ответа. Он сдерживал нетерпеливость Сергеева, который готов
был стрелять где угодно.
Самое простое было бы подстеречь у "Астории", тем более что автомобиль
подкатывал туда в четверть десятого. Но этот вариант был очень труден для
осуществления. Стрелявшего непременно сразу бы схватили - в гостинице жили
ответственные партийные работники, и поэтому там всегда толкалось много
народа. Семенову не хотелось попусту терять своих людей.
По той же причине нельзя было стрелять и возле Смольного, куда
Володарский обычно приезжал обедать.
Короче, опытный Семенов отклонил все варианты, связанные с осуществлением
теракта возле правительственных учреждений.
- Крайне мала вероятность успеха. Какой-нибудь уличный зевака может
испортить все дело. Надо искать малолюдное место... Володарский любит
шастать по заводским митингам, возвращается поздно...
- Но ведь мне трудно поспеть за ним, - пожаловался Сергеев. - Он на
"бенце", а я, извиняюсь, на своих двоих...
- Ничего, - успокоил его Семенов. - Наши люди будут расставлены везде. У
тебя будет достаточно времени, чтобы появиться в нужном районе. Он ведь
