человеку, когда впервые попал в Лондон. Хотя я предупреждал его, что он,
возможно, сочтет меня за сумасшедшего.
Анна нетерпеливо хмыкнула. Опять старая песенка, как и в прошлый раз.
Приступал бы уж сразу к делу, а не пялился ей в вырез, как какой-нибудь
прыщавый школяр.
- Если я вам скажу, что выполняю миссию и что я единственный, кто
может это сделать, пожалуйста, поверьте мне.
- Хорошо, но...
- Я могу в любой момент погибнуть, и это не пустые слова и не
мелодрама.
- Ради Бога, Фрэнсис. - Анне порядком поднадоела затянувшаяся
прелюдия, и она, кипя от негодования, заметалась из угла в угол. Уперев
руки в бедра, Анна так завелась, что не заметила, как халат на ней
распахнулся.
Зажмурив глаза, Фрэнсис на мгновенье отвернулся. Потом протянул Анне
перевязанный пакет, запечатанный красной сургучной печатью.
- Пожалуйста, сохраните его, - попросил юноша, отводя глаза. - Если я
вдруг не вернусь, вскройте пакет. И, может быть, тогда вы наконец
забудете о Торнах. Я уверен в этом.
Анна едва заметно покачала головой и собралась было высмеять
Фрэнсиса, но тот внезапно положил руки ей на плечи.
- Просто имейте в виду, - с жаром воскликнул юноша, - что все, кто
вступал на путь, на который вступил теперь и я, погибли. Если и меня
постигнет та же участь, обещайте, что передадите бумаги властям.
- Да, но это зависит...
- Обещайте, - вошел в раж итальянец, вцепившись Анне в плечо. -
Обещайте, что вы забудете о Торнах.
Его настойчивость и бесцеремонность вывели из себя Анну. Кроме того,
юноша, похоже, собирался оторвать ей руку. Выдернув ее, Анна бросила на
монаха сердитый взгляд.
- Обещайте же мне! - оглушительно взвыл Фрэнсис.
- Да отвяжись ты! - взорвалась Анна.
Грубость как будто отрезвила его. Итальянец отступил на шаг. Тряхнув
головой, он, как во сне, умоляюще протянул к ней руку.
Нет, Анне не показалось. Красноречивый жест не вызывал никаких
сомнений. Разозлившись на этого смазливого красавчика, женщина лишь
усмехнулась.
- Ну, ну, дружок, на шуры-муры у нас с тобой нет времени.
Фрэнсис подскочил к Анне настолько внезапно, что она не успела даже
отпрянуть, почувствовав его губы у себя на шее. Выставив колено, Анна с
силой оттолкнула юношу.
- Вон отсюда! И поскорее, - презрительно бросила она.
Поднявшись на ноги, Фрэнсис забормотал слова извинений. В голосе его
слышались слезы и неподдельная мука.
- Анна, пожалуйста, простите. О, Матерь Божья, что я натворил, - в
промежутках между рыданиями всхлипывал юноша, однако Анну его раскаяние
ничуть не тронуло.
- Уходите, - холодно повторила она. - Что вы тут нюни распустили?
И Фрэнсис ушел, не проронив больше ни слова.
***
Теперь он понял, как нужно действовать. Надо просто перелезть через
забор, добежать до церкви, опередив собаку, и забрать кинжалы. Ну, а уж
если не получится, то все равно конец один.
Его больше не волновало, что с ним случилось. Его вообще больше
ничего не волновало. Он повел себя, как животное, и нет ему прощенья.
Фрэнсис плелся по улице, шепча скороговоркой молитвы и надеясь, что
Господь все-таки не отвернется от него за содеянный грех.
Он и сам не помнил, как забрел в район Сохо. Сплошь и рядом его
окружала расцвеченная неоновыми огнями реклама, предлагавшая на выбор
все грехи, какие только есть на белом свете. Мужчины призывно
подмигивали Фрэнсису из-за столиков, а размалеванные девицы преграждали
ему путь. Фрэнсис окончательно потерял голову, не переставая удивляться
про себя, как это полиция допускает подобное безобразие.
Проститутки не отличались особой привлекательностью. Наоборот, в
большинстве своем такие особы казались ему вызывающе отвратительными. И
- что было выше понимания Фрэнсиса - эти уличные шлюхи неудержимо влекли
его. Он не знал мирской жизни. Не знал ее совершенно. Фрэнсис продолжал
отчаянно молиться. Скрестив на груди руки, он уповал только на то, что
ему удастся выбраться из этой мерзкой клоаки.
Похоже, он еще долго бродил по кругу, пока наконец не выбрался на
крошечную площадь. И тут же тень огромного зверя метнулась перед ним,
два злобных желтых глаза уставились на юношу. И опять словно неведомая
волна подхватила и понесла Фрэнсиса. Он наткнулся на рекламный столб. На
плакате красовалась броская фемина с лицом и грудью Анны. От столба
исходил пряный, сладковатый аромат, и Фрэнсис вдруг почувствовал, как
женские зубки вновь впиваются ему в шею. Однако Фрэнсис был глух ко
всему окружающему и не слышал, о чем шушукаются и хихикают за его спиной
проститутки и напомаженные мальчики.
На город уже опустилась ночь, когда Фрэнсис приблизился к дому. Тот
казался пустым, ни звука не доносилось изнутри. "И хорошей, - подумалось
юноше, ибо Фрэнсис никого не мог сейчас видеть. Он хотел только одного:
собрать свой нехитрый скарб и убраться из города куда подальше, туда,
где жуткое искушение перестало бы мучить его.
Запыхавшись, Фрэнсис вбежал в комнату. Он смежил веки и рухнул в
постель, пытаясь урвать хоть часок для отдыха. И тут же кровь застыла в
его жилах. Ибо Фрэнсис внезапно понял, что не один в комнате. Кто-то
дышал в едином ритме с ним. Мужчина и женщина.
Юноша снова забормотал молитву и судорожно потянулся за распятием,
но, коснувшись его, испугался, потому что на ощупь распятие оказалось
как живая плоть. Фрэнсиса передернуло, и он открыл глаза.
На кровати распласталась Анна, а на ней лежал юноша. Их обнаженные
тела были сплетены. Из уст Фрэнсиса вырвался стон, а эти двое как будто
следили за юношей, не спуская с него глаз. И Фрэнсис вдруг узнал лицо
молодого человека. Это был двойник Дэмьена Торна, осклабившийся в
похотливой ухмылке. Желтые звериные глаза его не мигая уставились на
Фрэнсиса.
Внезапно Анна перевернулась на бок и поманила Фрэнсиса рукой, как
будто приглашала присоединиться к ним Она молча призывала юношу овладеть
ею. Затем Анна обронила какие-то слова, но Фрэнсис так и не понял их..
Он замотал головой, чтобы избавиться от этого кошмарного наваждения,
но видение не исчезало. Фрэнсис через силу отвернулся и, вскочив с
кровати, бросился к противоположной стене, на которой висело большое
распятие. Монах привез его из Субиако. Распятие исчезло. Фрэнсис опустил
глаза и тут же в нескольких шагах от себя заметил на полу крест с
отколотой перекладиной.
Монах кинулся к распятию, схватил его и, прижав к груди, повернулся к
постели. Юноша по-прежнему буравил Фрэнсиса взглядом. Из уголков его губ
стекала слюна. От двойника за милю несло зловонием. Этот смрад почему-то
напомнил Фрэнсису загаженный зоопарк. И тут монаха внезапно осенило, что
нужно делать. Кинжалы-то пока могу и подождать.
- Отец Всемилостивейший, придай мне сил, - прошептал он, с размаху
опуская распятие в широко раскрытый рот Дэмьена и заталкивая его вглубь,
в самую глотку Анна завизжала, взметнув свое роскошное нагое тело, а
Фрэнсис крушил зубы, рвал язык и десны, засовывая распятие все дальше и
дальше, пока.., сам не начал задыхаться. Он вдруг почувствовал боль
этого юноши и привкус его крови у себя на губах, У Фрэнсиса перехватило
дыхание. А желтые глаза торжествующе уставились на него.
Фрэнсиса стошнило, он попытался глотнуть воздуха, но, упав на колени,
успел лишь заметить, что Анна, нашептывая мерзости и царапая простыню
черными ногтями, похотливо тянет к нему руку.
***
Утром его нашла хозяйка. В глубочайшем шоке женщина трясущимися
пальцами набрала номер полицейского участка. Спустя некоторое время
явился блюститель порядка. Сей страж законности немало повидал на своем
веку и не избегал возможности прихвастнуть при случае репутацией тертого
калача. Однако он до глубины души был потрясен увиденным и едва не
потерял сознания. Первый раз полицейского стошнило тут же на месте и
вторично уже в участке, когда он пересказывал случившееся дежурному
сержанту. Два часа спустя он сел наконец печатать отчет. Полицейский
ломал себе голову, пытаясь осмыслить, каким патологически изощренным
воображением должен был обладать несчастный, который исхитрился свести
счеты с жизнью таким вот варварским способом.
Глава 9
Анна целый день провела в библиотеке Би-Би-Си, и мысли ее до такой
степени были погружены в работу, что, уже находясь в метро, она не
обратила внимания на, двух женщин, оживленно обсуждавших кошмарное
убийство, Да, Лондон теперь похлеще Нью-Йорка. И кому только в голову
пришло такое - казнить распятием?
Краем уха прислушиваясь к разговору, Анна отметила про себя, что
судачившие рядом женщины обвиняют в случившемся всех и вся, начиная от
плохой погоды и непредсказуемых китайцев и кончая телевидением,
буквально затопленным сценами насилия. Анна едва заметно улыбнулась,
сосредоточенно размышляя о том, что на некоторых семьях действительно
лежит что-то вроде печати проклятья. Словно неведомая злая сила
наваливается на этих бедолаг и держит их в тисках.
В какой-то мере Анна испытала странную закономерность и на себе. С
ней то и дело приключалась какая-нибудь беда. Вполне возможно, что все
эти неприятности - явления одного порядка. Еще в детстве на Анну время
от времени падали разнообразные предметы, она вечно ранилась отвертками
и молотками. А уж если Анне вздумывалось покататься на лошади... Однажды
та понесла, и Анна чуть было не врезалась в забор. Когда Анна
влюблялась, ее лучшая подруга прямо у нее из-под носа "уводила"
воздыхателя. А что если и Торны всего-навсего продолжали этот ряд
невезучих? Почему, собственно, нет?
Анна фыркнула, представив себе ожидавшую ее перспективу. И тут до нее
начал доходить наконец смысл последних новостей.
"Полиция считает, что это самое жестокое убийство, с которым ей
когда-либо приходилось сталкиваться" Анна невольно взглянула на экран
телевизора. И мгновенно вскочила от неожиданности. Весь экран занимало
лицо Фрэнсиса. Закадровый текст сопровождал показ снимков: "Скотланд-Ярд
располагает фотографией монаха и обращается к телезрителям с просьбой
помочь. Если вам что-нибудь известно об этом человеке..." Резкий
телефонный звонок вывел Анну из оцепенения. Звонил ее приятель, видевший
Анну с итальянцем на вечеринке. Его интересовало, не того ли бедолагу
только что показали по "ящику". Пробурчав что-то невразумительное, Анна
бросила трубку. Монах. Ну, конечно! Теперь странное поведение Фрэнсиса
хоть как-то можно было объяснить.
Видеомагнитофон в этот раз оказался включен, и Анна, перемотав пленку
назад, вновь застыла, вглядываясь в грустное лицо на фотографии. Она
смотрела в карие глаза погибшего, вспоминая его предупреждение держаться
подальше от Торнов. И вдруг Анна по-настоящему испугалась. Значит,
список пополнился еще одним именем. И уж это никак нельзя было отнести к
обычному совпадению.
Слезы закапали у нее из глаз, и Анну охватило горькое чувство
раскаяния при воспоминании о том, как грубо она обошлась с Фрэнсисом.
Анна прорыдала целый час, прежде чем набрала номер полицейского участка.
***
В участке Анну терзали целую вечность, задавая кучу вопросов. Однако
женщина смогла сообщить лишь при каких обстоятельствах они с Фрэнсисом
встретились. Здесь же она упомянула и про более чем странное
предупреждение юноши относительно семейства Торнов. Об имевшемся у нее
списке Анна решила пока умолчать. Но и сказанного оказалось достаточно,
чтобы привести полицейских в замешательство. Поблагодарив, ее отпустили.
Только дома Анна поняла, несколько случившееся выбило ее из колеи.
Ведь она забыла сообщить полиции о пакете, что оставил ей Фрэнсис.
