Анна не пыталась прервать женщину, прикинув в уме, что, возможно,
такое интервью окажет на больную благотворное воздействие.
- Мой муж был мужественным человеком, самым храбрым на свете. Именно
он попытался уничтожить Антихриста в ту ночь, а я его убила.
Маргарет съежилась на стуле, глаза ее лихорадочно блуждали.
- Я вижу его во сне, вижу его отчаянное лицо, обращенное ко мне в
поисках спасения. На него ведь тогда еще и собака набросилась. До сих
пор помню его удивленные глаза, когда я вонзила кинжал ему в горло. Это
меня только и утешает. В последний миг своей жизни он не успел испытать
страх. Одно изумление.
- Но почему? Почему вы это сделали?! - воскликнула Анна, забыв, что
разговаривает с умалишенной.
- Потому что тогда я была одержима дьяволом. - Маргарет слабо
улыбнулась. - Вы думаете, что я сейчас безумна. Но это не так. Вот год
назад я действительно душой и телом принадлежала Сатане.
У Анны запершило в горле, и она закашлялась, что помогло ей скрыть
изумление, невольно отразившееся на лице.
Между тем Маргарет наклонилась вперед и протянула руку, показывая
Анне указательный палец.
- Огонь так и не сумел выжечь клеймо, - грустно проронила она. -
Посмотрите.
Прищурившись, Анна разглядела на пальце крошечный шрам. Какие-то
завитушки, смахивающие то ли на три девятки, то ли на три шестерки.
- Кто имеет ум, тот сочти число зверя: ибо это число человеческое...
Внезапно в мозгу шевельнулись детские воспоминания, и Анна вслух
договорила:
- Число его шестьсот шестьдесят шесть... Маргарет торжествующе
рассмеялась.
- Ну, вот, - выпрямившись, бросила она. - Число зверя и его знак. -
Она яростно и с отвращением принялась тереть палец. - Моя награда, -
чеканя каждое слово, произнесла она. - После того, как я переспала с
учеником зверя.
Терпение Анны лопнуло. Она встала, потянувшись за диктофоном, но
Маргарет опередила ее, вскочив и как-то уж больно театрально обвив себя
руками:
- Неужели вам неинтересно, кто это был? Анна покачала головой:
- Мне кажется, что я...
- Поль Бухер, - перебила Маргарет. - Это был Бухер. Вы наверняка
знаете, кто это. Я переспала с ним. - Маргарет вдруг наклонилась к лицу
Анны, и та почувствовала зловонное дыхание сумасшедшей. Анна судорожно
шарила за спиной в поисках дверной ручки. - Меня искушал дьявол, -
зловеще шептала Маргарет. - И я понесла от него.
Анна изо всех сил дергала ручку.
- Миссис Бреннан, пожалуйста... Перестаньте, пожалуйста, - бормотала
она.
Маргарет с улыбкой сфинкса резко отпрянула от Анны.
- И я бы родила ублюдка, как та бедняжка, что переспала с Дэмьеном, я
бы тоже произвела на свет мерзость, вроде той, что обитает сегодня в
Пирфорде.
Дверь никак не открывалась, а Маргарет все сильнее входила в раж.
- Но я одолела его, я его одолела. Я выскребла из своего чрева семя
Сатаны.
Внезапно отпрыгнув в сторону, Маргарет Бреннан задрала юбку и
обнажила жуткие шрамы на бедрах.
Анна рванула дверь. Та наконец подалась, и женщина вылетела в
коридор, больно ударившись о стену. Она бросилась бежать, на ходу
запихивая в сумку магнитофон.
- Я была тогда безумна... - эхом разнеслось по коридору.
Пальцы ее судорожно опустились на все клавиши сразу, как только Анна
почувствовала вдруг на плече чью-то руку. Резко обернувшись, она увидела
перед собой молоденькую, кареглазую монахиню.
- Пожалуйста, пойдемте со мной, - услышала Анна спокойный голос.
Она кивнула, метнувшись в сторону монахини. Из-за двери доносились
душераздирающие крики Маргарет Бреннан. Мозг Анны словно переплавлял
охватившие ее противоречивые эмоции. Но в одном женщина была абсолютно
уверена: ей надо вырваться на свежий воздух и увидеть нормальных людей,
с которыми можно болтать о погоде и о всякой другой чепухе.
Они свернули в другой коридор, и Анна растерянно заморгала, не
понимая, куда они идут.
Монахиня остановилась, будто прочитав ее мысли.
- Если вы не возражаете.., мать-настоятельница хотела бы поговорить с
вами, - промолвила девушка, открывая перед Анной дверь.
- Мать-настоятельница? - Анна колебалась. Меньше всего ей хотелось
задерживаться в этом здании. Однако, хочешь - не хочешь, она здесь
гостья.
- Хорошо, только времени у меня в обрез, - спохватилась она,
повернувшись к монахине.
Та с улыбкой пропустила Анну вперед и указала на стул, стоявший возле
небольшого столика. Затем вышла и прикрыла за собой дверь.
Несколько минут Анна приходила в себя. Возбужденный голос Маргарет
стоял у нее в ушах. Сердце готово было выскочить из груди.
Успокоившись, Анна огляделась вокруг. Мать-настоятельница
задерживалась. Анна в одиночестве сидела в комнатке, почти такой же
крошечной, как и каморка Маргарет. Стены покрывал звуконепроницаемый
толстый пластик. Анна поднялась со стула. Но почему же в комнате всего
один стул, если с ней собираются побеседовать? Почему один?
Анна подошла к двери. Та оказалась обитой тем же пластиком и.., без
ручки. Сердце Анны бешено заколотилось, в горле внезапно пересохло. Она
забарабанила в дверь и не услышала стука. Ничего. Ни звука.
- Эй, - закричала Анна, но слова застревали в горле. - Эй,
пожалуйста-а...
Внезапно крошечное дверное оконце в двери распахнулось, и в него
заглянула монахиня.
- Мать-настоятельница желала меня видеть, - промямлила Анна, стараясь
скрыть дрожь в голосе. Ничего не ответив, монахиня захлопнула оконце.
Приникнув к двери, Анна сползла на пол. Она еще пыталась убедить себя,
будто все это - дурацкое недоразумение, что монахиня, наверное, просто
приняла обет молчания и потому ей ничего не ответила, что
мать-настоятельница вот-вот явится сюда, и Анну наконец выпустят.
Анна приподняла задвижку на оконце и выглянула в коридор. По нему шли
две монахини. Она шагали, обнявшись и чему-то улыбаясь. Анна заметила у
них на груди распятия, но выглядели те очень странно. И только когда
девушки миновали дверь комнаты, Анна в нескольких футах от себя сумела
как следует разглядеть фигурки на золотых цепочках. Оскалившиеся
звериные пасти: туловища быков и копыта вместо ног. А также
отвратительно торчащие чудовищные фаллосы.
У Анны перехватило дыхание, и она сдавленно взвизгнула от ужаса.
Тогда одна из монахинь протянула руку и снова захлопнула оконце.
Анна кричала до тех пор, пока, окончательно охрипнув, не выбилась из
сил, молотя в дверь. Все звуки поглощались массивными стенами, а кулаки
мягко утопали в пластике.
Анна заплакала. Она всхлипывала и захлебывалась рыданиями, которых
здесь все равно никто не слышал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 10
Джек Мейсон с детства любил летать на самолете, не испытывая при этом
ни малейшего страха. Вплоть до сегодняшнего дня.
И пока самолет, совершавший рейс из Америки, кружил над лондонским
аэропортом Хитроу, Мейсон сидел, вцепившись в подлокотники кресла. Он
пытался унять дрожь, внезапно охватившую его с головы до ног. Дама,
устроившаяся рядом с Мейсоном, поглядывала на него с любопытством,
невольно его тревога передалась и ей.
Мейсону никак не удавалось отделаться от навязчивых мыслей об ученом,
которого буквально размазало по посадочной полосе. Точно так же писатель
не мог выкинуть из головы и несчастную жену Финна.
Кроме того, Мейсону не терпелось заглянуть в туалет. Однако Джек
продолжал стоически переносить лишения, опасаясь, что если он встанет
сейчас с кресла, его непременно занесет куда-нибудь не туда. Пытаясь
хоть как-то отвлечься, Мейсон в который раз извлек из портфеля
документы, полученные от Анны, и углубился в их изучение, хотя, похоже,
уже наизусть знал содержание этих бумаг. Скользнув пальцем по списку,
Мейсон остановился против фамилии Кэрол Уаетт. Молодую женщину
обнаружили в незарытой могиле. На шее и щиколотках явственно проступали
следы зубов. На тело наткнулись спустя две недели после того, как Кэрол
исчезла. В ее последних публикациях повествовалось о серии необъяснимых
ритуальных преступлений под названием "Смерть от Распятия", где
журналистка сообщала также, что орудием убийства в этих случаях являлись
кинжалы с рукоятками в виде фигурки Христа.
В записке Анна черкнула, что собирается проверить все данные,
связанные с Кэрол Уаетт, через одного из своих приятелей, политолога
Джеймса Ричарда.
Мейсон хмыкнул. Кинжалы, незарытые могилы, следы зубов. Какая-то
фантасмагория, в которой невозможно отыскать смысл.
Голос бортпроводника прервал его размышления. Самолет заходил на
посадку, надо было пристегнуть ремни.
На несколько минут Мейсон позабыл и о Бухере, и о Бреннане, и о самом
Дэмьене Торне. Смежив веки, впервые за долгие годы он вспомнил о Боге.
Джек молился о благополучной посадке, и только когда авиалайнер подрулил
к зданию аэропорта, Мейсон с чувством облегчения открыл глаза и отругал
себя за невообразимое ханжество.
За считанные минуты Мейсон прошел паспортный и таможенный контроль.
После жутких климатических изменений люди сейчас летали редко, опасаясь
внезапно налетавших циклонов и ураганов. Джек окинул взглядом зал
ожидания, но Анны там не обнаружил. Это его здорово огорчило. Правда,
она и не обещала встречать Мейсона, но в глубине души тот надеялся, что
Анна преподнесет ему приятный сюрприз. Джека всегда удивляло в ней
сочетание жесткой профессиональной хватки с неожиданной
сентиментальностью. Не задумываясь, Анна могла бросить все и ринуться, к
примеру, в аэропорт. Но сегодня ее нигде не было видно.
- Приветствуем вас в Лондоне, - иронично пробормотал Мейсон,
направляясь к стоянке такси.
Он снял номер в небольшом, но дорогом отеле Южного Кенсингтона, где
обычно останавливались популярные киношники, пытавшиеся укрыться
подальше от глаз восторженной публики и прессы. Отель был вызывающе
роскошным, и постояльцы платили обслуживающему персоналу бешеные чаевые.
Таких денег прислуга не зарабатывала нигде. Зато от нее и требовалось
немало: держать язык за зубами и не распространять по округе
сногсшибательных сплетен о жильцах.
Распаковывая чемодан, Мейсон вдруг ощутил сильнейший приступ
одиночества. Он набрал номер телефона Анны, но попал на автоответчик.
Джек надиктовал на него свой номер и, попросив Анну перезвонить, пошел в
душ Он растирался полотенцем, когда зазвонил телефон. Это оказался
администратор снизу, сообщивший, что привезли процессор, заказанный для
него Анной Бромптон. Когда аппаратуру вкатили в номер, Мейсон не смог
скрыть изумления: это был целый комплекс, состоящий из платы с
клавиатурой, компьютера, монитора и еще Бог знает каких приспособлений.
С такой штуковиной можно отправляться хоть на Луну, - промелькнула у
Мейсона глупая мысль.
Человек, доставивший аппаратуру, принялся ее устанавливать, на ходу
объясняя Мейсону, что к чему.
- Это самая последняя модель, сэр. Очень удобно. Ваша ассистентка
сказала, что вам необходима самая лучшая машина.
Мейсон кивнул, ошарашенный всей этой "инопланетной" техникой.
Вообще-то он всецело принадлежал к категории старомодных писателей,
которые предпочитали стучать на обычных пишущих машинках, справедливо
опасаясь, что совершенная умопомрачительная автоматика может убить их
драгоценное вдохновение.
- И еще вот это, сэр, - спохватился посыльный.
Он протянул маленький конверт с кассетой и запиской от Анны, где
сообщалось, что с помощью кассеты Мейсон сможет опробовать сию технику.
"Это маленькая шутка", - добавляла Анна.
Покосившись на посыльного, Мейсон растерянно заморгал. Тот сунул в
