- Совпадение! А я в тринадцатом скоропостижно скончался. То есть
прямая эстафета! Мы - ровесники! Как это прекрасно, как воодушевляет!
Ах да - забыл: перед вами Бахметьев Порфирий Иванович - профессор Со-
фийского и Московского имени Шанявского университетов.
- Как же, знаю! По "Словарю" и знаю!
Бахметьев К. Н., не в пример своему однофамильцу, волновался, и ему
хотелось волноваться еще сильнее, глубже в собеседника вглядываясь.
Тот был бородат, густая борода его возникала повыше ушей. Глаза -
голубое небо - Богом предназначены принадлежать человеку ученому, даже
когда этот ученый и не очень в Бога веровал бы. Для профессора профес-
сор был несколько молод - лет сорок с небольшим, но путь в науке был
перед Бахметьевым Порфирием Ивановичем распахнут уже давно.
Он этим путем следовал, следовал, и вот встреча! Волнующая! Между
прочим, о существовании столь положительных людей, как Бахметьев П.
И., Бахметьев К. Н. всегда подозревал. Более того: он не любил тех,
кто утверждал, будто таких людей нет, быть не может.
Одно сомнение: пристало ли ему со своим средним образованием (ин-
дустриальный техникум, выпуск 1934 года) общаться с мировой величиной?
Тотчас заметив смущение Бахметьева К. Н., Бахметьев П. И. прогово-
рил:
- Надеюсь, беседа произойдет на равных. Я давно мертвый, вы - все
еще живой, ну и что? Ну и ничего!
- Слишком вы знамениты! Когда случилось-то? В первый раз?
- Что именно? Что - в первый?
- Когда вы узнали, что вы - знамениты? Припомните?
- Родился в году тысяча восемьсот шестьдесят первом, уже счастливый
знак - освобождение крестьян от крепостной зависимости. Мой батюшка
был крепостным. Он еще раньше выкупился на волю, открыл в городе Сыз-
рани винокуренный завод, а мне дал хорошее по тому времени образование
- городское реальное училище. По окончании реального он послал меня в
Швейцарию, в Цюрих, там я закончил университет, при университете же
был оставлен... А когда приезжал из Цюриха в уездную Сызрань на кани-
кулы, то становился большой знаменитостью - все городские газеты, их в
Сызрани множество было, все писали: сын крепостного пребывает при Цю-
рихском университете! А что в том было особенного? Вот если бы подоб-
ных случаев не бывало, вот тогда это был бы прискорбный факт. Свобода
должна в ком-то более или менее разумно воплощаться, в каких-то лич-
ностях.
- А ваше научное открытие? Ваше собственное, Порфирий Иванович?!
- Анабиоз! - воскликнул Бахметьев П. И. с восторгом и объяснил Бах-
метьеву К. Н., что анабиоз уже в начальной стадии находит применение:
первое: при лечении туберкулеза;
второе: в холодильном деле.
Объясняя, Бахметьев П. И. улыбался невиданной Бахметьевым К. Н.
улыбкой - опустив обе губы вниз, к подбородку. Удивительно... Однако
надо было учесть специфичность встречи, Бахметьев К. Н. учел, и сомне-
ний не осталось: улыбка была не только оптимистичной, но и приятной.
- Поверьте, дорогой Константин Николаевич, это первые, ну самые
первые практические шаги, а дело - в перспективах! Какая же это наука,
какое научное открытие, если оно тут же, сразу же открыто от начала до
конца?
Еще Бахметьев П. И. объяснил, что при анабиозе жизненные процессы
настолько замедляются (искусственно - при температуре до -160 градусов
С), что обычная жизнедеятельность организма исключается, и только при
возвращении прежних условий существования она, жизнедеятельность, сно-
ва тут как тут.
- Что же касается анабиоза в перспективе... Догадываетесь?
- Знаю-знаю! - с неожиданным восторгом первооткрывателя воскликнул
Бахметьев К. Н. - Анабиоз в перспективе - это свобода человека во вре-
мени! Правильно говорю?!
Тут удивился Бахметьев П. И.:
- Когда я ставил свои опыты над летучими мышами, я не думал о сво-
бодах. Мыши, они и без меня совершенно свободны, они что умеют, то и
делают, а чего не умеют, о том не мечтают. Но вы-то, дорогой Констан-
тин Николаевич, какую видите вы связь между свободой личности и анаби-
озом?
- Ну как же, как же! Очень просто: не понравилось мне жить в двад-
цатом веке, я взял и впал в анабиоз, законсервировался лет на двад-
цать. Снова прожил пять лет - и снова даешь консервацию еще на двад-
цать. Без анабиоза - как? Без него мама меня родила, я и живу от этого
дня всю свою жизнь, а с анабиозом? С консервацией? Извините-подвинь-
тесь - я при маме до совершеннолетия, а после - живу тогда, когда хо-
чу. Как хочу, так и распределяю свою жизнь по грядущим векам и эпохам!
В пространстве люди уже свободны, мотаемся куда хотим, летим, плывем,
едем на чьих-нибудь колесах, а во времени - мы все еще рабы! Ваше отк-
рытие, дорогой Порфирий Иванович, дает человеку свободу не только в
пространстве, но и во времени. Все! Отныне я плюю на день своего рож-
дения! Ну ладно, ладно, не плюю, не буду, если это нехорошо, если
безнравственно, но все равно я освобожден от календарного крепостного
права! Ур-ра! Теперь только и дел, что преобразить теорию в практику.
Принцип - в действительность! Можете?
В ответ, по-прежнему улыбаясь губами вниз, Бахметьев П. И. облобы-
зал Бахметьева К. Н., повернув его и в профиль, и анфас. Губы оказа-
лись ледышками. Бахметьев П. И. спросил:
- А как думаете, дорогой Константин Николаевич, каково значение
анабиоза в медицине?
- В медицине? Тут и думать нечего, тут само собой все разумеется,
тут дело ясное: предположим, у человека рак.
- Рак?
- Он самый! А тогда этот человек - он что? Он консервируется лет на
пятьдесят, за пятьдесят лет метастазы сами собою отомрут. Организм
расконсервировался, он теперь о метастазах и думать забыл. Кому-то они
нужны? Кто по ним страдает? Давайте-ка сделаем опыт сейчас же! Сию же
минуту?! Затруднительно? Ну, тогда представьте себе, что я - летучая
мышь, представьте и действуйте!
- Шансов нет. Ни одного.
- Почему это? Вы очень правильно сделали, когда начали свой опыт с
летучих мышей, - не с людей же было начинать?! Но и человеческому ор-
ганизму мышиный опыт бывает необходим! Сколько угодно бывает, и наша
встреча - счастливейший для вас случай. Кстати, и для меня тоже. Упус-
тить такой случай - великий, учтите, грех. И - непорядочность! Так что
- действуйте! Я - к вашим услугам.
Бахметьев П. И. подумал, почти согласился, но еще спросил:
- А что нынче наш русский народ говорит об отечественной науке?
Что и как русский народ говорит о науке, Бахметьев К. Н. хорошо
знал с тех пор, когда гонял козла во дворе многоэтажек А, Б, В по ули-
це композитора Гудкова, 11. Народ уже тогда говорил: "Что она без нас,
без народа, наука? Мы ее кормим, обуваем, одеваем, снабжаем лаборатор-
ным оборудованием, служебными "Волгами" - а она? Кто мы для нее? Мы
для нее то ли экс-кремент, то ли экс-перимент - невозможно понять! По-
надобился науке научный коммунизм - пожалуйста, вот он, народ, делай
над ним коммунистический опыт! Понадобилась перестройка и рыночная
экономика - опять же вот он, экс-перементируй, экс-крементируй над ним
рыночно! Понадобилось изучить влияние радиации на живые организмы -
тут как тут Чернобыль. Сперва наука Чернобыль от народа скрывает, пос-
ле народу его приоткрывает - академикам за это прикрытие-раскрытие зо-
лотые медальки на грудь! Народ от науки много не требует: снизить цены
продуктов питания для начала процентов на пятнадцать! Снизить в инте-
ресах народа, государства и самой себя - неужели не может? Ну, если не
может, тогда пошла-ка она..."
Бахметьеву К. Н. очень не хотелось терять восторженное взаимопони-
мание со своим однофамильцем, тем более что Бахметьев П. И. почти сог-
ласился провести над ним анабиозный опыт.
- Мнение народа, - сказал Бахметьев К. Н., - оно самое разное, а
чтобы оно было единым, необходимо подвергнуть меня анабиозу! Я - чест-
ное слово! - передам народу ощущения этого факта. Народу всегда нужны
факты! И - свидетели!
- Шприцов разового пользования нет.
- Можно неразового. Что у вас тут, в такой дали от Земли, - СПИД,
что ли, гуляет? Среди кого ему здесь гулять-то?
- Неразовых шприцов тоже нету...
- Попробуйте просто так... без шприцов... чисто психологически.
- Психологически я уже пробовал. Было! И с летучими мышами пробо-
вал, и с усоногими раками - не получалось!
- А со мной - честное слово - получится! Вы же и представить себе
не можете, как я вам, дорогой Порфирий Иванович, доверяю! Усоногие так
доверять, честное слово, не могут!
Бахметьев П. И. задумался небесной задумчивостью, еще больше улыб-
нулся губами вниз, приблизился к Бахметьеву лицом к лицу, закрыл голу-
бые и взрослые глаза, и по-детски залепетал:
- Бах-бах-бах! Меть-меть-меть! Ев-ев-ев-ев-ев-ев-ев! Итого - Бах-
метьев!
Бахметьев К. Н. стал погружаться в анабиоз. Начальную стадию он еще
заметил, а дальше - ничего, пустая пустота.
Когда же он из анабиоза вышел, первое, что почувствовал, - свободу
от времени: совершенно было все равно, сколько времени он провел в
анабиозе - три минуты или три года!.. Интересное чувство! Вот бы такое
же во времена его пребывания в немецких лагерях для русских военноп-
ленных!
Или - в подземной Воркуте... И во многих, многих других местах. Но
правда и то, что во всех местах его, погрузившегося в анабиоз, тут же
и закопали бы в какую-нибудь братскую траншею, сожгли бы в какой-ни-
будь преогромной и специальной печке.
- Вы - счастливы? - был первый вопрос Бахметьева П. И. к Бахметьеву
К. Н., когда тот даже и не открыл, а только дрогнул глазами.
- Кажется, как никогда! - поспешил заверить Бахметьев К. Н. - Могу
свидетельствовать перед народом, что...
- Тогда и я счастлив бесконечно! Тем более что настоящее научное
открытие должно быть счастьем не только для открывателя! И что же вы
там почувствовали? В анабиозе?
- Я-то? Собственные клетки и клеточки я почувствовал. Может, даже и
собственные молекулы. С детства я твердо знал, что состою из клеток,
что клетки состоят из молекул, но чтобы твердо и натурально это по-
чувствовать - нет, не приходилось!
- Все ваши клетки - одинаковы?
- Какое там! Метастазные, это, знаете ли, это такие стервы - объяс-
нить невозможно! Эти твари всякое счастье испортить могут! Всякое на-
учное достижение свести на нет могут.
- А все остальные? Клетки? Неметастазные?
- Да ничего, нормальные. Отношения между ними добрососедские. Впол-
не.
- Еще наблюдения?
- Безработицы нет. Не склочничают. Дисциплинка - будь здоров! Каж-
дая единица занята своим делом.
- Скажите: не было ощущения, будто вы погружаетесь в одну-единс-
твенную клетку?
- Как же, как же! В самую маленькую-маленькую!
- Я так и думал, я не сомневался: от свободы в пространстве и вре-
мени до свободы в пределах одной-единственной клетки - один шаг.
А вот эти слова профессора несли оттенок совершенно, казалось бы,
неуместного и неожиданного пессимизма и тревоги. Смена настроений по-
разила Бахметьева К. Н. до глубины души. Он, собственно, сию минуту
только и понял, что такое глубина души, но как в этой глубине может
отзываться столь невероятная смена настроений - не понимал.
Была пауза, после паузы Бахметьев К. Н. спросил:
- Почему это, Порфирий Иванович, туберкулезные клетки вылечиваются
анабиозом, а метастазным - тем анабиоз до лампочки?!
- Это потому, Константин Николаевич, что универсальных лекарств
нет. Их не может быть. Кроме одного.
- Одно все-таки есть? Одно все-таки имеется?!
- Собственное здоровье!
Вот так неожиданно тема анабиоза оказалась исчерпанной. Рухнула на-
дежда, Бахметьев К. Н. и не заметил, когда она рухнула. А если так,
тут же вскоре явилась тема неисчерпаемая - политическая. Ведь она, по-
литика, не мыслит, будто можно обойтись без нее.
- Скажите, в России сталинисты все еще есть? Ходят по улицам? -
