залась ему исполненной смысла и значения. Нужно ли сохранять то, что ос-
талось? Да и осталось ли оно? Аркадий усмехнулся недобро и вдруг понял,
что разрушение надо довести до конца и что он это сделает. Он осмотрелся
и наткнулся взглядом на люнет -высокое круглое окно, одна половина кото-
рого отворялась наружу в виде форточки. Аркадий сразу сообразил, что
форточка может ему понадобиться. Он подтащил к стене под люнетом старый
расшатанный стул и, взобравшись на него, вытянул из брюк ремень.
Мысль о том, что брюки могут сползти с его висящего тела (он так от-
решенно и подумал о себе, будто увидел со стороны), остановила его; он
слез со стула и подпоясался подвернувшимся бумажным шпагатом, который
завязал на животе бантиком. Снова вскарабкавшись на стул, он забросил
пряжку ремня в открытую форточку люнета, а затем прикрыл ее, наглухо за-
щемив ремень между рамами. Не останавливаясь ни на мгновение, он соору-
дил петлю. Она оказалась высоко, так что ему пришлось вытянуться на цы-
почках, чтобы просунуть в нее голову. Ему удалось это не без труда, и он
почувствовал радость - последнюю в этой жизни. Он сделал резкое движение
пальцами разутых ног, будто хотел подпрыгнуть, и успел услышать, как
стул с шумом повалился набок...
Хозяйка поднялась к нему через час, чтобы пригласить на программу
"Время", но времени уже не существовало для Аркадия. Он висел на стене,
как кукла на вытянувшемся ремне, почти касаясь ногами пола.
...Демилле вернулся в Комарово около десяти часов вечера. Уже в
электричке, подъезжая к станции, вдруг почувствовал смутную тревогу. Вы-
нул зачем-то серебряный рубль и вертел его вспотевшими пальцами. От
платформы пошел быстрым шагом, а потом побежал и бежал так, пока не уви-
дел вдалеке у голубой дачи странное скопление народа и две машины - ми-
лицейскую и "скорую помощь".
Демилле остановился, глотнул воздух и пошел к даче медленно, уже уве-
ренный в беде.
Группа людей - дачников и местных жителей - стояла в сторонке, наблю-
дая за тем, как лейтенант милиции что-то ищет на участке под балконом
мезонина. Руки у лейтенанта были в саже, он наклонялся и подбирал с зем-
ли обожженные листы бумаги, рассматривал их, стряхивал пепел и прятал в
папку. На балкон вышел старшина милиции с чемоданом, в котором Демилле
узнал свой чемодан, громко спросил:
- Товарищ лейтенант, чемодан брать?
- Бери, бери... - ответил лейтенант.
Демилле с похолодевшим сердцем подошел к группе и прислушался.
- Говорят, стихи писал...
- А жег что?
- Ну, стихи и жег. Студент...
- Простите... - мертвыми губами произнес Демилле. - Что тут произош-
ло?
- Да повесился чудик один, - вздохнув, пояснил маленький мужичонка.
- Стихи до добра не доводят, - наставительно произнесла старуха ин-
теллигентного вида.
На крыльцо дачи неловко выдвинулись изнутри два санитара с носилками,
на которых лежало что-то длинное, накрытое белой простыней. Демилле сде-
лал шаг назад, сердце вдруг бешено забилось - ему почудилось, что все
слышат, как оно стучит, - он сделал второй шаг и, повернувшись наконец,
пошел прочь, не оглядываясь. Так он дошел до ближайшего перекрестка, где
свернул, и только тут, когда его никто уже не видел, побежал куда глаза
глядят. Он бежал долго, не разбирая дороги, пока не упал в сырую траву,
зарывшись в нее лицом.
* Часть III
КРАХ *
В некоторых семействах создаются положения, до
того соответствующие предстоящим событиям, - что лучше не
придумала бы самая богатая фантазия драматурга - старого
времени, разумеется...
Л. С.
Глава 25
КОНТАКТ
Подфартило тете Зое на старости лет, попала тетя Зоя в космос!
Случилось это, как мы помним, благодаря пиву. Кто же мог знать, что
пиво, наряду с другими бесценными свойствами, обладает и всеми качества-
ми горючего для ракетного двигателя? А вот оказалось, что обладает. Уз-
най этот факт наука раньше, освоение космического пространства наверняка
бы упростилось, а главное, приобрело бы совершенно демократический ха-
рактер. Этак каждый любитель пива, зарядившись дюжиной бутылок и соста-
вив их по многоступенчатой схеме, мог бы двинуть туда, где никакая жена,
никакое начальство его не достанет!.. Хотя, скорее, раскрытие сего факта
привело бы к тому, что пиво превратилось бы в продукт стратегический, и
тут конец всем мечтаниям.
Однако я хотел только сказать, что пиво - это тот пробный камень, на
котором всю свою жизнь испытывала духовные качества тетя Зоя, доливая
продукт до черты, и ни разу не отступилась. Посему и была, вероятно,
публично причислена к лику святых с последующим незамедлительным возне-
сением.
Перегрузки при взлете, да неожиданность, да испуг привели к тому, что
она на какое-то время потеряла сознание и очнулась уже на орбите с апо-
геем в пятьсот километров, а перигеем - километров в двести семьдесят.
Орбита, как мы видим, имела явственный эллиптический характер, но тете
Зое это было как-то все равно. Гораздо большее впечатление на нее произ-
вел беспорядок в кабине, то есть в ларьке, обнаруженный тотчас, как тетя
Зоя пришла в чувство.
Все, что было незакрепленного внутри ларька, а именно: табурет, пив-
ные кружки, тарелка для мелочи, мелочь и сама тетя Зоя, -плавно и хао-
тично перемещалось в воздухе, а точнее, в пространстве, ибо воздухом там
и не пахло. Тетя Зоя ухватилась за медный краник и подтянулась к нему,
другою же рукой принялась поспешно вылавливать из объема медные и сереб-
ряные монетки, кружащиеся вокруг нее, точно рой пчел. Деньги были госу-
дарственными, подотчетными, и именно об этом первым делом подумала тетя
Зоя, ловя пятаки, гривенники и копеечные монеты и засовывая их в карман
белого фартука. Они норовили вылететь и оттуда, так что тете Зое приш-
лось проявить чудеса ловкости, чтобы справиться с этим роем денег. Пив-
ные кружки, причудливо вращаясь, сталкивались друг с другом, отчего ла-
рек был наполнен мелодичным стеклянным звоном.
Управившись с мелочью, тетя Зоя сняла фартук и завязала его узлом,
чтобы деньги более не рассредоточивались. Для этого ей пришлось оторвать
руку от краника и пуститься в свободное плавание, так что узел она завя-
зала, находясь уже под потолком головою вниз, если считать низом пол
пивного ларька. Тетя Зоя мягко оттолкнулась ногою от пластикового покры-
тия потолка и спикировала к спасительному кранику. На этот раз она ухва-
тилась за ручку и неосторожно повернула ее. Из краника вдруг стала выду-
ваться круглая янтарно-желтая капля, которая на глазах набухала, превра-
щаясь в зыбкий колеблющийся шар, будто надуваемый изнутри. Еще мгновение
- и шар рассыпался на мелкие желтые шарики, разлетевшиеся по кабине, а
из краника начала расти следующая капля.
Тетя Зоя в ужасе повернула рукоятку назад. Капля прекратила рост.
"Это же пиво!" - изумленно подумала тетя Зоя, глядя на колыхавшуюся кап-
лю. Подтянувшись к ней, тетя Зоя осторожно коснулась капли губами и втя-
нула ее в себя, ощутив горечь. "Фу, гадость! Как его мужики пьют!" -
скривившись, подумала она, но делать нечего, иного способа уничтожения
пива не было. Тетя Зоя, поминутно сталкиваясь с пивными кружками, приня-
лась охотиться за мелкими каплями. Она глотала их, как рыба приманку, а
попутно училась управлять своим телом в невесомости, используя различно-
го рода выступы, стойку, цилиндры баков, от которых она отталкивалась
руками и ногами или же, наоборот, притягивалась к ним. Погоня за пивными
каплями утомила тетю Зою. Справившись с последней, она раскинула руки и
некоторое время отдыхала, плавая между полом и потолком.
С непривычки пиво ударило в голову. Может быть, поэтому проблема ле-
тающих пивных кружек была решена с несвойственной тете Зое удалью: она
их просто-напросто повыбрасывала в окошко, после чего окошко закрыла
прозрачной плексигласовой шторкой. "Пускай вычитают из зарплаты", - ре-
шила она. Двенадцать больших полулитровых кружек и четыре маленьких в
четверть литра поплыли рядом с ларьком на фоне округлой Земли, блистая
на солнце гранями, точно кристаллики льда. Тетя Зоя поневоле залюбова-
лась.
А любоваться было чем. Земля поворачивалась под нею в голубом ореоле,
расписанная белыми размашистыми мазками циклонов, закрученными в немыс-
лимые спирали. Заворачивался за край Земли синий океан, отражавший сол-
нечный лик, на краю же происходили волшебные переливы всех цветов от го-
лубого к розовому, багровому, черному, а чуть дальше уже горели злые и
яркие звезды.
Тетя Зоя не узнавала Земли. Всю жизнь на ней прожила, а сверху не
признала. Земля была непонятна. Во-первых, тетю Зою чрезвычайно удивило
отсутствие границ. Она привыкла, просматривая программу "Время", видеть
всегда за спиною диктора очертания государств и многие из них помнила.
Она легко бы могла по контуру отличить Японию от Канады. Соединенные
Штаты всегда были нарезаны аккуратными кусочками, как огороды в коллек-
тивном садоводстве, где тетя Зоя лет уже двадцать имела участок и летнюю
времянку. Очертания своей страны были ей знакомы более всего, хотя и не
вызывали четких ассоциаций - уж больно сложна конфигурация! - однако в
них тетя Зоя неизменно находила какую-то особую основательность и красо-
ту. Эти-то родные очертания она бессознательно и ожидала увидеть, взгля-
нувши за стекло пивного ларька на Землю, но, к удивлению и огорчению, не
увидела. Она узнала только Крым и Черное море, благодаря их особой фор-
ме. Относительно других мест оставалось только гадать: что это? чье это?
наше или басурманское?
С непреложной очевидностью вдруг обнаружилось, что Земля - общая, а
может быть, и ничья, что все эти желтые пустыни, зеленые леса, синие во-
ды и снеговые шапки гор существуют сами по себе, принадлежа только себе,
и не имеют к человеку ни малейшего касательства, тем более, что с такой
высоты человека не было видно, да и следы его деятельности проступали на
Земле лишь местами. Это было второе открытие, удивившее тетю Зою.
Конечно, она не поднялась до философских обобщений - образование не
позволило, да и не до того ей было сейчас - однако чувство, испытанное
ею на орбите, похоже было на растерянность. Земля, всегда ранее предс-
тавлявшаяся плоской и разделенной на принадлежащие кому-то участки -
будь то огороды садоводства или же целые государства, - на деле оказа-
лась нераздельной, а все межи, ограды, частоколы, границы, возведенные
между собственниками, сверху были попросту незаметны, их не существова-
ло. Низменности плавно переходили в возвышенности, реки втекали в моря,
леса обрамляли степи. Линии и границы были чисто естественного происхож-
дения, другие были бы просто абсурдны, и тетя Зоя, глядя на красоту раз-
вернувшейся перед нею планеты, впервые ощутила, что видимая ею картина и
есть картина истинная, а раскрашенные в разные цвета плоские фигурки
неправильной формы, которые она привыкла считать государствами, не имеют
к планете ни малейшего отношения.
Тетя Зоя почувствовала прилив нежности к этому гигантскому теплому
живому шару, населенному миллиардами жизней и вместившему в себя милли-
арды смертей. Она знала, что там, на покинутой ею планете, нет у нее ни
единого родного человека, только могилка мужа и сына на Смоленском клад-
бище; все желания тети Зои сосредоточивались на мысли, чтобы соседи и
собес выполнили ее последнюю волю и похоронили там же, других желаний у
нее в жизни не осталось. Сама жизнь, пахнувшая пивом, казалось, протекла
в одночасье однообразной струйкой, наполняющей кружку, - и все же сей-
час, паря над Землею, тетя Зоя испытывала благодарность и отчасти вос-
торг.
Она ни секунды не сомневалась, что вернется обратно, лишь только вы-
полнит программу, ибо все космические полеты проходят по программе, это
