Бразилии. Год назад мы встречались в Стокгольме на конгрессе биологов...
- Ошибаетесь, - перебил его Антуан. - Мсье Брусвеен говорит, что уже
более двадцати лет он не покидал своей фазенды.
- Ну-ну, мой друг, я, конечно, стар, но еще не выжил из ума. Да
вот... - Алвист легко поднялся из-за стола и подошел к большой групповой
фотографии, висевшей на стене. - Вот, извольте: третий слева - ваш
покорный слуга, а рядом - доктор Харальд Брусвеен. Снимок сделан в прошлом
году на приеме у короля... Кроме того, должен вам сказать, что фазенда,
похожая на дот или бункер, вовсе не в характере Харальда. Он два года
провел в фашистском концлагере и не выносит ни казематов, ни
затворничества...
Антуан пристально смотрел на фотографию. "Вспомнил, вспомнил..."
- Простите, доктор... - Антуан стал стремительно прощаться. - Еще раз
извините за вторжение... Но, кажется, теперь я знаю, что мне делать...
Секретарша Алвиста не пыталась задержать сумасшедшего француза, когда
он снова со скоростью гоночного автомобиля пролетал через приемную. Она
легла грудью на свои бумаги и спасла на столе порядок. Это вполне
удовлетворило ее в данной ситуации.
Опять падал снег и на белом его покрове четко вырисовывались следы
маленьких босых ног. Потом появилась жуткая размалеванная морда. Взмах
копья... Изображение на экране прибора расплывается и мутнеет.
- Электроды в зону "Б", пожалуйста.
Голос человека в белом халате спокоен. Ни суеты, ни спешки. Все идет,
как намечено. Электроды - тончайшие иглы из физиологически нейтрального
сплава - в мозгу больного. Мозг живет...
На сероватом стекле вновь появляется изображение. Можно разглядеть
край лавки, покрытой овчинным тулупом. У стола под лампой - бородатый чело
век. Рядом - старуха, повязанная платком. И сразу другая картина: та же
изба, но пустая, с развороченной печкой, из которой торчит нелепый черный
ствол...
- Стоп!
Гаснут экраны, темнеют глазки индикаторов. Серия исследований
закончена. Еще одна серия...
В ординаторской за длинным столом собираются люди в белых халатах.
Только теперь, когда спало напряжение, можно увидеть, как они устали. У
многих под глазами круги.
Входит Горелов - руководитель лаборатории.
- Ну что шестая серия?
Отвечают вразнобой:
- То же самое... Между шестнадцатым и семнадцатым кадрами - провал.
Хотя интенсивность излучения - максимальная...
- Тогда подведем итоги. В мозгу больного обнаружены постоянные очаги
возбуждения. Мысль его вертится вокруг одних и тех же событий. Отсутствие
логики в изображении и частые провалы заставляют предполагать, что причина
расстройства где-то совсем рядом с этими провалами памяти. Что-то мучает
больного, он всеми силами пытается проникнуть в эти провалы, связать
воедино...
Кто-то прерывает его:
- Простите, может-быть - провалы связаны с временными потерями
сознания? Помните: взмах копьем - и провал...
- Вот именно! А если так, информация о происшедшем могла сохраниться
в подкорковом слое, в непроявленном виде...
Общий вздох проносится по ординаторской. Кто-то скептически
улыбается. Кто-то свистит. Горелов снова повышает голос:
- И мы обязаны извлечь ее! Восстановив логическую связь событий, мы
тем самым снимем напряжение с мозга, вернем его к нормальному состоянию...
- Это выходит за пределы наших возможностей...
- Нет, не выходит! Предлагаю подключить мозг другого человека. В
данном случае - мой.
С минуту в комнате стоит тишина. Потом она взрывается. Люди говорят
все сразу, перебивают друг друга. Некоторые кричат:
- Это невозможно!
- Теоретически не доказано...
Голос Горелова покрывает все:
- Спокойно, товарищи! В конце концов, к этому эксперименту мы идем
уже два года. Он становится необходим. Вопрос о психологической
совместимости мною рассмотрен. Прошу всех приступить к подготовке седьмой
серии.
И сразу все становятся на места. У каждого - свой участок, своя
задача. Горелов входит в операционную. Ассистенты надевают ему на голову
сложный шлем с многочисленными излучателями и присосками, проверяют пульс.
Горелов спокоен. Так, наверно, бывает спокоен тренированный космонавт.
Тоже прыжок в неизвестное... Через несколько минут здоровый мозг этого
человека станет как бы продолжением больного. Они словно сольются воедино,
и при этом на здоровом лежит задача проанализировать мысли больного.
И вот уже снова загораются красные лампы на панелях приборов.
Сиренево мерцают экраны. Снова знакомые кадры: дикарская рожа и взмах
копья...
- Стоп! Электроды - в подкорковый слой...
Глаза Горелова закрыты. И все присутствующие понимают, сколько воли,
сколько выдержки нужно иметь, чтобы вот так, сознательно подчинять свой
мозг внешнему воздействию, воспринимать все то, что хранится в чужой
памяти, сохранять одновременно способность трезво мыслить, наблюдать за
событиями как бы со стороны...
Ассистенты следят за движениями губ Горелова. На магнитную ленту
записывается шепот человека, рассказывающего о том, какие мысли скрыты в
мозгу другого:
- Страх перед неожиданным... Я ведь его чуть не застрелил, думал -
медведь... Удар по темени, резкая боль... Теряю сознание... Больше ничего
не вижу, не слышу... Провал, провал... Так, так, лучше... Что-то начинаю
воспринимать... Подсознательно, что ли... Выстрел... Слышу выстрел... И
крик, нечеловеческий, жуткий... Кто-то бежит... Бежит тяжело, топает по
валежнику... Ближе, ближе. И сразу становится легче... Знакомые руки,
голос, я его знаю, это Пал Палыч. Его руки поднимают меня, несут
куда-то... Потом оставляют... В кого же это он стрелял? Неужели в
пестрого?..
Две недели спустя Марков уже приобрел прежний облик...
Антуан Берже легко уточнил фамилию человека, с которым вместе
пересекал на самолете Атлантику и так невежливо обошелся во время едва не
состоявшейся катастрофы. Авиационная компания подтвердила, что пассажир
"каравеллы" Харальд Брусвеен тем же рейсом прибыл в Рио-де-Жанейро.
"Брусвеен, Брусвеен... - думал Антуан, - да, конечно, это его лицо
было на фотографии в кабинете Алвиста. И когда в самолете я его толкнул,
он возмутился и назвал себя... Боже, какой я идиот! Почему не вспомнил об
этом раньше? Не вспомнил тогда, когда мирно пил кофе за столом у второго
Брусвеена на его бронированной вилле..."
Не без труда Антуан Берже добился приема у губернатора штата
Амазонас. Ему пришлось подождать, так как супруга губернатора была в
отъезде и он по этой причине обедал не дома, а в клубе.
С первого взгляда губернатор дон Мануэль ди Жезус произвел хорошее
впечатление. Он встретил посетителя у двери кабинета, крепко пожал руку,
подвел к креслу возле письменного стола, предложил сигары и кофе.
Антуан начал рассказывать сначала о событиях в лаборатории профессора
Алвиста.
- То, что вы слышите, не плод моей фантазии, - говорил он. - По
мнению профессора Алвиста, летающая гамбарра, как ее называют местные
жители, прибыла к нам из отдаленных миров. В наших руках - одно из живых
существ, прилетевших на этой гамбарре. Вы понимаете, какое значение имеет
разгадка тайны гамбарры для всей нашей цивилизации... К сожалению,
безответственные лица делают попытки самостоятельно овладеть летающей
гамбаррой. Знаком ли вам ботаник, живущий в гилее под фамилией Брусвеен?
"Если губернатор знаком с Брусвееном, он, конечно, знает о гамбарре и
ее экипаже", - подумал Антуан.
Губернатор усмехнулся.
- То, что вы рассказали, чрезвычайно интересно, но, я полагаю, сеньор
Берже просил аудиенции не для того, чтобы интересоваться моими знакомыми.
Что вы хотели мне предложить?
Антуан стал рассказывать о том, что видел в фазенде, построенной в
дебрях гилеи, о встрече с настоящим Брусвееном в "каравелле" и о том, что
рассказал о Брусвеене профессор Алвист.
- Я прошу ваше превосходительство провести расследование...
- Я обдумаю все, что вы сообщили, - проговорил губернатор. - Могу
заверить: будут приняты необходимые меры...
В голосе его звучало нетерпение.
"Хочет, чтобы я поскорее ушел? Но почему?.." - Слегка поклонившись,
Антуан вышел из кабинета.
В приемной он почти столкнулся с молодым человеком в черном костюме.
Вот когда был шанс получить дополнительную информацию... Антуан
бесцеремонно схватил молодого человека за пуговицу пиджака. Тот попытался
вырваться:
- Простите, меня вызывает дон Мануэль...
- Минуточку... - Антуан стремился как-то завязать разговор. -
Скажите, пожалуйста, какие цветы любит дон Мануэль? Я хочу... э-э...
прислать ему корзину цветов!
- У дона Мануэля собственная цветочная плантация! - ответил молодой
человек, удивленный таким вопросом. - Он не принимает в подарок цветы!
- Ну да, конечно... - пробормотал Антуан. - Я хотел сказать: цветы
для мадам ди Жезус!
- Мадам сейчас нет в Манаусе. Она гостит у родителей в имении на
Рейне...
Мрачные догадки ошеломили Антуана. Он понял, что больше нельзя терять
времени...
Джип оставили возле поляны в зарослях.
Софи еще раз попыталась уговорить брата не рис ковать. Она пообещала
даже немедленно возвратиться в Париж! Но для Антуана теперь это значения
не имело. Любой ценой он должен был узнать, не остался ли кто-нибудь в
плену у мнимого Брусвеена после отлета гамбарры. Мариано поддержал его:
"Может быть, и Машадо здесь?"
"Если этот мнимый ботаник откажется разговаривать со мной, я пригрожу
разоблачением", - подумал Антуан. Что будет при этом с ним самим, он
просто не принимал в расчет.
Однако, в фазенду его впустили без каких-либо расспросов. Узкая белая
дверь в ограде раскрылась, почти тотчас раздался хриплый и жалостный
голос:
- Господин доктор! Пожалуйста, господин доктор...
Антуан взглянул на говорившего и оторопел: здоровенный детина в
шортах и рубахе грязно-зеленого цвета стоял, повернувшись к нему затылком
и причитал, коверкая португальские слова. Густая грива ровной волной
закрывала его затылок и шею. - Пожалуйста, господин доктор, - повторил
детина, обеими руками раздвигая волосы: то, что Антуан принял за густо
заросший затылок, было лицом!
- Волосы, господин доктор, - продолжал детина, - лезут из меня как
зубная паста из тюбика. Жрать хочется за десятерых, господин доктор! И за
что такое наказание?
Антуан не стал дальше слушать и быстро зашагал к зданиям в центре
двора. "Они приняли меня за доктора, - думал он, что ж, тем лучше". Возле
гаража он увидел несколько легковых машин. Задержал взгляд на "линкольне"
с пуленепробиваемыми стеклами. Удастся ли в случае необходимости завести
его мотор? Оставлен ли в машине ключ от зажигания?..
Глухой голос Брусвеена раздался за его спиной:
- Герр доктор?
Антуан медленно повернулся. Хозяин фазенды стоял перед ним в
коричневом костюме, голова его была закутана черным шарфом, на лоб и на
уши надвинут берет. Оставлена только узкая щелка для глаз.
- Здравствуйте, сеньор Брусвеен, - насмешливо сказал Антуан.
И в тот же момент почувствовал, как сзади его крепко схватили за
локти.
Антуана не били. Ему надели наручники, скрутили ноги обрывком
какого-то жесткого провода и швырнули в пустой сарай.
В крыше сарая зияла гигантская дыра. Сквозь дыру палило солнце.
Антуан понял: пощады не будет. Теперь ему было ясно, что он попал в
логово недобитых немецких нацистов...
Выполнит ли Софи наказ: вернуться во Францию и только потом
