Вид золотой монеты и прикосновение к ней примирили
Скелета с грубостью северянина и развеяли его любопытство.
Подхватив с бруса монету, хозяин молча удалился
Конан подождал, пока его долговязая фигура не исчезнет
из поля рения, а затем направился к выходу из конюшни. На
пороге он столкнулся с Зольдо.
- Куда ты пропал? - спросил бессмертный.
- Идем в порт. И поищем другую гостиницу.
- Что так?
Киммериец шагнул через порог, увлекая Зольдо за собой.
Они покинули постоялый двор Фарда и двинулись по шумным
улицам Асгалуна к гавани.
- Купец, караван которого разбежался, ехал сюда. Эта
страхолюдина, хозяин гостиницы, узнал гнедого иноходца,
принадлежащего караванщику, - сказал Конан.
Зольдо прищелкнул языком.
- Тогда нам следует убраться отсюда поскорее.
Киммериец пробурчал в ответ что-то неразборчивое.
- Эй, парни! - позвал низкий женский голос.
Путники непроизвольно оглянулись. Голос раздался совсем
близко. Они шли по узенькой улочке, с обеих сторон которой
впритык друг к другу ютились дома. Прямо напротив них в
открытой низенькой двери стояла женщина в синем платье,
выставив обнаженную до бедра ногу в длинный разрез на платье.
- Не хотите поразвлечься, парни? - томно протянула она.
- Попозже, красавица, - сказал Конан. - Подскажи-ка
лучше, как добраться в порт по вашим крысиным улочкам.
Густо намазанные брови поднялись на лбу, оштукатуренном
чудовищным слоем белил. Шлюха недовольно скривила рот,
подведенный ярко-красной помадой.
- Получишь монету. Серебряную! - пообещал киммериец.
Она передернула плечами.
- Если я пошлю сестру показать вам дорогу, дашь ей два
кругляша? - спросила она, облизнув языком губы.
- Ладно, - согласился Конан.
Шлюха отлепилась от дверного косяка и крикнула внутрь
дома:
- Гайдэ!
На зов прибежала девчушка лет десяти. Женщина показала
ей на путников.
- Отведешь их в гавань.
Девочка кивнула и, подбежав к Конану, сказала:
- Пойдемте.
- Эй! - крикнула шлюха.
Конан и Зольдо остановились.
- Я передумала, - сказала она. - Две монеты сейчас.
Зольдо раскрыл кошелек, серебро полетело шлюхе в лицо.
Она ловко подхватила деньги и помахала сжатым кулаком.
- До свидания, парни. Жду вас попозже.
Гайдэ уверенно вела их по кривым городским улочкам. Эта
смуглая девчушка оказалась на удивление молчаливой; она
вприпрыжку бежала впереди, часто оборачиваясь и посверкивая
темными глазенками.
Киммериец шагал за девочкой, погруженный в свои мысли.
Когда из подворотни вылетел лопоухий пес размером с
годовалого теленка и наскочил на Зольдо, идущего рядом, он
не сразу сообразил в чем дело. Собака, грозно рыча, явно
намеревалась вцепиться в ногу прохожего, но, добежав, вдруг
замерла на месте, словно наткнувшись на невидимую стену;
шерсть на ее загривке встала дыбом, потом пес припал на
передние лапы и начал отползать. Оказавшись на безопасном
расстоянии, он уселся на задние лапы и глухо завыл, задрав
к небу тупую морду. Зольдо не растерялся; схватив с земли
увесистый камень, он запустил им в собаку. Булыжник угодил
в покрытый свалявшейся шерстью бок, пес завизжал от боли
и кинулся удирать со всех ног.
Гайдэ следила за собакой, приоткрыв свой маленький рот.
Конан мельком оглядел улицу; к счастью, праздношатающихся
зевак на ней не было. Девочка с изумление воззрилась на
спутников.
- Идем, - поторопил ее Конан.
Она шмыгнула носом, потерлась щекой о плечо и,
развернувшись на одной ноге, побежала дальше. Мужчины
двинулись следом.
Конан искоса поглядывал на бессмертного. Во дворце,
охваченный гневом, он и не интересовался своим спутником;
теперь ему пришло в голову рассмотреть его поподробнее.
Осмотр мало что дал: бессмертный на вид ничем не отличался
об обыкновенного человека, разве что кожа его была бледна
почти до синевы. Но и у некоторых северян можно встретить
такую же бледную кожу. Зольдо, видимо, осмотр не принес
удовольствия; он повернул к киммерийцу бледное лицо с
желтыми радужками зрачков и произнес:
- Хочешь спросить?
- После, - ответил киммериец.
Гайдэ вывела их на широкую, мощеную камнем улицу и
остановилась.
- Вон там, - она махнула рукой вдоль улицы. - Там
лестница в гавань.
Киммериец и так уже заметил мачты, видневшиеся в дальнем
конце улицы.
- Я пойду? - спросила девочка.
- Постой. - Конан вытащил из кошеля еще одну серебряную
монету и протянул ее Гайдэ. - Держи. Только не говори о ней
сестре.
Девочка юрким обезьяньим движением будто слизнула
монету с ладони киммерийца, потом засунула ее за щеку и
припустила бежать, не оборачиваясь.
- На тебя всегда воют собаки? - поинтересовался Конан.
- Всегда, - последовал краткий ответ.
- А лошади? Почему они не испугались?
- Они были и так достаточно напуганы.
- Значит, всякая живая тварь от тебя шарахается.
- Да.
- Кром! - буркнул киммериец. - Если каждый пес будет
устраивать тебе столь громкую панихиду, то, в конце концов,
это соберет толпу зрителей, и нам придется объясняться.
Зольдо молча пожал плечами.
- А крысы? - снова спросил Конан.
- Что крысы? - не понял бессмертный.
- Видно, тебе не приходилось плавать на кораблях...
- Не довелось.
- Если с корабля разбегутся все крысы, то нам никакими
силами не заставить капитана выйти в море, пока они не
вернутся. Разве что становиться самим на паруса, а ты ведь
с этим, наверное, не знаком.
Зольдо посмотрел в сторону гавани.
- Крысы от меня не бегут, - сказал он и, подумав,
добавил: - Как и люди.
Конан криво усмехнулся.
- Ну, тогда пойдем.
Они спустились в гавань, где царила обычная суета. Конан
полной грудью вдохнул давно забытые запахи и пробежал
глазами по строю кораблей, оценивая их. Портовая мелочь
обступила их, наперебой предлагая свой товар; эти побирушки и
мелкие торговцы оказались столь назойливыми, что киммериец не
выдержал и рявкнул на них. Они от неожиданности шарахнулись в
стороны; Конан де взглядом выделил из толпы одного и поманил
к себе. Лохматая личность весьма оборванного вида осторожно
приблизилась к нему.
Киммериец ткнул его пальцем в грудь. Оборванец
сморщился от боли и через силу заискивающе улыбнулся.
- Ты, ублюдок! Знаешь, куда какая посудина отправляется?
Тот с усердием закивал головой.
- Говори.
Торговцы и нищие сразу потеряли интерес к происходящему
и стали потихоньку расползаться. Оборванец начал
перечислять названия кораблей, имена капитанов и порты
назначения. Информирован он был неплохо - видно, дни и ночи
болтался в гавани; возможно, служил наводчиком для пиратов.
- Стоп, - наконец прервал его Конан. - Этот, "Покоритель
Бурь", где он?
Оборванец повернулся к морю лицом и указал на большое
судно, пришвартованное в дальнем конце гавани.
- Когда он уходит?
- Завтра с рассветом, если будет на то воля богов.
- Держи.
Конан кинул оборванцу серебряную монету. Тот округлил
глаза, не веря привалившему счастью, и осклабил в широкой
улыбке редкие, через один, зубы.
- А теперь проваливай, - приказал киммериец,
предупреждая о том, что дальнейшие услуги не требуются.
Оборванец сгинул, как будто и не было его вовсе, и
путники зашагали вдоль линии пирсов к "Покровителю Бурь". С
капитаном судна дело сладили быстро; вид кошелька с золотом
побудил почтенного морехода осведомиться, не желают ли
господа, чтобы он освободил им свою каюту. Получив отказ,
он рассыпался в любезностях и заверил, что плаванье будет
спокойным; корабль выдержит любую бурю, а солдат на нем
столько, что пираты всего лишь мелкая досадная помеха,
которая может быть встретиться, а может быть и нет. Было
сговорено, что пассажиры явятся на борт ближе к вечеру,
чтобы утром, с первыми лучами солнца, судно покинуло гавань
и без помех ушел в плаванье.
У Конана зазвенело в ушах от многословия капитана,
поэтому он с большим облегчением вновь нырнул в сутолоку
порта. Зольдо безмолвной тенью следовал за ним. Киммериец
поймал за полу одежду еще одного оборванца, ошивающегося в
гавани, и выяснил, где находится ближайшая харчевня с
постоялым двором.
Зольдо внезапно отстал и принялся вертеть головой,
что-то высматривая.
- Эй, чего ты там застрял? - окликнул его киммериец,
выяснив все, что ему нужно было.
Бессмертный догнал варвара, и они направились к
лестнице, ведущей из гавани в город.
- Я голоден, и горло у меня пересохло от жажды, - заявил
киммериец. - Тебе-то, нежити, еда не нужна.
Харчевня оказалась недалеко, какие-нибудь полквартала от
порта. Она была маленькой, всего на четыре стола, и явно не
предназначалась для посетителей такого ранга, какими в
глазах хозяина были киммериец и бессмертный. Поэтому он
быстро освободил один стол от завсегдатаев и с низкими
поклонами усадил за него вновь прибывших. Расторопная
служанка мгновенно притащила блюдо с жареным мясом, свежие
лепешки, хлеб и два кувшина вина.
Конан первым делом подхватил один кувшин и единым махом
вылил его содержимое себе в глотку. Пустую посудину он
бросил остолбеневшей девице и распорядился:
- Принеси-ка еще, милашка.
После этого он вытащил нож и отдал должное еде. Зольдо
пил вино маленькими глотками и съел довольно немного мяса с
хлебом, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
Хозяин, подождав, пока гости утолят первый голод,
подошел и осведомился, не нужно ли чего еще.
- Комнаты есть? - спросил киммериец.
- Наверху.
Хозяин радостно потер руки, предвкушая поживу, но тут
же к своему огорчению узнал, что комната нужна только до
вечера. Тем не менее, Конан заплатил с королевской
щедростью. Потом, прикончив второй кувшин, он послал
служанку за третьим.
Остальные посетители харчевни притихли за своими
столами, искоса рассматривая Зольдо, богатый наряд которого
отличал бессмертного от этих голодранцев, как выделяется
золотой самородок в сером речном песке. Зольдо лениво
ковырял кусок мяса и был похож на нобиля, невесть зачем
забредшего в портовые трущобы. Завсегдатая харчевни не были
благородны ни видом, ни нравом, но мечи, висевшие на поясах
непривычных посетителей, и их доспехи сразу охлаждали
горячие головы. Покрытое шрамами лицо великана-северянина
говорило о том, что клинок в его руках чувствовал себя
привычно и уверенно Что до его спутника в богатой одежде,
то каждый, кто заглянул в его странные желтые глаза, ощущал,
как по спине у него пробегает морозная волна озноба.
Бессмертный оставил в покое свой кусок мяса, вытер нож и
вложил оружие в ножны.
- Конан, за нами следят, - спокойно произнес он.
Киммериец обвел взглядом харчевню.
- Эти? - он хмыкнул.
- Нет. За нами начали следить ее в гавани.
Киммериец положил кусок мяса на блюдо и отхлебнул вина.
- Тебе не померещилось?
- Нет, - сказал Зольдо.
* * *
Стигией Сеннух, по прозвищу Гиена, не поверил своим
ушам, когда услышал знакомый рык, советующий портовому
отребью отвалить и не путаться под ногами. Только одному
человеку во всей вселенной мог принадлежать этот могучий
голос, и к этому человеку у стигийца был давний неоплаченный
счет. Сеннух, прячась за спины, осторожно подкрался
поближе. Едва взглянув на обладателя мощной глотки стигиец
