осажденные в форте снова открыли огонь, быстро помогли подняться своим
раненым и торопливо потащили их назад к воде.
- Смотри! - крикнула у своего окна Тина, подпрыгивая и жестикулируя
от возбуждения и нескрываемого нетерпения. - Они Убегают! Все! Они бегут к
морю! Смотри, они даже бросили свой щит! Они прыгают в шлюпку и гребут к
своему кораблю! О, моя леди! Неужели мы их победили и они уходят!?
- Я думаю, нет, - Белеза взглянула на море, потом снова перевела
взгляд на девочку. - Посмотри!
Она отодвинула занавески в сторону и высунулась из окна, ее звонкий
молодой голос перекрыл звуки недоуменных голосов, переговаривающихся друг
с другом защитников форта. Она снова поглядела наверх, потом туда, куда
указывала ее хозяйка. Тина удивленно вскрикнула, когда увидела еще один
корабль, который, величественно разрезая волны, огибал южную оконечность
бухты. Пока они наблюдали за новым судном широко открытыми главами, он
поднял королевский флаг Зингары.
Пираты Стромбанни вскарабкались на борт своей караки и стали быстро
поднимать якорь. Прежде, чем новый корабль пересек половину бухты,
"Красная рука", исчезла за северной частью его оконечности.
ГЛАВА 3. ТЕМНЫЙ ЧУЖЕЗЕМЕЦ
Голубой туман сгустился в ужасную темную фигуру, контуры которой пока
еще расплывались. Она заполняла всю переднюю часть загадочной пещеры и
скрыла за собой молчаливые фигуры у стола. Конечно, к QВ иец не был в
этом полностью уверен, однако ему казалось, что он видит косматый мех,
острые уши и два стоящих друг возле друга рога.
Пока длинная извивающаяся рука, как щупальца, сжимала его горло,
киммериец мгновенно обрушил на нее свой пиктийский топор. От силы удара
рукоятка топора переломилась, а медный клинок звеня ударился о гранитную
стену. Однако, насколько он мог видеть, лезвие вообще не проникло в плоть
противника. Для того, что бы ранить демона, недостаточно простого оружия.
А когти уже сомкнулись, разрывая кожу, на его горле, чтобы сломать ему
шею, словно это была обычная сухая ветка. С тех пор, как Конан боролся с
Баалитефом в дьявольском замке Ханумана в Замбуле, никто больше не
схватывал Конана с такой бешеной силой.
Когда волосатые пальцы коснулись его израненной кожи, варвар напряг
стальные мускулы своей бычьей шеи и глубоко втянул голову в плечи; он
сделал это для того, чтобы у его сверхъестественного противника оставалась
как можно меньше площадь для захвата. Он уронил кинжал и сломанный топор,
схватил за толстые, черные, узловато-когтистые пальцы, подпрыгнул, вскинул
обе ноги высоко вверх и изо всех сил ударил пятками по груди кошмарного
чудовища, вытянув свое тело в напряженную прямую линию.
Чудовищное сопротивление сильной стопы ноги киммерийца высвободило
его из смертельного захвата, а обратная сила удара отшвырнула его назад в
туннель, по которому он пришел сюда.
Он больно упал спиной на твердый каменный пол, и, перекувыркнувшись,
снова оказался на ногах, не обращая никакого внимания на свои раны. Он был
готов бежать или сражаться: смотря по обстоятельствам, потому, что ему
предстояло.
Пока он, тяжело дыша, стоял, напружинившись, и, как волк скалил зубы,
его взгляд был устремлен на дверь, ведущую в опасную пещеру, он немного
пришел в себя и стал ждать, что произойдет дальше. Но ничего не произошло.
Потому что едва только Конан освободился от захвата монстра, он
растворился и снова стал голубым туманом, из которого сгустившись, это
чудовище родилось.
Киммериец стоял в напряженной готовности к прыжку, либо к тому, чтобы
повернуться и помчаться по пробитому в скале туннелю. Суеверный страх
варвара безжалостно вгрызался в него. Хотя он и был почти совершенно
бесстрашным человеком, когда дело касалось обыкновенных людей или
привычных животных, однако все сверхъестественное и чуждое человеческой
сущности будило в нем холодный ужас.
Итак, именно поэтому пикты не воспользовались предоставившимся им
шансом, а вместо этого неожиданно повернули назад. Собственно говоря, он
предполагал нечто подобное. Он постарался припомнить все, что когда либо
слышал о демонах во времена своей суровой юности в покрытой свинцовыми
облаками Киммерии, а потом в период странствий по большей части освоенного
и цивилизованного мира - а также то, что довелось пережить самому. В
данный момент он не мог вспомнить ни того, ни другого, ни третьего. Но
когда этот воздушный, бестелесный дух обрел материальную форму, он увидел
все его ограничения и скованность. Гигантское неуклюжее чудовище не могло
бегать так быстро, как обычное смертное животное его размеров и очертаний.
Конан был уверен в том, что сам он сможет бежать гораздо быстрее, чем
такое вот чудовище.
Он собрал все своей мужество и с колотящимся от возбуждения сердцем
проревел:
- Эй ты, проклятый ужасный монстр! Не потрудишься ли ты выйти?
Но не получил ни какого ответа.
Он подождал, но так и не дождался ответа.
Голубой туман клубился под каменным сводом пещеры, больше не сгущаясь
в демонический силуэт. Внезапно Конан вспомнил Сагу никто о демоне,
которого заколдовал какой-то чародей, чтобы демон этот убил группу
чужеземцев, пришедших из-за моря. Однако он запер демона в той же самой
пещере, где он заточил свои жертвы, и в которой он убил их, чтобы демон,
которого он вызвал из ада, не мог напасть на него и разорвать его на
куски.
Киммериец впервые обратил более пристальное внимание на сундуки,
расставленные вдоль стен базальтового туннеля...
События в форте продолжали развиваться.
Граф приказал:
- Быстрее наружу! - он рванул засов ворот. - Уничтожьте щит прежде,
чем чужаки высадятся на берег.
- Но ведь Стромбанни бежал! - воскликнул Гальбро, - А новый корабль
плывет под флагом Зингары!
- Делай то, что я тебе сказал! - прогремел разъяренно Валенсо, - Мои
враги не только иностранцы-чужаки! Наружу, собаки! Тридцать из вас должны
втащить щит в форт!
Прежде, чем зингаранский корабль бросил якорь у берега, тридцать
самых дюжих мужчин подкатили щит к воротам и старательно, с натугой
протащили его в форт.
Тина, выглядывавшая из окна, главного дома, удивленно спросила:
- Почему, это граф снова решил запереть ворота? Он, вероятно, боится
того человека, который находится на приплывшем корабле?
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, детка, - обеспокоенно отозвалась
Белеза, хотя граф был отнюдь не тем человеком, который боится своих
врагов, он никогда не рассказывал, почему же все-таки он отправился в это
непонятное добровольное изгнание. Во всяком случае предположение Тины было
определенно беспокоящим, и не таким уж, быть может, невероятным.
Девочка, казалось, не слышала ее ответа.
- Все люди снова вошли внутрь форта, - сообщила она, - Ворота заперты
и все люди возвратились на свои посты. Если новый корабль преследует
Стромбанни, почему же он в таком случае не плывет за ним? Это не военная
карака, а обычная галера. Посмотри вон туда, лодка с корабля идет к суше,
в нашем направлении. На ее носу сидит человек в черном плаще,
Днище лодки заскребло по песку. Человек в темной накидке спокойно
шагнул на желтый песок, за ним последовали три его компаньона. Он был в
высок, строен, и под его черным плащом блестели шелк и стальное лезвие.
- Стойте! - решительно прогремел граф, когда незнакомцы подошли
ближе. - Я буду иметь дело только с вашим предводителем.
Высокорослый чужеземец снял свой шлем и почтительно поклонился. Его
товарищи остановились и еще плотнее закутались в свои развевающиеся плащи.
Моряки, оставшиеся позади них, опершись на весла, смотрели на флаг,
трепетавший под порывами ветра над палисадом.
Когда чужак подошел настолько близко к воротам, что уже не
требовалось громко кричать, чтобы понять друг друга, он сказал:
- Разумеется, между людьми чести не должно быть не доверия.
Яростно сверкнув глазами, Валенсо посмотрел на него, у чужеземца
темная кожа, узкий нос хищной птицы и тонкие черные усы. На его шее, так
же на рукавах можно было разглядеть тонкие кружева.
- Я не знаю вас, - произнес, поколебавшись, Валенсо. - Вы, корсар,
которого зовут Черный Зароно.
Чужеземец снова вежливо наклонил голову:
- Нет также никого, кто не знал бы Красного Сокола Корзетты.
- Мне кажется, что этот берег является обычным местом встречи
негодяев всех южных вод, - недовольно проворчал Валенсо и спросил - Чего
же вы хотите?
- Но, мой лорд, - отозвался Зароно, произнося фразу порицательным
тоном, - Что это за приветствие для того, кто сослужил вам такую большую
службу? Разве эта аргосианская собака Стромбанни не имел желания
протаранить ваши ворота? И разве он не смазал и не показал всем пятки,
когда наш корабль обогнул мыс?
- Это так, - неохотно согласился посуровевший граф. - Хотя и не вижу
разницы между пиратом и корсаром.
Зароно рассмеялся, не чувствуя себя оскорбленным и лихо подкрутил
свои усы.
- Вы очень откровенны, мой лорд. Поверьте мне на слово, я не хотел
поступать самовольно. Я только хотел попросить вашего разрешения бросить
якорь в вашей бухте и отправить своих людей на охоту в этот великолепный
лес, чтобы обеспечить команду свежим мясом, а также набрать чистой воды. А
что касается меня, то я надеялся, что вы, быть может, пригласите мою
скромную персону на стаканчик вина.
- Я не знаю, как я смогу удержать вас от этого. однако позвольте,
Зароно, сказать мне только одно. В мой форт не войдет ни один из ваших
людей. Если хоть один из них приблизится к крепостным стенам, хотя бы на
сотню футов, он тут же получит стрелу в горло. И я предупреждаю вас,
держите свои руки подальше от моего сада и моего скота. Я дам вам на мясо
одного быка, но не больше! И если вам вздумается что-нибудь еще, смею вас
заверить, что мы в форте сумеем удержаться против ваших людей.
- Против Стромбанни, как мне представляется, вам не удалось сделать
этого, - немного насмешливо, со скрытой издевкой напомнил ему незванный
гость.
- Тем не менее. Вы больше не сможете найти дерева для быстрой
постройки щита, если только вы не свалите пару деревьев или не возьмете со
своего корабля, - свирепо выдохнул граф, - Кроме того, ваши лучники не
бараханские стрелки, и поэтому они не лучше моих людей. Не говоря уже о
том что та ничтожная добыча которую вы сможете взять здесь в форте, не
стоит таких крупных и занудных хлопот.
- Кто говорит о добыче и о нападении? - возразил Зароно. - Нет, мои
люди всего лишь только хотят снова ощутить твердую землю под ногами, и к
тому же от однообразного питания на борту судна грозит вспыхнуть цинга. Вы
позволите им высадиться на берег? И ручаюсь за их полное и добропорядочное
поведение.
Валенсо с явной неохотой дал согласие. Зароно чуть насмешливо
поклонился и с достоинством, размеренными шагами удалился назад, двигаясь
так, словно он находился при дворе Кордавы - где он действительно, если
слухи не были преувеличенными, когда-то был желанным гостем.
- Не впускай в форт никого, - Валенсо повернулся к Гальбро. - Я не
доверяю этим ренегатам. Тот факт, что он отогнал головорезов Стромбанни от
наших ворот, еще не гарантирует того, что он не перережет нам глотки и не
сделает это с охотой и удовольствием.
Гальбро кивнул понимающе. Он, разумеется, знал о соперничестве и
неприкрытой вражде, кровавой и длительной, между пиратами и зингаранскими
корсарами. Пираты большей частью пополнялись за счет аргосианских моряков,
которые пошли против закона. К исконной вражде между Аргосом и Зингарой в
