перекупить этот меч, пока я хожу за деньгами. Браслет стоит больше
двадцати марок, уверяю тебя. Только дай мне вместе с мечом и плащ, ведь не
могу же я нести его по улицам в обнаженном виде!
- Меч и плащ - твои! - провозгласил Конан, обменяв их на браслет.
Сердце его ликовало. Вот он, его отряд! Шестьдесят крон - это человек
сорок!
- Позволь только спросить, - добавил он, - чем этот клинок так
замечателен? Может быть, он принадлежал королю? Или герою стародавних
времен?
Деметр осторожно заворачивал меч в плащ - так осторожно, отметил
Конан, словно у него в руках было опасное животное. Услышав эти слова, он
поднял голову.
- Как тебя зовут?
- Конан.
- Ты прав, Конан. Это меч короля. Можно даже сказать, что это меч
самого Брагораса, - и он рассмеялся, будто сказал что-то очень веселое.
Смеясь, он взял меч в руки и исчез в дверях.
7
Албанус остановился у дверей, засмотревшись на Суларию, сидевшую
перед большим зеркалом. Грубый меховой сверток у него под мышкой нарушал
общее великолепие комнаты. Халат на Суларии позволял видеть ее белоснежные
плечи. Рабыня расчесывала золото ее волос. Заметив Албануса, Сулария
приспустила халат, позволяя ему увидеть в зеркале ее безупречную грудь.
Лорд щелкнул пальцами. Рабыня повернулась и, подчинившись жесту
хозяина, покинула комнату.
- Ты принес мне подарок? - спросила женщина. - Он очень странно
завернут, если хочешь услышать мое мнение.
Она всмотрелась в свое лицо и легким движением кисточки добавила
румян на скулы.
Лорд рассмеялся.
- Нет, это не для тебя. Это меч бедняги Мелиуса.
Сняв с шеи висевший на золотой цепи ключ, он открыл им большой
лакированный сундук, сложным образом повернув его сначала в одну, потом в
другую сторону. Если ошибиться при этом, объяснил он Суларии, то сложная
система воздуходувок и мехов метнет в лицо открывающему отравленные
дротики.
Откинув крышку, Албанус с величайшей осторожностью уложил меч на
подготовленное для него место. Плащ он презрительно отбросил в сторону.
Здесь, в этом сундуке, лежали переплетенные в кожу девственниц и
завернутые в шелка тома древнего Ахерона. Здесь же находились и наиболее
важные магические инструменты. Пальцы хозяина на мгновение задержались на
скрученных в трубку кусках пергамента. Эти наброски и картины с портретами
Гариана, хоть они и не имели никакого магического значения, играли важную
роль в его плане. На почетном месте, на шелковой подушечке покоился
хрустальный шар глубокого синего цвета. Внутри него вспыхивали и гасли
серебристые огоньки.
Сбросив халат на пол, Сулария подошла к нему сзади. Быстрыми
движениями языка облизывая губы, она спросила:
- Неужели это тот самый меч, который убил столь многих? Не слишком ли
он опасен? Может, лучше его уничтожить?
- Он для этого слишком ценен, - ответил хозяин. - Если бы я знал
раньше то, что узнал сейчас, я бы ни за что не позволил никому к нему
прикоснуться. Особенно - идиоту Мелиусу. Мне помогли эти руны, что идут
вдоль лезвия. Книги открыли наконец секрет.
- Но как Мелиус смог убить столь многих?
- При изготовлении меча в сталь клинка были заключены сущности шести
мастеров. - Он любовно провел пальцами по мечу, ощущая заключенную в нем
силу. Эта мощь будет его мощью. Сила более могучая, чем могут представить
себе простые смертные, власть значительно более крепкая, чем власть всех
земных правителей. - От этого и произрастает безумие.
Он наклонился, чтобы взять меч за рукоять, но вовремя остановился.
- Достаточно одной и той же руке трижды взять клинок и использовать
его, как разум обладателя меча заражается болью безумия. Руби - и тебе
станет легче. Круши! Бей! - Он перешел на крик.
Опомнившись, он посмотрел на Суларию и увидел, что она смотрит на его
руки со страхом.
- Сколько уже раз ты брал его в руки? - прошептала она.
Он рассмеялся и убрал руку. Вместо этого он взял хрустальную сферу,
коснувшись ее осторожно и нежно. Он обращался с ней как со святыней, хотя
знал, что вряд ли есть в мире сила, способная отбить хотя бы осколок от
этого хрупкого на вид предмета.
- Тебя пугает меч? - спросил он мягко. Его твердый взор пронзал
глубины хрустальной синевы. - Вот чего стоит бояться. С ее помощью можно
управлять - демоном? богом? существом такой мощи и силы, что даже мои
древние тома говорят от них лишь намеками, полными почтения и страха.
И он будет властелином этой силы - силы, которой никогда не обладать
земным королям. От этой мысли всколыхнулось сердце. Он ни разу еще не
осмеливался совершить ритуал, поскольку в нем имелась опасность. Простой
смертный мог оказаться игрушкой во власти бессмертного существа, утратить
свою сущность, быть уничтоженным. Но разве сам они не был потомком
легендарного Брагораса, древнего короля-героя, зарубившего дракона
Ксутаркана и ввергшего демона Даргона в пучины Западного моря?
Непрошенные слова древнего ритуала сами собой начали скатываться с
его языка:
- Аф-фар миа-рлолд. Орисни деас каан, эт-фар ба-алам офеа кристи...
С каждым словом небо над городом темнело. В безоблачном небосводе
засверкали молнии, затмевая тусклое солнце. Земля вздрогнула.
Албанус запнулся и с ужасом заметил, как шевелятся стены - совсем как
шелк на ветру. Нет, сейчас не время! Безумием было даже пробовать! Есть
все же шанс - он ведь не довел заклинание до конца. Он торопливо вернул
сияющий шар на место и изгнал из головы все мысли, чтобы не осталось ни
малейшего признака призыва к высшим силам. Ни малейшего.
Синее сияние медленно угасло, земля перестала трястись. Молнии
пропали, и над городом вновь засияло солнце.
Долгое время Албанус не мог взглянуть на женщину. Если бы она сказала
об этом хоть слово, хоть одно единственное слово, он бы удавил сучку ее
собственными кишками. Лорд повернул к ней свое почерневшее от гнева лицо.
В глазах Суларии горел огонь похоти.
- О, как ты могуч, мой господин! - прошептала она. - Я боюсь
ослепнуть от твоего великолепия. - Ее грудь волновалась. - И с помощью
этого ты уничтожишь Гариана?
Дух Албануса воспрянул, а вместе с ним и его гордость.
- Гариан недостоин этой чести, - скривил рот хозяин. - Я создам
человека, своими руками оживлю его и тем заставлю узурпатора испытать на
себе силу рока. Я стану его судьбой.
Сулария чуть не задохнулась.
- Ты настолько могуч, мой лорд?
Тот пренебрежительно махнул рукой.
- Для меня это сущая безделица. Я уже совершал это и в следующий раз
не повторю прежних ошибок.
Он схватил ее за волосы и грубо повалил на пол, хотя она с
удовольствием сделала бы это для него сама.
Опускаясь на нее, Албанус сказал:
- Ничто не устоит на моем пути. - Женщина кричала от удовольствия, и
в ее криках ему слышался голос народа, провозглашавший его их королем. Их
богом.
Сефана поднялась с постели. После бурно прошедшей ночи ее пышное тело
было покрыто потом. Груди колыхались в такт движениям.
Мужчина в ее постели, молодой стройный капитан Золотых Леопардов,
неуверенно приподнялся на локте, провожая ее взглядом, полным восхищения.
- Ты ведьма, Сефана. Каждый раз я думаю, что умру от наслаждения.
Каждый раз я думаю, что достиг величайшего экстаза. И каждый раз ты даешь
мне все больше и больше.
- Но мне кажется, что я стала тебе надоедать, Баэтис, - с укором
улыбнулась она.
- Никогда, - с жаром заявил мужчина. - Ты должна мне поверить. Ты для
меня земное воплощение Деркето.
- Но ты отказываешь мне в такой малости.
- Сефана, ты сама не понимаешь, что просишь. Мой долг...
- Ну а небольшое одолжение? - продолжила она, возвращаясь к постели.
Глаза мужчины жадно следили за ней. Она была пленительно округлой
женщиной, жемчужиной, которая зажигала огонь страсти в душе любого
мужчины.
Он потянулся к ней, но она отступила назад.
- Дверь, не запертая на засов, - прошептала она. - Оставленный без
охраны коридор. Не станешь же ты лишать короля возможности испытать то
наслаждение, которое сейчас испытываешь?
Тяжело дыша, молодой капитан сомкнул веки.
- По крайней мере, я должен быть там, - наконец вымолвил он.
- Несомненно, - ответила она и оседлала его. - Несомненно, Гаэтис,
любовь моя. - В глазах ее сверкал жар безумия, волчий оскал кривил губы.
Пусть Албанус строит себе дальнейшие планы на будущее... Ее удар его
опередит. Конечно, жаль, что Баэтису придется умереть вместе с Гарианом.
Но это будет потом, а сейчас... - И она предалась наслаждениям.
8
Соломенные мишени-вязанки размером были с туловище взрослого мужчины.
Конан установил последнюю в ряду, вскочил в седло и проскакал сто и еще
пятьдесят шагов, остановившись рядом со своими людьми, набранными за
последние пять дней.
Хорошо бы сейчас был здесь Ордо, подумал Конан. Но у Ордо были еще
дела с контрабандой, и они переносили товар из склада, который должен был
подвергнуться якобы внезапной проверке королевской таможни. Никогда не
знаешь, где и когда могут пригодиться старые связи.
Конан сдавил коленями бока своего черного аквилонского жеребца и
поднял короткий тяжелый лук на обозрение перед своими двумя двадцатками.
- Эта штука служит для стрельбы с коня. - Луки были удачной находкой,
поскольку искусство стрельбы с лошади было неизвестно на западе. Конан
надеялся, что их умение позволит получить лучшую работу. Луки с
ненатянутыми тетивами лежали на складе контрабандистов. Они считались
слишком тугими и слишком короткими, чтобы найти сбыт.
Каждый из сорока присутствовавших мог поблагодарить контрабандистов
за свое снаряжение: легкие металлические кирасы поверх стеганых кафтанов,
остроконечные шлемы. У седла висел круглый щит, и добрый туранский
скимитар, несущий клеймо королевских кузниц в Аграпуре, болтался на бедре.
Конан надеялся, что такое вооружение придаст им чужеземный оттенок.
Люди склонны верить, что чужакам знакомы тайные приемы боя. Если удастся
затея с луком, то эта вера будет оправдана. Конан и Ордо выбирали тех
людей, у кого уже были лошади - денег у них было всего лишь на плату
рекрутам, на лошадей бы уже не хватило. И они выбирали тех, кто знаком со
стрельбой из лука. Конан собрал их на поле недалеко от Бельверуса.
- Вы все привыкли к специальному кольцу на большом пальце - для
натягивания тетивы, - продолжал он. - Но если вы вступили в бой верхом,
вам потребуется мгновенно переходить от лука к сабле, от сабли к копью и
так далее. Кольцо делает вашу хватку ненадежной.
- Да как вообще натянуть эту чертову штуку? - спросил широкоплечий
ветеран с багровым шрамом поперек широкого носа. Держа лук в вытянутой
руке, он попытался его натянуть. Тетива сдвинулась не больше чем на
ладонь, что вызвало смех у всех остальных.
Его звали Махаон. Он не узнал Конана, но киммериец сразу вспомнил
его. Он был сержантом того патруля городской стражи, который убил Мелиуса.
- Берись за тетиву тремя пальцами, - сказал Конан, когда смех утих, -
а натягивай вот так.
Мускулистый киммериец взял стрелу и, держа ее вместе с тетивой у
скулы, другой рукой выжал тугой лук вперед, натягивая его. Сделав это, он
движением колен заставил вороного коня развернуться.
Он пустил стрелу. С коротким стуком она увязла в середине центральной
связки соломы.
Люди оживленно зашептались.
- Вот как это делается!
