- Да, забирался я так далеко, как ни один человек моего народа.
Видел все большие города гиборийцев, шемитов, стигийцев и
гирканцев. Скитался по неведомым землям к западу от моря
Вилайет. Был капитаном наемников, корсаром, мунганом, нищим
бродягой и генералом - эх! Не был только королем цивилизованной
страны, да и то, может, стану, если не помру.
Мысль эта показалась ему забавной, он улыбнулся. Потом потянулся
и вольготно развалился на камне.
- Но и здешняя жизнь неплоха, как и всякая другая. Я не знаю,
сколько прожили на границе - неделю, месяц, год. У меня бродяжья
натура - в самый раз для пограничья.
Бальт внимательно наблюдал за лесом, каждую минуту ожидая, что
из листвы покажется размалеванное лицо. Но проходили часы, и
ничто не нарушало покоя. Бальт уже решил, что пикты потеряли
след и прекратили погоню. Конан оставался озабоченным.
- Мы должны выследить отряды, которые прочесывают чащу. Если они
и прекратили погоню, то для того, что появилась лучшая добыча.
Значит, они собираются переплыть реку и напасть на форт.
- Значит, мы ушли так далеко на юг, что они потеряли след?
- След потеряли, это ясно, иначе они уже давно были бы тут. При
других обстоятельствах они перетряхнули бы весь лес по всем
направлениям. И тогда мы бы хоть одного-двух заметили. Значит,
точно - переплавляются через реку. Не знаю только, на сколько
они ушли вниз по течению. Надеюсь, что мы еще ниже. Что ж,
попытаем счастья.
Они начали спускаться с камней. Бальту все время казалось, что
его спина - мишень для стрел, могущих вылететь в любую минуту из
засады. Но Конан был уверен, что врагов поблизости нет - и
оказался прав.
- Сейчас мы на много миль южнее деревни. Пойдем прямо к реке.
И с поспешностью, которая показалась Бальту излишней, они
двинулись на восток. Лес словно вымер. Конан полагал, что все
пикты собрались в районе Гвавели, если еще не форсировали реку.
Впрочем, они вряд ли сделали бы это днем. Кто-то из следопытов
наверняка их заметил и поднял тревогу. Они переправятся выше и
ниже форта, там, где стража их не увидит. Потом остальные сядут
в челны и направятся туда, где частокол спускается в воду. И
нападут на форт со всех сторон. Они и раньше пробовали это
сделать, но безуспешно. А сейчас у них достаточно людей для
штурма.
Они шли не останавливаясь, хотя Бальт с тоской поглядывал на
белок, снующих между ветвей - их так легко было достать броском
топора! Он вздохнул и потуже затянул пояс. Тишина и мрак,
царящие в дебрях, начали его угнетать. Он возвращался мыслями на
солнечные луга Таурана, к отцовскому дому с островерхой крышей,
к упитанным коровам, щиплющим сочную траву, к своим добрым
друзьям - жилистым пахарям и загорелым пастухам.
В обществе варвара он чувствовал себя одиноким. Конан был в лесу
настолько своим, насколько он сам чужим. Киммериец мог годами
жить в больших городах и быть запанибрата с их владыками, могла
в один прекрасный день исполниться безумная его мечта стать
королем цивилизованной страны - такие вещи случались. Но он не
перестал бы быть варваром. Ему были знакомы лишь самые простые
законы жизни. Волк останется волком, если даже случай занесет
его в стаю сторожевых псов.
Тени удлинились, когда они вышли на берег реки и огляделись
из-за кустов. Видно было примерно на милю туда и сюда. Берег был
пуст.
- Здесь опять придется рискнуть. Переплывем реку. То ли они
переплавились, то ли нет. Может, их полно на том берегу. Но мы
должны рискнуть.
Зазвенела тетива, и Конан пригнулся. Что-то вроде солнечного
зайчика мелькнуло между ветвями - это была стрела.
Конан тигриным прыжком преодолел кусты. Бальт увидел только
блеск стали и услышал глухой вскрик. Потом двинулся вслед за
киммерийцем.
Пикт с рассеченной головой лежал на земле и царапал пальцами
траву. Шестеро остальных кружились возле Конана. Луки они
отбросили за ненадобностью. Узоры на их лицах и телах были
незнакомы аквилонцу.
Один из них метнул топор в юношу, подбегавшего с ножом в руке.
Бальт уклонился и перехватил руку врага с кинжалом. Оба упали и
покатились по земле. Пикт был силен как дикий зверь.
Бальт напряг все силы, чтобы не выпустить руки дикаря и
воспользоваться своим топором, но все попытки кончались
неудачей. Пикт отчаянно вырывал руку, не отпуская топора Бальта
и колотя его коленом в пах. Внезапно он попытался переложить
кинжал из одной руки в другую, оперся на колено и Бальт,
воспользовавшись этим, молодецким ударом топора раскроил ему
лоб.
Юноша вскочил на ноги и стал искать спутника, опасаясь, что
враги одолели его числом. И только тогда он понял, как страшен и
опасен в бою киммериец. Двух врагов Конан уже уложил, распластав
мечом почти до пояса. Третий замахнулся коротким мечом, но Конан
парировал удар и подскочил к дикарю, решившему поднять лук и
пустить его в дело. Прежде чем пикт успел выпрямиться, кровавый
клинок рухнул вниз, перерубив его от плеча до груди и застряв в
ней. С обеих сторон атаковали киммерийца двое оставшихся, но
одного Бальт успокоил метким броском топора. Конан бросил
застрявший меч и повернулся к врагу с голыми руками. Коренастый
пикт, на голову ниже его, замахнулся топором и одновременно
ударил ножом. Нож сломался о доспехи киммерийца, топор же застыл
в воздухе, когда железные пальцы Конан сомкнулись на запястье
врага. Громко хрустнула кость, и Бальт увидел, как скорчился от
боли пикт. В следующий миг он взлетел над головой киммерийца,
все еще вереща и пинаясь. Потом Конан грохнул его об землю с
такой силой, что тот подпрыгнул и лег замертво. Было ясно, что у
него сломан позвоночник.
- Идем! - Конан вытащил свой меч и поднял топор. - Бери лук,
несколько стрел и вперед! Теперь вся надежда на ноги. Они
слышали крики и сейчас будут здесь. Если мы поплывем сейчас, нас
нашпигуют стрелами раньше, чем мы выплывем на стержень!
6. Кровавые топоры пограничья
Конан не стал слишком углубляться в лес. Через несколько сотен
шагов от реки он изменил направление и направил бег вдоль
берега. Позади слышались вопли лесных людей. Бальт понял, что
пикты добежали до поляны с убитыми. Беглецы все-таки оставили
следы, которые мог прочитать любой пикт.
Конан прибавил ходу, Бальт старался не отставать, хоть и
чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он держался, собрав
все силы воли. Кровь стучала у него в ушах так громко, что он не
заметил, когда крики за спиной смолкли.
Конан остановился. Бальт обхватил ствол дерева и тяжело
отпыхивался.
- Они бросили это дело, - сказал Конан.
- Они подкрады...ваются... к нам! - просипел Бальт.
- Нет. Когда погоня короткая, как сейчас, они верещат каждую
минуту. Нет. Они повернули назад. Я слышал, как кто-то звал их
перед тем, как прекратился этот гвалт. Их позвали назад. Для нас
это хорошо, для гарнизона форта - скверно. Значит, воинов
выводят из леса для штурма. Те, с которыми мы дрались, из
какого-то племени в низовьях реки. Несомненно, они шли к
Гвавели, чтобы присоединиться к остальным, мы должны переплыть
реку во что бы то ни стало.
И, повернув на запад, побежал сквозь чащу, даже не пытаясь
скрываться. Бальт поспешил за ним и только сейчас почувствовал
боль в боку - пикт его укусил. Внезапно Конан остановился и
задержал аквилонца. Бальт услышал ритмичный плеск и увидел
сквозь листву плывущую вверх по реке долбленку. Единственный ее
пассажир изо всех сил махал веслом, преодолевая течение. Это был
крепко сложенный пикт с пером цапли, воткнутым за медный
головной обруч.
- Человек из Гвавели, - пробормотал Конан. - Посланец Зогара. Об
этом говорит белое перо. Он ездил предлагать мир племенам в
низовьям, а теперь торопится принять участие в резне.
Одинокий посланник находился уже против их укрытия, когда у
Бальта от удивления чуть глаза на лоб не вылезли. Прямо над ухом
у него зазвучала гортанная речь пикта. Тут он понял, что это
Конан окликает гонца на его родном языке. Пикт вздрогнул, обвел
взглядом заросли и что-то ответил; потом направил долбленку к
западному берегу. Бальт почувствовал, что Конан забирает у него
поднятый на поляне лук и одну из стрел.
Пикт подвел лодчонку к берегу, и, всматриваясь в заросли, что-то
крикнул. Ответом ему был молниеносный полет стрелы, которая
вонзилась ему в грудь по самое оперение. Со сдавленным хрипом
пикт перевалился через борт и упал в воду. Мгновенно Конан
оказался там же, чтобы схватить уплывавшую долбленку. Бальт
приковылял за ним и, ничего уже не соображая, залез в лодку.
Конан схватил весло и помчал долбленку к противоположному
берегу. С завистью глядел на него Бальт: видно, этому железному
воину незнакома усталость!
- Что ты сказал пикту? - спросил юноша.
- Чтобы он пристал к берегу, потому что за рекой сидит белый
следопыт и может подстрелить его.
- Но это же нечестно, - сказал Бальт. - Он-то думал, что с ним
говорит друг. А здорово у тебя получается по-ихнему!
- Нам была нужна его лодка, - проворчал Конан. - Нужно было
приманить его к берегу. Что лучше - обмануть пикта, который бы
рад с нас шкуру спустить, или подвести людей за рекой, чья жизнь
зависит теперь от нас?
Пару минут Бальт размышлял над этой нравственной проблемой,
потом пожал плечами и спросил:
- Далеко мы от форта?
Конан показал на ручей, который впадал в Черную Реку на
расстоянии полета стрелы от них.
- Вот Южный Ручей. От его устья до форта десять миль. Это южная
граница Конайохары. За ним на много миль тянутся болота. С этой
стороны они напасть не могут. Девятью милями выше форта Северный
Ручей образует другую границу. За ним тоже болота. Вот почему
нападение возможно только со стороны реки. Конайохара похожа на
копье в девятнадцать миль шириной, вонзившееся в Пиктийские
Дебри.
- Так почему бы нам не подняться вверх по реке на лодке?
- Потому, что пришлось бы бороться с течением и тратить время на
повороты. Пешком быстрее. Кроме того, помни, что Гвавели
находится южнее форта. Если пикты переправились, мы попадем
прямо к ним в лапы.
Уже начало смеркаться, когда они вышли на восточный берег. Конан
сразу же двинулся на север быстрым шагом. Ноги у Бальта заныли.
- Валанн предлагал построить два форта возле обоих ручьев. Таким
образом река все время была бы под наблюдением. Но правительство
не разрешило. Спесивые болваны, сидят на бархатных подушках, а
голые девки на коленях подают им вино... Знаю я эту публику. Они
ничего не видят за пределами своих хором. Дипломатия, черт
побери! Они хотят завоевать пиктов теориями об территориальной
экспансии. И такие дельные люди, как Валанн, вынуждены выполнять
распоряжения этой банды идиотов! Им так же удастся захватить
земли пиктов, как восстановить Венариум! И час придет - они
увидят варваров на стенах восточных городов!
Неделю назад Бальт, возможно, только рассмеялся бы над этим.
Теперь он молчал, познакомившись с необузданной яростью племен,
живших у границы.
Впереди послышался какой-то звук. Конан выхватил меч и медленно
опустил его, когда из-за кустов вышел пес - огромный, тощий,
покрытый ранами.
- Это собака колониста, который строил дом на берегу реки в двух
милях южнее форта, - сказал Конан. - ясно, что пикты убили его и
дом спалили. Мы нашли его труп на пепелище. Пес лежал без памяти
рядом с тремя пиктами, которых он загрыз. Они почти пополам его
перерубили. Мы отнесли его в форт и перевязали. Он чуть
поправился, сразу сбежал в лес... Ну, что, Рубака, все ищешь
тех, что убили твоего хозяина?
Пес покачал тяжелой головой и сверкнул зелеными глазами. Он не
рявкнул, не зарычал - молчком встал рядом с ними.
Бальт улыбнулся и ласково погладил его по шее. Пес ощерил клыки,
потом склонил голову и как-то неуверенно завилял хвостом - он
давно отвык от человеческого обращения.
Рубака помчался вперед, и Конан ему не препятствовал. Сумерки
сменились полной темнотой. Они проходили милю за милей. Пес
бежал все так же молчком. Внезапно он остановился и навострил
