Роджер ЖЕЛЯЗНЫ
ДВЕРИ В ПЕСКЕ
1
Подложив под голову левую руку, я лежал на покатой черепичной крыше.
И вдруг, случайно взглянув на рваные клочки облаков, разбросанные тут и
там в голубой небесной луже, заметил в тени фронтона у себя над головой и
над университетом буквы:
"ТЫ УЧУЯЛ МЕНЯ, ДЕД?"
Всего одна секунда, и надпись исчезла. А я пожал плечами. Затем,
правда, решил принюхаться к легкому ветерку, который несколько секунд
назад промчался мимо.
- Извини, приятель, - пробормотал я, обращаясь к таинственному
любителю письменных сообщений, - что-то я ничего не чувствую, никаких
особенных запахов.
Потом зевнул и потянулся. Наверное, задремав, я ухватил конец
какого-то причудливого сна; пожалуй, мне повезло, что я не могу вспомнить,
о чем он был. Бросил взгляд на часы и обнаружив, что опаздываю на
назначенную мне встречу. Впрочем, часы вполне могли показывать и
неправильное время. По правде говоря, это было их обычное состояние.
Я сел на корточки, упираясь ногами в карниз, который удерживал лед на
крыше, а правой рукой ухватился за фронтон. С крыши пятиэтажного дома
площадь внизу казалась мне изысканным пейзажем - бетон и зелень деревьев,
замысловатое переплетение теней и солнечного света, люди, чьи движения
напоминают актеров во время замедленной съемки в кино, фонтан, похожий на
фаллос, конец которого получил изрядную дозу картечи. За фонтаном стоял
Джефферсон-холл, где на третьем этаже располагался кабинет моего нового
куратора Дениса Вексрота. Я похлопал себя по карману брюк - карточка с
расписанием на месте. Отлично.
Спускаться вниз, идти через площадь, а потом снова подниматься на
третий этаж - пустая трата времени, я ведь все равно уже наверху. И хотя
путешествовать по крышам до захода солнца не принято и считается
нарушением установленных давным-давно традиций, да и в мои привычки тоже,
как правило, не входит, добраться до нужного здания - учитывая, что все
они соединены друг с другом, - будет легко, да и вряд ли меня кто-нибудь
заметит.
Я прошел по фронтону и оказался у его дальнего края. Оттуда спрыгнул
на плоскую крышу библиотеки. Никаких проблем - всего шесть футов. И
отправился дальше по крышам жилых домов, до церкви, словно Квазимодо,
осторожно ступая, прошел по карнизу, спустился по водосточной трубе; еще
один карниз, потом большой дуб, и еще карниз - вот тут пришлось призвать
на помощь ловкость и умение. Великолепно! Наверняка сэкономил шесть или
даже семь минут.
Когда я заглянул в окно, часы на стене показывали, что у меня еще в
запасе целых три минуты, и я остался очень доволен собой.
Голова Дениса Вексрота, с выпученными глазами и широко открытым ртом,
приподнялась от книги, медленно повернулась, на мгновение оказалась в
тени, а потом, не совсем уверенно, потащила за собой все остальное тело. И
вот уже мой куратор стоит на ногах возле стола и смотрит на меня.
Я бросил взгляд назад, через плечо, стараясь понять, что же его так
ужасно разозлило, но в этот момент он поднял раму и сказал:
- Мистер Кассиди, что, черт подери, вы тут вытворяете?
Я снова повернулся к Денису Вексроту, который вцепился в раму так,
словно я собирался ее у него отнять, а она представляла для него самую
главную ценность в жизни.
- Ждал, когда подойдет время, на которое мы договорились с вами
встретиться, потому что немного не рассчитал и пришел на три минуты
раньше, - ответил я.
- Знаете что, спуститесь-ка вниз и поднимитесь сюда по лестнице, как
полагается нормальным... - начал он. А потом вдруг выкрикнул: - Нет!
Подождите! Так я могу стать соучастником какой-нибудь гадости. Давайте
заходите!
Вексрот отступил в сторону, а я вошел в его контору. Он не захотел
подать мне руку, несмотря на то что я тщательно вытер свою о собственные
брюки. Мой куратор отвернулся от меня и медленно сел за свой стол.
- Существует правило, запрещающее лазать по крышам зданий, - сообщил
он мне.
- Да, - согласился я, - но это правило всего лишь формальность.
Администрации было просто необходимо придумать что-то в этом духе. Никто
не обращает ни малей...
- Ведь именно вы, - сказал Вексрот, качая головой, - именно из-за вас
и было придумано это правило. Я здесь совсем недавно, и все же успел самым
тщательным образом изучить все, что вас касается.
- По правде говоря, - заявил я, - если я не очень лезу на рожон и
веду себя скромно, никого особенно не беспокоит моя любовь к крышам...
- Акрофилия! - фыркнул Вексрот и хлопнул рукой по папке, которая
лежала перед ним на столе. - Вы сумели найти и купить парочку
беспринципных кретинов-врачей, чьи заключения помогли вам избежать ареста,
вам даже стали сочувствовать и вы превратились в своего рода местную
знаменитость. Я только что прочитал эти бумаги. Куча навоза - и больше
ничего. Лично меня они ни в чем не убедили. Я считаю, что это даже не
смешно.
- Мне нравится лазать, - пожав плечами, сказал я. - Мне нравится
забираться туда, где высоко. Я никогда не утверждал, что в этом есть
что-то смешное, а доктор Марко вовсе не беспринципный кретин.
Вексрот издал какой-то неопределенный звук и принялся листать бумаги
в папке. Я же почувствовал, что он мне не нравится. Коротко подстриженные,
песочного цвета волосы, аккуратная бородка и такие же усы, скрывающие
тонкие злые губы. Похоже, ему лет двадцать пять или около того. Грубит,
держится высокомерно и важничает, даже сесть не предложил, хотя я,
наверное, на парочку лет его старше, к тому же спешил, старался не
опоздать на встречу.
Я уже видел его один раз - мельком, на какой-то вечеринке. Он тогда
как следует надрался и вел себя куда дружелюбнее; вероятно, еще не видел
папки с моими бумагами. Впрочем, это не должно было бы иметь
принципиального значения. Он обязан вести себя со мной de novo [с самого
начала (лат.)], а вовсе не основываясь на всякого рода сплетнях.
Ладно, кураторы приходят и уходят - университетские, факультетские,
специальные. Мне доводилось иметь дело с самыми лучшими и с самыми
отвратительными. Сейчас я, пожалуй, и не смог бы сходу сказать, кто из них
мне нравился больше всего. Может быть, Мерими. Или Крофорд. Мерими помог
мне, когда меня хотели упрятать за решетку. Очень приличный человек.
Благодаря Крофорду я чуть было не закончил университет. Если бы ему
удалось этого добиться, он бы получил специальный приз, как Куратор Года.
Хороший он был парень. Только вот слишком уж развита у него творческая
жилка. Интересно, где они сейчас?
Я пододвинул к столу Дениса Вексрота стул и устроился на нем
поудобнее, зажег сигарету и воспользовался корзиной для бумаг вместо
пепельницы. Казалось, он ничего не замечает, только сидит и задумчиво
просматривает бумаги в моей папке.
Так прошло несколько минут, а потом он сообщил:
- Что ж, теперь я готов к разговору с вами.
Посмотрев на меня снизу вверх, мой новый куратор победно улыбнулся:
- Мистер Кассиди, в этом семестре вы закончите обучение в нашем
университете.
- В этот день, мистер Вексрот, в аду сильно похолодает, - не
удержавшись от улыбки, ответил я.
- Я думаю, что подготовился к встрече с вами более тщательно, чем это
делали мои предшественники, - заявил он. - Насколько я понимаю, вам
известны все университетские правила?
- Я регулярно их изучаю.
- Кроме того, уверен, вы знаете, какие курсы предлагает наш
университет и этом семестре?
- Вы и тут не ошиблись.
Вексрот достал из кармана пиджака кисет и трубку и стал медленно
набивать ее табаком, делая это с необычайной тщательностью и явно
наслаждаясь процессом. Я уже давно понял, что он курит трубку. Вексрот
прикусил мундштук, поднес к табаку спичку, сделал несколько пробных
затяжек, вынул трубку изо рта и посмотрел на меня сквозь дым.
- В таком случае, вы должны понимать, что получите диплом в
принудительном порядке, в соответствии с одним из основных законов
факультета.
- Вы же еще не видели карточку с моим предварительным выбором
предметов.
- А она не имеет никакого значения. Я перебрал все варианты сочетания
курсов, которые вы могли бы взять, чтобы сохранить свой нынешний статус, и
обработал данные вместе с программистами. А потом сверил их с теми
курсами, которые вы успели прослушать, и в каждом случае я придумал
надежный способ от вас избавиться. Вне зависимости от того, что вы
выберете, вам не избежать завершения какого-нибудь основного курса.
- Похоже, вы всерьез относитесь к своей работе.
- Вот именно.
- Может, скажете, почему вы так стремитесь от меня избавиться?
- Конечно, скажу, - заверил Вексрот. - Дело в том, что вы трутень.
- Трутень?
- Самый настоящий. Вы ничего не делаете, только зря здесь болтаетесь.
- А что же в этом плохого?
- Вы тяжким грузом давите на весь преподавательский состав
университета, попусту тратите их эмоции и интеллект.
- Чепуха, - заметил я. - Я написал несколько отличных статей.
- Совершенно верно. Вы уже давно должны были бы преподавать или
заниматься самостоятельными исследованиями - получив не одну научную
степень, - а не занимать место, которое предназначается какому-нибудь
бедняге.
Я усилием воли заставил себя не думать о бедном отвергнутом
претенденте на мое место - худой, с ввалившимися глазами, нос и кончики
пальцев прижаты к стеклу, запотевшему от его дыхания, мучительно
страдающий от того, что из-за меня он лишился возможности получить хорошее
образование - и сказал:
- Опять чепуха. Почему вам так хочется от меня избавиться?
Вексрот некоторое время задумчиво смотрел на свою трубку, а потом
ответил:
- Если коротко - вы мне не нравитесь.
- Почему? Вы ведь меня совсем не знаете.
- Я знаю о _в_а_с_ - этого более чем достаточно. - Он постучал
пальцем по папке с моим досье. - Здесь все написано. К таким людям, как
вы, я не испытываю ни малейшего уважения.
- Вы не могли бы немного конкретизировать?
- Хорошо, - согласился Вексрот, раскрыв досье на одной из
многочисленных закладок. - Судя по этим записям, вы провели в нашем
университете - сейчас уточню - около тринадцати лет.
- Похоже на правду.
- Причем все это время вы продолжали учиться на дневном отделении, -
добавил он.
- Да, я всегда посвящал свое время учебе.
- Вы поступили в университет в весьма юном возрасте. Способностей вам
было не занимать. Ваши оценки постоянно оставались довольно высокими.
- Благодарю вас.
- В мои намерения не входит делать вам комплименты. Это всего лишь
констатация факта. Однако для получения диплома вам каждый раз не хватало
самой малости. На самом деле, у вас накопилось столько самых разнообразных
данных и материалов, что их хватило бы на несколько докторских
диссертаций. Вам не раз предлагали объединить ваши работы...
- Объединенные работы не подпадают под действие правила о получении
диплома.
- Да, мне это хорошо известно. Нам обоим это хорошо известно. За
прошедшие годы стало очевидным, что вы намерены оставаться студентом
дневного отделения как можно дольше и не собираетесь писать дипломную
работу.
- Я этого никогда не утверждал.
- И не нужно, мистер Кассиди. Ваше личное дело говорит само за себя.
Вы весьма хитроумно справлялись с главными требованиями, с легкостью
