- Это не имеет никакого значения. Его оскорбляет сам факт твоего
существования. Естественно, он намеривается отомстить, что весьма
прискорбно.
- В самом деле, особенно, если ему это удастся. Но чем я ему так
насолил, сам того не зная?
- Ты единственный инопланетянин, ставший Имя-носящим. Одно время
считалось, что лишь пейанец, да и то не всякий, способен овладеть тем
искусством, в котором ты так преуспел. Грин-Грин тоже одолел весь курс
обучения. Он должен был стать двадцать седьмым, но провалился на последнем
испытании.
- На последнем испытании? Я полагал, что это чистая формальность.
- Возможно, у тебя и сложилось такое впечатление, но это не так.
Проведя полвека в учениках у Делгрена из Дилпеи, Грин-Грин не был принят в
наши ряды. Естественно, он был обескуражен. Он несколько раз подчеркивал
тот факт, что последний Имя-носящий даже не был пейанцем. Затем он покинул
Мегапею. Конечно, при его знаниях Грин-Грин очень быстро разбогател.
- Когда это произошло?
- Лет шестьсот тому назад.
- И ты считаешь, что все это время он продолжал ненавидеть меня,
планировал, как бы получше отомстить?
- Да. Спешить ему незачем, а хорошая месть требует тщательной
подготовки.
Всякий раз испытываешь странное чувство, когда слышишь от пейанца
нечто подобное. Сверхцивилизованный народ, но, тем не менее, месть нередко
становится образом жизни пейанца. Несомненно, в этом кроется главная
причина их малочисленности. Некоторые ведут даже книги вендетт - длинные,
подробные списки лиц, с которыми следует рассчитаться - чтобы, не дай бог,
кого-нибудь не пропустить. Сюда же включаются подробные отчеты о
проведенных операциях. Месть ничего не стоит, если она не служит
логическим завершением сложного плана, требующего тщательной проработки,
который претворяется в жизнь через много-много лет после того, как была
нанесена обида. Мне в свое время объяснили, что весь кайф состоит именно в
разработке плана и предвкушении результата. Собственно, само мщение -
смерть врага или превращение его в калеку, отходит на второй план. Марлинг
как-то рассказывал мне, что однажды одновременно вел подготовку к мщению
сразу в трех направлениях, что заняло чуть больше тысячелетия, и это еще
не предел... Таков уж на самом деле их образ жизни. Они получают от этого
массу положительных эмоций, даже когда все прочие дела идут отвратительно.
Само наблюдение за тем, как череда маленьких триумфов приводит к
окончательной развязке, доставляет им истинное наслаждение. И когда
приходит время финальной сцены и старательно вырезанная дубина, наконец,
опускается на голову жертвы, автор получает громадное эстетическое
удовольствие. Некоторые даже утверждают, что они переживают мистическое
озарение. Детей с раннего возраста приучают к этой системе, ибо только те,
кто овладел ею в совершенстве доживали до преклонного возраста. Мне
пришлось ознакомиться с ней лишь мельком, и я абсолютный профан в
некоторых вопросах.
- Какие будут предложения? - спросил я.
- Бесполезно пытаться избежать мести пейанца, - ответил он мне. - Я
бы советовал тебе побыстрее найти его и отправить скитаться по океану
ночи. Для этого я дам тебе в дорогу несколько свежих корней глиттена.
- Но ты же знаешь, что я не слишком силен во всем этом.
- Все очень просто: один из вас умрет, на этом все и закончится. Если
погибнет он, то тебе больше не о чем будет беспокоиться. Если же тебе
суждено умереть, мои наследники отомстят за тебя.
- Спасибо, Дра.
- Не за что.
- А какое отношение Грин-Грин имеет к Белиону?
- Тот с ним.
- Как же это могло случиться?
- Эти двое каким-то образом сумели договориться.
- И?..
- Больше мне ничего не известно.
- Как ты думаешь, может он считает меня слабаком?
- Не знаю.
Помолчав, он добавил:
- Давай посмотрим, как прибывает вода.
Я повернулся к окну и смотрел на море до тех пор, пока Марлинг не
заговорил снова:
- Вот и все.
- Все?
- Да.
Небо потемнело, парусов больше не было видно. Я слышал гул,
чувствовал запах моря, раскинувшегося передо мной черной неспокойной
бесформенной массой, в которой отражались звезды. Я вдруг почувствовал,
что сейчас должна крикнуть птица, и она крикнула. Долго я сидел
неподвижно, перебирая в памяти давние, казалось, уже забытые события;
передо мной вставали образы, смысла которых я никогда не пойму до конца...
Мое Большое Дерево рухнуло, Долина Теней исчезла, а Остров Мертвых
оказался всего лишь обломком скалы, который бросили в море посреди Залива,
и он пошел ко дну, даже не оставив кругов на поверхности. Я остался один,
совсем один. Я догадывался, какие слова сейчас услышу, и я не ошибся:
- Проводишь меня этой ночью? - спросил Марлинг.
- Дра...
Молчание.
- Именно этой ночью? - переспросил я.
Снова лишь молчание.
- Где же теперь будет пребывать Лоримель Многорукий?
- В счастливом ничто, чтобы когда-нибудь прийти опять. Так было
всегда.
- А как же твои долги, твои враги?
- Все и всем уплачено сполна.
- Ты говорил о пятом сезоне следующего года.
- Теперь срок другой.
- Понимаю...
- Мы проведем ночь за беседой, Сын Земли, чтобы до рассвета я успел
передать тебе свои главные секреты. Садись.
И я опустился на пол у его ног, совсем как в те далекие дни, когда я
был гораздо моложе. Он начал говорить, и я закрыл глаза, вслушиваясь.
Он знал, что делает и чего хочет. Но от этого моя печаль и мой страх
не стали меньше. Он избрал меня своим спутником, и я буду последним, кто
увидит меня живым. Это было величайшей честью, которой я не заслуживал. Я
не использовал так, как мог бы, все то, чему он меня когда-то научил... Я
многое испортил. И я знал, что он тоже знает об этом. Но для него все это
не имело никакого значения. Он выбрал меня. И, быть может, поэтому во всей
Галактике лишь он один напоминал мне отца, который умер много веков тому
назад. Марлинг простил мне все мои грехи.
Страх и печаль...
Почему он выбрал это время? Почему именно сейчас? Потому что другого
раза могло и не быть.
Марлинг, без сомнения, считал, что я, скорее всего, не вернусь из
своего путешествия. И поэтому эта встреча должна была стать нашей
последней встречей.
"Человек, я пойду с тобой бок о бок, буду всегда и во всем помогать
тебе, направлять тебя." - эти слова приписывают Знанию, но их с тем же
успехом мог произнести и Страх. Ведь у этих двух чувств много общего, если
хорошенько подумать.
Вот почему я боялся.
О печали мы не говорили. Такой разговор был бы просто не уместен. Мы
говорили о мирах, что мы создали; о прекрасных городах, построенных нами;
о науке, превращающей кучу хлама в удобное жилище для миллионов людей, и,
конечно, об искусстве. Экологические игры намного сложнее шахмат, они
лежат за пределами возможностей даже самых мощных компьютеров. Это связано
с тем, что данное увлечение имеет скорее эстетическую, нежели научную
подоплеку... Да, при этом требуется максимальное напряжение всех извилин,
но, кроме этого, что-то еще, для чего слово "вдохновение" подходит лучше
всего. Мы говорили о вдохновении, а ночной ветер с моря постепенно
становился все более резким и пронизывающим, так что в конце концов мне
пришлось закрыть окно и разжечь камин. Дрова весело потрескивали в богатой
кислородом атмосфере. Я не могу вспомнить ни единого слова из всего, что
было сказано в ту ночь. Только где-то в глубинах моей памяти хранятся
безмолвные картины, укрытые покрывалом времени.
- Вот и все, - наконец сказал он, и вскоре занялась заря.
Когда начало светать, он дал мне корни глиттена, после чего мы
занялись последними приготовлениями.
Примерно через три часа я позвал слуг и приказал им приготовить все
необходимое для погребального обряда, в частности, отправить людей в горы,
чтобы те подготовили фамильный склеп. Я послал формальные приглашения
остальным двадцати пяти Имя-носящим, а также тем друзьям и родственникам,
кого сам Марлинг просил пригласить на свои похороны. Приготовив к
погребению старое темно-зеленое тело, я отправился на кухню завтракать.
Потом курил сигару и бродил по залитому солнечным светом берегу. Яркие
пурпурно-желтые паруса снова чертили горизонт. Я нашел что-то вроде
небольшой бухточки и сел на берегу.
Я был сбит с толку... Я уже бывал там, откуда только что вернулся, и
так же, как в прошлый раз, мои чувства пребывали в полном смятении. Я
хотел бы вновь ощутить печаль или страх, но я не чувствовал вообще ничего,
даже злобы. Это придет позже, я не сомневался в этом, но пока я был
слишком молод или, наоборот, слишком стар.
Отчего солнце светит так ярко, я море так весело искрится у моих ног?
Почему мне так приятно вдыхать соленый морской воздух, почему крики живых
существ в лесу звучат для меня сейчас райской музыкой? В природе нет того
участия, как представляют себе поэты. Лишь другие люди могут сожалеть о
том, что ты закрыл за собой дверь, чтобы никогда больше не открыть ее
снова. Я останусь на Мегапее еще какое-то время и услышу литанию Лоримелю
Многорукому - Флейты, вырезанные тысячи лет назад, соткут для него полог.
Потом Шимбо в который уже раз отправится в горы вместе с остальными
двадцатью пятью, и я, Фрэнсис Сандау, увижу, как отворится черная пасть
склепа. Я задержусь еще на несколько дней, чтобы помочь привести в порядок
дела моего наставника, а затем отправлюсь в дорогу. И если в конце пути
меня ждет та же участь - что ж, такова жизнь.
Ну, пожалуй, хватит предаваться столь мрачным мыслям в самый разгар
дня. Я поднялся и вернулся в башню. Ждать.
Через несколько дней Шимбо явился вновь. Я смутно, словно во сне,
помню раскаты грома, трели флейт и огненные иероглифы молний среди туч над
горами. Словно зарыдала сама Природа, когда Шимбо дернул за шнурок звонка.
Я помню серо-зеленую процессию, что пробиралась сквозь лес по извилистой
тропке, помню, как хлюпающую грязь под ногами сменил камень горной дороги.
Я шел следом за поскрипывающей повозкой, на голове у меня был положенный
Имя-носящему убор, плечи жег траурный плащ, а в руках я держал маску
Лоримеля, глаза которой закрывала полоска черной ткани. Еще долго не
загорится изображение Лоримеля Многорукого в святилищах, пока кто-то
другой не получит этого Имени. Во время церемонии оно в последний раз
зажглось во всех Святилищах Галактики. Затем закрылись последние двери -
серые, черные, угольные... Какой странный сон, не правда ли?
Когда все закончилось, я, как от меня и ожидали, целую неделю не
выходил из башни. Все это время я провел в размышлениях, но этими мыслями
я не собираюсь делиться ни с кем. В один из дней моего затворничества
пришел ответ из Центрального Регистрационного Отдела - его переслали мне с
Вольной. Я не распечатывал конверт до самого конца этой Недели, а когда
вскрыл его, то узнал, что Иллирия в настоящее время является
собственностью компании "Гриновские разработки".
Через день я мог со всей ответственностью утверждать, что компания
"Гриновские разработки" - Грингрин-тарл собственной персоной, в прошлом
житель города Дилпеи, ученик Делгрена, носящего Имя Клиса, Из Чьего Рта
Берет Начало Радуга. Я связался с Делгреном и попросил его принять меня.
Он назначил встречу на следующий день. Потом я лег спать и спал
долго-долго. Если мне что-то и снилось, то я все забыл.
Малисти не смог ничего разузнать на Дрисколле. От Делгрена из Дилпеи
