дурацкую борьбу, я поручусь за тебя. Я возьму тебя с собой в Небесный
Город, где ты примешь то, от чего однажды отказался. Они послушают меня,
потому что я им нужен.
- Нет, - сказал Сэм, - потому что я не убежден в тщетности моего
положения и полон решимости продолжать спектакль.
Из лагеря в пурпурной роще донеслось пение. Одна из лун скрылась за
вершинами деревьев.
- Почему твои последователи не ломают кусты в стремлении спасти тебя?
- Они придут, если я позову, но я не буду звать. Мне это не нужно.
- Зачем они наслали на меня этот дурацкий сон?
Будда пожал плечами.
- Почему они не поднялись и не убили меня пока я спал?
- Это не их путь.
- А ты мог бы? Если никто не узнает, что Будда сделал такое?
- Возможно. Как тебе известно, личные силы и слабости вождя еще не
показатель качеств самого дела.
Яма сильно пыхнул трубкой. Дым окутал его голову и слился с туманом,
который становился все гуще.
- Я знаю, что мы здесь одни, и ты безоружен, - сказал Яма.
- Мы одни. Мои дорожные принадлежности спрятаны дальше по моей
дороге.
- Какие дорожные принадлежности?
- Я здесь закончил. Ты угадал правильно. Я начал то, что собирался
начать. Когда мы закончим нашу беседу, я уйду.
Яма засмеялся.
- Оптимизм революционера всегда вызывает удивление. Каким образом ты
предполагаешь уйти? На ковре-самолете?
- Я пойду, как всякий другой.
- Это, пожалуй, унизительно для тебя. Может, силы мира поднимутся на
твою защиту? Я не вижу громадного дерева, укрывающего тебя ветвями. И
здесь нет разумной травы, хватающей меня за ноги. Скажи, как ты устроишь
свой уход?
- Я, пожалуй, удивлю тебя.
- А как насчет нашего боя? Я не люблю убивать безоружных. Если у тебя
действительно спрятаны какие-то припасы неподалеку, то сходи за своим
мечом. Это все-таки лучше, чем вовсе не иметь шансов. К тому же, я слышал,
что Господин Сиддхарта был в свое время замечательным мечником.
- Спасибо, нет. В другой раз, может быть. Но не сейчас.
Яма снова выпустил дым, потянулся и зевнул.
- По-моему, у меня больше нет вопросов к тебе. Спорить с тобой
бесполезно. Мне больше нечего сказать. Ты можешь что-нибудь еще добавить к
разговору?
- Да, - сказал Сэм. - Любит ли кого-нибудь эта сука Кали? Сведения
самые разные, и их так много, я уж стал думать, что она - для всех
мужчин...
Яма отшвырнул трубку. Она задела его по плечу и рассыпала поток искр
вдоль его рукава. Он поднял саблю над головой и шагнул вперед.
Когда он ступил на песчаную полосу перед камнем, его движение было
остановлено. Он чуть не упал, согнулся, но не мог двинуться, как ни
старался.
- Зыбучий песок, - сказал Сэм. - И более быстрый, чем обычно. К
счастью, ты попал в более медленную часть. Так что тебе придется
оставаться в этом положении довольно долго. Я хотел бы продолжить
разговор, если бы думал, что у меня есть шанс убедить тебя присоединиться
ко мне. Но я знаю, что мне это не удастся - так же как и ты не убедишь
меня идти на Небо.
- Я освобожусь, - тихо сказал Яма, не дрогнув. - Я освобожусь
каким-нибудь образом и снова прийду за тобой.
- Да, - сказал Сэм, - я чувствую, что так и будет. И я даже
проинструктирую тебя, как это сделать. Сейчас же ты представляешь собой
как раз то, чего желает всякий проповедник: плененную аудиторию,
являющуюся оппозицией. Так что я произнесу для тебя короткую проповедь,
Господин Яма.
Яма приподнял свою саблю, решил не терять ее и вложил в ножны.
- Проповедуй, - сказал он, и ему удалось поймать глаза Сэма.
Сэм покачнулся, но заговорил снова:
- Поразительно, каким образом твой мутантский мозг генерирует мысль,
передающую свою силу любому новому мозгу, который тебе удается захватить.
Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз пользовался своей
единственной способностью, как сделал сейчас - но она тоже работает в той
же манере. В каком бы теле я ни обитал, моя сила, оказывается следует за
мной. Я знаю, что это происходит со всеми нами. Я слышал, Ситала может
управлять температурой на далеком расстоянии. Когда она берет себе новое
тело, сила следует за ней в ее новую нервную систему, но сначала действует
очень вяло. Агни, я знаю, может зажигать предметы, пристально глядя на них
некоторое время и желая, чтобы они загорелись. Возьмем, к примеру, твой
смертельный взгляд, который ты сейчас направил на меня. Разве не
поразительно, что ты хранишь этот дар в себе в любом месте и времени целые
столетия? Я часто задумывался, какова физиологическая основа этого
феномена. Ты когда-нибудь исследовал эту область?
- Да, - сказал Яма; глаза его горели под черными бровями.
- И каково же объяснение? Некто родится с ненормальным мозгом,
позднее его душа переносится в нормальный мозг, но его анормальные
способности не разрушаются при переходе. Почему это происходит?
- Потому что реально ты имеешь только одно тело-образ, которое
является как электрическим, так и химическим по природе. Оно немедленно
начинает изменять свое новое физиологическое окружение. Новое тело ему
кажется как бы больным, и оно старается вылечить это тело по образцу
старого. Если тело, в котором ты сейчас живешь, было бы сделано
биологически бессмертным, то когда-нибудь стало бы похожим на твое
изначальное тело.
- Как интересно.
- Вот поэтому перенесенная сила вначале слаба, но становится сильнее
по мере того, как ты продолжаешь занимать новое тело. Вот поэтому лучше
всего развивать Атрибут и, может быть, пользоваться также механическими
помощниками.
- Хорошо. Об этом я частенько задумывался. Спасибо. Кстати,
воздержись от проб со своим смертельным взглядом - он, знаешь, болезненен.
Так что это, во всяком случае, кое-что. А теперь проповедь: Один гордый и
надменный человек, вроде тебя, и с предположительно заметным качеством
дидактизма, занялся исследованиями в области одной уродливой и
дегенеративной болезни. Однажды он подхватил ее сам. Поскольку он еще не
нашел лекарства от этого состояния, он смотрит на себя в зеркало и
говорит: "Но на мне она выглядит хорошо!" Ты как раз такой человек, Яма.
Ты не борешься со своим состоянием. Ты, скорее, гордишься им. Ты выдал
себя в своей ярости, потому что я знаю, что говорю правду. Я скажу, что
имя твоей болезни - Кали. Ты не отдал бы власти в недостойные руки, если
бы эта женщина не заставила тебя сделать это. Я давно знаю ее и уверен,
что она не изменилась. Она не может любить мужчину. Она заботится о тех,
кто приносит ей дары хаоса. Если ты когда-нибудь перестанешь служить ее
целям, она отшвырнет тебя, бог смерти. Я говорю это не потому, что мы
враги, а просто как мужчина мужчине. Я знаю. Поверь, я знаю.
Возможно, твое несчастье в том, что ты никогда не был молод, Яма, и
не знал первой любви в весенние дни... Итак, мораль моей проповеди на этом
маленьком пригорке такова: даже зеркало не покажет тебе тебя самого, если
ты не желаешь видеть. Стань ей однажды поперек дороги, чтобы проверить
истину моих слов - пусть даже в каком-нибудь пустяке - и увидишь, как
быстро она ответит и каким манером. Что ты сделаешь, если твое собственное
оружие обернется против тебя, Смерть?
- Ты кончил? - спросил Яма.
- Примерно. Проповедь - предупреждение, и ты предупрежден.
- Какова бы ни была твоя сила, Сэм, я вижу, что в данный момент она
защищает тебя от моего смертоносного взгляда. Тебе повезло, что я
ослабел...
- Это верно, потому что моя голова готова треснуть. Будь прокляты
твои глаза!
- Когда-нибудь я испытаю твою силу снова, и даже если она по-прежнему
будет тебе защитой против моей силы, ты все равно падешь в тот день. Если
не от моего Атрибута, так от моей сабли!
- Если это вызов, то я предпочитаю не сразу принять его. Я советую
тебе проверить мои слова, прежде чем ты попробуешь хорошо сделать свое
дело.
К этому времени песок засыпал Яму до бедер.
Сэм вздохнул и слез со своего насеста.
- Здесь только одна чистая тропа, и я собираюсь уйти по ней. А
сейчас, если ты не чрезмерно горд, я скажу тебе, как спасти жизнь. Я велел
монахам прийти сюда помочь мне, если они услышат крик о помощи. Я уже
говорил тебе, что не собираюсь звать их, и это правда. Однако, если ты
начнешь кричать изо всей мочи, они будут здесь раньше, чем ты увязнешь
слишком глубоко. Они выволокут тебя на твердую землю и не нанесут тебе
никакого вреда, потому что таков их путь. Мне приятна мысль, что бог
смерти будет спасен монахами Будды. Спокойной ночи, Яма. Теперь я оставляю
тебя.
Яма улыбнулся.
- Есть и другой способ, о Будда! Я могу подождать его. Беги как можно
дальше и как можно скорее. Мир не настолько велик, чтобы спрятать тебя от
моего гнева. Я последую за тобой и научу тебя просветлению в чистом адском
огне.
- А тем временем, - сказал Сэм, - обратись-ка за помощью к моим
приверженцам или познай искусство дышать грязью.
Он пошел через поляну. Глаза Ямы жгли ему спину. Дойдя до тропы, он
оглянулся.
- А на Небе ты можешь сослаться на то, что я был вызван из города для
делового соглашения.
Яма не ответил.
- Я думаю, - закончил Сэм, - что заключу сделку насчет оружия.
Специального оружия. Так что, когда ты придешь за мной, возьми с собой
свою подружку. Если ей нравится то, что она видит, то она, наверное,
уговорит тебя объединить силы.
Затем он ступил на тропу и пошел, насвистывая, через ночь, под луной
белой и луной золотой.
4
Рассказывает о том, как Бог Света спускался в Колодец
Демонов, чтобы сторговаться с главой Ракшей. Он-то действовал
честно, но Ракша есть Ракша. Известно, что это зловредные
создания, обладающие великой силой, быстрой жизнью и
способностью принимать почти любую форму. Уничтожить Ракшу
почти невозможно. Их главный недостаток - отсутствие настоящего
тела; их главная добродетель - честная уплата проигранного.
То, что Бог Солнца пошел в Адский Колодец за услугами,
показывает, что он, видимо, в какой-то мере утратил соображение
относительно состояния мира...
Когда потомки Прайяпати, боги и демоны, сражались друг с
другом, боги ухватились за жизненный принцип Удгиты, думая, что
этим миром они победят демонов.
Они обдумывали Удгиту как действующую через нос, но демоны
проткнули нос злом. Следовательно, бог вдыхал одновременно
запах приятного и скверного. Дыхание соприкасалось со злом.
Они обдумывали Удгиту как слова, но демоны проткнули слова
злом. Следовательно, бог говорил одновременно и правду, и ложь.
Эти слова соприкоснулись со злом.
Они обдумывали Удгиту, которая действует через глаз, но
демоны проткнули глаз злом. Следовательно, одновременно бог
видел приятное и безобразное. Глаз соприкоснулся со злом.
Они обдумывали Удгиту как слух, но демоны проткнули ухо
злом. Следовательно, бог слышал одновременно хорошее и плохое.
Уши соприкоснулись со злом.
Затем они обдумывали Удгиту как мысль, но демоны проткнули
мысль злом. Следовательно, бог думал, что мысль правильная,
истинная и хорошая, и что она же неправильная, фальшивая и
испорченная. Мысль соприкоснулась со злом.
