действительно приличную серию заклинаний, отработать и отрепетировать их,
дабы применить в любой момент, нужно потратить несколько дней. К тому же
они имеют обыкновение через несколько дней терять силу. Иногда они могут
продержаться подольше, иногда поменьше, в зависимости от того количества
энергии, которое в них вложено и от магического климата в том Отражении,
где действуешь. Эти немалые затраты времени и энергии не оправдываются,
если ты не знаешь, в какой определенный ограниченный период времени
понадобятся тебе твои заклинания. С другой стороны, хороший колдун на
всякий случай должен иметь хоть одно заклинание на случай нападения и одно
для бегства. Но я в общем-то несколько ленив, не говоря уже о том, что
порядком беспечен и до недавнего времени не испытывал никакой надобности в
подобной системе. А в недавнее время у меня не было возможности заниматься
этим.
Поэтому теперь любое возможное применение Логруса, если бы я его
вызвал, привело бы к тому, что я попросту потрачу немало сил, управляя им.
Пусть нападающий подкрадется еще ближе, и он столкнется с холодной
сталью и удавкой.
Теперь я явно слышал, что существо приближается, до меня доносился
тихий шорох сосновой хвои. Еще несколько шагов, враг... Давай. Это все,
что мне нужно. Войди в пределы досягаемости.
Он остановился. Я расслышал ровное тихое дыхание.
А затем донесся тихий шепот:
- Теперь ты уже должен узнать обо мне, чародей, так как у нас у всех
есть свои маленькие хитрости. К тому же я знаю источник твоих.
- Кто ты? - спросил я, сжимая рукоять меча и перекатившись в
полусогнутую стойку. Лицом к темноте я описывал острием меча полукруг.
- Я - твой враг, - последовал ответ. - Появления которого ты никак не
ожидал.
9
Мощь. Я вспомнил тот день, когда стоял на вершине скальной
возвышенности.
Фиона в лавандовой одежде и с серебряным поясом стояла впереди и
повыше и несколько вправо от меня. Она держала в правой руке серебряное
зеркальце и смотрела вниз сквозь марево, туда, где высилось громадное
дерево, вокруг нас царила полная тишина, и даже слабые звуки, издаваемые
нами самими, доходили приглушенно. Вершина дерева тонула в низко
нависавшей стене тумана. Просачивающийся сквозь этот сгусток тумана свет
четко вырисовывал ее на фоне зависшего сзади следующего скопления тумана,
поднимавшегося, чтобы воссоединиться с тем, наверху. В земле поблизости от
корней дерева была протравлена яркая и, казалось, светящаяся сама по себе,
линия, изгибавшаяся и пропадавшая в тумане. Далеко слева от меня виднелась
короткая дуга схожей интенсивности свечения, выходящая и поднимающаяся в
колышущейся белой стене.
- Что это, Фиона? - спросил я. - Зачем ты привела меня в это место?
- Ты слышал о нем, - ответила она. - Я хотела, чтобы ты его увидел.
Я покачал головой.
- Я никогда о нем не слышал. И понятия не имею, на что смотрю.
- Идем, - позвала она и начала спускаться.
Она двигалась быстро и грациозно, отказавшись опереться о мою руку, и
мы спустились со скал и подошли поближе к дереву. Во всем этом было что-то
смутно знакомое, но я не мог уловить, в чем оно заключается.
- Ты слышал от своего отца, - сказала она. - Он провел много времени,
рассказывая тебе свою историю. И наверняка не опустил этот эпизод.
Я остановился, так как, осторожно, стал понемногу догадываться.
- Это дерево, - сказал я.
- Корвин воткнул свой посох, когда приступил к сотворению нового
Лабиринта, - подтвердила она мою догадку. - Посох был свежесрезанным. И
пустил корни.
Я, кажется, ощутил слабую вибрацию почвы.
Фиона повернулась спиной к дереву, подняла принесенное ею зеркальце и
направила его под таким углом, что смогла смотреть за свое правое плечо.
- Да, - сказала она через несколько минут. А затем протянула
зеркальце мне. - Посмотри, - предложила она, - точно так же, как я.
Я взял зеркальце, повторил ее движения, навел, как надо, и взглянул.
Вид в зеркальце не совпадал с тем, что являлся моему невооруженному,
но зато внимательному взгляду. Теперь я мог видеть сквозь туман различить
большую часть странного Лабиринта, ярко извивавшегося п земле,
направлявшему проходы внутрь, к расположенному не точно в центре
окончанию, единственному месту, по-прежнему скрытому неподвижной башней
белого тумана, в котором, казалось, горели крошечные огоньки, похожие на
звезды.
- Он не похож на Лабиринт в Амбере, - заметил я.
- Да, - подтвердила она. - Он чем-нибудь похож на Логрус?
- В общем-то нет. Логрус на самом деле постоянно меняется. И еще, он
более угловатый, тогда как этот состоит по большей части из кривых и
изгибов.
Я еще раз вгляделся в него, а потом вернул ей зеркало.
- Интересное заклинание на этом зеркальце, - заметил я, так как
рассмотрел также и его, пока держал.
- И на много более сложное, чем ты думаешь, - отозвалась она. -
Потому что там на самом деле не туман. Смотри.
Она подошла к началу Лабиринта, поблизости от громадного дерева, где
сделала такое движение, словно собиралась поставить ногу на яркую черту.
Однако, прежде, чем это произошло, вверх ударил небольшой электрический
заряд и ушел в ее подошву. Она быстро отдернула ногу.
- Он отвергает меня, - сказала она. - Я не могу ступить на него.
Попробуй ты.
Что-то в ее взгляде мне не понравилось, но я подошел к месту, где
стояла она.
- Почему твое зеркальце не может показать самый центр этой штуки? -
внезапно спросил я.
- Кажется, сопротивление нарастает с углублением в него. В центре оно
самое сильное, - ответила она. - А вот почему, не знаю.
Я поколебался еще с миг.
- Кроме тебя еще кто-нибудь пробовал?
- Я приводила сюда Блейза, - ответила она. - Его он тоже отверг.
- И он единственный, кто еще видел это?
- Нет. Я приводила и Рэндома. Но он отклонил предложение попробовать.
Сказал, что не стремится в данный момент экспериментировать с этим.
- Это осмотрительно. При нем был тогда камень?
- Нет, А что?
- Просто любопытно.
- Посмотрим, как он поступит с тобой.
- Ладно.
Я поднял правую ногу и медленно поднес ее к черте. Примерно в футе от
нее я остановился.
- Кажется, что-то удерживает меня, - заявил я.
- Странно. Никакого электрического разряда не ударило.
- Радости мало, - отозвался я и толкнул ногу еще на пару дюймов вниз.
Наконец, я вздохнул: - Нет, Фи. Я не могу.
На ее лице я прочел разочарование.
- Я надеялась, - сказала она, когда я отступил, - что его может
пройти кто-то иной, кроме Корвина. Его сын казался самой подходящей
кандидатурой.
- А почему тебе так важно, чтобы кто-то прошел его? Просто потому,
что он существует?
- По-моему, он - угроза, - заявила она. - Его требуется исследовать и
подчинить.
- Угроза? Почему?
- Амбер и Хаос - два полюса существования, в том смысле, в котором
понимаем мы, - растолковывала она, - гнездящиеся в Лабиринте и Логрусе.
Между ними веками поддерживалось равновесие. Я теперь, как я считаю, этот
незаконнорожденный Лабиринт твоего отца подрывает их сбалансированность.
- Каким образом?
- Между Амбером и Хаосом пробегают своеобразные волны обмена. При
этом, кажется, возникает интерференция.
- Это больше похоже на лишний кубик льда в стакане, - возразил я. -
Через некоторое время все придет в норму.
Она покачала головой.
- Не приходит. С тех пор, как была создана эта штука, стало куда
больше теневых гроз. Они раздирают ткань Отражений. Они воздействуют на
саму природу реальности.
- Не подходит, - отмел я. - В то же самое время произошло еще одно, и
куда более важное событие. Был поврежден Лабиринт в Амбере, и Оберон
отремонтировал его. Возникшая из-за этого волна Хаоса промчалась по всем
Отражениям. Она воздействовала на все. Но Лабиринт выдержал, и все
успокоилось. Я больше склонен считать все эти грозы похожими по своей
природе на шок последствия...
- Это хороший довод, - согласилась она. - Но что, если это не так?
- Не думаю.
- Мерль, здесь сосредоточена какая-то мощь, огромная мощь.
- Не сомневаюсь.
- У нас в обычае всегда было не терять иЗ виду таких мест, пытаться
понять их, сделать мощь управляемой. Потому что в один прекрасный день она
может стать угрозой. Корвин, рассказывая тебе о своих деяниях, дал тебе
хоть как-нибудь понять о том, что именно представляет собой эта штука, и
как мы можем управиться с ней.
- Нет, - сказал я. - Ничего кроме того, что он создал его в спешке
для замены старого, который, по его пониманию, Оберон не сумел
отремонтировать.
- Если бы только мы сумели найти его!
- Все еще нет никаких известий?
- Дроппа утверждает, что видел его в ресторане "Дюны" на любимом вами
обоими Отражении-Земля. По его словам, он находился в обществе
привлекательной женщины, они пили вино и слушали музыкальную группу. Затем
он помахал рукой и направился через толпу к ним, подумав, что Корвин узнал
его. Однако, когда он добрался до столика, они исчезли.
- Это все?
- Это все.
- Не густо.
- Знаю. Но если он единственный, кто может пройти эту проклятую
штуку, и если она все-таки является угрозой, то мы однажды можем оказаться
в большой беде.
- По-моему, ты паникуешь, тетушка.
- Хочется верить, что ты прав, Мерлин. Пошли, я отведу тебя домой.
Я еще раз изучил взглядом это место, впитывая в себя не только
подробности, но и ощущения, так как хотел нарисовать для него Козырь. И я
никому не сказал, что когда опускал ногу, то никакого сопротивления не
возникло, потому что коль ступишь на Лабиринт или Логрус, возврата уже
нет. Либо ты пройдешь его до конца, либо будешь уничтожен им. А я, как бы
ни любил тайны, не располагал достаточным временем, так как каникулы
подходили к концу, и мне требовалось вернуться к занятиям.
Мощь.
Мы были вместе в лесу Черной Зоны, того района Отражений, с которым
Хаос поддерживает торговые связи. Мы охотились на ЖАНДА, рогатого,
невысокого, черного, свирепого и плотоядного зверя. Я не особенно люблю
охотиться, потому что не в восторге от убийства без особой необходимости.
Однако, придумал эту охоту Юрт, а поскольку это, возможно, было моим
последним шансом добиться до своего отъезда хоть какого-то примирения с
братом, я решил принять его предложение. Ни он, ни я не отличались особой
меткостью в стрельбе из лука, а жанд очень проворен. Поэтому при самой
минимальной удаче никто не умрет, а мы получим возможность побеседовать и,
наверное, добиться к концу охоты лучших отношений.
На каком-то этапе, когда мы потеряли след и отдыхали, у нас произошел
долгий разговор о стрельбе из лука, придворной политике, Отражениях и
погоде. В последние дни он держался со мной намного вежливее, и я принял
это за добрый знак. Он отрастил волосы так, что они закрыли недостающее
левое ухо. Уши трудно регенерировать. Мы не вспоминали о нашей дуэли, о
споре, приведшем к ней. Так как мне вскорости предстояло уйти из его
жизни, я считал, что, наверное, он желал бы забыть об этой главе своей
жизни и остаться в относительно дружеских отношениях со мной, так, чтобы
мы разошлись в разные стороны с хорошими воспоминаниями. Так или иначе, я
оказался наполовину прав.
Позже, когда мы остановились закусить холодной охотничьей снедью, он
спросил меня:
- Так на что похоже это ощущение?
- Какое? - не понял я.
- Мощи, - ответил он. - Мощи Логруса, способности ходить по
