Тогда я остановился, сделал глоток воды и устроил себе привал на
несколько минут. После отдыха я начал спуск.
На склоне Колвира очень трудно передвигаться через Отражения. Чтобы
прилично справиться с этим делом, человек должен быть на достаточном
расстоянии от Амбера.
Так что на данном этапе я только и мог, что шагать на своих двоих, но
ночь для прогулки выпала подходящая, так что я ничего не имел против.
Я успел уже уйти довольно далеко по дороге вниз, когда небо над моей
головой посеребрило сияние и на плечо Колвира уселся полумесяц, залив
призрачным светом бежавшую впереди меня извилистую тропинку. Я немного
прибавил шаг.
Мне очень хотелось покинуть склон горы уже с наступлением рассвета.
Я был зол на Рэндома за то, что он не дал мне возможность доказать
ему полезность моего изобретения. Я еще не был вполне готов рассказать ему
о машине. Если бы не похороны Каина, я вообще не вернулся бы еще в Амбер,
пока не доел бы функционирование Колеса до последней степени совершенства.
Даже сейчас я не собирался упоминать о Колесе, если бы оно в какой-то
степени не входило в окутавшую нас загадку и если бы Рэндом не пожелал сам
узнать о нем. Он хотел иметь полную информацию о моих делах...
Ладно. То, что он увидел, ему явно не понравилось, но премьера
состоялась вероятно преждевременно.
Если теперь я выключу машину, как этого требует Рэндом, я уничтожу
все плоды своей многолетней работы, ведь Колесо-Призрак все еще продолжало
работать по программе самообразования, сканирующей Отражения.
В любом случае, мне надо было давно наведаться к нему, проверить как
идут дела, исправить мелкие погрешности, которые обязательно накапливаются
по мере работы машины.
Я продолжал размышлять обо всем этом, а тропинка тем временем
становилась все круче, обвивая западный склон Колвира.
В конце концов, ведь Рэндом вовсе не приказывал уничтожить весь объем
памяти Колеса. Он просто хотел, чтобы машину выключили. С этой точки
зрения, которую я предпочитал другим, я мог по своему усмотрению выбирать
средства. Я решил, что имею право сначала все как следует проверить, чтобы
убедиться, что машина в порядке. Потом я смогу перевести содержание банков
памяти в более устойчивый вид. Тогда выключу машину, и память ее
сохранится в неприкосновенном виде до той поры, пока не придет время
привести Колесо в действие...
А может быть...
- Что, если я все приведу в порядок, встрою пару охранительных
устройств, учтя замечания Рэндома и успокоив его - таким образом, как я
это себе представляю, потом вызову его самого, покажу, что я сделал и
спрошу, доволен ли он моей работой. Если же его и это не устроит,
выключить машину можно будет и потом.
Но, скорее всего, он изменит свое решение, не может же он не
понимать, какие это открывает перспективы...
Да, об этом стоит подумать.
Я обыгрывал в своем воображении эти разговоры с Рэндомом, пока луна
не перекатилась на левую сторону неба. Я был уже на половине пути вниз по
склону Колвира. И чем дальше, тем легче было идти.
Я ощущал ослабление действий сил Лабиринта.
Я еще пару раз останавливался, чтобы попить воды, потом - чтобы
проглотить сэндвич. Чем больше я размышлял, тем сильнее становилась моя
уверенность, что, если я продолжу работу над Колесом, то Рэндом только
придет в ярость и, скорее всего, вообще не захочет до конца меня
выслушать. С другой стороны, я сам тоже разозлился.
Но так или иначе, путь мне предстоит немалый, так что время
поразмышлять как следует, у меня еще будет.
Небо постепенно становится светлее. Я прошел последний каменистый
склон и достиг широкого удобного тракта у подножия Колвира, шедшего на
северо-запад.
Я смотрел на выстроившиеся вдоль моего пути деревья. Вот одно
развесистое, вот еще одно, удобный ориентир...
С ослепительной вспышкой - мне даже показалось, что что-то зашипело -
и раскатом оглушительного грома, дерево раскололось на две части. Я не
дошел до него не более сотни метров.
Я вскинул обе руки, как только увидел разряд, но даже несколько минут
спустя слышал треск раздираемого дерева и эхо разряда.
Потом я услышал голос:
- Возвращайся назад!
Я решил, что наступило время разговорного гамбита.
- Может вступим в переговоры? - спросил я.
В ответ - мертвая тишина.
Я опустился в мелкую траву, бегущую вдоль дороги, прополз несколько
метров к месту, где прикрытие было получше. Я прислушивался и
всматривался, надеясь, что тот, кто выкинул этот трюк, каким-нибудь
образом выдаст свое местонахождение.
Однако ничего не происходило. В течение примерно минуты я осматривал
заросли и часть склона, по которому только что спустился. С этой точки
наблюдения мое вдохновение получило небольшой толчок.
Я вызвал мысленно изображение Логруса, и две его линии стали моими
руками.
Тогда я потянулся, но не сквозь Отражения, а к склону, туда, где
довольно солидный валун нависал над скоплением других валунов.
Ухватившись, я потянул. Камень оказался слишком тяжел, чтобы легко и
сразу перевернуться. Я начал его раскачивать, сначала потихоньку,
медленно, потом все сильнее. Наконец, он замер в неустойчивом положении,
потом покатился вниз.
Он рухнул на груду камней ниже, и образовался небольшой камнепад.
Камни сталкивались и тащили за собой другие.
Потом стали катиться большие обломки скалы.
Скала, по которой змеился разлом, не выдержала, и целый огромный
пласт ее подался, пошел и плавно, словно в кино, стал оседать.
Я почувствовал, как подо мной задрожал грунт. Я сам не ожидал, что
вызову такой зрелищный спектакль. Камни подпрыгивали, отскакивали друг от
друга, ныряли в заросли кустов и деревьев.
Я видел, как трещат и раскачиваются деревья, некоторые из них были
совсем измочалены.
Когда обвал прекратился, я поднялся - Фракир покачивался, свешиваясь
с моего запястья, - и приблизился к зарослям.
Я внимательнейшим образом осмотрел поредевшую рощу, но там никого и
ничего не было.
Я взобрался на ствол поваленного дерева.
- Еще раз спрашиваю - будем разговаривать? - крикнул я в
пространство.
Ответа не было.
- Ладно, пусть будет так, - сказал я, и направился на север, в Арден.
Продираясь через древний лес, я время от времени слышал неподалеку
стук лошадиных копыт. Но если за мной и следили, во всяком случае, особого
желания эти всадники не выявили.
Скорее всего, это был один из патрулей Джулиана.
Особого значения это не имело.
Вскоре я дорогу и начал приготовления, которые помогут мне унестись
очень далеко от них.
Более светлая тональность... от коричневого цвета к белому... Деревья
стали пониже, завеса листьев гуще... Непривычный посвист птиц, странного
вида гриб...
Мало-помалу характер леса изменился, и чем дальше это изменение
уносило меня от Амбера, тем легче мне было это производить.
Мне начали попадаться солнечные прогалины. Небо стало светло-голубым,
все деревья были зеленые, и почти все - молодые.
Я перешел на медленный бег.
Показались облака, целые массивы облаков, пористый дерн стал плотнее
и суше.
Я ускорил бег, направляясь вниз по склону холма. Трава становилась
все гуще и выше, деревья превратились в островки среди океана бледных
трав.
Взор теперь охватывал все пространство до горизонта. Шелестящая
жемчужная завеса справа от меня - дождь.
До меня докатились громовые раскаты, хотя мой путь продолжало
освещать солнце. Я глубоко вдыхал чистый влажный воздух, продолжая свой
бег.
Травы постепенно исчезли, земля зазмеилась трещинами, небо почернело,
по каньонам вокруг меня мчались потоки воды. На скалистую местность,
окружавшую меня, низвергались водопады ливня.
Я начал оскальзываться. Каждый раз, теряя равновесие, я проклинал все
на свете, а особенно самого себя за то, что слишком рьяно взялся за
смещение.
Наконец тучи разошлись, словно театральный занавес, и лимонное солнце
пролило потоки тепла и света с оранжево-розового неба. Гром на полураскате
затих и поднялся ветер.
Я поднялся по склону холма, посмотрел вниз, на полуразрушенную
деревню, давно заброшенную, местами захваченную деревьями, с улицами
изборожденными канавами и курганами вдоль них.
Я прошел по главной улице этой деревни под серо-черным грифельным
небом, потом осторожно перебрался через замерзший пруд. Лица тех, кто
лежал подо льдом, слепыми взглядами провожали меня во всех направлениях.
В небе плавали хлопья сажи, снег был плотен, мое дыхание повисало в
воздухе туманными перьями. Я вошел в скелетоподобный лес, где на сучьях
притаились замерзшие в камень птицы.
Гравюра...
Скользя вниз по склону холма, скатываясь и окунаясь в оттепель,
весну...
Снова повсюду вокруг меня движение.
Грязь под ногами, зеленые проплешины, странного вида автомашина на
дальнем холме.
Мусорный двор. Вонь, жижа, тление, дым, ржавчина... Я пробираюсь
среди гор отбросов. Шныряют наглые крысы...
Скорее отсюда! Смещение быстрей, дыхание тяжелей...
Голоса неба над шапкой смога, дно речной дельты, берег океана,
золотые пилоны вдоль дороги, сельский ландшафт с озерами, коричневые травы
под зеленым небом.
Замедляюсь... Вокруг простираются поля трав, река и озеро...
Я вытираю пот со лба рукавом, рукав промокает.
Я со свистом втягиваю воздух и перехожу на шаг.
Не спеша шагаю через поле, предпочитая сделать передышку в таком
месте, откуда открывается хороший обзор. Ветер тихо шелестит травой. В
воздухе пахнет чем-то сладким. Ближайшее озеро цвета извести.
Вдруг мне показалось, что справа что-то ярко полыхнуло, но когда я
посмотрел я ту сторону, там не было видно ничего необычного. Немного
погодя я готов был поклясться, что слышу далекий топот копыт, но
опять-таки ничего не было заметно.
Что плохо в Отражениях - никогда нельзя с полной уверенностью
сказать, что для данной складки естественно, а что - нет. Никогда не
знаешь, чего ожидать.
Прошло еще несколько минут, и я почувствовал запах и только потом
увидел дым.
В следующее мгновение передо мной вспыхнул огненный поток, который
пылающей завесой преграждал мне путь.
Снова раздался голос:
- Я же сказал тебе - возвращайся!
Ветер дул со стороны огня, подталкивая его ко мне. Я повернулся,
чтобы направиться прочь и увидел, что огонь уже охватывает меня с флангов.
Чтобы создать в уме нужную матрицу для смещения Отражений, необходимо
время. Я же был застигнут врасплох и не был уверен, что успею
сосредоточиться.
Так что я бросился бежать со всех ног.
Линия огня загибалась вокруг, словно беря меня в огромное кольцо.
Я не остановился, чтобы полюбоваться прелестной отточенностью ее
движения, потому что к тому времени дым и жар заметно усилились.
Сквозь треск пламени мне все слышался топот копыт. Глаза мои стали
наполняться слезами, а струи дыма еще больше ухудшали видимость. И опять я
не мог обнаружить признаков того, кто подготовил и привел в действие эту
огненную ловушку.
Но на этот раз сомнений быть не могло - земля явно дрожала от топота
какого-то существа с копытами, приближавшегося ко мне.
Пламя взметнулось и стало подниматься все выше. Круг поспешно стал
замыкаться.
Я уже стал прикидывать, как мне отразить новую опасность, когда
сквозь просвет в огненной стене влетели конь и всадник.
Всадник изо всех сил натянул поводья, но гнедой конь явно был не
