- Прости, госпожа, что потревожил тебя без времени, - поклонился он.
- Что-нибудь случилось? Боанергос или Салмаах?
- Нет, лошади живы и здоровы. Примчался посланец из войска и привез
тебе письмо стратега Птолемея. Вот, - воин протянул зашнурованный пакет из
тонкой кожи с привязанным к нему дельторионом - писчей дощечкой, на
которой было обозначено имя Таис и приказание доставить без промедления.
Таис положила пакет на подушку, приказала воину сесть и выпить вина.
Финикиянка, давно очарованная красотой Ликофона, мигом разбавила и подала
розовое вино, вся извиваясь и бросая на тессалийца короткие и острые
взгляды. Молодой воин приосанился, выпил чашу, и тотчас же За-Ашт налила
вторую. Ликофон махнул рукой, отказываясь, и сбросил лежавший на краю
стола бронзовый диск. Ударившись о плиты пола, бронза зазвенела громко и
протяжно. Очень скоро в дверь из храмового прохода раздался стук. По знаку
Таис финикиянка отодвинула засов. В комнате появилась жрица в черной
сетке. Поднеся руку ко лбу, она выпрямилась и бесстрастно окинула взглядом
присутствующих.
- Ах! Что ты наделал! - сказала Таис воину. - Теперь я должна идти!
Ликофон не заметил укора, медленно поднимаясь с сиденья. Он смотрел,
не отрываясь, на черную жрицу, как будто сама Афродита явилась ему в пене
моря и блеске звезд. Даже афинянку встревожило ощущение чуждой силы, нечто
не совсем человеческое. Исходившее от диковинной женщины, будто она была
ореадой - горной нимфой или мифическим оборотнем, титанидой. Жрица не
осталась равнодушной к восхищению тессалийца, слегка склонила голову, и
будто темные молнии вылетели из ее огромных глаз, добивая жертву. Юноша
покраснел, вся кровь бросилась ему в голову. Он опустил взгляд,
задержавшись на сильных ногах с удивительно правильными ступнями. Жрица,
сверкая острыми зеркально-металлическими ногтями, откинула черную прядь,
открывая, как перед боем, свое хмурое и прекрасное лицо.
Таис, обычно далекая от ревности, не могла перенести, чтобы одного из
ее воинов при ней сгибали как тонкую веточку.
- За-Ашт, ты предложишь Ликофону еще вина? Может быть, он захочет
поесть? Пойдем, - небрежно кивнула она черной жрице, которая улыбнулась
бегло и снисходительно, послав молодому воину, еще один долгий, все
обещающий взгляд.
Таис хотела пройти вперед, но жрица, так и не сказав ни слова,
скользнула в проход и быстро пошла не оглядываясь. Только у заграждавшей
коридор решетки она подождала гетеру, призывая прикованную привратницу,
валявшуюся в едва освещенной нише на охапке сухой травы. Провожатая не
пошла прямо в святилище, а повернула направо, в боковой ход, ярко
освещенный и кончавшийся лестницей наверх. Они вышли на верхний этаж,
поднялись еще по одной лестнице и оказались на веранде. Позади них
высилось самое верхнее помещение без окон, с единственной бронзовой дверью
огромной тяжести и прочности. Таис угадало сокровищницу и подумала, как
неосторожно хранить драгоценности на высоте. Вдруг приключится пожар...
Конические выступы красной плотной терракоты облицовывали стены
сокровищницы и верхнего этажа.
- Что ты рассматриваешь, дочь моя? - окликнула главная жрица.
Обернувшись Таис увидела ее в кресле слоновой кости рядом с мужчиной,
вероятно главным жрецом. Афинянка подошла к ней, присела на скамью, тоже
отделанную слоновой костью, и поделилась своими опасениями.
- Я знаю, что ты умна, служительница Афродиты. Но и те, кто строил
это святое место, не были глупцами. Весь храм состоит только из кирпичей,
изразцов, плит гранита и мрамора, перекрывающих потолки. Строители сделали
так, чтобы даже при намеренном поджоге ничего не могло сгореть, кроме
нескольких занавесей и кресел.
Заинтересованная Таис ответила, что подобные приемы вечного
строительства из одного камня она увидела в Египте. Главная жрица задала
ей несколько вопросов и замолчала. Таис с высоты любовалась искусным
расположением храма. В Элладе храмы строились на естественном возвышении -
вершинах высоких холмов, на краю обрывов, на гребнях склонов. Поднимаясь к
храму, человек возвышался сам, готовясь встретить образы богов.
Этот храм (как объяснила жрица, построенный по образцам древнейших
святилищ Междуречья - равнинной страны) стоял в центре округлой равнины,
замкнутой горами с юга, запада и севера и открытой только на восток, к
Евфрату. С верхней надстройкой и пьедесталом храм вздымался на порядочную
высоту. Люди, подходившие и подъезжавшие с равнины, издалека видели
святилище. По мере приближения здание громоздилось, наплывая на людей и
угнетая их чувством ничтожества перед могучей богиней и ее слугами...
Таис с особенным наслаждением разглядывала окрестности, может быть,
впервые ощутив влияние высоты на сознание человека. Отрешенность от всего
копившегося внизу, чувство собственной недоступности, возможности охватить
взглядом большее пространство - все было иначе, чем в горах. Там человек,
поднявшийся на высоту, был частью окружавшей его природы, а здесь
искусственное сооружение надменно выпячивалось посреди равнины, отрываясь
от естественной почвы и наделяя находившихся в нем людей чувством
превосходства, чистоты и независимости. Далеко на востоке, за пыльной
дымкой пролегала долина Евфрата, а на севере темнело ущелье его притока -
большой речки, на перевале к которой стоит маленький храм Иштар
Персидской.
Молчание нарушил главный жрец, сказавший что-то на неизвестном гетере
языке. Жрица небрежно потянулась в своем глубоком кресле и спросила, не
хочет ли гостья продолжить ознакомление с тайнами Матери Богов. На ответ
Таис, что она ночью чувствовала себя отравленной и если "знакомство"
пойдет так и дальше, то она не выдержит, жрица усмехнулась сурово и
одобрительно, признав, что ей дали слишком сильную мазь, не сообразив, что
вряд ли эллинка привыкла к подобным втираниям. В дальнейшем они будут
осторожнее.
Чтобы повременить с ответом (прямой отказ хозяевам священного места
был недопустим), Таис спросила о смысле одеяния высших Жриц и их
разделения на две группы.
- Это не составляет тайны, - сказала главная жрица, - красные жрицы
служат днем и олицетворяют дневные силы Кибелы, а черные - ночные. В Либии
и Элладе их назовут Ламиями - спутницами Гекаты. Считается, что снискавший
любовь такой жрицы приобщается к силам Кибелы-Реи, по-вашему - Геи. Всю
жизнь ему сопутствуют здоровье, удача и славное потомство. Искусство жриц,
особенно черных, выше всего, что может дать смертная женщина, вдохновлено
Великой Матерью и укреплено ее могучей силой.
- И любой человек может добиться этого?
В глазах главной жрицы зажглось пламя как у дикого зверя. Дрожь
пробежала по спине Таис, но она не опустила взгляда.
- Любой! - отвечала жрица. - Если он не урод, здоров и достаточно
силен.
- Как определить, достаточно ли?
- Для этого и служит одеяние-сеть. Она очень прочна и, чтобы овладеть
жрицей, надо разорвать сеть руками. Только необычайно сильный человек в
огне неистовых чувств способен на это.
- А если не способен и не разорвет?
Главная жрица склонилась к Таис и тихо сказала:
- Тогда кара Кибелы обрушится на него. Если он захотел красную жрицу
дня, она крикнет, и неудачника схватят, оскопят на жертвеннике перед
Кибелой и превратят в храмового раба, если останется жив. Черная жрица -
Ламия никого не зовет. Крепко обняв незадачливого мужа, она дает ему
поцелуй Кибелы, вонзая нож вот здесь, - жрица положила пальцы на ямку за
левой ключицей.
- Какой смысл вложен Великой Матерью в подобную жестокость?
- Только очень сильные, красивые, уверенные в себе герои приходят,
чтобы стать возлюбленными Дня и Ночи. Рождаются дети, и девочки становятся
высшими жрицами, а мужи - стражей и охранителями святилища. Заметила ли
ты, какие они могучие, как велики их копья и тяжелы мечи?
- Заметила, что прекрасны и высшие жрицы - все на подбор. Но неужели
смысл только в получении потомства для храма? Среди тысяч можно найти и
выбрать не худших, - возразила Таис.
- Ты, пожалуй, слишком умна для непосвященной, - с легкой насмешкой
("Как Иштар", - подумала Таис) сказала жрица, - разумеется, истинный смысл
не в этом. С веками слабеет порода людей, и страстное безумие
Кибелы-Ашторет-Атаргатис уже не захватывает их, как в прежние времена.
Кибеле угоден пламень чувственной ярости, так же как любовь - Афродите...
Таис подумала об Урании. Жрица продолжала:
- Служение наших девушек погружает людей в природу, объединяя их со
всем живущим, вскормленным Реей-Кибелой. В этом счастье и судьба мужа,
иного пути не дано богами. Мужи находят себя и делают то, для чего
предназначены. Если же они оказываются непригодными, Великая Мать
призывает их обратно к себе, чтобы возродить к жизни лучшими. И мужи идут
к ней, не познав горечи старения, в пламенной юности.
- Почему ты уверена, что слабеют люди? - в свою очередь скрывая
насмешку, спросила Таис, и жрица вдруг рассмеялась.
- Посмотри еще раз на облик Кибелы-Реи в древней статуе и поймешь,
что только ненасытное желание может искать такой образ, и только
необычайная сила и крепость может надеяться быть ее парой...
Таис вспомнила необычайную мощь в пределах гармонического сложения,
излучаемую статуей Реи, и не смогла возразить.
- А где живут черные и красные? - спросила она, меняя тему.
- Они не покидают храма, пока молоды. Нередко они выходят замуж за не
маленьких людей или странствуют, занимая высокие должности в других, менее
значительных храмах Реи. В определенные дни месяца они ходят купаться на
священное озеро, и горе тем мужам, какие окажутся нарушителями их покоя.
- А если встретится женщина? - гетера сообразила, о каком озерке идет
речь.
- С женщиной нечего делать. Лишь в том случае, если несчастная
нарушила чистоту священной воды, ее ждет смерть!
- А жрицы живут там? - поспешила спросить Таис, показывая на южное
крыло храмовой постройки, плоская крыша которого приходилась на уровне
пола главного храма.
- Ты угадала! Хочешь посетить их?
- О нет! А что находится в северном крыле?
Снова дикий блеск мелькнул и угас во взгляде жрицы.
- Туда я и хочу повести тебя на закате. Но прежде ты принесешь клятву
на алтаре Кибелы-Реи, клятву молчания. Древние тайны Великой Матери
сохраняются нами. Обряды незапамятных времен, перенесенные сюда
тысячелетия назад из Ликаонии и Фригии, дают силу служителям Ашторет.
В святилище, совершенно безлюдном в этот час, гетера поклялась
хранить тайну. Хозяйка храма налила ей напитка. Таис отступила с опаской.
- Не бойся, это не вчерашнее! Тебе понадобится мужество, когда
увидишь тайну. Помни, что Великая Мать - владычица зверей... - Последние
слова, сказанные напряженным шепотом, вселили в гетеру неопределенный
страх. Она выпила чашу залпом.
- Отлично! Теперь прими дар, - и жрица протянула Таис два лекитиона -
флакончика из молочно-белого стекла, плотно закрытых пробками из
драгоценного густо-розового индийского турмалина. На одном из лекитионов
был вырезан серп луны, на другом - восьмиконечная звезда.
- Как можно! Я не могу принять такие дорогие вещи! - воскликнула
Таис.
- Ветерок (пустое)! - ответила главная жрица. - Храм Великой Матери
богат и может делать и не такие дары наиболее прекрасным женщинам, ибо они
сами - драгоценности, созданные Реей для ее собственных целей. Но ты не
спросила - что во флаконах. В этом, - она показала лекитион со звездою, -
