кусочек черной кожи.
Завизжала в петлях тяжелая дверь. Пандиону развязали руки,
втолкнули внутрь тюрьмы. Вооруженные копьями и луками стражи
задвинули тяжелый брус. Пандион очутился в тесной квадратной
комнате, набитой человеческими телами, лежавшими вповалку. Люди
тяжело дышали и стонали в беспокойном сне. Задыхаясь от вони,
казалось исходившей от самих стен, Пандион отыскал себе
свободное место на полу и осторожно присел. Юноша не мог спать.
Он раздумывал над событиями последних дней, и на сердце у него
было тяжело. Медленно шли бессонные часы одинокого ночного
раздумья.
Пандион думал только о свободе, но не находил путей к
спасению из плена. Он попал в глубь совершенно неизвестной
страны. Одинокий, безоружный пленник, не знающий языка
окружающего враждебного ему народа, он ничего не мог
предпринять. Пандион понимал, что его не собираются убивать, и
решил ждать. Потом, когда он хоть немного узнает страну... но
что ждет его в этом "потом"? Пандион чувствовал, как никогда,
острую тоску по товарищу, который помог бы ему преодолеть
страшное одиночество. Он думал о том, что для человека нет
худшего состояния, чем быть одному среди чужих и враждебных
людей, в непонятной и неизвестной стране -- рабом, отделенным
от всего непроницаемой стеной своего положения. Одиночество
среди природы переносить гораздо легче: оно закаляет душу, а не
принижает ее.
Эллин покорился судьбе и впал в странное оцепенение. Он
дождался рассвета, равнодушно разглядывая своих товарищей по
несчастью: пленников, принадлежавших к разным и неведомым
молодому скульптору азиатским племенам. Они были счастливее его
-- могли переговариваться друг с другом, делиться горем,
вспоминать прошлое, обсуждать сообща будущее. На молчавшего
Пандиона были устремлены любопытные взгляды заключенных. Все
беззастенчиво рассматривали его. а он стоял в стороне, нагой и
страдающий.
Стражи бросили Пандиону кусок грубого холста для
набедренной повязки, потом четверо чернокожих людей внесли
большой глиняный сосуд с водой, ячменные лепешки и стебли
какой-то зелени.
Пандион был поражен видом совершенно черных лиц, на
которых ярко выделялись зубы, белки глаз и коричнево-красные
губы. Юноша догадался, что это были рабы, и его удивили их
веселые и добродушные лица. Чернокожие смеялись, показывая
белоснежные зубы, подшучивали над пленниками и друг над другом.
Неужели пройдет время, и он будет способен чему-то радоваться,
забыв о жалкой роли человека, потерявшего свободу? Неужели
пройдет эта грызущая его непрестанно тоска? А Тесса? Боги, если
бы знала Тесса, где находится он сейчас!.. Нет, пусть лучше не
знает: он вернется к ней или умрет -- другого выхода нет...
Мысли Пандиона прервал протяжный окрик. Дверь раскрылась.
Перед Пандионом засверкала широкая река. Место заключения было
совсем близко от берега. Большой отряд воинов окружил пленников
щетиной копий. Скоро все были загнаны в трюм большого судна.
Корабль поплыл вверх по реке, и заключенные не успели
осмотреться кругом. В трюме стояла жара. В воздухе, наполненном
тяжелыми испарениями, под накаленной палубой, было трудно
дышать.
Вечером стало прохладнее, и изнуренные пленники начали
оживать -- вновь послышались разговоры. Судно продолжало свой
путь всю ночь, утром ненадолго остановилось -- пленникам
принесли еду, -- и утомительное путешествие продолжалось. Так
прошло несколько дней -- их не считал отупевший, безучастный
Пандион.
Наконец голоса гребцов и воинов зазвучали оживленнее, на
палубе началась суматоха -- путь был окончен. Пленников
оставили в трюме на всю ночь, и рано утром Пандион услышал
протяжные окрики команды.
На пыльной, выжженной солнцем площадке полукольцом
выстроилась охрана, выставив вперед копья. Пленники выходили по
одному и мгновенно попадали в руки двум громадного роста
воинам, у ног которых лежала груда веревок. Египтяне
выкручивали пленникам руки так сильно, что плечи у людей
выгибались и локти за спиной сходились вместе. Стоны и крики
нисколько не трогали гигантов, наслаждавшихся своей силой и
беззащитностью жертв.
Наступила очередь Пандиона. Один из воинов схватил его за
руку, едва только юноша, ослепленный дневным светом, ступил на
землю. От боли оцепенение, овладевшее Пандионом, прошло.
Обученный приемам кулачного боя, юноша легко вывернулся из рук
воина и нанес ему оглушительный удар в ухо. Гигант упал лицом в
пыль, к ногам Пандиона, второй воин в растерянности отскочил в
сторону.
Пандион оказался окруженным тринадцатью врагами с
устремленными на него копьями.
В неистовой ярости юноша прыгнул вперед, желая погибнуть в
бою -- смерть казалась для него избавлением... Но он не знал
египтян, накопивших тысячелетний опыт усмирения рабов. Воины
мгновенно расступились и бросились сзади на Пандиона,
выскочившего за круг. Молодой храбрец был сбит с ног и задавлен
телами врагов. Тупой конец копья сильно ударил его между ребер
в нижнюю часть груди. Огненно-красный туман поплыл перед
глазами юноши, дыхание его прервалось. В это мгновение
египтянин свел закинутые над головой руки Пандиона вместе и
соединил их в запястьях деревянным похожим на игрушечную лодку
предметом.
Тотчас же воины оставили юношу в покое.
Пленников быстро связали и погнали по узкой дороге между
берегом реки и полями. Молодой скульптор испытывал страшную
боль: руки, поднятые вверх над головой, были защемлены в
деревянную колодку с двумя острыми углами, сдавливавшими кости
запястий. Это приспособление не давало возможности согнуть руки
пути, точно побывал на высоте неба, откуда впервые развернулась
С боковой дорожки к группе Пандиона присоединилась вторая
партия пленных, затем третья, -- число рабов возросло до
двухсот человек.
Все они были связаны самым безжалостным способом; у
некоторых руки были в таких же колодках. Лица пленников были
искажены от боли, бледны и покрыты потом. Юноша шел как в
тумане, едва замечая окружающее.
А вокруг расстилалась богатая страна. Воздух был
необыкновенно свеж и чист, на узких дорогах царствовала тишина,
огромная река медленно катила воды к Великому Зеленому морю.
Пальмы едва заметно качали верхушками под легким северным
ветром, зреющие зеленые поля невысокой пшеницы чередовались с
виноградниками и фруктовыми садами.
Вся страна была огромным садом, возделанным в течение
тысячелетий.
Пандион не мог смотреть по сторонам. Он брел, стиснув зубы
от боли, мимо высоких стен, окружавших дома богачей. Это были
легкие и воздушные строения, в два этажа, с узкими и высокими
окнами над дверными нишами, обрамленными деревянными колоннами.
Белоснежные стены, расписанные сложным узором ярких и чистых
красок, выступали необыкновенно четко в ослепительном солнечном
свете.
Внезапно перед пленниками возникло исполинское каменное
строение с прямыми срезами невиданно толстых стен из больших
глыб камня, притесанных с поражающей правильностью. Темное и
таинственное здание, казалось, оседало на землю и,
распростершись, придавливало ее своей чудовищной тяжестью.
Пандион прошел вдоль ряда толстых колонн, угрюмо серевших на
фоне яркой зелени сада, раскинувшегося на равнине. Пальмы,
смоковницы и другие фруктовые деревья чередовались, образуя
прямые линии, казавшиеся бесконечными. Холмы были покрыты
густой зеленью виноградников.
В саду у реки стояло высокое и легкое строение,
расписанное такими же яркими красками, как и другие дома в этом
городе. У фасада, обращенного к реке, за широкими воротами
возвышались высокие, как мачты, столбы с пучками развевающихся
лент. Над широким входом располагался огромный снежно-белый
балкон, обрамленный двумя колоннами и прикрытый плоской крышей.
По карнизу крыши шла цветистая роспись узор из чередования
ярко-синей и золотистой краски. Ярко-синие и золотые зигзаги
украшали верхнюю часть белых колонн.
В глубине балкона, затененной коврами и шторами, виднелись
люди в снежно-белых длинных одеждах из мелко плиссированной
легкой материи. Сидевший в центре человек наклонил над перилами
балкона голову, отягченную высоким красно-белым убором(x).
-------------------------------------------------------
[x] Корона фараона двойная: красно-белого цвета -- в
знак власти над "обеими странами" -- Верхним и Нижним Египтом.
Красная корона -- Нижнего Египта, белая -- Верхнего
-------------------------------------------------------
Стража, сопровождавшая пленников, и важно выступавший
впереди начальник мгновенно распростерлись ниц. По мановению
руки фараона -- это и был живой бог, верховный владыка страны
Кемт -- пленников построили гуськом и медленно начали проводить
перед балконом. Толпившиеся придворные вполголоса обменивались
замечаниями и весело смеялись. Красота дворца, роскошь одежд
фараона и его приближенных, их свободные надменные позы так
резко оттенялись искажен ными лицами измученных пленников, что
в душе Пан-диона поднялось неистовое возмущение. Он почти не
помнил себя от боли в руках, тело его дрожало, как в ознобе,
закушенные губы пересохли и запеклись, но гоноша выпрямился,
глубоко вздохнул и обратил к балкону гневное лицо.
Фараон что-то сказал, обратившись к придворным, и все
одобрительно закивали головами. Вереница пленников медленно
двигалась.
Скоро Пандион очутился за домом, в тени высокой стены.
Постепенно здесь собралась вся толпа пленников, по-прежнему
окруженная безмолвными воинами. Из-за угла показался тучный
горбоносый человек с длинным посохом из отделанного золотом
черного дерева в сопровождении писца с дощечкой и свертком
папируса в руках.
Человек сказал несколько надменных слов начальнику стражи,
тот согнулся в низком поклоне и передал распоряжение воинам.
Повинуясь движению пальца вельможи, воины грубо расталкивали
толпу и отводили в сторону тех, на кого показывал сановник.
Пандион был замечен одним из первых. Всего было отобрано
человек тридцать, наиболее сильных и мужественных с виду. Их
немедленно повели обратно по той же дороге до окраины сада.
Затем воины погнали пленных вдоль низкой стены. Тропинка
становилась все круче и привела к огромному квадрату глухих
стен, стоявшему в лощине, между пшеничными полями. По толстым
стенам из кирпича-сырца в десять локтей высоты расхаживали
вооруженные луками воины. На углах возвышались навесы из
циновок.
В стене, обращенной к реке, был прорезан вход; больше
нигде не было видно ни двери, ни окон -- слепая зелено-серая
поверхность стен дышала жаром.
Пленных ввели в дверь, сопровождавшие их воины быстро
удалились, и Пандион оказался в узком дворике меж двух стен.
Вторая внутренняя, стена была ниже наружной, с единственной
дверью в правой стороне. На свободном пространстве стояли
грубые скамейки а часть двора была занята низким строением с
черневшим отверстием у входа. Группу пленников теперь окружали
воины с более светлым цветом кожи, чем у тех, которые привели
их сюда. Они все были высокого роста, с гибким и хорошо
развитым телом, многие с синими глазами и рыжеватыми волосами.
Пандион не видел раньше такого народа, равно как и чистокровных
жителей Айгюптоса, и не знал, что это были ливийцы.
Из пристройки появилось двое людей; один нес какой-то
предмет из отполированного дерева, другой -- серый фаянсовый
сосуд. Ливийцы схватили Пандиона и повернули его спиной к
