Сенмутом для своей возлюбленной царицы Хатшепсут(x) и назывался
Зешер-Зешеру(x) -- "величественнейший из величественных".
Необыкновенные деревья, росшие на территории храма, были
вывезены из далекого Пунта, куда царица Хатшепсут отправила
большую морскую экспедицию. С тех пор с каждым новым походом в
Пунт вошло в обычай привозить деревья для храма и возобновлять
древние насаждения, как будто сохранившиеся неприкосновенными с
отдаленных времен.
-------------------------------------------------------
[x] Знаменитый храм Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри
[x] Хатшепсу т -- царица XVIII династии (1500 -- 1457
до н. э.)
-------------------------------------------------------
Вдали послышался зов надсмотрщика. Рабы поспешно двинулись
в сторону от храма и, обогнув площадку слева, оказались перед
древним храмом, построенным тоже на уступе скалы в виде
небольшой пирамиды, опиравшейся на частую колоннаду(x).
-------------------------------------------------------
[x] Храм Ментухотепа -- фараона Среднего Царства
(Ментухотеп IV, фараон XI династии, около 2050 г. до н.э.)
-------------------------------------------------------
Выше по реке виднелось еще два небольших строения из
серого полированного гранита. Надсмотрщик подвел отряд к
ближайшему из них, и партия Пандиона влилась в группу из
двухсот рабов, уже начавших разрушение храма(x). Белая
штукатурка, покрывавшая внутренние стены, была расписана
красочными, мастерски исполненными рисунками. Но строительные
чиновники и мастера Айгюптоса, руководившие работами,
заботились только о целости полированных гранитных глыб,
составлявших наружную облицовку портика и колоннады. Внутренние
стены беспощадно разламывались.
-------------------------------------------------------
[x] Преимущественно разрушались храмы Среднего Царства
(2160 -- 1580 гг. до н. э.) из-за обилия в них хорошо
отделанного камня
-------------------------------------------------------
Пандион был потрясен уничтожением древних произведений
искусства и ухитрился присоединиться к группе рабов,
укладывавших каменные блоки на деревянные салазки, которые
затем веревками оттаскивались к берегу и грузились на тяжелую
низкую барку.
Он не знал, что прекрасные храмы древности уже давно
разбирались: фараоны Айгюптоса не ценили памятников прошлого и
спешили прославить свое имя в веках постройкой храмов и гробниц
из готовых материалов.
Ни дикие кочевники -- гиксосы, завоевавшие Та-Кем много
столетий назад, ни мятежные рабы, подчинившие себе на короткий
срок страну за два столетия до рождения Пандиона, не тронули
великолепных построек. А теперь по тайному повелению новых
фараонов разрушались даже гробницы древних царей, и похищенное
золото поступало в сокровищницу владык Айгюптоса из
погребальных комнат, скрытых под засыпанными песком пирамидами
Древнего Царства(x), из маленьких изящных гробниц Среднего
Царства и огромных подземелий великих царей первых династий
Нового Царства(x).
-------------------------------------------------------
[x] Новое Царство XVIII, XIX и XX династии (1580-1205
гг. до н. э.)
[x] Древнее Царство -- с III по VIII династию (2980 --
2445 гг. до н. э.)
-------------------------------------------------------
Пандион участвовал в разборке храма всего три месяца. Он и
Кидого работали усердно, стремясь облегчить труд товарищей. Это
было на руку надсмотрщикам: система труда в Та-Кем была
организована так, что слабые должны были тянуться за сильными.
Незаурядная сила и сообразительность негра и эллина были
замечены, и друзей послали в мастерскую каменщиков для
обучения. Из этой мастерской их взял к себе один из скульпторов
фараона, и тогда совсем оборвалась всякая связь с товарищами из
шене.
Пандион и Кидого поселились в длинном неуютном сарае, где
жили другие рабы, уже обученные несложному искусству. Природные
жители Айгюптоса -- свободные ремесленники -- занимали
несколько хижин в углу обширного двора мастерской, заваленного
необделанным камнем и грудами щебня. Египтяне подчеркнуто
сторонились рабов, как будто за общение с ними подвергались
опасности наказания.
Начальник мастерской -- царский скульптор -- не
подозревал, что Пандион и Кидого -- скульпторы, и был потрясен
успехами друзей. Истосковавшиеся по творческой работе, они
жадно взялись за любимый труд, на время забыв, что работают на
ненавистного фараона.
Кидого с увлечением лепил животных -- бегемотов,
крокодилов, антилоп и других неизвестных эллину зверей; по его
моделям другие рабы изготовляли фаянсовые статуэтки. Египтянин
заметил у Пандиона склонность к изображению людей и сам
принялся обучать подававшего большие надежды экуешу; он
требовал от Пандиона особой тщательности при выполнении
заказов. "Малый недосмотр губит совершенство", -- без конца
повторял египетский скульптор заповедь древних мастеров Черной
Земли. Пандион усердно учился, и временами тоска его
становилась меньше. Эллин делал большие успехи в тончайшей
отделке статуй и барельефов из твердого камня, в чеканке
золотых поделок.
Сопровождая царского скульптора, Пандион побывал во дворце
фараона, в комнатах невиданной роскоши. На цветных полах
царских покоев в рамках волнистых линий или многоцветных
спиралей были с неподражаемой живостью изображены заросли
Великой Реки с их растениями и животными. Прозрачная голубая
глазурь покрывала фаянсовые плиты на стенах комнат, сквозь нее
нежно мерцали, просвечивая, замысловатые рисунки из листового
золота -- волшебное произведение искусства.
Среди всего этого великолепия молодой эллин с ненавистью
замечал надменных, неподвижных придворных.
Он рассматривал их белые одежды, заглаженные мелкими
складками, тяжелые ожерелья, кольца и нагрудные знаки из литого
золота, завитые мелкими прядями парики до плеч, расшитые туфли
с загнутыми вверх носками.
Пандион, скользя безмолвной тенью за торопившимся
мастером, рассматривал драгоценные сосуды с тончайшими
стенками, вырезанными из горного хрусталя и твердых пород
камня, стеклянные вазы, горшки из серого фаянса с
бледно-голубым рисунком -- создания неимоверно долгого,
искусного труда.
Самое большое впечатление произвел на юношу гигантский
храм недалеко от садов Амона, где начинал Пандион свою жизнь в
качестве раба, изнывая за высокими стенами шене.
Этот храм многих богов строился уже больше тысячелетия.
Каждый из царей Кемт вносил свою лепту, расширяя новыми
пристройками и без того огромную площадь храма, занимавшего
более восьмисот локтей в длину.
На правом берегу реки, в пределах столицы Уасет, или
просто Нут -- "Города", как звали ее жители Айгюптоса,
раскинулся великолепный сад с правильными рядами высоких пальм,
в обоих концах которого громоздилось несколько храмов. Эти
сооружения соединялись длинными аллеями из статуй странных
животных с берегом реки и священным озером перед храмом
непонятной Пандиону богини Мут.
Звери с львиными телами, с бараньими или человеческими
головами, высеченные из гранита, высотой в три человеческих
роста, производили угнетающее впечатление. Неподвижно
застывшие, загадочные, они лежали па своих пьедесталах, теснясь
один к другому, и головы их нависали над проходившими, окаймляя
широкую аллею, залитую ослепительным солнцем.
Огромные иглы обелисков по пятьдесят локтей высоты, одетые
листами ярко-желтого азема -- сплава золота и серебра, горели
как раскаленные, пронизывая жесткую темную листву пальм.
Каменные плиты, покрытые серебром, которыми были вымощены
аллеи, днем слепили глаза, а ночью, при свете звезд и луны,
казались струями неземной светоносной реки.
Исполинские пилоны -- громадные плоскости тяжелых стен,
слегка расходящиеся к основанию и имеющие форму трапеций, --
заграждали вход в храм, возвышаясь на пятьдесят локтей над
аллеями сфинксов. Стены пилонов были покрыты огромными
скульптурными изображениями богов и фараонов, исчерпаны
таинственными письменами Та-Кем. Чудовищные двери, обитые
бронзовыми листами со сверкающими изображениями из азема,
запирали высокие проходы пилонов, поворачиваясь на литых
бронзовых петлях весом в несколько быков.
Внутри храма теснились толстые колонны высотой до
пятидесяти локтей, заполняя пространство вверху тяжелыми
барельефами.
Громадные куски камня в стенах, перекрытиях и колоннах
были пришлифованы, пригнаны друг к другу с непостижимой
точностью.
Рисунки и барельефы, расписанные яркими красками, пестрили
стены, колонны и карнизы, повторяясь несколькими ярусами.
Солнечные диски, коршуны, звероголовые боги мрачно смотрели из
таинственного полумрака, сгущавшегося в глубине храма.
Снаружи сверкали такие же яркие краски, золото и серебро,
высились чудовищно тяжелые строения и скульптуры, оглушая,
ослепляя и подавляя.
Пандион видел повсюду обожествленных владык Та-Кем,
сидящих в нечеловечески спокойных и надменных позах, -- статуи
из розового и черного гранита, красного песчаника и желтого
известняка. Иногда это были колоссы из целой скалы по сорок
локтей высоты, высеченные угловато и грубо, или страшные по
своей мрачности раскрашенные, тщательно отделанные скульптуры,
немного превосходящие человеческий рост.
Молодой эллин, выросший в простом селении в постоянной
близости с природой, был вначале поражен и уничтожен. В этой
огромной и богатой стране все производило на него сильнейшее
впечатление.
Исполинские постройки, сооруженные неизвестно какими,
казалось недоступными простым смертным способами, страшные боги
во мраке храмов, непонятная религия со сложными обрядами,
отпечаток глубокой древности на засыпанных песком сооружениях
-- все это вначале подавляло Пандиона. Юноша поверил, что
надменные и непроницаемо сдержанные жители Айгюптоса знают
самые глубокие истины, владеют особы ми, могущественными
науками, скрытыми в совершенно непонятных для чужеземцев
письменах Черной Земли.
И вся страна, зажатая между смертоносными, безжизненными
пустынями на узкой ленте долины огромной реки, несущей свои
воды из никому не известных далей Юга, казалась каким-то особым
миром, не имеющим отношения к остальной Ойкумене.
Но постепенно трезвый разум молодого эллина, жаждущий
простых и естественных истин, начал справляться с массой
впечатлений.
У Пандиона теперь было время на размышления, и в душе
молодого скульптора с ее неустанной тягой к прекрасному родился
вначале глухой, а позже осознанный протест против, жизни и
искусства Айгюптоса.
В плодородной стране, не знающей суровой непогоды, с
ярким, чистым, почти всегда безоблачным небом, в удивительно
прозрачном, живительном и бодрящем воздухе все, казалось,
способствовало здоровой и счастливой жизни. Но молодой эллин,
как ни мало он знал страну, не мог не видеть ужасной нищеты и
скученности немху ( беднейших и наиболее многочисленных жителей
Айгюптоса. Исполинские храмы и статуи, прекрасные сады не могли
заслонить бесконечные ряды нищенских хижин десятков тысяч
ремесленников, обслуживавших дворцы и храмы столицы. А что
касается рабов, томившихся в сотнях шене, об этом сам Пандион
знал лучше кого-либо другого.
Пандион все яснее сознавал, что искусство Айгюптоса,
