существует мощное проэльфийское подполье. Лориен ни под каким видом не
должен узнать о вашей операции -- это строжайший приказ, -- а я опасаюсь
утечек: наших -- дикая нехватка, и в умбарской резидентуре, к сожалению,
работают одни только люби... -- Тут Гепард чуть помедлил и как-то очень
буднично закончил: -- На всякий случай ты получишь мандат по форме "Г".
Мангуст поднял глаза на капитана, как бы ожидая подтверждения
услышанному. Так вот что означает -- "Его Величество придает операции
исключительное значение"... Мандат по форме "Г" дает сотруднику тайной
стражи право действовать "именем Короля". При заграничных операциях это
нужно лишь в двух случаях: чтобы отдать прямой приказ послу и чтобы
отстранить от должности (либо казнить прямо на месте) шефа региональной
резидентуры...
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. УМБАРСКИЙ ГАМБИТ *
"На треть солдат, на треть полисмен, на треть злодей", -- как любил
говорить о себе этот человек, принадлежавший к легендарному поколению своей
профессии. Он охотился на коммунистов в Малайе, на мау-мау -- в Кении, на
евреев -- в Палестине, на арабов -- в Адене и на ирландцев -- всюду и везде.
Дж. Ле Карре
ГЛАВА 36
Умбар, Рыбный рынок.
2 июня 3019 года
Креветки были великолепны. Они расположились на оловянном блюде будто
изготовившиеся к бою триремы на тусклой рассветной глади Барангарской бухты:
колючие рострумы в путанице усиков-снастей грозно устремлены на врага,
лапки-весла подобраны вдоль корпуса -- как и положено перед абордажем.
Полдюжины на порцию -- да больше, пожалуй что, и не осилить: одно слово --
"королевские", едва умещаются на ладони; к тому же острый сок, сообщающий
неповторимое очарование чуть сладковатому розовому мясу, вовсю уже разъедал
отвыкшие от этого лакомства губы и кончики пальцев. Тангорн покосился на
дожидающийся своей очереди поднос с крупными печенными на угольях устрицами:
обомшелые конические каменюки от жара чуть треснули по шву, застенчиво
демонстрируя свое смуглое содержимое, и было в этом нечто
очаровательно-непристойное. Нет, все-таки нигде в мире не умеют готовить
морскую снедь так, как в маленьких харчевнях вокруг Рыбного рынка -- куда
там фешенебельным ресторациям с набережной Трех звезд! Жаль, нельзя
испросить трепангов: не сезон... Он вздохнул и вновь принялся за истекающую
горячим пряным соком креветку, рассеянно прислушиваясь к болтовне своего
сотрапезника.
-- ...И согласитесь, барон: ваши страны -- это крохотный, но
возомнивший о себе невесть что полуостров на крайнем северо-закате ойкумены.
А населяют его форменные параноики, вбившие себе в голову, будто весь
остальной мир спит и видит, как бы их завоевать и поработить. Да кому,
скажите на милость, нужны ваши чахлые осинники, сплошь заросшие мухоморами,
не тающие по полгода снега и та бурая пенистая кислятина, что вы пьете
взамен нормального вина?!
Не то чтобы разглагольствования этого хлыща сколь-нибудь всерьез
задевали патриотические чувства Тангорна (тем более что почти все из
сказанного было чистой правдой); просто в устах высокопоставленного
сотрудника министерства иностранных дел Умбарской республики подобного рода
сентенции звучали весьма странно -- особенно если учесть, что встретились-то
они именно по его инициативе... Барон не особо удивился, когда нынешним
утром хозяин облюбованной им гостиницы "Счастливый якорь" с должным
подобострастием вручил своему постояльцу конверт, сплошь облепленный
правительственными печатями. Ну что же, прошло уже три дня, как он объявился
в Умбаре, где наверняка оставил по себе -- как бы это помягче сказать? --
неоднозначную, но зато наверняка яркую память; вполне естественно, что
статс-секретарь Гагано (по устной просьбе шефа Северного направления МИД
Алькабира) запросил итилиенского гостя о конфиденциальной встрече. А в итоге
Тангорн вот уже четверть часа как "принимает к сведению" хамские наезды
этого болвана... "Стоп! -- сказал он себе, -- а такой ли уж он болван, каким
старается выглядеть? Ну-ка, прощупаем его на прочность... что-нибудь эдакое,
невинное".
-- Ну, "крохотный возомнивший о себе полуостров" -- это и вправду было
неплохо сказано, -- благодушно признал барон. -- Но вот последний пункт
обвинения -- насчет "бурой кислятины" -- я все-таки берусь оспорить. Верите
ли, но не далее как с полминуты назад я думал про себя: эх, к этим бы
здешним креветкам -- да пару пинт нашего доброго биттера! Чтобы был черный и
горький, как деготь, а пена должна быть такой плотности, чтоб удерживала на
весу мелкую монетку... -- Тут он мечтательно улыбнулся и одарил собеседника
жестом, исполненным усталой снисходительности. -- Вы просто не представляете
себе, господин статс-секретарь, что такое настоящий гондорский биттер.
Делаешь первый, самый длинный глоток, и на языке остается тающий привкус
дыма -- знаете, будто бы в парке по весне жгут прошлогодние буковые листья;
недаром его так и называют: копченое пиво...
Господин статс-секретарь ответствовал в том смысле, что в сортах пива
он разбирается никак не хуже самих аборигенов (благо не первый год работает
по Северному направлению), равно как и в сортах тюленьей ворвани, столь
любимой лоссохами с побережий Льдистого залива. М-да... Не первый год он,
стало быть, на Северном направлении... Можно, конечно, сколь угодно глубоко
презирать чужаков, но зачем же в открытую демонстрировать им подобные
чувства? Ну а то, что получаемые архаичным верхним брожением биттеры и
стауты почитай уж лет сто как не делают нигде, кроме Эриадора, и что
знаменитое широкое копченое пиво вообще не биттер, а лагер, просто солод для
него карамелизуют особым образом... -- да нет, не знать таких вещей о
стране, с которой работаешь, профессионал просто не имеет права! Воля ваша,
но странные пошли нынче сотрудники у умнейшего и аккуратнейшего Алькабира...
Итак, зачем все-таки они назначили ему встречу? Версия первая: просто
выманить его из номера, чтобы без помех пошарить в багаже на предмет писем,
вверительных грамот и прочего. Ну, такая дешевка была бы под стать разве что
дубиноголовым бойскаутам из гондорской резидентуры -- умбарская секретная
служба (сколь он ее помнил по прежним годам) действует не в пример
изящнее... Вариант второй: Алькабир от лица МИДа сообщает ему, что
республика изменила своей многовековой практике временных союзов и
балансирования между разнонаправленными силами; она решила капитулировать
перед сильнейшим -- сиречь Гондором -- и демонстративно отказывается от
любых контактов с итилиенским эмиссаром (за коего они его, несомненно,
принимают). Вариант третий -- наиболее смахивающий на правду: Алькабир дает
ему понять, что хотя республика и в самом деле изменила означенной
многовековой практике, в ней есть могущественные силы, несогласные с этим
решением; так что "итилиенскому эмиссару" следует иметь дело именно с ними,
а не с МИДом и иными официальными инстанциями -- каковые и призван
олицетворять своей персоною надутый недоумок Гагано. Главное, что при любом
из этих раскладов лезть в кабинеты Голубого дворца, размахивая своими
полномочиями (если бы таковые у него и впрямь были), явно несвоевременно...
И на этом месте Тангорна внезапно разобрал смех: "Значит, я не верю, что
Алькабир случайно, без задней мысли, прислал на встречу со мною именно
Гагано, а Алькабир не верит что я действительно в отставке и не являюсь
полномочным (хотя и неофициальным) представителем Фарамира. Возникшие на
основе этих -- вполне произвольных -- посылок картины внутренне
непротиворечивы, и не вполне понятно, какого рода факты могли бы разубедить
каждого из нас..."
-- Что это вас развеселило, барон? -- надменно вопросил
статс-секретарь.
-- Да так, пришла на ум одна забавная логическая конструкция...
Впрочем, мы с вами заболтались; вам, вероятно, пора уже возвращаться в
присутствие -- скромному путешественнику, вроде меня, не следует подолгу
отвлекать от дел столь ответственную персону. От души благодарю за весьма
содержательную беседу. И, если вас не затруднит, передайте дражайшему
Алькабиру следующее -- только, если можно, дословно и без отсебятины.
Скажите, что я-то в полной мере оценил его решение возложить переговоры со
мною именно на статс-секретаря Гагано, но вот ребята, что сидят на
Приморской, 12, -- они слишком уж просты и незатейливы и, боюсь, таких
изысков не оценят...
Тут Тангорн внезапно осекся, ибо при упоминании о гондорском посольстве
его собеседник затравленно огляделся по сторонам (можно подумать -- он
ожидал узреть за ближайшим столиком пару-тройку сотрудников тайной стражи
Его Величества в черной парадной униформе, разложивших уже прямо на скатерти
свой пыточный инструментарий) и, бормоча невнятные извинения, устремился к
выходу. Сидевший по соседству с ними одинокий джентльмен купеческой
наружности, вдумчиво лакомившийся икрою морского ежа, в свой черед воззрился
на барона, и на лице его смешались -- во вполне естественной для такого
казуса пропорции -- смущение, недоумение и испуг. Тангорн в ответ улыбнулся
и, кивнув в направлении удаляющегося статс-секретаря, вполне искренне пожал
плечами и сокрушенно покрутил пальцем у виска. Затем придвинул к себе блюдо
с подостывшими устрицами (не пропадать же добру!), привычным движением
извлек моллюска из его неприступной на вид фортеции и погрузился в
размышления.
Внушительный особняк на Приморской улице, где с недавних пор
обосновалось посольство Воссоединенного Королевства (правильнее, впрочем,
было бы назвать его "Умбарским территориальным департаментом тайной
стражи"), заслуженно пользовался среди горожан самой зловещей репутацией.
Скорая аннексия Умбара была для Минас-Тирита делом решенным, и его теперь
именовали не иначе как "пиратская гавань на исконных землях Южного Гондора".
Посол, не утруждая себя особыми церемониями, готовился приступить к
обязанностям наместника, а люди из гондорской резидентуры уже сейчас вели
себя в городе как хозяева. Они почему-то величали себя "разведчиками", хотя
в действительности были обыкновенными мокрушниками; Тангорн глядел на эту
публику с теми же примерно чувствами, как. благородный бандит классической
школы -- на стаю малолетних отморозков. Исчезновения людей и всплывающие в
каналах трупы со следами пыток стали последнее время обычным делом; до сих
пор умбарцы могли успокаивать себя тем, что все эти ужасы касаются в
основном эмигрантов из Мордора, однако недавнее покушение на знаменитого
адмирала Карнеро развеяло и эти иллюзии.
Словом, Арагорново посольство -- контора серьезная, спору нет, но чтоб
одно лишь упоминание о нем ввергло в такую панику крупного
правительственного чиновника, находящегося "при исполнении"... "Что-то тут
не так. Разве только... разве только этот хмырь сам работает на гондорцев!
Ага, значит, он с перепугу решил, будто я его расколол и собираюсь сдать. Эк
я удачно пошутил -- воистину, дуракам счастье... А вот у Арагорновых людей
нервы что-то совсем ни к черту. Любопытно, кстати: а кому можно сдать
изменника в этом городе, где вся полиция либо куплена с потрохами, либо
запугана до дрожи в коленках, а гондорское посольство при желании могло бы
уже сейчас рассылать исходящие циркуляры чиновникам правительственной
администрации? Правда, тут есть еще секретная служба и военные, но они,
