затруднить им связь с Минас-Тйритом, но к решению основной его задачи все
это не приблизит лейтенанта ни на шаг. Не следует ли им двоим встретиться
для переговоров -- хоть в Эмин-Арнене (под гарантии безопасности), хоть на
одном из хуторов по выбору барона?..
ГЛАВА 26
Итилиен, Эмин-Арнен.
Ночь с 14 на 15 мая 3019 года
-- Послушай, вот ты говоришь -- принцессы Элендейл на самом деле не
было на свете, ее просто выдумал этот Альруфин... Йовин сидела в кресле,
забравшись в него с ногами, сплетя на колене свои тонкие пальцы и смешно
нахмурившись. Принц улыбнулся и, присев на подлокотник, попытался разгладить
эту милую морщинку прикосновением губ, но у него ничего не вышло.
-- Нет, Фар, подожди -- я серьезно. Ведь она живая, понимаешь, --
по-настоящему живая! А когда она погибает, чтобы спасти своего любимого, мне
хочется плакать, будто я и вправду потеряла друга... Вот саги про древних
героев -- это, конечно, тоже здорово, но как-то не так, совсем не так. Все
эти Гил-Гэлады и Исилдуры -- они какие-то... ну, вроде как каменные статуи,
понимаешь? Перед ними преклоняешься-- и только, а вот принцесса -- слабая и
теплая, ее можно любить... Я непонятно говорю?
-- Ты говоришь очень здорово, зеленоглазая. Мне сдается, Альруфин был
бы рад услыхать твои речи.
-- Элендейл должна была жить в начале Третьей Эпохи. Никто, кроме
нескольких летописцев, не помнит даже имен тех конунгов, что правили тогда
на роханских равнинах; так кто же более настоящий -- они или эта девушка?
Значит, Альруфин -- страшно вымолвить! -- превзошел в могуществе самих
Валаров?
-- В некотором смысле -- да.
-- Знаешь, мне вдруг пришло в голову... Представь себе, что кто-нибудь,
такой же могущественный, как Альруфин, напишет книгу о нас с тобой -- ведь
может быть такое, правда? Тогда какая из двух Йовин будет настоящей -- я или
та?
-- Ты, помнится, -- улыбнулся Фарамир, -- давеча просила объяснить --
"на доступном для глупой бабы уровне", -- что такое философия. Так вот, эти
твои рассуждения как раз и есть философия -- правда, довольно наивная.
Понимаешь, над этими вещами задолго до тебя размышляло множество людей, и
далеко не все из найденных ими ответов -- не стоящая внимания глупость. Ну
вот, например... Да-да, войдите! -- откликнулся он, услыхав стук дверь и
озадаченно покосился на Йовин: ночь на дворе, кого это там принесла
нелегкая?
Вошедший был одет в черную парадную униформу сержанта гондорских
Стражей Цитадели (принца всегда интриговало это обстоятельство: отряд Белый,
а форма -- черная), и при виде его у Фарамира отчего-то сразу засосало под
ложечкой -- похоже, они где-то крупно прокололись... Он велел было Йовин
удалиться в соседнюю комнату, однако гость мягко попросил ее остаться -- то,
что они будут сейчас обсуждать, имеет прямое отношение и к Ее Высочеству.
-- Прежде всего позвольте представиться, князь, -- пусть и с некоторым
опозданием. Имени у меня нет, но вы можете называть меня Гепардом. Я на
самом деле не сержант, а капитан тайной стражи (вот мой жетон) и руковожу
здешней контрразведкой. Несколько минут назад я арестовал коменданта
Эмин-Арнена по обвинению в заговоре и государственной измене. Однако не
исключено, что Берегонд лишь выполнял ваши приказания, не особо вникая в их
смысл, и тогда его вина не столь велика. Собственно, именно в этом я и хотел
бы сейчас разобраться.
-- Не могли бы вы выражаться яснее, капитан? В лице Фарамира не дрогнул
ни один мускул, и он сумел бестрепетно встретить взгляд Гепарда -- пустой и
страшный, как и у всех офицеров Белого отряда; если же не брать в расчет
глаза, то лицо капитана было вполне располагающим -- мужественное и при этом
немного печальное.
-- Как мне сдается, князь, вы совершенно превратно понимаете суть моих
обязанностей. Я должен любой ценой -- повторяю: любой -- оберегать вашу
жизнь. Не потому, что вы мне симпатичны, а потому что таков приказ моего
короля: любое несчастье, случившееся с вами, молва однозначно припишет Его
Величеству, а с какой стати ему платить по чьим-то счетам? Это с одной
стороны. А с другой -- я обязан предотвратить возможные попытки склонить вас
к нарушению вассальной присяги. Представьте себе, что какие-нибудь недоумки
нападают на форт и "освобождают" вас, дабы превратить в знамя Реставрации.
Если при этом погибнет хоть кто-нибудь из людей короля -- а они погибнут
наверняка, -- Его Величество при всем желании не сможет закрыть глаза на
такую историю. Королевская армия вступит в Итилиен, а это скорее всего
прямиком приведет Воссоединенное Королевство к кровопролитной гражданской
войне. Так что считайте -- я здесь для того, чтобы оберегать вас от
возможных глупостей.
Странно, но в речи Гепарда (в интонациях? нет, скорее в построении
фраз...) было нечто такое, отчего у Фарамира возникло отчетливое ощущение,
будто он вновь разговаривает с Арагорном.
-- Я весьма ценю вашу заботу, капитан, однако не понимаю, какое
отношение все это имеет к аресту Берегонда.
-- Видите ли, некоторое время назад он встретился в "Красном олене" с
высоким худощавым человеком, у которого вдоль левого виска идет длинный
шрам, а одно плечо заметно выше другого. Вы, часом, не знаете, о ком речь?
Внешность запоминающаяся...
-- Признаться, не припоминаю, -- улыбнулся принц, стараясь, чтобы
улыбка не вышла кривоватой -- было отчего... -- Наверное, проще спросить об
этом у самого Берегонда.
-- О, Берегонду предстоит ответить на целую кучу вопросов. А вот ваша
забывчивость, князь, весьма удивительна. Я понимаю -- капитан Итилиенского
полка Фарамир может и не помнить в лицо всех своих солдат, но уж офицеров и
сержантов-то, по идее, обязан... Внешность, повторяю, приметная...
-- При чем тут Итилиенский полк?
-- Ну как же -- при чем? Видите ли, многие из воевавших в составе сего
замечательного подразделения не вернулись по окончании войны домой, в
Гондор. Особенно примечательно полное отсутствие вернувшихся офицеров и
сержантов -- общим числом до полусотни. Ну, часть наверняка погибла -- время
военное, -- но ведь не все же!.. Как вы полагаете, князь, куда б они все
могли подеваться -- уж не к нам ли в Итилиен?
-- Возможно, -- равнодушно пожал плечами принц. -- Только я об этом не
имею ни малейшего представления.
-- Вот именно, князь, вот именно: не имеете представления! Заметьте,
остаться в Итилиене, с которым была связана их служба и где княжит любимый
ими капитан (а вас в полку действительно любили -- это ни для кого не
секрет), вроде бы совершенно нормально и естественно. Только отчего-то ни
один из них не приехал в Эмин-Арнен официально представиться и попроситься к
вам на службу... Согласитесь, это не то что неестественно, это -- весьма и
весьма подозрительно! Логично предположить, что полк сохранился как единая
дисциплинированная организация, только перешедшая на нелегальное положение,
и теперь эти люди вынашивают планы вашего "освобождения". К чему это
приведет -- мы, кажется, уже обсудили.
-- Ваши домыслы, капитан, весьма любопытны и по-своему логичны, однако
если это все "доказательства" измены Берегонда, коими вы располагаете...
-- Оставьте, князь, -- досадливо поморщился Гепард, -- мы ведь с вами
не в суде присяжных! В настоящий момент меня волнуют не юридические
закорючки, а истинная степень вины этого заговорщика-дилетанта. И тут сразу
возникает вопрос: каким образом комендант, служивший в Минас-Тирите, в
отряде Стражей Цитадели, мог выйти на контакт с сержантом Ранкорном, вольным
стрелком, который всю войну безвылазно просидел в Итилиенских лесах? Значит,
кто-то их познакомил (пусть даже заочно), и первый претендент здесь -- вы,
князь... Ну так все-таки: Берегонд действовал по своему почину или -- что
больше похоже на правду -- выполнял ваше поручение?
"Вот и все, -- понял Фарамир, -- зачем же они послали тогда на связь
именно Ранкорна -- его ведь и в самом деле так легко опознать по словесному
портрету... Словесные портреты сержантов -- ох, и глубоко же они копают... И
"Красный олень", видать, перекрыт куда плотнее, чем я думал... Мы проиграли
вчистую, только платить нам придется разную цену: меня ждет продолжение
почетного пленения, а капитана -- мучительная смерть. Самое ужасное -- я
ничего не могу для него сделать: придется предоставить Берегонда его судьбе
и жить дальше с несмываемым ощущением собственной подлости... Глупейшая
иллюзия, будто с победившим врагом возможны какие-то соглашения. На таких
"переговорах" в принципе невозможно что-либо выторговать -- ни для себя, ни
доя других; все идет по единой схеме: "Что мое -- то мое, а что твое -- тоже
мое". Вот потому-то и существует железный закон тайной войны: при любых
обстоятельствах молчать либо отрицать все -- вплоть до факта собственного
существования. Признав свою роль в контактах с итилиенцами, я не спасу
Берегонда и лишь ускорю гибель Грагера и его людей..."
Все это вихрем пронеслось в голове принца, прежде чем он поднял взгляд
на Гепарда и твердо произнес:
-- Я не имею ни малейшего представления о контактах коменданта с людьми
из Итилиенского полка -- если таковые и вправду имели место. Вам прекрасно
известно, что мы с ним за все это время не обменялись и десятком фраз --
этот человек как-никак убил моего отца.
-- То есть, -- сухо резюмировал контрразведчик, -- вы не хотите
избавить вашего человека... ну, если не от смерти, так хотя бы от пыток?
"Он знал, на что идет", -- подумал Фарамир, а вслух ответил:
-- Если тут и вправду имела место измена (в чем вы меня пока не
убедили), капитан Берегонд должен понести суровую кару. -- И затем,
тщательно подбирая формулировки, закончил: -- Я же готов поклясться тронами
Валаров, что никогда не собирался -- и не собираюсь -- нарушить свое слово:
обязательства перед сюзереном нерушимы.
-- Поня-атно, -- задумчиво протянул Гепард. -- А вы что скажете, Йовин?
Вы тоже готовы для пользы дела совершить предательство и отдать на съедение
волкам своего человека? Впрочем, -- усмехнулся он, -- о чем я говорю... Ведь
на дыбу попадет всего лишь какой-то офицер из простолюдинов; экая важность
для особы королевской крови -- ей-то самой в любом случае ничто не грозит!..
Среди многочисленных достоинств Йовин умение владеть лицом не значилось
-- она побледнела и беспомощно оглянулась на Фарамира. Гепард безошибочно
нашел уязвимое место в их обороне: девушка была органически неспособна
оставаться безучастной, когда рядом гибнет товарищ. "Молчи!" -- взглядом
приказал ей Фарамир, но было поздно.
-- А теперь послушайте меня вы, оба! Меня совершенно не интересуют
чьи-то признания-- я не судья, а контрразведчик; мне нужны лишь сведения о
дислокации бойцов из Итилиенского полка. Я не собираюсь убивать этих людей:
моя цель -- именно предотвратить кровопролитие... Уж тут вам придется
поверить мне на слово -- вы проиграли, и ничего иного вам не остается.
Сведения эти я получу от вас, чего бы это ни стоило. Никто, разумеется, не
вправе подвергнуть допросу третьей степени сестру короля Рохана -- но уж
зато присутствовать при пытках сданного вами Берегонда я ее заставлю от
начала и до конца, клянусь молчанием Мандоса!
Принц между тем рассеянно играл пером, лежащим поверх неоконченной
рукописи, не замечая того, что левый локоть его ненароком сдвинул на самый
краешек стола недопитый бокал. Еще чуть-чуть, и бокал упадет на пол, Гепард
непроизвольно повернет голову на звук -- и тогда он перемахнет через стол,
