две составляющие: миг озарения, а затем кропотливая техническая работа (иной
раз -- на годы), конечная цель которой -- сделать то, что открылось тебе,
доступным для остальных людей. Природа озарения едина -- хоть в поэзии, хоть
в расследовании преступлений, откуда оно берется -- неведомо никому (ясно
лишь, что не из логики); само же это мгновение, когда ты -- пусть даже на
неуловимо краткое время! -- становишься вровень с самим Единым, и есть то
единственное, ради чего по-настоящему стоит жить...
-- Господа! -- объявил он, подходя к костру. -- Похоже, я сумел-таки
сложить нашу головоломку; ну, пускай не всю, но существенную ее часть. Суть
идеи проста: мы, вместо того чтобы нести Зеркало к Ородруину, перенесем
Ородруин к Зеркалу.
Цэрлэг, с замершей на полпути ко рту ложкой бульона, бросил опасливый
взгляд на барона: командир-то наш, похоже, того... повредился на почве
чрезмерных умственных усилий... Тангорн же, вежливо приподняв бровь,
предложил доктору для начала положить себе кекликов -- пока те не остыли, а
уж потом ознакомить общество со своими экстравагантными гипотезами.
-- Да какие, к дьяволу, кеклики! Вы только послушайте! Кроме Зеркала,
бывают еще другие магические кристаллы -- палантиры. Один у нас есть -- ну,
по крайней мере мы можем его забрать когда захотим...
Он излагал все, что ему известно о свойствах Видящих камней, поражаясь
тому, с какой точностью его не обременные особыми научными и магическими
познаниями спутники извлекают из этого вороха информации существенные -- с
их точки зрения -- детали. Все стали абсолютно серьезны: начиналась работа.-- ...Итак, пусть мы имеем два палантира; один работает на прием,
другой -- на передачу. Если сбросить "передатчик" в Ородруин, то он,
разумеется, разрушится, но перед тем, за миг до своей гибели, успеет
передать часть Вековечного Огня в окрестности "приемника". Так вот, наша
задача -- разместить такой "приемник" поблизости от Зеркала.
-- Ну что же, прекрасный сэр, -- задумчиво произнес барон, -- во всяком
случае, пресловутого "благородного безумия" в вашей затее хватает с
избытком...
-- Вы лучше скажите, -- почесал в затылке Цэрлэг, -- как мы доставим
палантир в Лориен и найдем в этом самом Лориене Зеркало?
-- Пока не знаю. Могу повторить то же, что и вчера: авось что-нибудь да
и придумается.
-- Вы правы, Халаддин, -- поддержал его Тангорн. -- По крайней мере на
первое время у нас есть конкретная задача -- найти недостающий палантир. Я
думаю, нам следует начать с Итилиена: Фарамир наверняка что-нибудь знает о
судьбе кристалла, принадлежавшего его отцу. Уверен, кстати, что общение с
принцем доставит вам ни с чем не сравнимое удовольствие...
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КОРОЛЬ И ПРАВИТЕЛЬ *
Это ведь больше ради красного словца говорится: "Вся земля наводнена
войсками". Один солдатишка наводнит собой ровно столько земли, сколько у
него под сапогами.
Р. Л. Стивенсон
ГЛАВА 20
Итилиен, Эмин-Арнен.
3 мая 3019 года
-- Который час? -- сонно спросила Йовин.
-- Спи дальше, зеленоглазая. -- Фарамир чуть приподнялся на локте и
нежно поцеловал ее в макушку. Кажется, это он ненароком разбудил девушку,
резко дернувшись во сне: раненая его рука продолжала сильно затекать, но он
не показывал виду -- зная, что она любит спать прижавшись к нему всем телом
и устроив голову на плече. Они, как водится, уснули лишь под утро, так что
солнечные лучи давно уже заливали бревенчатые строения форта Эмин-Арнен,
проникая и в узкое окошко их "княжеской опочивальни". В былые времена принц
неукоснительно вставал с зарею -- по жизненному ритму он был "жаворонком" и
лучше всего работалось ему в утренние часы. Теперь, однако, он с чистой
совестью дрых чуть не до полудня: во-первых. как-никак медовый месяц, а
во-вторых, узнику торопиться решительно некуда.
Она, однако, успела уже выскользнуть из-под его руки, и теперь ее
смеющиеся глаза глядели на принца с деланной укоризной.
-- Слушай, мы с тобой совсем подорвем общественную нравственность
Итилиенской колонии.
-- Было б чего подрывать, -- проворчал он. Йовин меж тем перепорхнула
солнечным зайчиком на дальний конец ложа, как была -- голышом -- уселась
там, скрестив ноги, и принялась приводить в порядок свою пшеничную шевелюру,
бросая по временам на Фарамира быстрый внимательный взгляд из-под опущенных
ресниц. В одну из их первых ночей он полушутя сказал ей, что одно из самых
ярких и утонченных наслаждений, доступных мужчине, -- наблюдать, как любимая
поутру расчесывает волосы, и с той поры она постоянно оттачивала и шлифовала
этот их ритуал, ревниво наблюдая за его реакцией: "Тебе по-прежнему
нравится, милый?" Он усмехнулся про себя, вспомнив князя Имрахиля: тот
утверждал, будто северянки, при всех их внешних достоинствах, в постели
являют собою нечто среднее между снулой рыбиной и березовым поленом.
"Интересно, это мне так крупно подфартило или, наоборот, -- ему, бедолаге,
всю дорогу не везло?"
-- Я сделаю тебе кофе?
-- Вот уж это точно подрыв общественной нравственности! -- расхохотался
Фарамир. -- Княгиня Итилиенская на кухне -- ночной кошмар ревнителя
аристократической чопорности...
-- Боюсь, им придется смириться с моей дикостью и невоспитанностью.
Сегодня, к примеру, я собираюсь на охоту -- хочу приготовить на ужин
настоящую запеченную дичь, и пускай они там все полопаются от возмущения. А
то стряпня здешнего повара мне уже не лезет в горло: парень, похоже, изо
всех приправ знает только мышьяк и стрихнин.
"Пускай съездит, -- подумал он, -- тогда, может, прямо сегодня и начнем
Игру?.." Последнее время их с Йовин стали беспрепятственно выпускать из
форта -- по одному; что ж, и на том спасибо, система заложников тоже имеет
свои плюсы.
-- А ты мне сегодня почитаешь?
-- Обязательно. Ты опять хочешь про принцессу Элендейл?
-- Н-ну... В общем, да!
Вечернее чтение тоже стало для них ежедневным ритуалом, причем у Йовин
было несколько любимых историй, которые она, как ребенок, готова была
слушать снова и снова. Сама девушка -- как, впрочем, и почти вся роханская
знать -- ни читать, ни писать не умела, так что волшебный мир, раскрытый
перед нею Фарамиром, совершенно поразил ее воображение. Собственно говоря, с
этого все и началось... Или раньше?
...В день боя за Пеленнорские укрепления принц командовал правым
флангом обороны: он сражался в первых рядах, так что было совершенно
непонятно, каким образом тяжелая бронебойная стрела могла поразить его со
спины -- в трапециевидную мышцу, чуть левее основания шеи. Плоскости ее
трехгранного жала были снабжены глубокими продольными желобками для яда, так
что, когда добрый рыцарь Митрандир довез его до Минас-Тирита, принцу было
уже совсем худо. Его зачем-то унесли в отдельное помещение госпиталя, а
дальше -- удивительным образом позабыли. Он лежал прямо на каменном полу,
абсолютно беспомощный -- яд вызвал слепоту и паралич, так что он даже не мог
позвать на помощь, -- чувствуя, как замогильный холод, уже растворивший
нацело левую руку и шею. неостановимо разливается по всему телу. Мозг его
при этом работал совершенно четко, и он с неумолимой ясностью осознал: его
сочли мертвецом.
Прошла вечность, доверху заполненная одиночеством и отчаянием, пока он
не ощутил на губах пряный вкус какой-то маслянистой жидкости; отдушка
показалась ему знакомой, вызвав из памяти полузабытое название ацелас. Холод
отступил -- чуть-чуть, как бы нехотя, -- и тогда из мрака возник
повелительный голос:
-- Принц, если вы в памяти -- пошевелите пальцами правой руки.
Как же это сделать -- пошевелить пальцами, если он их не ощущает?
Наверное, надо вспомнить во всех деталях какое-нибудь движение... ну,
например, как он извлекает меч из ножен, ощущая под пальцами упругую кожу,
которой обшита рукоять...
-- Так, отлично.
Неужто получилось? Видимо, так...
-- Теперь усложним задачу. Одно движение будет означать "да", два
движения -- "нет". Попытайтесь сказать "нет".
Он старался представить себе, как дважды подряд сжимает кулак... Для
чего?.. Ага! Вот он берет со стола перо, делает запись и откладывает его.
Теперь ему нужно взять его снова, чтобы внести исправление...
-- Превосходно. Итак, позвольте представиться: Арагорн, сын Арахорна. Я
-- прямой потомок Исилдура -- желаю выразить вам свое монаршее благоволение:
династия гондорских Правителей, последним представителем коей являетесь вы,
хранила мой престол так, как должно. Однако многотрудное служение окончено
-- я пришел, чтобы снять это бремя с плеч вашей династии. Отныне и навеки
имя ваше будет стоять первым среди славнейших родов Воссоединенного
Королевства. Вы понимаете, что я говорю, Фарамир?
Он понимал все превосходно, но пальцами шевельнул дважды -- "нет":
иначе выходило бы, будто он косвенно соглашается с этим бредом. Потомок
Исилдура, надо же! А почему бы не прямо Илюватара?
-- Вы ведь всегда были среди них белой вороной, принц. -- Голос
Арагорна был тих и участлив, прямо сердечный друг, да и только. -- Ну, то
что их всех безумно раздражали пяти ученые занятия -- понятно: и впрямь, не
царское это дело... Но вам ведь ставили в вину даже создание Итилиенского
полка и организацию разведывательной сети за Андуином -- разве не так?
Ответить "да" не позволяла гордость, "нет" -- честность: все было
чистой правдой -- этот самый Арагорн и впрямь неплохо разбирался в
гондорских раскладах... Когда началась война, Фарамир, сам будучи
превосходным охотником, сформировал из вольных стрелков (а частью -- и
просто лихих людей) специальный полк для лесных операций -- Итилиенский, и
спустя небольшое время знаменитые кирит-унгольские егеря почувствовали, что
их монополии на молниеносные рейды по оперативным тылам противника пришел
конец. Принц лично командовал итилиенцами во множестве боев (когда,
например, попал в засаду и был уничтожен целый караван боевых мумаков) и
даже успел написать нечто вроде трактата по той области военного искусства,
что несколькими веками спустя назовут "войной коммандос". В результате среди
столичных аристократов стала бытовать шуточка, будто он намерен ввести в
свой рыцарский герб новые атрибуты -- кистень и черную маску... А еще
задолго до войны Фарамир, глубоко и искренне любивший Восход и его культуру,
усилиями добровольцев-единомышленников организовал в тамошних странах
регулярный сбор военной и политической информации -- фактически первую в
Закатных странах разведслужбу. Именно опираясь на ее доклады, принц
отстаивал в Королевском совете линию на сотрудничество с заандуинскими
государствами -- за что, естественно, заработал ярлык пораженца и едва ли не
пособника врага.
-- Отец -- тот всегда считал вас размазней и, когда Боромир погиб, стал
в открытую искать способа аннулировать ваше право на престолонаследование...
Вы, впрочем, ничуть этому не огорчались и даже, помнится, пошутили тогда:
"Если уж перо набило мне мозольку на сгибе среднего пальца, то скипетр и
подавно сотрет ладони до костей", -- право же, превосходно сказано, принц,
ни прибавить ни убавить! Так что, -- голос Арагорна зазвучал вдруг сухо и
жестко, -- давайте считать, что мы с вами просто вернулись к исходному
положению: гондорский престол вам не принадлежит, только взойдет на него не
ваш беспутный братец -- царство ему небесное, -- а я. Вы слушаете меня?
