- Ах, дорогой господин де Босир! Когда маркиз де Фавра, горячо
желающий заставить людей поверить, что он в этом деле заодно с
принцем крови, заявляет, будто господин в маоке - его высочество, это
понятно: кто не умеет лгать, не умеет и устраивать заговоры. Но как вы
и ваш друг Туркати, оба вербовщики, то есть люди, привыкшие на глаз
определять рост человека с точностью до дюйма и линии, могли так
ошибиться - это совершенно невероятно!
- Да, в самом деле... - согласился Босир.
- Рост его высочества - пять футов, три дюйма и семь линий, -
продолжал Калиостро, - а в господине в маске около пяти футов и
шести дюймов.
- Верно, - заметил Босир, - я об этом уже подумал. Но если это не
его высочество, то кто же это мог быть?
- Ах, черт подери! Я был бы счастлив и по-настоящему горд,
дорогой мой господин де Босир, - отвечал Калиостро, - если бы мог
сообщить вам то, что надеялся узнать от вас.
- Так вы, стало быть, знаете, ваше сиятельство, кто этот человек? -
спросил бывший гвардеец, приходя мало-помалу в себя.
- Еще бы, черт возьми!
- Не будет ли с моей стороны нескромностью спросить?..
- ..Как его зовут?
Босир кивнул в знак того, что именно это он и желал бы узнать.
- Имя - вещь серьезная, господин де Босир; по правде сказать, я бы
предпочел, чтобы вы его угадали сами.
- Угадать... Я уже две недели ломаю над этим голову, - Это потому,
что некому было вам помочь.
- Так помогите мне, ваше сиятельство.
- С удовольствием. Вы знакомы с историей Эдипа?
- Очень смутно, ваше сиятельство. Однажды я смотрел про него
пьесу в Комеди Франсез, но к концу четвертого акта я имел несчастье
заснуть.
- Дьявольщина! Желаю и впредь только таких несчастий, дорогой
мой.
- Однако вы же видите, как теперь мне это вредит.
- Ну что же, я в двух словах расскажу вам, кто такой Эдип. Я знавал
его еще ребенком при дворе царя Полиба, а стариком - при дворе царя
Адмета. Таким образом, мне вы можете доверять больше, чем Эсхилу,
Софоклу, Сенеке, Корнелю, Вольтеру или господину Дюсису, которые,
весьма вероятно, много о нем слышали, однако не имели удовольствия
знать его лично.
Босир хотел было спросить у Калиостро, как он мог знать человека,
умершего около трех тысячелетий назад, но, видимо, подумал, что не
стоит из-за такой безделицы перебивать рассказчика, и махнул рукой,
словно хотел сказать: Продолжайте, я слушаю.
Калиостро в самом деле продолжал, будто ничего не заметил.
- Итак, я познакомился с Эдипом. Ему предсказали, что в будущем
он станет убийцей своего отца и супругом своей матери. Полагая, что
его отец - Полиб, он оставил его, ничего ему не сказав, и отправился в
Фокиду. Перед отъездом я посоветовал ему путешествовать не по
главной дороге из Давлиса в Дельфы, а пройти по горной дороге,
хорошо мне известной. Однако он заупрямился, а так как я не мог ему
объяснить, почему я даю такой совет, все мои усилия заставить его
изменить маршрут оказались тщетны. В результате этого упрямства
произошло то, что я и предвидел. На пересечении дельфской и
фиванской дорог он повстречал человека в сопровождении пятерых
рабов: человек этот сидел в повозке, занимавшей всю ширину пути.
Все могло бы уладиться, если бы тот человек согласился взять немного
влево, а Эдип - правее. Но каждый из них желал непременно проехать
посредине. Человек в повозке обладал холерическим темпераментом;
Эдип по натуре был очень вспыльчив. Пятеро рабов бросились вперед
и пали один за другим. Вслед за ними был убит и их хозяин. Эдип
переступил через шесть трупов, среди которых было и тело его отца...
- Дьявольщина! - вставил Босир.
- ..И продолжал путь в Фивы. Дорога проходила через гору
Сфингион; на тропинке, еще более узкой, чем та, на которой Эдип
повстречался с отцом, была пещера странного животного. У него были
орлиные крылья, женские голова и грудь, а тело и когти - львиные.
- Ого! - воскликнул Босир. - И вы, ваше сиятельство, верите, что на
свете бывают такие чудовища?
- Я не стану это утверждать, дорогой господин де Босир, - с важным
видом отвечал Калиостро, - принимая во внимание, что когда я
отправился в Фивы той же дорогой тысячелетие спустя, в эпоху
Эпаминонда, сфинкс aue уже мертв. Ну, а в эпоху Эдипа он был еще
жив, и одним из его любимых развлечений было сесть посреди дороги
и, дождавшись путешественника, загадать ему загадку, а если он не
отгадает, тут же его и съесть. А так как это продолжалось уже около
трехсот лет, прохожие становились все более редкими, а у сфинкса
выросли очень большие зубы. Когда он заметил Эдипа, он сел посреди
дороги и поднял, лапу, останавливая юношу: Путешественник! -
сказал он ему. - Я - сфинкс. - Ну и что? - спросил Эдип. - Судьба
послала меня на землю, чтобы загадывать смертным загадку. Если они
ее не отгадают, они принадлежат мне, если же отгадают, я буду
принадлежать смерти и сам брошусь в пропасть, куда до сих пор
сбрасывал тех, кто имел несчастье попасться мне на дороге. Эдип
заглянул в пропасть и увидел, что дно белым-бело от костей. Хорошо,
- отвечал юноша, - я слушаю твою загадку. - Вот она, - сказал
птицелов: Какое животное ходит на четвереньках, утром, на двух
ногах - днем и на трех - вечером? Эдип на минуту задумался, потом с
улыбкой, несколько обеспокоившей сфинкса, спросил: Если я
отгадаю, ты сам бросишься в пропасть? - Таково веление рока, -
отвечал сфинкс. - Ну что же, в таком случае это животное - человек.
- Как человек? - перебил Босир, вошедший во вкус и
заинтересовавшийся рассказом, словно все это происходило в наши
дни.
- Да, человек! Человек, который в детстве, то есть на заре жизни,
ползает на четвереньках; в зрелом возрасте, то есть в полдень, ходит на
двух ногах, а вечером, то есть в старости, опирается на палку.
- Ах, чертовски верно!.. - вскричал Босир. - Вот сфинкс-то, должно
быть, огорчился?!
- Да, дорогой мой господин де Босир! До такой степени огорчился,
что бросился в пропасть вниз головой и, будучи верен данному
обещанию, не воспользовался крыльями, что вы, возможно, сочтете
глупостью с его стороны; итак, он разбился о скалы. А Эдип
продолжал путь, прибыл в Фивы, встретил там вдову по имени
Иокаста, женился на ней и исполнил таким образом пророчество
оракула, предсказавшего, что он убьет отца и женится на матери.
- Какую же связь, ваше сиятельство, вы усматриваете между
историей Эдипа и господином в маске?
- Очень тесную связь! Впрочем, погодите! Прежде всего вы желали
узнать его имя.
- Да.
- А я сказал, что предложу вам загадку. Правда, я добрее сфинкса и
не разорву вас в клочья, если вы будете иметь несчастье не отгадать.
Внимание: я занес лапу: Кто из придворных является внуком своего
отца, братом своей матери и дядей своих сестер? - Ах, черт возьми! -
воскликнул Босир, задумавшись не менее глубоко, чем Эдип.
- Думайте, дорогой мой! - молвил Калиостро.
- Помогите мне немножечко, ваше сиятельство.
- Охотно... Я спросил вас, знаете ли вы историю об Эдипе.
- Да, вы оказали мне эту честь.
- Теперь перейдем от истории языческой к Священной истории.
Знаете ли вы историю Лота?
- С дочерьми?
- Вот именно.
- Еще бы не знать! Впрочем, погодите... Э-э.., да.., поговаривали
что-то о старом Людовике Пятнадцатом и его дочери, ее высочестве
Аделаиде!..
- Вы попали в точку, мой дорогой!
- Так господин в маске - это?..
- Пять футов и шесть дюймов.
- Граф Луи...
- Ну же!
- Граф Луи де...
- Тес!
- Вы же сами говорили, что здесь одни мертвецы...
- Да, на их могилах растет трава и растет лучше, чем где бы то ни
было. Как бы эта трава, подобно тростнику царя Мидаса... Вы знаете
историю царя Мидаса?
- Нет, ваше сиятельство.
- Хорошо, я вам расскажу ее как-нибудь в другой раз, а теперь
давайте вернемся к нашей с вами истории. Он снова стал серьезным.
- Итак, на чем вы остановились? - спросил он.
- Прошу прощения, но мне кажется, что вопросы задавали вы.
- Вы правы.
Пока Калиостро собирался с мыслями, Босир прошептал:
- Ах, черт возьми, до чего верно! Внук своего отца, брат своей
матери, дядя своих сестер.., это же граф Луи де Нар...
- Слушайте! - заговорил Калиостро.
Босир прервал свой монолог и стал во все уши слушать.
- Теперь, когда у нас не осталось сомнений в том, кто были
заговорщики в масках или без таковых, перейдем к цели заговора.
Босир кивнул в знак того, что готов отвечать на вопросы.
- Целью заговора было похищение короля, не так ли?
- Да.
- И препровождение его в Перону?
- В Перону.
- Ну, а средства?
- Денежные?
- Да, начнем с денежных.
- Два миллиона.
- Их ссужает один генуэзский банкир. Я знаком с этим банкиром.
Есть другие?
- Не знаю.
- Хорошо, что касается денег, то тут все понятно. Однако деньги -
не все, нужны люди.
- Господин де Лафайет дал разрешение поднять легион и идти на
помощь Брабанту, выступающему против Империи.
- Славный Лафайет! Узнаю его! - прошептал Калиостро.
И громко прибавил:
- Ну хорошо, пусть есть легион. Однако для исполнения
задуманного нужен не легион, а целая армия.
- Есть и армия.
- Какая армия?
- В Версале соберутся тысяча двести всадников. В указанный день
они отправятся оттуда в одиннадцать часов вечера, а в два часа ночи
войдут в Париж тремя колоннами.
- Хорошо!
- Первая войдет через ворота Шайо, вторая - через Рульские ворота,
третья - через Гренельские. Колонна, вошедшая через Гренельские
ворота, должна будет убить Лафайета; та, что войдет через ворота
Шайо, возьмет на себя господина Неккера, а колонна, вошедшая через
Рульские ворота, разделается с господином Байи.
- Хорошо! - повторил Калиостро.
- После этого они заклепают пушки, соберутся на -Елисейских
полях и пойдут в Тюильри, а в Тюильри - наши.
- Как это ваши? А Национальная гвардия?
- Там должна поработать брабантская колонна. Соединившись с
частью наемной гвардии в четыреста швейцарцев и с тремястами
заговорщиками из провинции, она захватит благодаря
единомышленникам внешние и внутренние ворота; потом к королю
войдут с криками: Государь! Сент-Антуанское предместье восстало..,
карета готова.., надобно бежать! Если король согласится бежать -
хорошо; если нет - его уведут силой и препроводят в Сен-Дени.
- Хорошо!
- Там уже будут ждать двадцать тысяч пехотинцев, к ним
присоединятся тысяча двести человек кавалерии, брабантский легион,
четыреста швейцарцев, триста заговорщиков, десять, двадцать,
тридцать тысяч роялистов, примкнувших по дороге; с помощью всех
этих сил и надо будет препроводить короля в Перону.
- Чем дальше - тем интереснее! А что все они будут делать в
Пероне, дорогой господин де Босир?
- В Пероне будут ждать наготове двадцать тысяч человек; к тому
времени они приедут морским путем из Фландрии, а также из
Пикардии, Артуа, Шампани, Бургундии, Лотарингии, Эльзаса и
Камбрези. Сейчас пытаются сторговаться с двадцатью тысячами
швейцарцев, двенадцатью тысячами германцев и двенадцатью
тысячами сардинцев; объединившись в первый эскорт короля, они
составят пятьсот тысяч численного состава.
- Кругленькая цифра! - заметил Калиостро.
- Эти пятьсот тысяч человек двинутся на Париж; они перекроют
реку выше и ниже города и, таким образом, отрежут подвоз
продовольствия. Голодный Париж капитулирует. Национальное
собрание будет распущено, а король, настоящий король, снова займет
трон своих отцов.
- Аминь! - бросил Калиостро. Он встал и продолжал:
- Дорогой господин де Босир! С вами очень приятно беседовать,
однако случилось то, что бывает и с самыми знаменитыми ораторами,
