жизни, пора труда и надежд. Отпустить Иллариона домой одного я
не мог -- он все еще был очень слаб. Кроме того, старик пуще
смерти боялся встречи с Илико. Я с плачем вымолил у декана
двухдневный отпуск, и в тот же вечер мы отпранились в
деревню...
...Солнце только выкатилось из-за горы, когда мы подошли к
нашему селу. Лениво лаяли уставшие от ночного бдения собаки.
Умытые росой деревья кишели всякой птичьей мелюзгой. Над селом
стлался легкий туман.
-- Гляди, Зурикела, твоя бабушка уже на ногах! -- сказал
Илларион и показал рукой на струйку белого дыма, поднимавшуюся
из трубы нашего дома. Я сорвался с места и с криком помчался
вниз по косогору:
-- Бабушка! .. Бабушка-а-а! ..
Из дома, повязывая на ходу выцветший платок, вышла моя
сгорбленная бабушка.
-- Бабушка-а-а!
Бабушка приложила ладонь козырьком ко лбу. Несколько минут
всматривалась вдаль, потом вдруг встрепенулась, засуетилась,
что-то закричала и, раскинув руки, бросилась мне навстречу.
-- Зурикела! Сыночек!.. Мы крепко обнялись. Потом я
подхватил бабушку на руки и понес к дому.
-- Сынок! Дорогой мой! Наконец-то! Боже мой, на кого ты
стал похож? ! Кожа да кости! Говорила ведь я: ученье хоть кого
в бараний рог свернет! О господи...
-- Как живешь, бабушка?
-- Ты лучше о себе расскажи! Закончил учебу?
-- Что ты, бабушка! Учеба только начинается!
-- Бедная твоя бабушка! Ты что, один за всех должен
учиться? Черт бы побрал твоего учителя! О чем он думает? Ты
растолкуй ему, скажи -- бабушка у меня больная, одинокая,
старая, истомилась в ожидании, -- авось сжалится, изверг,
ускорит твое обучение!
-- Скажу, бабушка, обязательно скажу,- успокаиваю я
бабушку. Илларион стоит за моей спиной, качает головой и
терпеливо ждет, когда я спущу бабушку на землю.
-- Здравствуй, Ольга! -- говорит он наконец.
-- Илларион, родной, извини меня, ради бога! Совсем я
обалдела от радости! Ну, как ты поживаешь? Как твой глаз?
-- Какой глаз, Ольга? Нет больше у меня глаза!
-- Ну тебя, старый черт!
-- Ей-богу, Ольга!
-- А это что? Разве это не глаз?
-- Гм... Конечно, глаз... Такой, как у того высушенного
ястреба, что висит на стене у Илико...
-- Неужто стеклянный?
-- Да!
-- Боже ты мой! Но ты не печалься, Илларион... Мы ведь с
тобой, дорогой! .. Да что же это вы стоите на дворе? Заходите,
заходите в дом! Небось проголодались с дороги! -- засуетилась
вдруг бабушка и потащила нас в дом.
Позавтракав, мы перебрались к Иллариону, заняли наблюдательные
посты у окна и стали ждать появления Илико. Его долго не было.
Наконец скрипнула калитка и во двор вошел Илико. Мы затаили
дыхание.
-- Илларион! -- крикнул Илико.
-- Встречай кривого! -- прохрипел Илларион и потянулся за
кувшином с водой. Я вьшнел на балкон.
-- Здравствуй, дядя Илико! Заходи, пожалуйста!
-- Здравствуй, профессор! -- ответил Илико, поднялся на
балкон, крепко обнял меня, потом отступил назад и долго,
критически разглядывал с ног до головы. Наконец он сокрушенно
покачал головой и снова полез целоваться.
-- Прохвост ты, мой дорогой! Ну-ка, выкладывай, как
поживаешь, как твои дела? Небось с ума свел профессоров? А это
что? Усы! -- удивился вдруг Илико и дернул меня за ус.-
Настоящие?
-- Настоящие!
-- Врешь, не может быть!
-- Говорю, настоящие!
-- Такому подлецу -- усы? Нет на свете справедливости,
иначе ты родился бы безбородым и безусым!.. А где Илларион? Эй,
носатый, выйди, покажись!
-- Коли пришел в гости -- заходи, а нет, так проваливай!
-- отозвался Илларион. Илико вошел в комнату.
-- Здравствуй, Илларион!
-- Здравствуй, Илико!
Они обнялись и долго целовали друг друга. Потом Илларион
пригласил нас к низенькому столику, вынес вино и маринованный
лук-порей. Разговор не клеился. Илико курил, я поглядывал на
Иллариона, а Иллариов сидел насупившись и вздрагивал при каждом
движении Илико. Наконец тишину нарушил Илико:
-- Ну, рассказывайте, что нового в городе? Какие там цены?
.. Воблу привез? -- вдруг обратился он ко мне.
-- Забыл!
-- О чем же ты помнил, сукин сын?.. Илларион, что он там
делает? Занимается или нет?
-- Не знаю... По крайней мере книги я в его руках не
замечал...
-- Наизусть, наверное, занимается... На каком ты сейчас
курсе, прохвост?
-- Ты сюда зачем пришел? -- разозлился я.- Чтобы меня
допрашивать?
-- О чем же мне с тобой говорить, сукин сын, как не о
твоей учебе! А если ты носильщик, скажи прямо. Тогда поговорим
об этом.
-- Да, носильщик.
Илико искоса взглянул на меня, налил в стакан вина и сказал
обиженно:
-- Ну, выпьем, что ли, за ваш приезд... Бессовестный вы
народ! Мчался я к вам, спешил,- вот, думал, приехали друзья,
новостями поделятся, посидим поболтаем... А-вы что?
Ощетинились, как волки. Да .ну вас! Что этот носатый ни друзей,
ни врагов не различает -- это я давно знал. Но от тебя, сопляка
этакого, я, честно говоря, не ожидал такой подлости. Мне стало
стыдно. Я подошел к Илико и поцеловал его.
-- Илико, не обижайся, дорогой! Просто мы очень устали с
дороги.
-- Замолчи, пожалуйста! Мне ведь с вами увидеться приятно,
а не что-нибудь другое... Или вы думаете, что я пришел сюда
ради этого прокисшего вина?!
-- Знаю я, зачем ты пришел! -- пробормотал Илларион.
-- Ну, договаривай, язвительный ты старикашка!
-- Радуешься, кривой черт?! Что ж, теперь я в твоих руках!
Ну, давай, кусай, рви, терзай меня! Здесь я!.. Никуда от тебя
не убегу!..
-- Да что с тобой, старик? Рехнулся? Взбесился? Чем они
тебя отравили в городе? Уехал золотой человек, а вернулся
какой-то ненормальный!
Я и Илларион недоуменно переглянулись. Неужели Илико
ничего не замечает? Неужели он ни о чем не догадывается? Да,
похоже, что стеклянный глаз,Иллариона выдержал экзамен! "Все в
порядке! " -- решили мы наконец и сразу повеселели. Илларион
поднял стакан:
-- За наш приезд и за встречу с тобой, дорогой мой Илико!
-- Давно бы так! -- обрадовался Илико.- А то чуть с ума не
свели бедного одноглазого старика! .. Кто мне дороже и милее
вас на всем белом свете? Дай бог вам здоровья! -- И он крепко
расцеловал нас. После третьего стакана Илико затянул песню:
Потоплю я в турьем роге Горечь сердца, злое горе, Повстречаюсь
я с любимой, Погуляем на просторе.
-- Илико, дорогой, ты ведь знаешь, как я тебя люблю! --
Илларион обнял друга за плечи.
-- Знаю, знаю, мой Илларион, знаю, что ты любишь меня пуще
собственного глаза! -- улыбнулся Илико. При одном только
упоминании о глазе Илларион насторожился. Но Илико продолжал
как ни в чем не бывало:
Наливай вина -- и выпьем, Выпьем, чтоб оно пропало!
-- За здоровье Илико!
-- За нашего прохвоста!
-- За носатого Иллариона!
Дайте мне, играя в лело, Завершить победньш путь И, представ
пред вами, смело в очи ясные взглянуть!
продолжал Илико.
Илларион снова навострил уши, но Илико, словно невинный
агнец, невозмутимо запел новую песенку;
Выйду в поле на гуляиье, Поморгаю черноокой...
Илларион поперхнулся. Откашлявшись, он испытующе взглянул
на своего мучителя. Но Илико, не обращая на нас внимания,
самозабвенно пел:
Пусть сияет в ночи темной Глаз твоих прекрасных пламя...
Наконец Илларион окончательно убедился, что ему удалось
провести Илико. Он осмелел и до того разошелся, что называл
Илико не иначе как "кривым". Илико ничуть не обижался.
Был уже поздний вечер, когда мы стали расходиться. Обняв друг
друга за плечи, мы с песней спустились во двор. Илларион
проводил нас до ворот. Очутившись за оградой, Илико вдруг
обернулся.
-- Илларион! -- громко позвал он.
-- Чего тебе, кривой? -- откликнулся тот.
-- Не забудь ночью положить глаз в cтакан!
-- Что? ! -- прохрипел ошеломленный Илларион.
-- Ничего! .. Теперь можешь подмигивать мне, сколько тебе
угодно!..
-- Илико Чигогидзе! -- завопил Илларион.
-- Повторяй почаще мою фамилию, а то еще забудешь! .. А в
общем повезло тебе: охотиться ты любишь, даже закрывать глаз не
придется, разгуливай себе на здоровье по селу и бей собак!
-- Илико Чигогидзе! Избавь меня от греха! -- завизжал
Илларион, срываясь с места.
-- Спокойнее, Илларион! Побереги лучше свою стекляшку!
..предупредил Илико взбесившегося друга.
Илларион вдруг обмяк. С минуту он тупо глядел на Илико, потом
повернулся, медленно побрел к дому и присел на ступеньку
лестницы.
Илико некоторое время стоял на дороге, затем открыл калитку,
вернулся к Иллариону и сел рядом. Потом достал из кармана
кисет, скрутил самокрутку и протянул табак Иллариону. Тот даже
не оглянулся.
-- Возьми,- тихо сказал Илико.
Илларион взял кисет. Закурил.
-- Сердце у меня оборвалось, когда я узнал о твоей
беде,н-ачал Илико.- Видит бог, правду говорю... Мы же с тобой
-- одно, Илларион... Твое несчастье -- это и мое несчастье... И
я вовсе не думал обидеть тебя... Я же не обижаюсь, когда ты
меня кривым называешь! .. Подумаешь, лишился одного глаза! ..
Кутузов тоже был одноглазым, однако дай бог каждому такое
зрение: землю насквозь видел!.. Ну, потерял глаз, что же с
того? Да если мы с тобой потеряем и по второму глазу, все равно
не погибнем. Возьмемся за руки и будем шагать по белу свету. А
не сможем идти, так Зурикела нас поведет. Эх ты, старик! --
Илико хлопнул по плечу Иллариона. Илларион встал, вошел в
комнату и вернулся с каким-то свертком в руках.
-- Илико! -- тихо позвал Илларион.
-- Что тебе, Илларион? -- еще тише сказал Илико.
-- Тут немного воблы... Подмчади и "изабеллу" хорошо...
-- Уважаю воблу! -- сказал Илико.
-- Для тебя привез, -- сказал Илларион.
-- Я знал, что привезешь...- Илико взял сверток, встал и
не спеша направился к калитке.
-- Погоди, я провожу тебя...
-- Проводи...
Они вышли со двора и медленно зашагали по дороге. Я долго
смотрел им вслед, пока их фигуры не растворились в темноте...
ЦИРА
Студенческие годы -- счастливейшая пора в жизни человека.
Нужно несколько лет прожить жизнью студента, чтобы по
достоинству оценить прелесть корки черного хлеба, натертой
чесноком; понять психологию трамвайного "зайца"; вкусить
сладость потом заработанной тройки; испытать радость
восстановления стипендии; почувствовать противную дрожь в
коленях перед экзаменом; насладиться прохладой рассвета после
бессонной ночи,проведенной над конспектами и учебниками;
познать цену настоящей дружбы и, наконец, пережить гордость от
того, что ты, вчерашний босоногий сельский мальчуган, сегодня
являешься полноправным, уважаемым гражданином -- студентом
Государственного университета... Впрочем, как я ухитрился сдать
приемные экзамены и стать студентом,- это навсегда останется
необъяснимым чудом для Илико, Иллариона, моих лекторов и,
пожалуй, для меня самоro. Единственный человек, который не
сомневался в моих феноменальных способностях,- это моя бабушка.
Замечательные порядки в университете! Студент может в течение
месяца не заглядывать в книгу -- никто за это не поставит ему
двойку в зачетной книжке; студент может прогулять пять, десять,
пятнадцать лекций -- никто за это не вызовет в деканат его
родителей... На уроках, или, как их здесь называют, лекциях
присутствуют сто-двести человек. Часть присутствующих пишет,
часть -- рисует, одни мирно беседуют, другие решают кроссворды.
Здесь можно встретить и мечтателей: они не пишут, не рисуют,
