буквальный смысл, но и угрозу, некий урок на будущее.
- Да, я понял, мистер Скал. - Я чуть было не сказал: "сэр". Но это
было бы уже перегибом. На сей раз в моем тоне была лишь стопроцентная
покорность - и только. Не следовало разбавлять ее еще и подобострастием,
это могло бы вызвать настороженность моего проницательного собеседника.
Наступило молчание, и я смог немного расслабиться, отдохнуть от
необходимости контролировать каждое свое слово, интонацию, жест, выражение
лица. То ли из-за долгого отсутствия практики за последнее время, то ли
потому, что я стал стареть, но это напряжение начало утомлять меня. А ведь
когда-то я проделывал такие вещи играючи, вживаясь в образ так, что все
получалось без всякого напряжения ума и воли с моей стороны,
автоматически.
Назад мы двигались медленно, со скоростью всего миль шестьдесят в
час, и должны были прибыть в Сидней уже в сумерках, проделав путь
приблизительно сто пятьдесят, сто шестьдесят километров. (Я поймал себя на
том, что измеряю скорость в милях, а расстояние - в километрах. Это
объясняется тем, что спидометры наших машин были проградуированы в милях
за час, а расстояния я помнил еще по тем картам, которые изучал в Союзе).
Когда мы миновали Кэмбелтаун и до Энгадина, южного пригорода Сиднея,
было рукой подать, наш водитель вдруг повернулся и обратился к Скалу:
- С последней машиной происходит что-то неладное, сэр.
Я взглянул назад. Действительно, она сбавила ход, заметно отстала от
группы и как-то странно виляла из стороны в сторону. Может Билл на
радостях хватил из карманной фляжки лишнего?
Но тут вдруг у этой машины распахнулись дверцы, - левая задняя, а
потом водительская - из них вывалились две скорченные фигуры, и она, резко
набрав скорость, рванулась вперед. Через несколько секунд автомобиль Билла
поравнялся с нашим "мерседесом". Мне показалось, будто я вижу за рулем
какую-то странную черную фигуру с запрокинутой к потолку головой.
Мгновение спустя, как некое фантастическое видение, машина со своим
удивительным водителем исчезла за ближайшим поворотом.
- Стой! - Лицо Скала превратилось в настоящую маску смерти, вполне
оправдывавшую его прозвище. Завизжали покрышки заблокированных намертво
колес "мерседеса", он пошел юзом и остановился. Вместе с ним остановились,
так же резко затормозив, остальные две машины, остававшиеся в нашей
поредевшей кавалькаде.
На этот раз я вылез следом за Скалом, не дожидаясь приглашения - меня
обуревало любопытство. Когда мы подошли к неподвижно лежавшим на асфальте
людям, выброшенным из умчавшегося "форда", я узнал в одном из них Билла.
Вторым был тот самый гангстер, который помогал ему подтаскивать к нашему
"мерседесу" Адамса. Он лежал навзничь, вместо кадыка у него на передней
части шеи зияла большая, багрово-черная дыра, а вокруг затылка уже натекла
лужа алой крови. Билл корчился в десяти метрах дальше.
Мы подошли к нему, Скал схватил своего подручного за плечи и
приподнял. Тот издал слабый хрип, его голова безвольно откинулась назад,
глаза были полузакрыты, так что виднелись одни лишь белки.
- Билл, что случилось? Кто это сделал? Ты не надел негру наручники?
Билл медленно поднял веки, вытаращил глаза и заворочал из стороны в
сторону расширенными зрачками. Казалось, он с трудом пытается понять, где
он, что с ним стряслось и о чем его спрашивают. Он открыл рот и после
нескольких тщетных попыток выдавил, наконец, из себя с хрипом:
- Адамс... Он убил Гарри...
Потом глаза у него снова закатились, и он потерял сознание.
Я уже понял, что произошло. Более того, по характеру повреждений
Билла и его напарника я мог реконструировать разыгравшуюся несколько минут
назад в салоне исчезнувшей машины смертельную схватку.
Очевидно, Билл находился на заднем сидении, слева от порученного его
попечению пленника. Негр, которого он считал более опасным, сидел перед
ним, так что Билл мог держать его под дулом пистолета, а водитель Гарри
располагался справа, за рулем, - их "форд" имел правостороннее
расположение органов управления.
Когда до Сиднея оставалось несколько километров и можно было
рассчитывать на то, что Скал не решится открыто преследовать его на
оживленных улицах, Адамс вдруг сделал то, чего никак не ожидали ни сам
Скал, ни охранявшие "беспомощного калеку" матерые гангстеры. Ребром левой
ладони он ударил по шее Билла, сосредоточившегося все свое внимание на
негре и разворачивавшейся навстречу серой ленте шоссе, а правой в ту же
секунду вцепился в горло сидевшего прямо перед ним водителя...
Я знал этот жестокий прием, требующий особой силы кисти и специальных
тренировок кончиков пальцев, делающихся твердыми, как когти. Опытные
мастера вырывают горло противника, словно кусок мягкого теста. Но кто бы
мог подумать, что Адамс, этот толстяк с парализованными ногами... Впрочем,
я вспомнил, как "бежал" он на руках во время ночного налета. Давно
замечено, что любой физический недостаток часто компенсируется интенсивным
развитием других органов или чувств. Вероятно, постоянное хождение на
костылях, а может и специальные упражнения сделали руки Адамса невероятно
сильными, в какой-то мере они заменили ему ноги, а в данном случае
оказались оружием.
Расправившись со своими конвоирами, Адамс выбросил из машины Билла,
велел негру сделать то же с водителем, после чего, повинуясь таинственным
сигналам своего хозяина, черный гигант почти вслепую, как послушный робот,
повел захваченный "форд" по направлению к спасительным улицам Энгадина.
Догонять их не имело смысла - у Скала хватило здравого смысла
сообразить это, несмотря на всю обуревавшую его ярость. Он собрал свою
поредевшую команду, и после краткого инструктажа все три машины нашей
группы помчались в Сидней, где вскоре разъехались в разные стороны.
Меня Скал довез до ближайшей станции метро.
- Думаю, что несмотря на то, что Адамсу удалось вырваться из наших
рук, он не будет представлять для вас серьезной угрозы, по крайней мере, в
ближайшее время. Спите спокойно, Дэн.
Мой "покровитель" снова обрел свой насмешливый, самоуверенный тон,
его лицо, если особо не придираться, вполне могло сойти за человеческое,
утратив поразительное сходство с мордой разъяренного орангутанга.
Мы распрощались, и я отправился в долгий путь домой.
24
Тот же, кто был цел гоненья,
Претерпев все униженья,
Погибает в общем мненьи,
Пораженный клеветой.
"Севильский цирюльник"
Вскоре выяснилось, что мистер Скал сдержал свое слово. Он умело
приоткрыл нужную заслонку в сточной канаве, и поток компрометирующей
информации, запачкавшей Адамса с ног до головы, хлынул по желательному
руслу. Австралийская полиция совместно с Дальневосточной транспортной
прокуратурой раскрыла в Мельбурне крупное дело по перевозке наркотиков
моряками российских судов. Бывшие советские граждане, а ныне австралийцы,
некие Макс Шприх и Александр Чернов, наладили транзитную доставку
гашиша-сырца из Бангкока и Сингапура, используя польстившихся на хороший
заработок членов команд двух приписанных к Владивостокскому порту
сухогрузов. Австралийская полиция давно уже следила за организацией
подпольного "австралийскогно маршрута" и взяла двух наших морячков с
поличным, когда они, проникнув по привычке советских "несунов" через дырку
в заборе, попытались миновать таможенный контроль мельбурнского порта.
Скал "организовал" свидетелей по этому делу, показания которых
бросали густую тень на почтенного владельца недавно разрушенного особняка.
Очевидно, опасаясь, как бы во время расследования не всплыли кое-какие
другие его грешки, которые могли, насколько я понимал, оказаться гораздо
интереснее и серьезнее тех, в которых его обвиняли, Адамс предпочел
исчезнуть. Он умело использовал факт обнаружения его пустого "опеля" на
шоссе Сидней-Мельбурн, который давал основания подозревать похищение. Одни
газеты утверждали, будто Адамса убрали его же сообщники по торговле
наркотиками, другие - что этого ни в чем не повинного, законопослушного
гражданина похитили гангстеры Костлявого Мака, неоднократно уже на него
покушавшиеся и убившие во время налета на его особняк сэра Робинсона и
мистера Беллингема. Последнее было ближе к истине.
Пролить свет на непричастность Адамса к торговле наркотиками могли бы
показания нескольких российских граждан - членов организации,
возглавляемой Шприхом и Черновым. Но по каким-то "необъяснимым" причинам
Генпрокуратура России затягивала с ответом на письмо дальневосточных своих
коллег, в котором они просили командировать в Австралию двух оперативников
транспортной прокуратуры края. У меня было сильное подозрение, что к этой
проволочке по наводке мистера Скала приложил руку сам Грегор.
И российские мафиози оставались на свободе, пользуясь презумпцией
невиновности или, говоря попросту, правилом "не пойман - не вор", а
дамоклов меч расследования продолжал висеть над головой Адамса, вынуждая
его "лежать на дне".
Мы с Гришей позволили себе немного расслабиться и, случалось, пили по
вечерам кофе, не задергивая на кухне штор. Жара спала, и треск цикад по
ночам сделался тише, а тени в окружавшем мой домик парке гуще, особенно,
когда на месяц в последней четверти набегали облака.
Поэтому я не заметил ожидавшую меня у самого моего дома Дженнифер.
Она выступила из-за высокой живой изгороди, как некий бесплотный призрак,
безмолвное напоминание о прошлом, остаток которого в виде смешного
человечка из кипарисового сучка лежал в моем кармане.
- Привет, Дэн. Ты не сердишься, что я пришла без приглашения?
- О, это ты, Джин? Очень рад тебя видеть. В прошлый раз я не смог
прийти, хоть ты и просила. Я ждал, что ты позвонишь.
- Я не могла.
- Ты удрала от них? Если так, то ты поступаешь неосторожно, я ведь
"под колпаком".
- Не бойся, за мной не следят.
- Почему ты в этом уверена?
- Я находилась под опекой миссис Гай, как ты называешь эту старую
бандершу. А она сейчас крепко спит.
- Но вдруг она проснется и увидит, что тебя нет, поднимет тревогу...
- Не проснется.
В голосе Дженнифер прозвучала нотка, заставившая меня внимательно
взглянуть на нее. Но темный капюшон плаща оставлял глаза девушки в тени.
- Ты не приглашаешь меня в дом? Неужели мы так и будем стоять здесь?
В парке сыро. - Она вздрогнула, то ли действительно от сырости, то ли еще
от чего-то.
- Ох, прости! Конечно, пошли скорее. Просто я так удивился и
обрадовался, когда узнал тебя...
- Подожди радоваться.
Снова те же нотки в голосе. Положительно, обычная жизнерадостность
покинула ее, и веселая, дерзкая Дженнифер превратилась в какую-то пифию,
вещавшую замогильным тоном зловещие пророчества. Надо поскорее напоить ее
горячим кофе.
В холле, куда я ввел свою гостью, на журнальном столике лежала
записка от Гриши. Сегодня он собирался ночевать у себя в отеле. Даже
лучшие друзья иногда оказываются помехой, и сейчас был именно такой
случай, поэтому я почувствовал облегчение.
- Пошли на кухню, - пригласил я Дженнифер, - я сварю тебе кофе. Или
ты предпочитаешь что-нибудь покрепче?
- А поесть у тебя найдется? Я голодна, как пьяный ежик.
