дверью, ведущей в холл. Стараясь не скрипнуть половицей, я прошел по
мягкой синтетической дорожке мимо ряда дверей, из-за которых не доносилось
ни храпа, ни сонного бормотания. То ли в доме никого не было, и тогда мои
старания остаться незамеченным, выглядели смешно, то ли прислуга и хозяин
спали безмятежным сном невинных младенцев.
В холле я нашел телефон, стоявший на столике в углу, не зажигая света
снял с него крышку, присоединил к внутренним контактам "жучок", который
провез в своем багаже еще из Союза, благо любезный МИД обеспечил меня
дипломатическим иммунитетом, и поставил крышку на место. Кончики пальцев
были единственным органом чувств, которым я мог воспользоваться при
выполнении этой довольно кропотливой работы, поэтому, вопреки всем
правилам, я действовал без перчаток и, конечно, оставил множество
отпечатков. Правда, отрывая пальцы от холодного металла или более теплой
на ощупь пластмассы, я старался делать скользящие движения, чтобы
отпечатки получились смазанными, нечеткими. Этот метод дает неплохие
результаты, когда берешься, например, за ручку двери или нажимаешь клавишу
выключателя. Здесь же не было никакой гарантии, что на гладком корпусе
телефона не красуется в каком-нибудь заметном месте отчетливый рисунок
моих папиллярных линий. Но приходилось идти на риск - в перчатках и без
света с такой работой не справишься.
Поставив телефон на место, я собрал свой нехитрый инструмент,
состоявший из перочинного ножа и мотка ленты, ощупал - все с теми же
предосторожностями - поверхность стола, чтобы не забыть на нем
какую-нибудь "лишнюю" деталь или винтик, и облегченно вздохнул. Дело, ради
которого я сюда пришел, было сделано, и можно отправляться домой...
Ларри прыгнул мне на спину в тот момент, когда я уже коснулся ногами
песчаной дорожки под окном спальни. Он бросился на меня бесшумно, как
леопард, и успел накинуть мне на голову свою любимую петлю из стальной
проволоки. Но на этот раз ему не повезло - петля попала мне не на шею, а в
рот, и я изо всех сил зажал ее челюстями. Хотя проволока отчаянно
скрипела, сдирая эмаль с моих бедных зубов, а из уголков рта у меня
потекли струйки крови, это дало мне несколько мгновений, чтобы прийти в
себя от неожиданности, а потом я завел руки за голову и вырвал у моего
противника его коварное оружие.
Я повернулся к нему лицом, готовый к схватке, но он не принял
настоящего мужского боя и отпрянул за угол. В следующую секунду он
появился снова, в руках у него была винтовка, та самая, со снайперским
прицелом. Очевидно, услыхав что-то, заметив, что в дом проник посторонний,
он сразу же взял ее, но потом передумал и прислонил винтовку к стене,
решив воспользоваться менее шумным инструментом.
У меня не было выбора. Как ни хотелось мне покинуть гостеприимный дом
мистера Адамса без шума и скандала, я вынужден был защищать свою шкуру.
Я выхватил из-за пояса свой "питон", направил его на Ларри и нажал
спуск. Яркий луч высветил искаженное яростью лицо. В следующее мгновение
оглушительно грохнул выстрел, и голова моего противника исчезла, буквально
разлетелась на куски, как спелый арбуз под ударом кулака. Мощный патрон
"магнум" сорок четвертого калибра сделал свое дело. Его обезглавленное
тело отбросило назад, винтовка с лязгом упала на землю.
Скорость, которую я развил, мчась по дорожкам парка к калитке, за
которой стоял мой "плимут", наверняка превысила все мои прежние достижения
в спринте. Три минуты спустя моя машина бешено летела по тихим улочкам
Гренвилла. Чтобы запутать след, я сделал большой крюк через Блэктаун и
Болкен-Хиллс, проехал парки Карлингфорд и Пенант-Хиллс и добрался до
своего дома через Хорнсби, по извилистым дорогам заповедника
Куринг-Гай-Чейз.
Однако, предосторожность была излишней. Погони за собой я не заметил.
15
Услышанное обдумывай.
Биас
На этот раз пресса оказалась на высоте. Уже в утренних газетах
появились сообщения о "кошмарном преступлении в Гренвилле". Репортеры
красочно живописали испуг супругов Мэллоунов, то, как они проснулись среди
ночи от выстрелов (хотя выстрел был всего один, правда, довольно громкий)
и шума драки, а на рассвете, когда решились выйти из дома, обнаружили
"обезглавленный труп мистера Лоренса Беллингема, друга владельца усадьбы".
В одной из заметок как бы между прочим упоминалось, что некоторое время
назад особняк мистера Адамса был разрушен до основания и сожжен дотла
шайкой гангстеров, при чем погиб известный политический деятель и крупный
предприниматель сэр Робинс. Газета связывала эти два события, выдвигая
предположение, что мистера Беллингема убили люди Костлявого Мака.
Итак, запрет на информацию был снят. Это свидетельствовало о том, что
полиция, отчаявшись найти преступников путем скрытого расследования,
решила привлечь к делу внимание общественности. С другой стороны, такой
ход вполне мог быть попыткой скрыть истинную причину и подоплеку событий,
представив все как чисто уголовную акцию.
- Ларри погиб по собственной глупости. Я предупреждал его, чтобы он
не ночевал в коттедже, - сказал мне мистер Адамс, когда я посетил его,
чтобы поговорить о ходе нашего общего дела и заодно выразить ему свои
соболезнования по случаю потери ценного помощника. Кроме того, я хотел
проверить, не подозревает ли он меня в смерти Ларри, хотя и рассчитывал на
свое "алиби", обеспеченное холодильником и настольной лампой,
довольно-таки жалкими свидетелями. Но увы, других у меня не было.
- Вы тоже считаете, что это дело рук Костлявого Мака? - спросил я.
- Скорее всего. В прошлый раз им не удалось ничем поживиться, поэтому
они решили осмотреть коттедж в надежде, что сюда перенесли самое ценное из
сгоревшего особняка. К несчастью, Ларри попытался задержать кого-то из
них, и вот...
- За чем же они охотятся?
- У меня есть несколько ценных картин старых итальянских мастеров,
коллекция русских икон, а в сейфе могли храниться деньги и фамильные
драгоценности. Но они ошиблись - все это давно спрятано в надежном месте.
- Я думал, что покушение вызвано стремлением сорвать сделку с СРС.
- Мы с Кутером тоже сперва так полагали, особенно после того, как
погиб сэр Робинс. Но потом пришли к другому выводу. Смерть Ларри его
подтвердила.
Он изо всех сил старался быть искренним, но развеять мои сомнения ему
не удалось. Что-то странное было в стремительности, быстротечности налета.
Да и зачем было гангстерам сжигать дом, если они хотели похитить из него
картины? Ведь ценные произведения могли при этом пострадать. Что касается
мистера Беллингема, то у меня были другие соображения о причине его
гибели... Но вслух я, конечно, согласился с ним.
Мистер Адамс любезно пригласил меня остаться пообедать, на что я с
еще большей готовностью согласился, так как мне начала нравиться кухня
толстяка и его винный погреб, а особенно - замечательные кулинарные
добавления, которые привносила в стряпню четы Мэллоунов миссис Гай.
Обед, на котором присутствовали уже знакомые мне адвокат Гиффорд,
капитан Модсли и даже давно не посещавший нашу компанию доктор Ашборн,
прошел в приличествующем трауру по "бедному Ларри" печальном настроении.
Разговор велся вполголоса, даже стук ножей и вилок, казалось, звучал на
полтона ниже обыкновенного.
Поэтому ни у кого не могло вызвать удивления то, что мы с Дженнифер
обменялись несколькими тихими словами в углу у камина, куда она отвела
меня после десерта.
- Мне необходимо встретиться с вами и поговорить в таком месте, где
никто не сможет нас увидеть, - быстро шепнула она, воровато оглянувшись на
миссис Гай, которая была занята беседой с доктором.
"Ну вот, она ищет себе нового чичисбея [чичисбей (cicisbeo - ит.) -
признанный поклонник состоятельной замужней женщины, допускаемый в круг
семьи; обычай иметь "чичисбея" был распространен в Италии ХVIII века,
после чего слово стало нарицательным, употребляемым в шутливом смысле].
Бедный Ларри, как быстро ты забыт!" - подумал было я. Но тут же сообразил,
что не гожусь для такой роли. Очевидно, дело было в чем-то другом.
- Позвоните мне, - ответил я так же тихо и быстро, назвав номер
своего домашнего телефона. И тут же засомневался: не совершил ли ошибку.
Если она хочет узнать что-то о моем приятеле, "американском
миллионере Кристофере Фэрфилде", то есть, Грише, то мне придется
поддерживать его подмоченную легенду. Я не думал, что опекунша посвящала
ее во все подробности, я был уверен, что если даже миссис Гай уже узнала
от Адамса, кто такой на самом деле "мистер Фэрфилд", она не сообщила об
этом юной "голд-диггер" - "золотоискательнице", как называют таких
девушек. Но для меня это все равно будет напрасной тратой красноречия и
времени, да еще с опасностью вызвать подозрения у Адамса.
Но нельзя было исключить и того, что за ее просьбой скрывается нечто
более для меня важное. Поэтому, поразмыслив, я решил, что поступил
правильно.
Хотя теперь усадьбу начали охранять, никто из гостей не остался в
коттедже на ночь, за исключением отважного мистера Кутера, решившего
составить компанию супругам Мэллоунам. Сам Адамс после первого налета
предпочитал проводить темное время суток в гостиничном номере,
предоставляя рисковать своим слугам и негру. Очевидно, он находил это
совершенно естественным, раз они состояли у него на службе и получали за
это плату.
Я предложил дамам отвезти их, но миссис Гай и Дженнифер уже
договорились с капитаном Модсли. Мне это было на руку, поскольку я хотел
еще кое-чем заняться в этот вечер, а возвращаться из отдаленного района
Сатерленд, где они жили, мне пришлось бы слишком долго.
Выразив вежливое сожаление, что не смогу продолжить наслаждение их
обществом, я распрощался и вместе с остальными покинул усадьбу. На этот
раз я приехал в своем "ситроене", а не в черном "плимуте", следы покрышек
которого, вероятно, еще можно было обнаружить у задней калитки парка. Но,
кажется, на них полиция не обратила никакого внимания, чему я в глубине
души был весьма рад.
После нескольких поворотов на чистеньких улицах Гренвилла, я
остановился у закрытого на ночь магазина садовых принадлежностей. Согласно
моим расчетам, до коттеджа Адамса отсюда по прямой было не более пятисот
метров, хотя разделяющие нас дома и зелень приусадебных участков не
позволяли его видеть. Я включил приемник, настроенный на волну моего
"жучка", и всунул в ухо капсулу миниатюрного наушника, так как боялся
привлечь внимание какого-нибудь позднего прохожего или патрульного
полисмена звуком громкоговорителя.
Сперва я долго ничего не слышал, кроме фона и потрескивания, потом
раздался щелчок и голос Кутера произнес:
- Мистера Адамса из 316-го, пожалуйста.
Последовал ничем не примечательный короткий разговор, тема которого
была, как будто, далека от того, что меня интересовало. Впрочем, я и не
рассчитывал, что они будут по гостиничному телефону говорить о чем-нибудь
важном. Мне просто нужно было проверить работоспособность моего
подслушивающего устройства. Но одна фраза заставила меня задуматься. "Мы,
кажется, скоро сможем сократить наш персонал", - заявил полковник.
Поскольку их ряды и так поредели после гибели сэра Робинса и Ларри, такое
сокращение могло свидетельствовать лишь о спаде деловой активности. Но моя
