отложил несколько листочков. Большая их часть касалась России...
В камере время тянулось медленно. Было уже далеко за полночь, когда
Савелий, примирившись с беспрерывной болтовней, доносившейся из соседней
камеры, в которой сидели четверо подвыпивших юнцов, решил поспать. Он
улегся на бок вдоль деревянной скамейки и уснул довольно быстро. Ему
снились тяжелые сны. Рано утром всех разбудил громкий стук железа о
прутья решетки. Каждому дали бумажный стакан кофе и сандвич.
Быстро проглотив вполне приличный сандвич, Савелий запил его горячим
кофе и снова повалился на скамейку, но на этот раз заснуть ему не дали:
решетчатая дверь с жалобным писком сдвинулась в сторону.
- Кларк Рембрандт, выходи! - Савелий удивился, какой приятный голос,
и открыл глаза: у входа стоял незнакомый сержант лет шестидесяти и доб-
родушно улыбался.
Округлое лицо, небольшой животик, пробивающаяся седина на висках и
очень добрые глаза.
- Куда, господин офицер? - спросил Савелий без всякой надежды на от-
вет.
- В Райкерс-Айленд, сынок, куда ж еще? - устало ответил тот. - Там
ничего: жить можно.
- Жить везде можно, - усмехнулся Савелий. - Вопрос - как?
- Не скажи, - усмехнулся добродушный сержант, - попади ты в Синг-Синг
или, скажем, в Стейтен-Айленд, там такое, что не дай Бог, а Райкерс-Ай-
ленд - это просто рай. - Он спокойно звякнул наручниками. - Давай-ка,
сынок.
- Да не сбегу я, отец.
- Конечно, не сбежишь: я более двадцати лет в полиции, и от меня еще
никто не сбежал, но положено везти в наручниках, значит - поедешь в на-
ручниках. - Он говорил тихо, рассудительно, словно убеждал самого себя.
Защелкнув наручники, сержант вздохнул: - В туалет-то тебя отвести?
- А долго ехать? - спросил Савелий, заметив, что сержанту почему-то
не хочется вести его в туалет.
- Минут сорок-пятьдесят...
- Потерплю! - усмехнулся Савелий.
- Ну и хорошо, - облегченно вздохнул тот. - Пошли, что ли...
Усадив Савелия в салон "лендровера" с зарешеченными окнами, сержант
сел за руль, положил рядом с собой конверт с документами и быстро завел
мотор.
- Поехали, что ли?
Они действительно ехали не больше часа. Савелий с какой-то странной
тоской смотрел по сторонам, словно пытаясь досыта напитаться так неждан-
но уходившей свободой. Его остро кольнуло чувство попусту потерянного
времени...
- Извините, сэр, могу я поговорить с вами? - как можно любезнее про-
говорил он.
- О чем угодно, сынок, кроме того, чтобы разузнать, как сбежать из
тюрьмы. И просить, чтоб я тебя отпустил, тоже нельзя! - Сержант весело
рассмеялся.
- Вы сказали, что с Райкерс-Айленд мне повезло...
- Более чем, сынок.
- Не могли бы вы мне больше рассказать об этой тюрьме?
- Тебе очень повезло, сынок. - Сержант глубокомысленно кивнул. - Меня
лет пять назад подранили, хотели совсем списать, и пару лет я проработал
в Райкерс-Айленд, ожидая, когда комиссия пойдет навстречу и разрешит
вернуться в свой участок. - Он вдруг подмигнул. - Остров Райкерс-Айленд
просто напичкан тюрьмами. Их там с десяток. А сидит больше пятнадцати
тысяч таких, как ты. Ты ведь, слава Богу, вообще еще, кажется, не сидел,
не так ли?
- Не сидел, сэр!
- Что ж, тебе и в этом повезло: будешь ожидать суда в той самой
тюрьме, где я трудился. Начальник вроде сменился, а вот его зама я очень
хорошо знаю, даже перезваниваемся до сих пор: Томас Холей. Очень душев-
ный и интеллигентный парень, с бородкой, даром что негр! Кстати, имей в
виду - если что нужно уладить, когда на тебя напраслину возводят, он са-
мый нужный и справедливый человек! Всегда выслушает внимательно, разбе-
рется... Так о чем я?
- Вы сказали, сэр, что мне повезло с этой тюрьмой, - напомнил Саве-
лий.
- Судя по твоему судейскому протоколу, ты будешь сидеть в блоке с
усиленным режимом: одноместная камера, прогулки на воздухе по часу в
день, телевизор, магазин по семьдесят долларов в неделю, конечно, если
деньги есть на твоем счету, два раза по пять минут в неделю можешь бесп-
латно звонить, а если за деньги, то и все двадцать минут! Кормят отлич-
но, форму выдают, постель чистая, даже зубную щетку с пастой. И все это
бесплатно! Чем не жизнь? - Он снова рассмеялся.
- Да, если бы не проверки! - хмыкнул вдруг Савелий и тут же пояснил:
- Приятель один рассказывал: только заснешь, тебя будят на проверку!
- Не знаю, в какой тюрьме сидел твой приятель, но в этой никто тебя
не будит во время проверки. Да, в сутки семь проверок, но из них ночью
только две: в три и в пять. Пройдет дежурный офицер, увидит тебя, отме-
тит и дальше идет. Зачем ему тебя будить? Разбудит зазря, а ты на него
настрочишь жалобу, что, мол, жестоко с тобой обращаются в тюрьме... Нет,
ни к чему все это. И мой тебе совет, сынок, постарайся побыстрее вспом-
нить свою фамилию. Как говорится, раньше осудят, раньше отпустят. Эх,
грехи наши тяжкие!
- А что это за мост? - спросил вдруг Савелий, когда они, немного про-
ехав по Пятьдесят девятой улице, оказались на огромном автомобильном
мосту, то ли в стадии ремонта, то ли просто еще недостроенном. Над кры-
шей "лендровера" мелькали странные железные конструкции, то сплошные, то
с огромными просветами.
- Ты что, не знаешь этот мост? Странно! - Он удивленно пожал плечами.
- Просто никогда по нему не ездил... за решеткой, - вывернулся Саве-
лий.
- Понятно! Это мост Квинсборо! Он Манхэттен с Квинс соединяет!
- Точно, вспомнил! - Савелий мысленно представил карту Нью-Йорка. -
Здесь недалеко есть аэропорт Ла Гуардия!
- И очень близко к тому месту, где ты сидеть будешь! - Сержант как-то
странно посмотрел на Савелия.
- А "голубых" в той тюрьме много? - мгновенно среагировал Савелий:
надо было перевести разговор на другую тему.
- А как и на воле: хватает! - Тот пожал плечами.
- Отдельно живут?
- Кто хочет отдельно жить, тот заявляет об этом администрации и живет
отдельно.
- И как же относятся к этому остальные заключенные?
- Ну не захотели и живут вместе! Погоди! Ты хочешь спросить, трахают-
ся ли они? - Сержант усмехнулся. - Конечно трахаются, если захотят! Раз-
ве уследишь, коль желание вскочит! - Он заразительно рассмеялся.
- И их не притесняют?
- А, вот ты о чем? Нет, попробуй их притесни, такой вой подымется, и
не только в тюрьме, а и во всем городе, а то и стране! - Он вдруг сплю-
нул. - Совсем стыд потеряли люди! Да-а!
- Большая эта тюрьма?
- Средняя: чуть более двух тысяч человек!
- Бежал кто-нибудь?
- Пытались, дурачье! - Он усмехнулся. - И чего, спрашивается, черт
путает? Здесь сидят только те, у кого срок до года, а дал деру или нару-
шил что - и твой срок увеличивается! А сидишь нормально, не нарушаешь
ничего - так ведь по двум третям можешь досрочно выйти! Дурачье! - пов-
торил он и усмехнулся: - В самом деле дурачье!
- Домой-то каждому охота...
- Напиши начальству, убеди его в важности встречи - и тебя легко от-
пустят ва пару-тройку дней. А то как же... Ну, вот мы и приехали!
Они подъехали к шлагбауму. Рядом стояла желтая будка с надписью:
"Стой! Предъяви пропуск!" Это был контрольно-пропускной пункт, за кото-
рым виднелся мост через Ист-ривер.
- Длинный мост?
- Километра три будет! - буркнул сержант тихо и недовольно. Савелий
понял, что разговор нужно прекратить.
Перед КПП сгрудились многочисленные автомобили сотрудников Рай-
керс-Айленд и полицейских сержантов, а может быть, и родственников зак-
люченных, которые ожидали свидания.
Показав дежурному документы, сержант включил скорость, и вскоре они
въехали на широкий автомост. Сдержав ехидную улыбку, Савелий подумал:
стоило им проехать КПП, как с сержантом произошла перемена - серьезное,
сосредоточенное лицо и рот на замке. Этот контрольно-пропускной пункт
был своеобразным барьером, за которым привезенный сюда оказывался за ре-
шеткой; разговаривать с ним офицеру было уже "не положено". Вступали
правила мест лишения свободы, одинаковые во всем мире!
Вскоре они въехали в охраняемые ворота. Сержант вновь предъявил доку-
менты. Машина остановилась у небольшого здания. Сержант вышел, открыл
заднюю дверь и приказал:
- Выходи!
И снова у Савелия возникло впечатление, что все тюрьмы мира построены
по единому образцу. Вход в американскую точно напоминал вход в русскую.
Сержант ввел его в небольшой тамбур. Слева за маленьким окошечком сидел
офицер. Сержант опустил документы в металлический поддон и толкнул его к
дежурному офицеру. Через несколько секунд прозвучал звонок, и решетчатая
дверь медленно провалилась в стену. Войдя, они оказались в еще меньшем
тамбуре перед другой, на этот раз сплошной железной дверью, а за окном с
решеткой сидел другой офицер, который, сверив документы, вернул их через
такой же поддон, после чего открыл дверь, за которой их встретила мощная
фигура другого офицера - на этот раз чернокожего.
- Привет, Морис! - улыбнулся он сержанту.
- Привет, Билл! Все еще здесь?
- Не всем же улицы утюжить! - подмигнул тот. - Кого привез?
- Вот его документы.
Офицер пробежал протокол суда и удивленно взглянул на Савелия.
- Надо же, впервые встречаюсь с таким: статья есть, в тюрьму направ-
лен, а документов нет, срока нет! Уникальный ты парень, однако! - Он ус-
мехнулся и покачал головой.
- Ладно, Билл, ты тут с ним разбирайся, а я должен возвращаться: де-
ла! - Сержант попрощался с Биллом за руку, нажал на кнопку дежурного,
замок щелкнул, и дверь открылась.
- Удачи тебе, парень! - тихо бросил Савелию сержант и скрылся за
дверью.
- Фамилия, имя? - спросил Билл.
- По написанному - Кларк Рембрандт! - ответил Савелий.
- Сэр или офицер! - недовольно бросил тот.
- Да, офицер!
- Как же настоящая фамилия?
- Не помню, офицер! - вздохнул Савелий.
- А зря! - машинально бросил тот, изучая документы, потом кивнул в
сторону брезентовой занавеси. - Зайди туда!
- Да, офицер!
За брезентом сидел молоденький офицер-мексиканец и что-то писал. На
стене была нарисована своеобразная мерная линейка для определения роста
в футах и дюймах.
- Встань спиной к стене! - бросил офицер.
- Есть, сэр!
Савелий стал спиной к ростомеру, и офицер щелкнул "Полароидом".
- Вернись назад!
- Да, сэр!
Затем Билл приказал ему подойти к столику, за которым сидел еще один
офицер азиатского происхождения. Он тщательно намазал валиком все пальцы
Савелия и обе ладони, затем снял отпечатки на специальные бланки. Взяв у
Билла протокол, составленный в полиции, он сверил на компьютере отпечат-
ки двух пальцев Савелия, присланные из комиссариата с только что сняты-
ми. Затем заполнил новый протокол, взял четыре фотокарточки Савелия,
вклеил две в документы, а одну вставил в какой-то прибор, который тут же
выдал пластиковую карточку. В ней, кроме фото, были указаны все данные:
"Кларк Рембрандт, 1965 год рождения, 497-я статья, режим усиленный" - и
только после слова "срок" стоял прочерк.
- Пройди в эту комнату, сними и сдай все, кроме обуви! - устало бро-
сил Билл.
Там, за перегородкой, стоял еще офицер, судя по красноватой коже и
разрезу глаз - индеец. За ним аккуратно были разложены комплекты рабочей
одежды двух цветов: желтой и темно-зеленой. Офицер протянул Савелию ме-
шок, на котором уже была бирка "КЛАРК РЕМБРАHДТ", и плотную карточку
формуляра:
- Сложи свои тряпки в мешок, а в формуляр впиши все, что в мешке, и
распишись, - сухо сказал он и после того, как Савелий все выполнил, взял
мешок, сунул в него формуляр и бросил в тележку. Потом, окинув взглядом
Савелия, протянул ему новую рабочую одежду зеленого цвета.
- Глаз - алмаз! - польстил ему Савелий, надев костюм, который был как
по нему сшит.
У куртки был один карман - нагрудный.
Офицер самодовольно улыбнулся и тихо заметил:
