Виктор Доценко
ЛЮБОВЬ БЕШЕНОГО
Предисловие
Те из вас, кто прочел предыдущий роман о Савелии Говоркове, наверняка
помнят, чем он закончился, а потому прошу меня простить за повтор; дру-
гим же я коротко перескажу основные события.
Однако прежде хочется посвятить несколько строк самому герою.
Савелий Кузьмич Говорков родился в шестьдесят пятом году, трех лет от
роду остался круглым сиротой. Детский дом, рабочее общежитие, армия,
спецназ, война в Афганистане, несколько ранений. Позже осужден и лишен
свободы, реабилитирован и по собственной инициативе вновь заброшен в аф-
ганское пекло, опять ранение, спасен тибетскими монахами, прошел Посвя-
щение... Далее наступили суровые будни мирной жизни: борьба со злом,
несправедливостью, коррупцией... Ему много дано, но и спрашивается с не-
го гораздо больше, чем с любого другого.
Обстоятельства сложились так, что Савелию Говоркову пришлось пол-
ностью менять свою жизнь: с помощью пластической операции - внешность, с
помощью генерала госбезопасности России Богомолова - биографию, фамилию,
имя. Сейчас он - Сергей Мануйлов, невысокий, плотного телосложения блон-
дин, с тонкими чертами лица и пронзительными глазами.
В книге "Награда Бешеного" речь идет о том, что существованию Америки
угрожает маньяк, готовый взорвать атомную станцию близ НьюЙорка.
Маньяк этот - не кто иной, как Робот Смерти - старый знакомый нашего
героя: в прошлом им пришлось столкнуться в смертельном поединке на зва-
ние чемпиона России по подпольному кикбоксингу. В том сражении наш герой
победил своего противника, сломав ему ключицу. И вновь их сталкивает
судьба.
Савелий Говорков в это время как раз гостит в Нью-Йорке у полковника
ФБР Майкла Джеймса; с его помощью он хочет выйти на бывшего генерала
КГБ, захватившего его названого брата Андрея Воронова. При содействии
президентов США и России фэбээровцу удается вовлечь нашего героя в опе-
рацию по обезвреживанию террориста.
Параллельно спецслужбы двух стран пытаются провести крупномасштабную
акцию по захвату огромной партии наркотиков и аресту нескольких наркоба-
ронов.
В этой операции центральное место отводится генералу российской гос-
безопасности Богомолову, который должен был якобы бежать из России с ог-
ромной суммой денег. План удается на славу: противник верит в преда-
тельство генерала Богомолова, но в последний момент на встречу с ним
отправляет вместо себя своего преданного помощника...
Савелию Говоркову удается победить в смертельной схватке Робота Смер-
ти и спасти Америку от ядерной катастрофы. За этот подвиг он удостаива-
ется высших наград Соединенных Штатов и России, после чего подключает к
операции по захвату одного из своих самых опасных противников - Расска-
зова...
Казалось бы, Рассказову некуда деться, более того, он тяжело ранен,
но... вот Савелий стоит перед своим поверженным врагом, испытывая жа-
лость пополам с брезгливостью. На какое-то мгновение ему показалось, что
противник узнал его.
- Ты? - слабо простонал Рассказов.
- Нет, не я! - хмыкнул Савелий.
В этот момент вернулся Воронов.
- Смылись, сволочи? - сказал он по-русски.
- Воронов? - теряя силы, прошептал Рассказов. - И ты здесь?! Опять
вы!
- Арестовать? - спросил Дональд.
- Зачем? Чтобы завтра выпустить? - поморщился Савелий. - Он же у нас
пострадавший! Вызови лучше врача!
- Уже!
- Вот и хорошо! - Савелий как-то странно посмотрел на восточную де-
вушку, искренне переживающую за Рассказова и рыдающую у него на груди,
вздохнул и пожал плечами. - Ничего не понимаю!.. Ладно, пошли, ребята!
- Погоди! - простонал вдруг Рассказов, и Савелий вновь склонился над
ним. - Спасибо! - неожиданно прошептал он.
- Живи... пока! - ответил Савелий.
Каждый понял, что это даже не перемирие, а так, небольшое затишье пе-
ред будущей схваткой...
I
Глобальные амбиции Рассказова
Рассказов с нетерпением ожидал сообщений от Красавчика-Стива и при
этом заметно нервничал. Чтобы немного отвлечься, он выпил полстакана
водки, но желанного покоя это не принесло. Рассказов в ярости хрястнул
кулаком по столу. В комнату тут же заглянул один из телохранителей, здо-
ровенный бугай.
- Звали, Хозяин? - встревожено спросил он.
- Чего? - рявкнул Рассказов, но тут же пришел в себя. - Слушай, Мик-
ки, позови-ка Машеньку! - распорядился он.
- Сей момент, Хозяин! - Парень обрадовался, словно шеф повысил ему
жалование, и помчался выполнять приказание.
Аркадий Сергеевич сладко потянулся, но тут же поморщился: рана все
еще давала о себе знать. Он потер ладонью живот, снова плеснул в стакан
водки и выпил. Расшалившиеся нервы немного улеглись.
Более двух месяцев Рассказову пришлось проваляться в нью-йоркской
больнице после того, как один из лучших хирургов города Бернард Хиклоу,
весьма кстати вызванный дежурным доктором, несколько часов проколдовал
над его раной. Рассказову повезло трижды: во-первых, он остался в живых,
во-вторых, дежурный врач быстро сделал анализ и обнаружил заболевание
крови, в-третьих, этот медик оказался родственником доктора Хиклоу и не
замедлил обратиться к нему.
Закончив операцию, Бернард Хиклоу устало покачал головой и тихо заме-
тил:
- Все-таки человек - удивительное существо. Другой с таким ранением
давно бы предстал перед Всевышним, а у этого еще и кровь... - Доктор по-
морщился и неожиданно спросил: - Как его звать-то, запамятовал?
- Аркадий Рассказов! - взглянув в карту, ответила молоденькая мед-
сестра.
- Так он русский! Теперь понятно! - усмехнулся доктор и не без уваже-
ния добавил: - Живучий народ! Ладно, везите его!
- В реанимационную? - спросила сестра.
- Его-то? - усмехнулся хирург. - Незачем, давайте сразу в реабилита-
ционную! Не удивлюсь, если уже через пару дней этот русский вставать по-
пытается!
Рассказов был под наркозом и всего этого, естественно, слышать не
мог. Но, очнувшись, был весьма удивлен многозначительным взглядам мед-
сестер и санитарок и хитрым улыбкам, которыми они щедро одаривали его,
когда он попытался на второй день подняться с кровати, чтобы сходить в
туалет. Однако обаятельная медсестра была непреклонна и заставила Расс-
казова облегчиться в утку. Переборов смущение, он заставил девушку от-
вернуться и долгое время никак не мог освободить мочевой пузырь. А когда
сильная струя вырвалась наконец на свободу и шумно ударила в нержавеющую
сталь судна. Рассказов покраснел от стыда, однако изменить уже ничего не
мог: природа взяла свое, и его хватило лишь на короткое "извините".
- Господи, вы как дитя малое! - с улыбкой проговорила медсестра, за-
бирая у него судно. - Отдыхайте! - добавила она, поправила простыню и
вышла.
Аркадий Сергеевич тут же забыл про свой позор и почему-то вспомнил
лицо незнакомца, склонившегося над ним сразу после ранения. Оно было ему
совершенно незнакомо, но глаза... Кого напоминали ему эти глаза? И этот
голос... Что он тогда сказал? "Живи... пока!" А может быть - "Живи!..
Пока!" Почему его так волнует этот голос? Откуда он знаком ему? С этим
нужно будет разобраться, только не сейчас. Сейчас спать, спать, спать...
Рассказов устало прикрыл глаза и тут же очутился в объятиях Морфея... И
неожиданно этот бог отправил Рассказова в те далекие времена, когда ему
было всего лишь двадцать три и он впервые увидел свою будущую жену...
Это произошло в ресторане "Арагви", где молодые и счастливые новоис-
печенные лейтенанты всем курсом решили отметить окончание училища. Она
же в компании юных студиозусов праздновала успешный переход на второй
курс. Ребят в этой компании было немного, а девчонки подобрались одна
другой краше. Но бравый офицер пал жертвой той самой пресловутой любви с
первого взгляда. Лишь только заиграл оркестр, он устремился к своей изб-
раннице, буквально на мгновение опередив своего приятеля Максима, кото-
рый тоже положил на нее глаз.
Даже через много лет Максим не без зависти рассказывал эту историю,
сокрушенно вздыхая о том, что если бы он подошел к девушке первым, то
сейчас бы сидел на месте своего счастливого соперника.
- Разрешите пригласить вас на танец? - Рассказов согнулся в полупок-
лоне, достойном гусара времен Дениса Давыдова.
Отчего-то девушка смутилась и растерянно взглянула на своих подруг,
бросающих красноречивые взгляды на симпатичного лейтенанта. По всей ви-
димости, их горящие от зависти глаза и сыграли решающую роль.
Очаровательная студентка вдруг резко поднялась и с вызовом бросила:
- А почему бы и нет?!
Над залом поплыла красивая мелодия блюза, но они почти не слышали му-
зыки. Меж ними словно сверкнула какая-то искра, которая сблизила их нас-
только, что не нужны были слова. До этой встречи у Аркадия было немало
женщин, но таких ощущений он никогда не испытывал. Казалось, они оста-
лись вдвоем на всем белом свете: только Он и Она. Они протанцевали два
танца и не сговариваясь незаметно покинули ресторан, а потом до самого
утра молча бродили по московским улицам. За всю эту упоительную ночь
влюбленные так и не сказали друг другу ни единого слова...
С этого дня они встречались почти ежедневно, но поцеловались впервые
только через полгода, когда Аркадий пригласил возлюбленную к себе на
день рождения и познакомил ее со своей матерью. А на следующий день они
подали заявление в загс... Несмотря на то, что красавец офицер не был
таким уж примерным семьянином, он безумно любил жену, а в доченьках сво-
их просто души не чаял и, когда они все погибли в авиакатастрофе,
всерьез хотел наложить на себя руки. Только традиционное русское забве-
ние удержало его...
В этом странном сне Рассказов метался из одного периода своей жизни в
другой. Вот он играет со своими дочурками-погодками на огромном ковре в
детской, вот отвозит их в садик, а вот несется словно сумасшедший по
ночной Москве в роддом, а рядом сидит красавица жена, пытаясь сдерживать
стоны, чтобы не пугать "своего Аркашечку"; а теперь он стоит перед тремя
гробами с почерневшим лицом и невесть откуда взявшейся прядью седых во-
лос...
Чьи-то ласковые руки прервали сон Аркадия Сергеевича. Протирая белос-
нежной салфеткой обильно выступивший пот с лица больного, медсестра неж-
но приговаривала:
- Ничего, милый, все будет хорошо: тебе просто что-то приснилось! Все
будет хорошо!
Проваляться в больнице он должен был не менее двух месяцев, так, во
всяком случае, говорили опытные медсестры. Но уже на исходе второй неде-
ли Рассказов велел своему верному Тайсону перевести его в отель и обес-
печить надлежащий медицинский уход прямо в номере. Эти две больничные
недели заставили его очень многое пересмотреть в своей жизни. Не зря го-
ворят, что перед смертью, как и при рождении, человек предстает обнажен-
ным. Но если при рождении у него еще нет никаких пороков, а потому и
стесняться нечего, то перед ликом смерти он "с отвращением читает жизнь
свою". Порывается что-то изменить, что-то исправить, но поздно: поезд
уже ушел.
Нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Как правы были древние муд-
рецы!
Несмотря на внешнюю бодрость, выздоравливал он довольно медленно.
Только на тридцать пятый день Аркадию Сергеевичу удалось, превозмогая
головокружение, самому встать с кровати и добрести до туалета. Все эти
дни при нем постоянно находилась его Машенька-Уонг, которая внимательно
и нежно ухаживала за ним, стараясь предугадать любое его желание.
Рассказов был не из тех, кто, подобно мольеровскому мнимому больному,
зациклен на собственных хворях, истинных или воображаемых. Почувствовав
себя более-менее сносно, он сразу же принялся напряженно размышлять. Его
неотступно преследовала мысль о незнакомце, который склонился над ним во
