тить его от злых сил, до конца отдаст ему свою любовь, все свои чувства,
не востребованные до сих пор. Милый, родной человек! Как же она благо-
дарна Богу за то, что он соединил их души! Они теперь никогда не расста-
нутся. Никогда! Но что там говорил Воронов? На что он намекал, когда го-
ворил, что Савелий готов действовать? Неужели ему снова предстоит ка-
кое-то испытание? Не допусти, Господи! Как же ей заснуть, не узнав ниче-
го об этом? Воронов ловко ушел от ответа и постарался оттянуть все до
завтрашнего дня. Что же ей делать? К кому обратиться? Богомолову звонить
неудобно, да и вряд ли он захочет с ней говорить на эту тему. Господи,
есть же Порфирий Сергеевич! И как она сразу о нем не подумала! Вот кто
может ей помочь. Он очень любит Савелия, а значит, наверняка знает о его
планах.
Но с чего начать разговор? Не может же она ни с того ни с сего позво-
нить и спросить: не знает ли уважаемый Порфирий Сергеевич о том, что со-
бирается делать его бывший ученик? Глупее ничего не придумаешь. А может
быть, начать с того, что Савелий завтра выходит из больницы? А затем
взять и пригласить его на дачу к дяде! А что, отличная мысль! Вряд ли
Александр Васильевич будет ошарашен визитом нежданного гостя. А Зинаида
Сергеевна просто душка и любит гостей, она, как говорится, хозяйка от
Бога. Какие вкусности всегда готовит! Пальчики оближешь. Надо будет,
кстати, поучиться у нее секретам всяких там пирожков. Наверняка Савушка
любит пирожки.
Наташа взглянула на часы и поморщилась: одиннадцатый час. Не поздно
ли звонить? Но желание было столь сильным, что она решительно взяла
трубку и быстро, как будто боясь передумать, набрала номер Говорова. От-
ветил пожилой женский голос.
- Добрый вечер! Извините за столь поздний звонок. Я не могла бы пере-
говорить с Порфирием Сергеевичем? - Наташа очень волновалась и забыла
представиться.
- А кто его просит? - В голосе пожилой женщины не было любопытства,
скорее какая-то грусть. - Это Наташа - знакомая Савелия Говоркова. - Вам
срочно или можете подождать до завтра? - Он что, плохо себя чувствует? -
В ее голосе было столько отчаяния, что женщина, видно, поняла это и со
вздохом ответила:
- Нет, не думаю, что он уже заснул, но... - Она запнулась, словно
размышляя, стоит ли посвящать незнакомку в семейные трудности, и Наташа
это почувствовала: - Ему что, нездоровится?
- В общем, да... - не очень уверенно сказала женщина. - Дело в том,
что он только вернулся из санатория, от внучки. - Она всхлипнула совсем
по-бабьи. - Теряем мы внучку! Ой, теряем! - Господи, что с девочкой?
- Порок сердца у нее. С самого рождения мучаемся, все по врачам да по
врачам, а толку чуть! Сейчас ей совсем плохо. Извините, что поплакалась
вам. У вас хоть не тяжелый разговор к нему? - спросила она. - Боюсь я за
него: терпит, все внутри носит...
- Нет-нет! - воскликнула Наташа. - Наоборот, ему будет приятно услы-
шать, что его любимого ученика из больницы выписывают.
- Савушку выписывают? - обрадовалась женщина. - Слава Богу, хоть одна
хорошая новость. Сейчас позову. Филюшка! - ласково крикнула женщина, и в
ее голосе было столько теплоты и заботы, что Наташа с умилением подума-
ла, что эти люди очень любят друг друга. А что может быть прекраснее к
старости, чем сохранить любовь к близкому человеку и отдавать ее без ос-
татка?
- Наташа? Здравствуйте! Что случилось? - встревоженно-усталым голосом
спросил Порфирий Сергеевич.
- Савелия завтра выписывают из больницы, - радостно сообщила девушка.
- Так это правда? А я жене не поверил. Во сколько вы за ним отправи-
тесь? - Тихо и чуть приглушенно говорил Порфирий Сергеевич. Зная его
жизнерадостный характер, Наташа сразу почувствовала, как он сильно пере-
живает за свою внучку.
- Что, совсем худо с девочкой? - спросила Наташа.
- Худо, Наташа, худо! Понимаете, больше всего обидно, что она такая
маленькая, семь годков только, а смотрит так грустно, по-взрослому, что
внутри все переворачивается. Господи, за что Бог карает? - Казалось, что
он вот-вот заплачет, но он пересилил себя и спокойно сказал: - Очень хо-
тел повидаться с Савкой. Очень!
- Вы знаете, Порфирий Сергеевич... - начала она с опаской.
- Да говорите, чего уж там, - догадливо подтолкнул он.
- Дело в том, что прокурор Зелинский, возможно, вы слышали о таком,
приглашает к себе на дачу.
- Саша? Да, я его хорошо знаю, и Савка его отлично знает. Откуда он
вам известен? - Как ни странно, но он мой родной дядя! - Вот как? Очень
интересно. Надо же, какое совпадение! И вы хотите, чтобы и я присоеди-
нился к вам?
- Конечно, вместе с супругой, - не веря еще в удачу, обрадовано воск-
ликнула Наташа.
- Вместе, к сожалению, не выйдет: кто-то должен быть у постели внуч-
ки. - Так вы не принимаете предложение? - Как же я могу не принять его!
Мой любимый ученик наконец-то выписывается из больницы. Мы столько с ним
не виделись... - Куда и когда за вами заехать? - Давайте поступим так:
вы встречаете Савелия, приводите его в божеский вид, едете на дачу к Зе-
линскому, я с утра побываю у внучки, потом меня сменит жена, а я сам до-
берусь до дачи. Я бывал там, правда всего пару раз, но думаю, что не
заблужусь. Как, принимается?
- Еще бы! - произнесла довольная девушка, потом осторожно спросила: -
Порфирий Сергеевич, я знаю вас как человека, который ни за что не станет
ловчить, чтобы скрыть правду...
- Говорите прямо, Наташа. Что вы хотите узнать? - вздохнул он, словно
предчувствуя, о чем пойдет речь. - А вы мне ответите?
- Отвечу, если буду иметь на это право! - серьезно проговорил он. -
Савелия ожидает командировка? - Можно и так сказать. - Опасная?
- Если честно, то всякое может случиться. Точнее сказать не могу, да-
же и не просите. У вас все? - Еще один вопрос. - Ну если последний, то
спрашивайте! - Когда?
- Через неделю, максимум две. Время у вас еще будет.
- Спасибо вам, Порфирий Сергеевич! - поблагодарила девушка и тяжело
вздохнула.
- Не вешайте носа: все будет хорошо, - обнадежил ее Порфирий Сергее-
вич. - Савелий и не в таких передрягах бывал и выжил. Не волнуйтесь, по-
верьте старику: все будет в полном порядке!
- Спасибо, я вам верю, Порфирий Сергеевич. До завтра.
- До свидания. Да, Наташа, у меня будет к вам небольшая просьба: не
рассказывайте Савелию о внучке. Не надо ему сейчас излишних волнений.
Договорились?
- Конечно, Порфирий Сергеевич! - Вот и ладненько. Будьте здоровы! На-
таша положила трубку и долго приходила в себя от разговора. Выходит,
предчувствие ее не обмануло. Савелия куда-то отправляют, и это действи-
тельно опасно, даже Порфирий Сергеевич не стал скрывать. Господи! Сколь-
ко можно? Не успел он залечить раны - и снова его куда-то посылают! Ка-
кой же все-таки внимательный человек Порфирий Сергеевич: у самого тяжело
на душе, а он заботится о Савелии, не желает причинять ему лишних пере-
живаний. Он как бы и ей напоминает об этом. Конечно, она постарается
сделать все возможное и невозможное, чтобы он как можно скорее отошел
после больницы. Спасибо вам за урок, Порфирий Сергеевич: я все сделаю,
чтобы Савушке было хорошо в Москве...
Команда Савелия
В последнюю свою ночь в больнице Савелий думал о Наташе. Как ни ста-
рался убедить себя в том, что он должен к ней относиться просто как к
подруге, он все больше начинал открывать в себе странные чувства.
Нет-нет да вспомнятся ее нежные руки, любящие глаза, тепло ее дыхания...
Может ли он обнадеживать эту милую девушку? А если настоящее чувство не
придет? Послушай, Савелий, что ты себе голову морочишь? Тебе что, эта
девушка не нравится? Нравится! Может быть, она не свободна? Свободна!
Так в чем же дело? Что с тобой происходит? Может быть, ты не уверен в ее
чувствах? Уверен? Прекрасно! Но если все хорошо, то почему должно быть
все плохо? Послушай, Савелий, а может, тебе нужно быть немного проще и
перестать самого себя накручивать? Но вдруг с тобой что-нибудь случится
в этом походе за контейнерами? Покалечат, а то и убьют, тогда что? Как
тогда жить ей? А почему это у тебя такое пессимистическое настроение?
Договорился до того, что заранее решил записать себя в покойники. Живи,
пока живется. И давай жить другим. Короче, поступим так: как Наташа ска-
жет, пусть так и будет!
Приняв это решение, Савелий сразу успокоился и мгновенно провалился в
мир сна, где очень часто встречался с теми, кого давно потерял, но о ком
никогда не мог забыть, словно память об этих людях заложила информацию в
свои ячейки и выдавала ее только тогда, когда он нуждался в ней. Вот и
сейчас ему приснилась мать.
Он никогда не мог вспомнить ее лица наяву, но стоило ей явиться к не-
му во сне, и он сразу же узнавал ее. Чаще всего он видел ее либо на мо-
ре, либо в машине за несколько минут до автокатастрофы, в которой она и
погибла. На море она была в роскошном белом платье и широкополой шляпе с
голубой ленточкой, концы которой развевались под порывами ветра. Она за-
ливисто смеялась, наблюдая за тем, как он плещется у самого берега, ца-
рапаясь голым животиком о песчаное дно.
- Смотри, мамочка, я плыву! Я плыву! Смотри! Мам, смотри! - с щенячь-
им восторгом выкрикивал он.
- Да, Савушка, вижу! Как здорово ты плывешь! - Ее голос был таким
нежным, бархатистым, и казалось, что это счастье никогда не кончится и
его мамочка, которую он так сильно и беззаветно любит, никогда не поки-
нет его и всегда будет с ним.
- Мамочка, ты посмотри, какие ракушки! - восторженно вскрикивал ма-
ленький Савушка, показывая на ладошке удивительно белые ракушки.
- Да, Савушка, они очень красивы, - улыбалась она и смешно чмокала
его в носик, в лобик, в ушко. Это было так щекотно и приятно, что он ве-
село заливался счастливым, безмятежным смехом.
- Савушка, милый, что же она с тобой сделала? - Неожиданно голос ма-
тери превращался в голос Марфы Иннокентьевны. - Как же она посмела так
издеваться над ребенком! Господи, да на нее нужно в суд подать! - Воспи-
тательница детского дома нежно гладила по головке плачущего мальчика и,
продолжая причитать, с болью рассматривала багровые рубцы на спинке Са-
вушки.
- Марфа Иннокентьевна, миленькая, я очень-очень вас прошу: не отда-
вайте меня больше в сыновья! Никогда не отдавайте! - Его худенькое тель-
це, покрытое красными полосами, сотрясалось от рыданий, а глаза, полные
слез, смотрели на воспитательницу с тревогой и надеждой.
- Хорошо, Савушка, не отдам! - Она всхлипнула, не в силах больше
сдерживаться.
- Никогда-никогда?
- Никогда! - твердо повторила Марфа Иннокентьевна.
- Какая же вы хорошая! - Он обхватил ее ручонками и изо всех сил к
ней прижался.
- Савушка! - послышался ему еще какой-то голос. - Вам пора вставать!
Он открыл глаза и увидел сестру, которая стояла над его кроватью и
радостно улыбалась: - Доброе утро!
- Доброе утро, Машенька, - сказал он, отойдя от сна. На душе было
странное ощущение: тревожное и радостно-возбужденное. Откинув простыню,
он вскочил с кровати и, нисколько не стесняясь того, что на нем, кроме
трусов, ничего не было, подхватил сестру и стал кружить ее.
- Что вы делаете? Отпустите! Сейчас же отпустите! - стараясь напус-
тить на себя строгий вид, шептала она. Но ее руки все крепче обвивали
шею Савелия, прижимали его к себе. Марья Филипповна умолкла и томно
взглянула ему в глаза. Савелий вдруг почувствовал, что шутка зашла слиш-
ком далеко. Он медленно опустил девушку на ноги, и его взгляд уткнулся в
вырез халата. Ее пышная грудь нервно вздрагивала. Она неожиданно притро-
нулась к его щеке:
- Что с вами сегодня, Савушка? - Ее голос был тихим и нежным, совсем
непохожим на обычный. - Какой-то вы не такой, как всегда.
- Не обращайте внимания, Машенька. Сегодня прекрасное утро, когда хо-
чется петь, танцевать, делать глупости. - Он широко улыбнулся. - Короче
