хитро улыбнулся.
- Та-а-к! - протянул Мастер. - Удивил! Откуда тебе это известно?
- Именно сейчас я и занимаюсь этим вопросом! - По чьему поручению? -
Мастер был явно встревожен.
- Как-то я докладывал вам о моем новом хозяине по имени Большой Стэн,
которому я сохранил жизнь... - Да, прекрасно помню. Я тогда одобрил твое
решение.
- И оказались правы! Именно Большой Стэн и предложил мне подобрать
группу и отправиться в горы Кандагара, где спрятаны контейнеры с золотом
и наркотиками. Проводником и будет тот, уцелевший.
- Вот как? С золотом и наркотиками? - ухмыльнулся Мастер. - Очень хо-
рошо! Ты даже не представляешь, насколько упрощается наша задача: Орден
также поручает тебе собрать группу крепких парней и отправиться по сле-
дам наших противников, чтобы в нужный момент перехватить груз.
- Я все понял, но как быть с моим нанимателем? Судя по всему, за ним
стоит какая-то мощная организация. Я это нутром чую! Как-то Большой Стэн
проговорился, что, возможно, нашей группе придется столкнуться с конку-
рентами, у которых будет свой проводник, а из этого следует, что в живых
остался еще один участник захоронения!
- Да-а-а... - задумчиво протянул Мастер. - Это ценная информация. По
нашим данным, именно два человека, знающих место захоронения, остались в
живых.
- В таком случае все совпадает! Только мы будем иметь еще одного про-
тивника! - с улыбкой воскликнул Уоркер. - Это даже интереснее. А то ни-
каких тебе сложностей: пришел, откопал, взвалил на плечи и домой!
- Не слишком ли ты самоуверен. Брат мой? - вздохнул тот. - Мне кажет-
ся, что и им известно еще об одном живом свидетеле, и они будут гото-
виться к достойной встрече с вашей группой.
- Вот и отлично! Посмотрим, кто сильней, - решительно заявил Уоркер.
- Как бы то ни было, но все это меняет дело, а потому я предлагаю
следующее... - Он сделал долгую паузу. - Когда вы должны отправиться в
путь?
- На подготовку осталось четыре дня. После чего мне сообщат подроб-
ности перехода границы.
- Отлично! В таком случае, через два дня в этом же кабинете в это же
время тебя будет ожидать мой человек. На его руке будет этот перстень.
Он передаст тебе один хитрый прибор, размером со спичечный коробок. По
нему ты сможешь общаться с моим посланником, который будет на всякий
случай подстраховывать тебя. Позывной посланника - Треугольник.
- Я что, должен буду подчиняться ему? - не без обиды спросил Честер.
- Нет, Брат мой, руководить всей этой операцией будешь ты. А послан-
ник вместе со своей группой должен будет выполнять вспомогательные функ-
ции. Не забывай, вес каждого контейнера - двадцать пять килограммов.
Вдруг никого не останется в живых из твоей группы? Мой человек сообщит
тебе место встречи с транспортом, который доставит этот груз по назначе-
нию. Вопросы?
- Только один: Большой Стэн и те, кто за ним стоит?
- Неужели ты побаиваешься этих уголовников? - хмыкнул Мастер.
- Вы же знаете, Мастер, я никого не боюсь, - возразил Уоркер. - Я
опасаюсь только за груз!
- Давай поступим так: думай о тех, кто встанет там на твоем пути, а
все остальное - наши заботы. Договорились?
- Договорились! - кивнул Уоркер. - В таком случае давай приступим к
трапезе. Как странно порой жизнь переплетает людские судьбы! Никто из
тех, кто вступил на путь поиска этих злополучных контейнеров, даже такой
умный и серьезный стратег, как Пятый член Великого Магистрата, не мог
предположить, что все их тщательно разработанные планы могут сорваться
из-за одного человека - Савелия Говоркова, которого прозвали Рэксом в
Афганистане, Зверем и Бешеным в тюрьме и Тридцатым в мафии. Но кто может
предугадать свою судьбу? Только Бог и волхвы: человеку это не под си-
лу...
Рассказ Воронова
Пока судьба готовила нашим героям новые испытания, они спокойно зани-
мались своими делами, нисколько не подозревая, что над их головами сгус-
тились зловещие тучи.
Воронов пребывал в радостно-возбужденном состоянии: Савелий сдержал
слово, которое он дал генералу Богомолову, и выиграл пари. Доктора после
упорных переговоров с "прилипчивым" генералом оставили в покое больного
и вскоре были вынуждены признать, что его дела быстро пошли на поправку.
Савелия готовили к выписке, правда, с оговоркой: "соблюдать домашний ре-
жим и не переутомляться".
Прямо из больницы майор поспешил сообщить эту новость генералу Бого-
молову, и тот был настолько удивлен, что попросил Воронова пригласить к
телефону лечащего врача. Тот заверил, что более не видит причин задержи-
вать больного в стационаре, если он будет соблюдать домашний режим. Ког-
да врач вернул трубку Воронову, он услышал от генерала "поздравляю",
сказанное таким тоном, что если бы Андрей не знал Богомолова, то поду-
мал, будто тот огорчен этим известием. Словно подслушав мысли майора,
Богомолов сразу же изменил интонацию и весело добавил:
- Ты, майор, не думай, я очень рад! Короче, завтра ты свободен:
встречай братишку, машину я выделю, можете пользоваться ей хоть до утра.
Повози его по Москве, а может, ему за город захочется. Отдыхайте на пол-
ную катушку, а послезавтра к десяти ноль-ноль ко мне в кабинет. Все яс-
но, майор? - Так точно, товарищ генерал! - в тон ему бодро ответил Воро-
нов.
- Кстати, Говорову можешь не звонить: у него что-то с внучкой приклю-
чилось, и он срочно улетел к ней в санаторий.
- Она что, больна чем-то? - удивился Воронов. - А ты разве не знал? У
нее врожденный порок сердца, с трудом отходили во время родов... Бедная
девочка! С тех пор словно и не живет: по больницам в основном да по са-
наториям... Обещал позвонить, как только выдастся свободная минутка. Ты
Савелию не говори об этом, не нужно ему пока лишних волнений.
- Понял, товарищ генерал! - Воронов вздохнул, прикинув, что придется
ему выдумать, если братишка решит повидаться с Батей.
Когда Андрей переговорил с Богомоловым, он вдруг вспомнил о Зелинс-
ком, и на душе сразу же потеплело: нужно будет ему позвонить и сообщить
приятное известие.
После того как сорвалась их встреча, Воронов выполнил обещание, дан-
ное Зелинскому, и они договорились встретиться в пять часов "на нейт-
ральной почве", как сказал прокурор, у "Метрополя". Отвечая на вопрос
Воронова, почему не прямо у него дома, он загадочно произнес, что это
сюрприз. Когда Воронов в своем лучшем костюме подъехал на такси ко входу
в "Метрополь" с огромным букетом роз для супруги Зелинского, предпола-
гая, что им придется идти в ресторан, он увидел одного прокурора. Тот
обнял удивленного майора за плечи, посадил к себе в машину и радостно
сообщил, что они едут к нему на дачу.
У Воронова было такое выражение лица, что Зелинский, не выдержав,
рассмеялся. Он стал расписывать, как супруга второй день готовится к
встрече с "почетным гостем", только и говорит, что о Воронове и Савелии.
У Андрея совсем вылетело из памяти имя-отчество жены Зелинского, и
он, сколько ни пытался, все никак не мог вспомнить: - Ты знаешь, Саша,
Савка тоже вспоминал о... - Он смущенно прервался. - Надо же, стареть
начал, что ли? - Зинаида Сергеевна!
- И как я мог забыть? - сокрушался Воронов. - Не переживай, ты же с
ней и виделся, по-моему, всего пару раз. Немудрено и забыть, - успокаи-
вал тот. - Так что ты хотел сказать о Савелии?
- О Савелии? Ах да, как только заходил разговор о тебе, он непременно
вспоминал Зинаиду Сергеевну и тут на него что-то накатывало: замыкался в
себе и мог целый вечер промолчать.
- Видно, зона вспоминалась. Это, брат, тяжелая штука. Зона! Слово-то
какое противное! - Он поморщился. - Веришь ли, и мне она часто вспомина-
ется. Казалось бы: они по ту сторону забора, я по эту, а если подумать,
то мы тоже жили как подневольные. Конечно, с лагерем не сравнить, но
все-таки! Столкнешься с чем-то таким, что душа твоя не принимает, бьешь-
ся, бьешься - и все как об стенку горох. Нет, об стенку горох хоть звук
издает какой-то, а здесь - как в вату! Никакой отдачи, никакого звука!
Мне бы помочь таким, как Савелий, еще нескольким, но не получилось. Он
ведь был единственный... Представляешь, единственный! А безвинных... -
Он с тяжелым вздохом покачал головой. - Много! Очень много!
Воронов бросил на него быстрый удивленный взгляд.
- Знаю, что ты хочешь сказать, - тут же подхватил он. - Прокурор - и
вдруг такое говорит. Да, прокурор! Но я знаю больше, чем другие, и сей-
час всеми способами стараюсь помогать тем, кто попал туда по недоразуме-
нию или по ошибке. И мне не важно, по чьей ошибке: следователя, судьи
или по своей собственной. Можешь мне поверить, что у меня больше, чем у
кого-либо, поднадзорных дел. И ты знаешь, я нисколько не жалею, что ра-
ботал в колонии. Мне это помогло увидеть все как бы изнутри места заклю-
чения.
- Ты считаешь, что колония слишком суровое наказание для преступника?
- заметил Воронов. - Давай сразу договоримся, - горячо произнес Зелинс-
кий. - Есть преступление - и преступление! Украденная буханка хлеба и
убийство человека - совершенно разные вещи! Одно убийство может отли-
чаться от другого, несмотря на то, что жизнь убитому все равно не вер-
нешь. Одно дело - хладнокровно разработанное убийство, и совсем другое -
совершенное при самообороне. Это абсолютно разные преступления!
- Так суд и относится к ним по-разному, не так ли?
- Так! - согласился прокурор - Но я имею в виду не сроки наказания,
само собой разумеется, что они разные. Я имею в виду места, где отбывают
наказание. Все сидят в одной и той же зоне. И что получается? - Что?
- Случайно оступившийся человек, осознавший свою вину еще во время
следствия, оказывается среди тех, для кого преступные действия - образ
жизни. Тех, кого, как говорится, уже ничем не исправишь. Как ты думаешь,
что может ожидать оступившегося человека в колонии?
- Вряд ли здесь можно ответить однозначно, - задумчиво проговорил Во-
ронов. - Для этого нужно знать его характер, силу воли...
- Людей, обладающих силой воли, очень мало, а тех, кто мог бы выдер-
жать два, три, тем более четыре года в колонии строгого режима и не сло-
маться - и того меньше. Вроде справедливо поступая со всеми преступивши-
ми закон, общество приговаривает их к лишению свободы, но в конечном
счете наказывает само себя. - Не понял...
- Ну как же? Случайно оступившийся человек, отбывая наказание с теми,
кто тюрьму считает матерью родной, тоже становится преступником. То есть
общество само увеличивает их число. - Так что же делать, всех отпускать,
что ли. - Нет, этого я не предлагаю.
- Какой-то замкнутый круг получается: сажать плохо, и не сажать тоже
плохо. - Ты правильно заметил: вроде бы замкнутый круг... Но! - Зелинс-
кий поднял указательный палец. - Выход есть. Он заключается в дифферен-
цированном подходе не только к личности преступника, не только к харак-
теру преступления, но и к местам отбытия наказания.
- Строить для оступившихся отдельные колонии, когда страна и так ни-
щая? Ты посчитал, сколько потребуется средств для этого?
- В том-то вся и штука, что никаких новых колоний строить не нужно! -
устало возразил Зелинский. - Вполне хватит и тех, что у нас имеются. -
Опять не понял!
- Я считаю, что деление на общий, усиленный, строгий и особый режимы
- давно отжившая система. Почему человека сразу отправляют на строгий
режим, если у него уже есть судимость? Приведу пример: подросток совер-
шил глупость и отбыл наказание на "малолетке"; лет через двадцать допус-
тил какую-то провинность, за которую получил срок, и его, заметь, по за-
кону, автоматически отправляют на строгий режим. Нет, я уверен, что это
в корне неверно! Мне кажется, что в наше законодательство должны быть
внесены существенные изменения, прежде всего в Уголовный кодекс. Но и
