предстоит, - горестно прошептала Зинаида Сергеевна. - Храни его Господь!
- До сих пор не могу простить себе, что не сразу разглядел его и не-
которое время даже издевался над ним! - Зелинский с болью поморщился и
взглянул на жену: - А вот ты сразу что-то почувствовала: сколько раз пы-
талась меня образумить, а я - ни в какую, пока ты не догадалась ткнуть
меня носом в его дело. Именно тогда, узнав, что он бывший "афганец", я
впервые всерьез задумался и стал приглядываться к нему, но времени оста-
валось немного: разуверившись в справедливости, он ушел в побег... Оста-
ется только удивляться, сколько заложено в человеке нравственной и физи-
ческой силы! Давайте поднимем тост за Человека! Человека с большой бук-
вы!
На следующий день они вместе вернулись в Москву и поспешили к себе на
работу. И вот наступил день, когда Воронов узнал о том, что Савелий вы-
писывается из больницы. Он позвонил Зелинскому. Эта весть настолько об-
радовала прокурора, что он готов был бросить все дела и поспешить в
больницу. Воронову с трудом удалось остановить этот напор, пообещав
завтра же приехать с Савелием на дачу.
Когда Андрей положил трубку, он вдруг подумал, что дал опрометчивое
обещание: вряд ли Савка захочет в первый же день после больницы покинуть
Наташу. Но следующая мысль вселила надежду: а если попытаться уговорить
Наташу присоединиться к компании? Не откладывая дело в долгий ящик, Во-
ронов набрал номер ее телефона.
- Наташа? Добрый день, это Воронов... Вы уже знаете приятную новость?
- А как же! - радостно воскликнула девушка. - Боюсь, что не смогу ус-
нуть до самого утра.
- Наташа, вы обговаривали с Савелием планы на завтрашний день?
- Ничего конкретного мы не намечали, а что? - В ее тоне вдруг появи-
лись тревожные нотки.
- Не беспокойтесь, Наташа, ничего не случилось, - заверил он девушку.
- Просто есть предложение: один общий приятель, с которым Савка не ви-
делся много лет, приглашает нас к себе на дачу. - Кто это?
- Возможно, что Савка рассказывал вам о нем... Это Александр Зелинс-
кий. - Зелинский?! - воскликнула вдруг Наташа. - Вы его знаете?
- Да, немножко, - усмехнулась она. - Это мой дядя, родной брат отца!
- Она вдруг звонко рассмеялась: - Какое совпадение! А он ни разу не упо-
минал о Савелии.
- А разве он много рассказывал вам о своей работе в колонии?
- Да, вы правы, об этом он вообще старается не говорить... Подождите,
так, значит, Савелий сидел? - А вас это пугает?
- Пугает? Что вы, Андрей! - искренне возразила Наташа. - Просто удив-
ляет, что он молчал...
- Собственно, там и говорить-то не о чем... Его подставили, посадили,
потом разобрались и реабилитировали.
- И сколько он там мучился? - Около года...
- Видите! Около года! У вас все так просто получается: "подставили,
посадили, разобрались, реабилитировали" а человек целый год провел ни за
что в колонии. Представляю, сколько ему пришлось там вынести. Бедный мой
Савушка! - Она вдруг всхлипнула.
- Наташа, все уже позади... - попытался он успокоить девушку.
- Да, позади, но все равно ему пришлось пройти через все это, и вряд
ли пройденное способствовало его здоровью, не так ли? - В ее голосе слы-
шалось раздражение.
- Конечно же вы правы, Наташа. Но что касается здоровья Савелия, могу
вас заверить, что он с честью выдержал это испытание и вышел из него еще
более закаленным. Теперь он снова готов действовать! - Андрей старался
перевести все в шутку, но вдруг понял, что последние слова прозвучали
несколько двусмысленно.
Почувствовала это и Наташа и с тревогой спросила: - Вы хотите ска-
зать, что Савелия ожидают новые испытания?
- С чего это вы взяли? Я так, в общем... - не очень убедительно пояс-
нил он и даже попытался усмехнуться.
- Вот что, Андрей, не нужно со мною ловчить, - серьезным тоном заяви-
ла девушка. - Я прошу вас сказать мне правду.
- Давайте поступим следующим образом: завтра встретим Савелия, поедем
к вашему дядюшке Зелинскому на дачу и там обо всем поговорим.
- Хорошо! - после долгой паузы согласилась Наташа. - Но завтра я не
потерплю никаких отговорок, - добавила она решительно. - Никаких!
Положив трубку, Воронов облегченно вздохнул, радуясь, что удалось из-
бежать продолжения опасной темы. А завтра? Завтра будет видно. Во всяком
случае, Воронов понял одно: эта решительная девушка так любит Савелия,
что провести себя она не позволит. Это надо же такому случиться: Зелинс-
кий является Наташе родным дядей! Воистину, пути Господни неисповедимы!
Наташа
В этот долгожданный день Савелий проснулся рано, часов в семь. Он ре-
шительно сбросил простыню, сконцентрировал свой мозг на состоянии мышц и
внимательно "прошелся" по всему телу сверху донизу. Порадовавшись, что
каждая мышца уверенно и свободно реагирует на его команды безо всяких
болевых ощущений, Савелий резво поднялся на ноги и полчаса посвятил ин-
тенсивной медитации, стараясь совершенно отключиться от внешнего мира. В
какой-то момент ему показалось, что он ощутил присутствие своего Учите-
ля, но сигнал был слабым.
Савелий ушел в себя и даже не заметил, как в палату зашла медсестра.
Обычно весьма строгая, не в меру шумная, она, увидев, как он медитирует,
заворожено застыла в дверях и внимательно следила за его плавными и
странными движениями. Она поняла, что он сейчас не видит ее и не слышит.
Взгляд Савелия поразил женщину: он был целеустремленным и отсутствующим
одновременно, взгляд мудреца, который взирал на мир все понимающими гла-
зами и как бы пытался донести до него какую-то не ведомую никому истину.
Это было так странно и необычно, что женщине стало немного жутковато.
Постепенно движения Савелия становились как бы затухающими, и вот он
остановился, глубоко вздохнул и стал долго выдыхать, словно до конца ос-
вобождаясь от воздуха. Его глаза приняли осмысленное выражение, и он
вопросительно уставился на женщину. - Извините, больной Говорков, я
пришла вам напомнить правила для тех, кто выписывается. - Она говорила
необычным для нее тоном: тихим, чуть сконфуженным, даже извиняющимся,
потом, словно что-то поняв для себя, добавила совсем не то, что хотела:
- Я очень рада, что вы поправились, но немного жалко расставаться с ва-
ми.
- Зато избавитесь от излишних хлопот: режим никто не будет нарушать,
- с улыбкой намекнул Савелий на их постоянные стычки.
- Ах, оставьте, - кокетливо сказала женщина. - Неужели вы не поняли,
что мои придирки были из-за того, что мне хотелось почаще видеть вас?
Так что не держите на меня зла. На самом деле я совсем не такая, как
многие думают обо мне на работе.
- Я знаю, - серьезно сказал он. - Спасибо вам, Машенька, за ваше вни-
мание. - Он подошел к ней, взял ее руку и поцеловал.
- Ну что вы, право, - совсем засмущалась она. - Будьте готовы к один-
надцати. Обычно мы выписываем в двенадцать, но вам... - Она улыбнулась.
- Не болейте и не давайте больше себя подстрелить. - Спасибо, Марья Фи-
липповна! - Счастья вам, Савушка! - Она повернулась и пошла к выходу, но
остановилась и с улыбкой заметила: - А Машенька мне больше нравится...
Ее ласковое "Савушка" заставило его вздрогнуть: голос был настолько
похож на голос Варюши, что защемило сердце. Хорошо, что сестра сразу уш-
ла и ему не пришлось скрывать нахлынувшие чувства. Варя, Варечка, что же
ты наделала?! Зачем ты наложила на себя руки? Да, конечно, можно понять
твое состояние после такого зверского надругательства над твоей душой,
над твоим прекрасным телом. Но все-таки... Никак не мог примириться Са-
велий с ее самоубийством. Не мог!
Неожиданно в памяти возник образ Наташи. Эта милая, нежная девушка,
совершенно случайно вошедшая в его жизнь, любила его всей душой, всем
сердцем. Он же не мог пойти на близость с ней, понимая, что относится к
ней не так, как бы ей этого хотелось, и это его сильно мучило. В сложив-
шейся ситуации Савелий считал, что не имеет на это права. Он чувствовал,
что Наташа не понимает его сдержанности, но молчаливо мирится с ней,
словно догадываясь, что суета и торопливость только все испортят.
Она знала, что не противна ему. Он был необычайно нежен с ней, когда
изредка, словно забывшись, ласкал ее волосы своими натруженными руками.
Наташа удивлялась его нежности и в первое время даже с опаской принимала
ласки, боясь, что его руки могут поранить или окарябать ее кожу, но по-
том ей настолько понравилось, что она даже стала скучать по этим шерша-
вым рукам.
Из-за сложной пропускной системы, заведенной генералом Богомоловым,
Наташа могла посещать Савелия только четыре раза в неделю. Каждый раз
она с таким нетерпением ожидала очередного свидания, что прямо с порога
бросалась к кровати и прижималась щекой к его руке. Эта нежность стесня-
ла Савелия, и он лежал не шевелясь, словно боясь спугнуть ее. Девичья
мудрость приносила свои плоды, и вскоре он уже более спокойно принимал
ласки Наташи, которые становились все более нежными и настойчивыми. Она
не торопилась, стараясь завоевывать его постепенно. Ее руки гладили его
лицо, потом как бы нечаянно прикасались к его волосам, затем дружеский
поцелуй на прощанье - в лоб, в щеку, наконец, легкое прикосновение к его
губам. Это случилось три дня назад: прощаясь, она наклонилась над Саве-
лием, который привычно подставил свою щеку, но вдруг быстро прикоснулась
к его губам и сразу же отпрянула, словно это произошло случайно. Взгля-
нув в его глаза, Наташа вдруг увидела в них те же тревогу и ожидание,
что были, когда они впервые поцеловались у нее дома. Тогда она с ужасом
подумала, что, вероятно, у него кто-то есть, и страшно переживала по
этому поводу.
Она старалась не задавать ему вопросов, которые терзали ее душу, осо-
бенно по ночам. По крупицам она ловила сведения о его прошлом, очень
хитро и тонко используя для этого Андрея Воронова, и ревниво относилась
к тому, что он знал о Савелии с самого детства. Как бы ей хотелось быть
с ним всегда и никогда не расставаться! Как же она благодарит судьбу за
то, что она свела их в тот день, когда она, подменив подругу, отправи-
лась продавать "хот-доги".
Ей казалось, что сам Бог спланировал их встречу. И теперь она никому
не отдаст его! Никому! Надо же такому случиться, что ее родной дядя зна-
ет о нем больше, чем она. И как ей не пришло в голову рассказать ему о
Савелии тогда, когда он потерял память? Насколько бы все проще было для
Савелия! Может быть, тогда в их отношениях было бы больше тепла и неж-
ности, чем сейчас. Хотя она не должна гневить Бога, потому что и сейчас
ощущает себя на седьмом небе от счастья. Этот легкий, словно дуновение
ветерка, поцелуй был для нее намного важнее поцелуев в то время, когда
он ничего о себе не помнил. От этого поцелуя, как бы украденного, кружи-
лась голова. И в этот раз в его глазах кроме тревоги и страдания она
уловила нечто такое, что не могла сейчас выразить.
В тот день Наташа летела домой, не чувствуя под собой ног. Она даже и
не представляла, что с ней может такое произойти. Двое первых парней в
ее жизни сейчас казались ей настолько смешными, нелепыми, будто это про-
исходило вовсе не с ней, а с кем-то другим. Она ложилась в кровать с
мыслями о Савелии и, не успев раскрыть утром глаза, снова думала о нем.
Наташа даже и представить себе не могла, что ранее не знала этого чело-
века по имени Савелий. Да она всю жизнь знала о нем, мечтала о нем, рос-
ла вместе с ним. Иначе и быть не могло! Она пропускала через свое сердце
и душу его боли, страдания, ощущала его раны, полученные на войне и в
мирное время. Ей хотелось быть всегда рядом, прикрыть его своим телом,
чтобы защитить от врагов. Сколько же ему пришлось пройти, испытать в
жизни! Боже, разве справедливо столько взваливать на одного человека?
Теперь, когда они наконец встретились, она сделает все, чтобы защи-
