стоял граф В.
Я постоял, подумал.
- Счет! - закричал я, - сейчас еду, чрез десять минут. - "В Париж так
в Париж! - подумал я про себя, - знать, на роду написано!"
Чрез четверть часа мы действительно сидели втроем в одном общем
семейном вагоне: я, m-lle Blanche et m-me veuve Cominges. M-lle Blanche
хохотала, глядя на меня, до истерики. Veuve Cominges ей вторила; не скажу,
чтобы мне было весело. Жизнь переламывалась надвое, но со вчерашнего дня я
уж привык все ставить на карту. Может быть, и действительно правда, что я
не вынес денег и закружился. Peut-etre, je ne demandais pas mieux.76 Мне
казалось, что на время - но только на время - переменяются декорации. "Но
чрез месяц я буду здесь, и тогда... и тогда мы еще с вами потягаемся,
мистер Астлей!" Нет, как припоминаю теперь, мне и тогда было ужасно
грустно, хоть я и хохотал взапуски с этой дурочкой Blanche.
- Да чего тебе! Как ты глуп! О, как ты глуп! - вскрикивала Blanche,
прерывая свой смех и начиная серьезно бранить меня. - Ну да, ну да, да, мы
проживем твои двести тысяч франков, но зато, mais tu serais heureux, comme
un petit roi;77 я сама тебе буду повязывать галстук и познакомлю тебя с
Hortense. А когда мы проживем все наши деньги, ты приедешь сюда и опять
сорвешь банк. Что тебе сказали жиды? Главное - смелость, а у тебя она есть,
и ты мне еще не раз будешь возить деньги в Париж. Quant a moi, je veux
cinquante mille francs de rente et alors...78
- А генерал? - спросил я ее.
- А генерал, ты знаешь сам, каждый день в это время уходит мне за
букетом. На этот раз я нарочно велела отыскать самых редких цветов.
Бедняжка воротится, а птичка и улетела. Он полетит за нами, увидишь.
Ха-ха-ха! Я очень буду рада. В Париже он мне пригодится; за него здесь
заплатит мистер Астлей...
И вот таким-то образом я и уехал тогда в Париж.
--------
66 - Это он!! Иде же сюда, дурачина! Правда ли, что ты выиграл гору
золота и серебра? Я предпочла бы золото (франц.).
67 - Биби, как ты глуп... Мы покутим, не правда ли? (франц.).
68 - Сын мой, храбр ли ты? (франц.).
69 - Если ты не будешь слишком глуп, я возьму тебя в Париж (франц.).
70 - Ты увидишь Париж. Скажи-ка, что это такое учитель? Ты был очень
глуп, когда ты был учителем (франц.).
71 - Ну что ты будешь делать, если я тебя возьму с собой?.. Я хочу
пятьдесят тысяч франков... Мы едем в Париж... и ты у меня увидишь звезды
среди бела дня (франц.).
72 - я добрая девочка (франц.).
73 - А, низкий раб! (франц.).
74 - а потом хоть потоп! Но ты не можешь этого понять, пошел!.. что ты
делаешь? (франц.).
75 - Ну, мой учитель, я тебя жду, если хочешь (франц.).
76 - Может быть, только этого мне и надо было (франц.).
77 - но ты будешь счастлив, как маленький король (франц.).
78 - Что до меня, то я хочу пятьдесят тысяч франков ренты и тогда...
(франц.).
Глава XVI
Что я скажу о Париже? Все это было, конечно, и бред, и дурачество. Я
прожил в Париже всего только три недели с небольшим, и в этот срок были
совершенно покончены мои сто тысяч франков. Я говорю только про сто тысяч;
остальные сто тысяч я отдал mademoiselle Blanche чистыми деньгами, -
пятьдесят тысяч во Франкфурте и чрез три дня в Париже, выдал ей же еще
пятьдесят тысяч франков векселем, за который, впрочем, чрез неделю она
взяла с меня и деньги, "et les cent mille francs, qui nous restent, tu les
mangeras avec moi, mon outchitel"79. Она меня постоянно звала учителем.
Трудно представить себе что-нибудь на свете расчетливее, скупее и
скалдырнее разряда существ, подобных m-lle Blanche. Но это относительно
своих денег. Что же касается до моих ста тысяч франков, то она мне прямо
объявила потом, что они ей нужны были для первой постановки себя в Париже.
"Так что уж я теперь стала на приличную ногу раз навсегда, и теперь уж меня
долго никто не собьет, по крайней мере я так распорядилась", - прибавила
она. Впрочем, я почти и не видал этих ста тысяч; деньги во все время
держала она, а в моем кошельке, в который она сама каждый день
наведывалась, никогда не скоплялось более ста франков, и всегда почти было
менее.
--------
79 - И сто тысяч франков, которые нам осталиь, ты их проешь со мной,
мой учитель (франц.).
- Ну к чему тебе деньги? - говорила она иногда с самым простейшим
видом, и я с нею не спорил. Зато она очень и очень недурно отделала на эти
деньги свою квартиру, и когда потом перевела меня на новоселье, то,
показывая мне комнаты, сказала: "Вот что с расчетом и со вкусом можно
сделать с самыми мизерными средствами". Этот мизер стоил, однако, ровно
пятьдесят тысяч франков. На остальные пятьдесят тысяч она завела экипаж,
лошадей, кроме того, мы задали два бала, то есть две вечеринки, на которых
были и Hortense и Lisette и Cleopatre - женщины замечательные во многих и
во многих отношениях и даже далеко не дурные. На этих двух вечеринках я
принужден был играть преглупейшую роль хозяина, встречать и занимать
разбогатевших и тупейших купчишек, невозможных по их невежеству и
бесстыдству, разных военных поручиков и жалких авторишек и журнальных
козявок, которые явились в модных фраках, в палевых перчатках и с
самолюбием и чванством в таких размерах, о которых даже у нас в Петербурге
немыслимо, - а уж это много значит сказать. Они даже вздумали надо мной
смеяться, но я напился шампанского и провалялся в задней комнате. Все это
было для меня омерзительно в высшей степени. "C'est un outchitel, -
говорила обо мне Blanche, - il a gagne deux cent mille francs80 и который
без меня не знал бы, как их истратить. А после он опять поступит в учителя;
- не знает ли кто-нибудь места? Надобно что-нибудь для него сделать". К
шампанскому я стал прибегать весьма часто, потому что мне было постоянно
очень грустно и до крайности скучно. Я жил в самой буржуазной, в самой
меркантильной среде, где каждый су был рассчитан и вымерен. Blanche очень
не любила меня в первые две недели, я это заметил; правда, она одела меня
щегольски и сама ежедневно повязывала мне галстук, но в душе искренно
презирала меня. Я на это не обращал ни малейшего внимания. Скучный и
унылый, я стал уходить обыкновенно в "Chateau des Fleurs"81, где регулярно,
каждый вечер, напивался и учился канкану (который там прегадко танцуют) и
впоследствии приобрел в этом роде даже знаменитость. Наконец Blanche
раскусила меня: она как-то заранее составила себе идею, что я, во все время
нашего сожительства, буду ходить за нею с карандашом и бумажкой в руках и
все буду считать, сколько она истратила, сколько украла, сколько истратит и
сколько еще украдет? И, уж конечно, была уверена, что у нас из-за каждых
десяти франков будет баталия. На всякое нападение мое, предполагаемое ею
заранее, она уже заблаговременно заготовила возражения; но, не видя от меня
никаких нападений, сперва было пускалась сама возражать. Иной раз начнет
горячо-горячо, но, увидя, что я молчу, - чаще всего валяясь на кушетке и
неподвижно смотря в потолок, - даже, наконец, удивится. Сперва она думала,
что я просто глуп, "un outchitel", и просто обрывала свои объяснения,
вероятно, думая про себя: "Ведь он глуп; нечего его и наводить, коль сам не
понимает". Уйдет, бывало, но минут через десять опять воротится (это
случалось во время самых неистовых трат ее, трат совершенно нам не по
средствам: например, она переменила лошадей и купила в шестнадцать тысяч
франков пару).
--------
80 - Это учитель... он выиграл двести тысяч франков (франц.).
81 - "Замок цветов" (франц.).
- Ну, так ты, Bibi, не сердишься? - подходила она ко мне.
- Не-е-ет! Надо-е-е-ла! - говорил я, отстраняя ее от себя рукою, но
это было для нее так любопытно, что она тотчас же села подле:
- Видишь, если я решилась столько заплатить, то это потому, что их
продавали по случаю. Их можно опять продать за двадцать тысяч франков.
- Верю, верю; лошади прекрасные; и у тебя теперь славный выезд;
пригодится; ну и довольно.
- Так ты не сердишься?
- За что же? Ты умно делаешь, что запасаешься некоторыми необходимыми
для тебя вещами. Все это потом тебе пригодится. Я вижу, что тебе
действительно нужно поставить себя на такую ногу; иначе миллиона не
наживешь. Тут наши сто тысяч франков только начало, капля в море.
Blanche, всего менее ожидавшая от меня таких рассуждений (вместо
криков-то да попреков!), точно с неба упала.
- Так ты... так ты вот какой! Mais tu as de l'esprit pour comprendre!
Sais-tu, mon garcon82, хоть ты и учитель, - но ты должен был родиться
принцем! Так ты не жалеешь, что у нас деньги скоро идут?
- Ну их, поскорей бы уж!
- Mais... sais-tu... mais dis donc, разве ты богат? Mais sais-tu, ведь
ты уж слишком презираешь деньги. Qu'est ce que tu feras apres, dis donc?83
- Apres поеду в Гомбург и еще выиграю сто тысяч франков.
- Oui, oui, c'est ca, c'est magnifique!84 И я знаю, что ты непременно
выиграешь и привезешь сюда. Dis donc, да ты сделаешь, что я тебя и в самом
деле полюблю! Eh bien, за то, что ты такой, я тебя буду все это время
любить и не сделаю тебе ни одной неверности. Видишь, в это время я хоть и
не любила тебя, parce que je croyais, que tu n'est qu'un outchitel (quelque
chose comme un laquais, n'est-ce pas?), но я все-таки была тебе верна,
parce que je suis bonne fille85.
- Ну, и врешь! А с Альбертом-то, с этим офицеришкой черномазым, разве
я не видал прошлый раз?
- Oh, oh, mais tu es...86
- Ну, врешь, врешь; да ты что думаешь, что я сержусь? Да наплевать; il
faut que jeunesse se passe87. Не прогнать же тебе его, коли он был прежде
меня и ты его любишь. Только ты ему денег не давай, слышишь?
- Так ты и за это не сердишься? Mais tu es un vrai philosophe,
sais-tu? Un vrai philosophe! - вскричала она в восторге. - Eh bien, je
t'aimerai, je t'aimerai - tu verras, tu sera content!88
--------
82 - Оказывается, ты достаточно умен, чтобы понимать! Знаешь, мой
мальчик (франц.).
83 - Но... знаешь... скажи-ка... Но знаешь... что же ты будешь делать
потом, скажи? (франц.).
84 - Вот-вот, это великолепно! (франц.).
85 - Потому что я думала, что ты только учитель (что-то вроде лакея,
не правда ли?)... потому что я добрая девушка (франц.).
86 - О, но ты... (франц.).
87 - надо в молодости перебеситься (франц.).
88 - Но ты настоящий философ, знаешь? Настоящий философ!.. Ну я буду
тебя любить, любить - увидишь, ты будешь доволен! (франц.).
И действительно, с этих пор она ко мне даже как будто и в самом деле
привязалась, даже дружески, и так прошли наши последние десять дней.
Обещанных "звезд" я не видал; но в некоторых отношениях она и в самом деле
сдержала слово. Сверх того, она познакомила меня с Hortense, которая была
слишком даже замечательная в своем роде женщина и в нашем кружке называлась
Therese-philosophe...
Впрочем, нечего об этом распространяться; все это могло бы составить
особый рассказ, с особым колоритом, который я не хочу вставлять в эту
повесть. Дело в том, что я всеми силами желал, чтоб все это поскорее
кончилось. Но наших ста тысяч франков хватило, как я уже сказал, почти на
месяц, чему я искренно удивлялся: по крайней мере, на восемьдесят тысяч, из
этих денег, Blanche накупила себе вещей, и мы прожили никак не более
двадцати тысяч франков, и - все-таки достало. Blanche, которая под конец
была уже почти откровенна со мной (по крайней мере кое в чем не врала мне),
призналась, что по крайней мере на меня не падут долги, которые она
принуждена была сделать. "Я тебе не давала подписывать счетов и векселей, -
говорила она мне, - потому что жалела тебя; а другая бы непременно это
сделала и уходила бы тебя в тюрьму. Видишь, видишь, как я тебя любила и
какая я добрая! Одна эта чертова свадьба чего будет мне стоить!"
У нас действительно была свадьба. Случилась она уже в самом конце
