всякий случай я остался в стойке, ожидая возможной задачи. Артур же просто
махнул рукой и снова сел на бревнышко.
Девушки исчезли, хотя по этому сценарию они могли бы приветствовать мою победу
радостными криками. А самая из них восторженная бросилась бы мне на шею...
- М-да, - сказал я после продолжительной паузы, увидев, что отвечать на мой
демарш Артур не собирается. - Но как же так у вас выходит? Вы что мне
предлагаете? Остаться здесь, без памяти о прошлой, уже прожитой жизни, значит, в
итоге не получить на самом деле ничего. Какая разница вот лично мне, что там
случилось с неведомым князем в искусственной реальности номер икс? Меня ведь
также не волнует судьба моего прямого предка, жившего полтысячи лет назад.
- Но...
Я остановил Артура.
- А если память сохранится - ведь это ж будет уже полная ерунда. Я так и стану
относиться к происходящему, как к цирку. Анализировать, отмечать все
несообразности и анахронизмы, через неделю или две Елена надоест мне, как
бездарная актерка, пытающаяся... - я снова махнул рукой. - Сам, что ли, не
понимаешь? Не гений я и уж тем более не Бог, чтобы измыслить мир, который будет
мне же самому казаться единственно возможным, безупречным. "И увидел Бог, что
это хорошо..." - Я рассмеялся издевательски. - А еще все время помнить о
потерянном настоящем мире. То есть фактически выйдет так, что с переходом сюда
все мои родные и знакомые умрут для меня. Одномоментно...
- Вот это можно было бы и совместить, - сказал Артур спокойно, словно
воспринимая мои слова всего лишь как очередную фразу торга.
- А ты бы заодно пошел ко мне дворецким. Или кем? Боярином думным? Согласен?
- Сиди, "боярин", - я остановил его мановением пока еще княжеской руки. - Что
тебе обещали очередную псевдожизнь, я догадался, но может, скажешь - для чего
все это? Зачем и кому я нужен именно здесь?
Он долго молчал, затягиваясь и медленно вдыхая дым. Глаза его подернулись
пеленой беспамятства.
Что - конец первого акта? Так и оказалось.
- С чего ты взял, будто я что-то от тебя хочу? - спросил он наконец. - Откуда
ты вообще здесь появился? И зачем?
- Да как тебе сказать? Сценарий-то писал не я. И даже не читал его. Наверное
так задумано?
- Задумано... Только кем? Я что-то плохо сейчас соображаю. Ты все-таки умер
наконец, или...
- Прогуляться вышел, - закончил я за него. - Ты же сам просил, вот я пришел.
Долг платежом красен. Можешь объяснить, что с тобой на "Призраке" случилось? Ну,
тогда... Вечером мы попрощались, вы с Верой ушли к себе. В твою каюту. О чем с
ней говорили, помнишь? Она зачем-то разделась... Когда я вас увидел, лежала на
палубе... без всего, с халатиком в руке. Вы с ней что, этими делами тоже
занимались?..
- Дай мне еще сигарету...
Я протянул ему портсигар, заодно, повинуясь давнишней журналистской привычке в
меру сил соответствовать характеру и вкусам интервьюируемого, тоже взял
сигарету, крутнул зубчатое колесико зажигалки. Еще раз убедился, что и для меня
вкус дыма совершенно обычный, запах тоже. Единственно - огонек тлеющего табака
отливал непривычным зеленовато-фосфорным цветом.
- У меня такое впечатление, что на этом свете все по правде. Телесно и
материально. Сигарета вот. И ты... Челюсть как, не болит?
- Он потрогал место удара пальцем. Пожал плечами.
- Не болит. Возможно, здесь все для каждого по-своему. У меня вот ботинок
начал ногу тереть. Как только ты появился... - похоже, что предыдущего сюжета он
уже совершенно не помнит.
Я повторил свой вопрос, что случилось с Верой сидели в каюте, и - будто на
мину яхта налетела. Жуткий удар - я потерял сознание и очнулся здесь. Ничего
почти не помня. Долго бродил по лесу, вышел к деревне веру искал, она
единственное, что в памяти застряло. Мне без нее совсем тоскливо стало, да и
она, казалось, заблудилась в лесу, меня ищет, зовет... - Он пригорюнился и
развел руками. - Сейчас кое-что вспомнилось из прошлого - сам удивляюсь. Я ведь
раньше хорошо соображал. Аллу твою спасали - у меня все получалось... А здесь
голова будто соломой набита оказалась. Потом вдруг тебя увидел. Ночью где-то, на
улице. Стрельбы, трассы пулеметные воздух рубят, а ты на карачках ползешь, как
краб полураздавленный. Тут я все и вспомнил, что перед этим было. Убивают,
думаю, тебя. Вот-вот, и напарник мне появится. Но ты снова исчез... Как тогда, в
первый раз. Живучий ты, Игорь, однако... Не понимаю.
- Ты же сам подсказал, как мне выбраться. Значит, знал, что со мной на Земле
случилось?
- Я?! - Лицо его выразило совершеннейшее удивление. - Мы с тобой не
разговаривали. Я тебя увидел вот так, - он показал рукой расстояние до ближайшей
стены. - Ты с каким-то автоматом вроде был. Очень на покойника похожий. И
такой... неустойчивый, словно в туманном зеркале. Я тебя окликнул, подбежать
хотел, за руку схватить... - Его гримаса вдруг показалась мне настолько
двусмысленной, что холодок пробежал по спине.
- И все? И мы с тобой не разговаривали?
- Нет, - Артур снова пожал плечами.
Теперь уже я ничего не понимал. Потусторонний контакт у нас с ним состоялся,
получается. А вот способ спасения я придумал самостоятельно? Пусть и в
полубреду, но безошибочный, единственно в той ситуации верный.
- Как ты сюда попал? - вопрос Артура прозвучал теперь уже угрожающе. Вот
странно, сидим два мертвеца ( и я впервые с ужасом подумал, что вдруг я
действительно умер наконец), разговариваем не поймешь о чем и чем-то боимся оба,
хотя чего теперь в нашем положении можно бояться?
- Ха! Вот взял и пришел. Исключительно усилием воли. Посмотреть захотелось,
так ли уж прекрасен твой загробный мир. Увы - разочарован.
- Пришел? вот просто и взял и пришел? А как обратно уйти - знаешь?
И я понял, что знаю. Этим знанием меня снабдили, провожая в неблизкий путь,
как летчика парашютом. Сразу стало легко на сердце. А то ведь я с момента
"переселения души" ощущал неявную, но неизбывную тоску, постоянную, как зубная
боль. Именно такую, что, по описаниям, сопровождала в царстве Аида проникающих
туда древнегреческих героев.
Даже когда держал за руку Елену. Но там я думал, что это от страха за нее.
- и меня сможешь вывести? - в голосе Артура прозвучала отчаянная, а грани
истерики надежда.
Насколько же здешний Артур отличается от тех своих ипостасей, в которых я
успел его узнать.
Был он нечеловечески зомби, был вполне благожелательным, хотя и заторможенным
получеловеком, спокойным и расчетливым Аллы, приятным, хотя и погруженным в себя
спутником в океанском плавании... Сейчас же - издерганный, измученный, пытающий
бодриться, но глубоко несчастный человек.
Плохо все-таки на людей смерть действует. Даже такая необычная, как ему
досталась. Вообще-то Гоголь об этом уже писал. Интересно, чисто эмпирически
постиг суть проблемы или же?..
- А там, внизу (тут же я удивился, почему я сказал именно так? Подсознательно
вообразил, что нахожусь на небе? А не правильнее ли предположить, что внизу как
раз мы, в подземном царстве, Аиде, Тартаре, как там еще, а мир людей - над
нами.), что ты будешь делать? Где тело возьмешь? Твое-то мы... - я осекся.
Прилично ли говорить человеку, пусть даже такому, что его тело мы опустили в
море, в пластиковом мешке, куда вместо традиционного ядра или колосника насыпали
килограммов тридцать стреляных гильз.
- Похоронили? Ну и ладно, на том спасибо. Ты же помнишь, что мы с Верой
умерли?
- Да уж помню, такое не забудешь.
- Выберемся - материализуюсь... Теперь это у меня должно легко получиться. Мне
бы только барьер пробить.
Я подумал, а как же будет с Верой, вдруг она действительно скитается по этим
призрачным пустошам, но совсем уже одна, оглашая окрестности тоскливыми стонами?
И спросил об этом Артура.
- Здесь я ее не чувствую. Может, она вообще барьер не перешла, там осталась?
Я пожал плечами. Говорить о том, что ее тело, одетое в жесткий черный пластик,
растворилось в неуютной штормовой глубине океана, не хотелось. А про судьбу
"души" я судить некомпетентен.
- Может быть, с Земли мы ее быстрее найдем? Она, в отличие от меня, не
грешница, а мученица. На "серую зону" не осуждалась.
- Это, получается, "серая зона" и есть? - спросил я.
Артур на сей раз промолчал. Он стал сосредоточен и мрачен. Выходит, он тоже
понял, что даже на охаянной им после смерти Земле все же лучше, чем здесь? Но я
же по-прежнему не знаю, каково ему было там, у нас. И, пока я еще "жив", в том
смысле, что не прошел через процедуру смерти в физическом смысле, а брожу в
астрале лишь мысленно, вообразить и примерить к себе то, что испытал Артур, так
же не в силах, как и в силах, как ив день нашего первого знакомства.
- В общем, обещанный рай. Так это у вас называется? И давно ты тут?
- Тебе, может, и рай, если ты не нормальный покойник, а в качестве туриста
здесь пребываешь. Для меня же - настоящий ад. И время для меня здесь тоже не
существует. Иногда кажется - годы прошли, иногда - несколько часов. О твоему
счету - мы давно виделись в последний раз? И где?
Я ответил, что в телесном виде - три недели назад личного или сто тридцать лет
исторического времени "назад", смотря как считать, а в "духовном", если так
можно выразиться, позавчера.
Но та же вновь обретенная мудрость подсказала мне, что ни жалеть его, ни
поддаваться на простенькую ловушку возвышенных эмоций не стоит. А вот если
вспомнить сценку перед дверью бункера? Как тебе с твоими христианскими
чувствами, господин Ростокин?
Говорил мне как-то битый-перебитый жизнью полицай-президент города Гамбурга:
- Не верь преступникам, Игорь, никогда, ни при каких условиях не верь. Пускай
валяются в ногах, плачут, землю грызу. Матерью клянутся, самые душещипательные
истории рассказывают - не верь. Плюй на любые презумпции, это - для адвокатов и
присяжных. Имеешь хоть пять процентов убежденности, что перед тобой
профессиональный преступник, - не снимай пальца со спуска пистолета. Лучше
выстрелить и объясняться с прокурором, чем лежать на всеобщем обозрении под
накрытой национальным флагом крышкой гроба...
Мудрые слова.
Только как их соотнести с происходящим? Чего еще я могу ожидать плохого от
Артура? Здесь, в воображаемом астральном псевдомире. И тут же я вспомнил о своем
задании. Забытом в навалившихся треволнениях. (Может, для того они и были мне
ниспосланы, чтобы забыл?) Мне ведь нужно добиться от Артура согласия поискать
точки сопряжения реальностей.
Об этом я его спросил. И сразу, хотя он и попытался скрыть душевное движение.
Увидел, как проскользнула по его лицу тень.
- Ты правда знаешь выход?
- Должно быть, знаю. А ты продолжаешь верить, что мы в загробном мире? У меня
несколько другая информация.
И, как сумел. Объяснил ему теорию Новикова-Удолина. В том числе и о
таинственных Держателях Мира, ведущих в бесконечной Гиперсети миллионолетнюю
Игру.
- Значит, по-твоему выходит, что мы вообще никто? Не боле, чем два электрона,
болтающихся внутри гигантской компьютерной схемы? И как же, в таком случае,
отсюда уйти? Ты представляешь, как такое возможно - чтобы, пробив изоляцию
провода, элементарные частицы запорхали на свободе?
- Не верится? А проклятой "душой" в чистилище себя понятней ощущать? Ты же
вроде бы биофизиком был? Атеистом или как?
- "Пожил" бы в подобном качеств с мое, не знаю, чем бы стал себя ощущать и во
что верить...
Вполне возможно, что он прав.
Глава 5
... По договоренности с друзьями я должен был провести здесь для начала два
часа. После этого они начнут обратную медитацию, создадут условия для выхода.
Как группа обеспечения помогает разведгруппе с "языком" пробиться из вражеского
тыла через передний край и нейтральную полосу.
Только меня вдруг пронзила мысль, до того неприятная... Кто-нибудь из них
знает, как соотносится время там и здесь? Даже Артур, старожил загробного мира,
признался, что ничего в этом деле не понимает. А все мои беды начались как раз с
того, что ухитрился Артур через свою "серую зону" проскочить в роли покойника аж
