этого времени обязывает нас принимать любую помощь. Добро пожаловать в
наши ряды. Ваше мастерство охотников сделает более безопасным наш путь.
Мы надеемся, что сможем вернуть вам эту честь, если останемся в живых
после похода.
-_Убейте Ядовитого Клыка,- сказала Гибкая.- Этим вы окажете нам
честь, которую мы не забудем до конца дней.
Она поклонилась Протхоллу, и все собравшиеся ранихийцы
последовали ее примеру.
Затем Высокий Лорд обратился к своим товарищам. Минуту спустя
отряд, снаряженный на поиски Посоха Закона, был готов отправиться в путь.
Отряд бодрым галопом отъехал от Обители, словно в селении ранихийцев они
нашли неисчерпаемый источник мужества.
Глава 21. Ущелье Предателя
Они пересекали равнины, двигаясь в северном направлении, и
настроение было хорошим. По дороге им не попалось никаких опасностей или
их признаков. И ранихины скакали по траве будто живые символы земли.
Великан рассказывал веселые истории, словно желая показать, что его дурное
настроение прошло. Кеан и его воины реагировали на рассказы жестами и
веселыми замечаниями. А ранихийцы развлекались и показывали примеры
охотничьего мастерства. На привал остановились уже поздней ночью, словно
бросив вызов обезображенной луне. А во вторую ночь отряд разбил лагерь на
южном берегу Камышового Протока.
Рано утром следующего дня они пересекли поток и повернули на
северо-восток по широкой дороге между Камышевым Протоком и Мшистым
Лесом. К середине полудня они добрались до восточной оконечности леса.
Отсюда Камышовый Проток, северная граница равнин, поворачивал почти
прямо на восток, а отряд направился на северо-восток, удаляясь от Мшистого
Леса и от Равнин Ра.
Этой ночью они заночевали на краю суровой, недружелюбной
местности, где не было жилищ людей и куда лишь изредка заглядывали
путешественники. Весь район к северу от них был изрезан, покрыт шрамами и
темнел, словно древнее поле битвы, огромное поле, на котором все погибло от
чрезмерного изобилия крови. Чахлая трава, кривые низкорослые деревца и
несколько кустиков алианты лишь подчеркивали пустынность этого пейзажа.
Отряд находился точно к югу от горы Грома.
По мере того как отряд разворачивался на юго-восток, Морэм
рассказал Кавинанту кое-что об этой пустыне. Она простиралась на восток до
Землепровала и являлась естественным плацдармом для армий Лорда Фаула
во времена древних войн. От водопада реки Лендрайдер до горы Грома
простиралась открытая местность вдоль огромного обрыва Землепровала.
Орды, выходящие из Яслей Фаула, могли подняться во многих местах, чтобы
перенести сражения на верхнюю землю, поэтому во всех войнах Страны
против Презирающего первые великие битвы проходили на этой истерзанной
равнине. Поколение за поколением защитники сражались, чтобы остановить
Лорда Фаула у Землепровала, но им это не удавалось, поскольку они не могли
перекрыть все пути наверх с Испорченных Равнин и Сарангрейвской Зыби.
Потом армии Лорда Фаула шли на запад вдоль реки Мифиль и углублялись в
Центральные Равнины. В последней войне, прежде чем Кевин Расточитель
Страны был наконец доведен до того, чтобы совершить Ритуал Осквернения,
Лорд Фаул прорвался сквозь сердце Центральных Равнин и повернул на север,
чтобы вынудить Лордов на их последнюю битву у Кураш Пленетор, теперь
называемую Тротгардом.
Всадники притихли, словно ощущая давление тысяч смертей. Для
поддержки они обратились к песням, в которых несколько раз возвращались к
легенде о Береке Полуруком и об Огненных Львах горы Грома. В этой пустыне
Берек когда-то сражался, переживая смерть своих друзей и утрату в битве
нескольких пальцев. Здесь его охватило отчаяние, и он бежал к склонам
Грейвин Френдор, к пику Огненных Львов. И там он нашел земную дружбу и
земную силу. Это была успокаивающая песня, и всадники пели ее припев
вместе, словно хотели, чтобы она превратилась в действительность для них
самих.
Берек! Друг земли! Для тебя
Страна силу дарит, любя
Всех погибших сынов своих;
Не исчезнет память о них...
Надевай ты кольцо и иди -
От напасти Страну исцели,
Уничтожь в ней все горе и зло,
Чтобы снова в мире было светло!
Им необходимо было утешение; мрачное, изуродованное и измученное
поле битвы, казалось, говорило о том, что победа Берека была всего лишь
иллюзией, что вся его дружба с землей и Посох Закона, поколения Лордов, его
могущественные труды и труды его последователей_- ничто по сравнению с
таким количеством жухлой травы, обугленного камня и пыли, что истинная
история Страны была написана здесь, на поверхности голой почвы и камня,
простирающихся могильной россыпью от Равнин Ра до горы Грома, от
Анделейна до Землепровала.
Атмосфера этих мест привела в волнение великана. Он торопился
рядом с Кавинантом так, словно пытался скрыть свою поспешность и подавить
желание перейти на бег. И он непрерывно говорил, стараясь поднять
настроение потоком историй, легенд и песен. Сначала его попытки доставляли
всадникам удовольствие, действовали на них подобно драгоценным ягодам. Но
все же отряд находился на пути к холодным темным владениям Друла
Камневого Червя, затаившегося, подобно яду, в катакомбах горы Грома. На
исходе третьего дня после пересечения Камышового Протока Кавинант
почувствовал, что он тонет в разговорах великана, а голоса воинов, когда они
пели, были скорее улюлюкающими, чем уверенными, словно свист в
безжалостной ночи.
С помощью ранихийцев Протхолл нашел самый короткий путь через
суровую местность. Поздно вечером на четвертый день, когда растущая луна
взошла высоко в ночном небе, отряд устало разбил лагерь недалеко от края
того гигантского эскарпа, который назывался Землепровалом.
Проснувшись на рассвете, Кавинант едва подавил желание пойти и
посмотреть с огромной скалы. Ему хотелось заглянуть вниз и хотя бы мельком
увидеть Нижнюю Страну и Испорченные Равнины, которые постоянно
упоминал великан. Но он не собирался подвергать себя нападению неведомых
врагов и боялся головокружения. Хрупкая стабильность его сделки
противилась добровольному риску. Поэтому он остался в лагере, в то время
как большая часть его товарищей отправилась осматривать Землепровал. Но
позже, когда отряд снова ехал на север в такой близости от края, что до него
можно было добросить камень, он попросил Лорда Морэма рассказать ему об
этой огромном обрыве.
-_Ах, Землепровал,- спокойно ответил Морэм.- Существует поверье,
не имеющее обоснования даже в древнейших легендах, будто излом
Землепровала появился в результате святотатства, похоронившего под корнями
горы Грома чудовищные яды. В катаклизме, потрясшем само ее сердце, земля
вздыбилась от отвращения ко злу, которое ее заставили носить в себе. И сила
этого негодования отделила Верхнюю Страну от Нижней, подняла ее к небу,
так что эта скала вздымается из глубин от гор Южной Гряды, мимо водопада
реки Лендрайдер, прямо через гору Грома и еще по меньшей мере на
полтысячи лиг среди снегов Северных Вершин, которые даже не нанесены на
карту. Его высота в разных местах разная. Но он рассекает поперек всю
Страну и не позволяет нам забыть о себе.
Неровный голос Лорда только обострил тревогу Кавинанта. По мере
того как отряд продвигался вперед, он не сводил взгляда с западного
горизонта, надеясь, что пустыня, словно якорь, удержит его от инстинктивного
страха перед высотой. Незадолго до полудня погода изменилась. С севера
внезапно налетел резкий ветер, щетинящийся мрачными, сверхъестественными
ассоциациями. В несколько минут все небо затянули черные тучи. Воздух
распорола молния; словно раскалывающиеся валуны, грохотал гром. Затем из
разверзнувшегося неба, словно в пароксизме ярости, хлынул дождь_- ударил с
такой свирепой силой, как будто хотел затопить все вокруг. Лошади опустили
головы, вздрагивая всем телом. Потоки воды молотили по всадникам, которые
в миг промокли до нитки и ослепли. Гривомудрая Гибкая послала своих
шнуроносящих вперед на разведку, чтобы отряд не угодил в пропасть.
Протхолл поднял вверх посох с горящим на конце ярким огнем, который стал
ориентиром для остальных. Они сбились вместе, и Стражи Крови расположили
ранихинов вокруг них, чтобы в случае нападения принять на себя основную
тяжесть удара.
В белых сполохах молний огонь Протхолла казался тусклым и
слабым, и гром, оглушительно грохотавший над ними, словно надрывался от
смеха при виде подобной глупости. Кавинант низко пригнулся к спине Дьюры,
испуганный молниями и небом, которое превратилось в каменный свод,
сотрясаемый громом. Он не мог видеть шнуроносящих и не знал, что
происходит вокруг него, он все время боялся, что следующий шаг Дьюры
будет шагом в пропасть. И не отрывал глаз от факела Протхолла, словно это
была единственная возможность не заблудиться.
Мастерство и упорство ранихийцев очень помогали отряду, и он
постепенно приближался к горе Грома. Их передвижение было похоже на
блуждание во взбесившихся небесах. Всадники могли ориентироваться лишь
по тому, что они постоянно углублялись в эпицентр бури. Ветер швырял
водяные брызги в лицо с такой силой, что, казалось, выхлестнет глаза или
вырвет щеки. Холодные потоки, струившиеся по телу, постепенно
парализовали людей, словно холод смерти. Но они продолжали двигаться
вперед, словно пытаясь пробить лбами каменную стену.
В течение двух дней они продвигались вперед, чувствуя, как их тела
разваливаются на куски под натиском дождя. Они не могли отличить дня от
ночи, не знали ничего, кроме непрерывно ревущего, тяжелого, жестокого,
неумолимого шторма. Они ехали до полного изнеможения, отдыхали, стоя по
колено в воде и грязи, ухватившись за поводья лошадей, ели размокшую,
разваливающуюся на куски пищу, подогретую на огне лиллианрилл, который
Биринайру с большим трудом удавалось поддерживать, перекликались, чтобы
проверить, не потерялся ли кто-то,- и ехали снова, пока усталость опять не
заставляла делать остановку. Временами они чувствовали, что только голубое
пламя Протхолла поддерживает их моральный дух. Затем Лорд Морэм
принялся объезжать весь отряд. В мертвенно-бледном свете молний его лицо,
залитое водой, напоминало тонущий поврежденный корабль, но он подъезжал
к каждому и кричал сквозь завывания ветра, сквозь неистовство грома:
-_Друл... Шторм... Шлет на нас! Но он ошибается! Главная сила...
проходит... на запад! Мужайтесь! Предсказания... за нас!
Кавинант слишком устал и замерз, чтобы отвечать. Но в словах
Морэма он слышал настоящую храбрость. Когда отряд снова двинулся вперед,
он постарался приблизиться к огню Протхолла, словно пытаясь заглянуть в
тайное.
Борьба продолжалась, и тот миг, когда она казалась уже
непереносимой, давно прошел. С течением времени само понятие терпение
стало абстракцией_- простое слово, слишком неосязаемое, чтобы нести в себе
убеждение. Неистовство шторма превратило людей просто в дрожащую плоть,
едва способную сидеть на лошадях. Но огонь Протхолла по-прежнему горел. С
каждой его новой вспышкой Кавинант начинал двигаться. Ему не хотелось уже
ничего_- только бы получить возможность лечь в грязь.
Но огонь Протхолла все горел. Он был подобен узам, сковывающим
всадников, тащившим их вперед. В грозящих безумием потоках Кавинант не
отрывал взгляда от огня, словно эти узы были драгоценными.
Затем они пересекли некую границу. Это произошло так внезапно, как
если бы стена, на которую они кидались как пойманные в ловушку титаны,
вдруг упала в грязь. Еще десять спотыкающихся шагов_- и они оказались в
залитом солнцем полудне. Позади еще слышалось буйство шторма, постепенно
удаляясь. Вокруг повсюду виднелись следы потопа_- многочисленные озерца,
потоки бурлящей воды и болота, густая грязь наподобие той, что остается на
поле битвы.
А перед ними высилась огромная безжизненная вершина горы
Грома_- Грейвин Френдор, пик Огненных Львов.
