кто-то ужалил. Но затем он откинул голову и засмеялся над собой. Его юмор,
казалось, лился прямо из его сердца, и вскоре он стер с его лица все
напряжение и все слезы.
Когда он немного успокоился и хохот его перешел в тихие смешки, он
сказал:
-_Томас Кавинант, я не люблю спешить, но я верю, что ты_- мой друг.
Ты сбил с меня мою спесь, и одно это было бы уже прекрасной услугой, даже
если бы я ранее не посмеялся над тобой.
Голоден? Разумеется, ты голоден. Храбро сказано. Я должен был бы
предложить тебе еду раньше_- у тебя явно вид человека, который в течение
нескольких дней питался лишь алиантой. Некоторые старые провидцы говорят,
что лишения очищают душу, но, по-моему, самое подходящее время для
очищения души настает тогда, когда у тебя нет иного выбора.
К счастью, у меня с собой имеется неплохой запас пищи.
Ногой пододвинув к Кавинанту громадный кожаный мешок, он жестом
предложил ему открыть его. Развязав стягивающие горловину тесемки,
Кавинант обнаружил внутри соленую говядину, сыр, хлеб и более дюжины
мандаринов величиной с два его кулака каждый, а также бурдюк с чем-то,
который он с трудом смог приподнять. Решив отложить это неудобство на
потом, он начал с еды, заедая соленое мясо дольками мандарина. Затем его
внимание переключилось на бурдюк.
-_Это "глоток алмазов",- сказал Морестранственник.- Очень полезный
напиток. Быть может, мне лучше... Нет, чем больше я смотрю на тебя, друг
мой, тем больше вижу слабости. Отпей из бурдюка. Это поможет тебе лучше
отдохнуть.
Развязав бурдюк, Кавинант осторожно попробовал "глоток алмазов".
По вкусу он напоминал легкое виски, и Кавинант чувствовал его силу; но в то
же время пить его было очень легко: он был приятен на вкус и не жег горло.
Кавинант сделал несколько освежающих глотков и сразу же почувствовал, как
к нему возвращаются силы.
Затем он тщательно завязал бурдюк, сложил обратно в мешок еду и с
усилием пододвинул мешок назад, в пределы досягаемости великана. "Глоток
алмазов" пылал у него в животе, и он чувствовал, что вскоре будет готов
выслушать еще один рассказ. Но едва он улегся на носу лодки, как сумерки в
небе превратились в кристальную тьму, на фоне которой веселым хороводом
высыпали звезды. Не успел Кавинант понять, что хочет спать, как уже уснул.
Сон его был неспокойным. Он пробирался сквозь какие-то
отвратительные видения, полные умирающих душ, убийств и беззащитной
терзаемой плоти, и наконец очутился лежащим на улице возле переднего
бампера полицейского автомобиля... Вокруг собралась толпа горожан. Глаза у
них были из кремня, а рты перекошены в единой гримасе омерзения. Все без
исключения они указывали на его руки. Когда он их поднял, чтобы
рассмотреть, то увидел, что все они покрыты темно-красными язвами от
проказы. Затем к нему подошли двое одетых в белое мускулистых мужчин и
положили его на носилки. Ему была видна машина "скорой помощи", стоящая
поблизости. Но эти двое не сразу понесли к ней носилки. Они стояли
неподвижно, держа носилки на уровне пояса, словно демонстрируя его толпе.
Внутрь круга вступил полицейский. Глаза его были цвета презрения. Он
нагнулся над Кавинантом и строго сказал:
-_Ты перешел мне дорогу. Так нельзя. Тебе должно быть стыдно.
Его дыхание окутало Кавинанта запахом ладана. Сзади полицейского
раздался чей-то голос. Он был таким же безжалостным, как голос адвоката
Джоан. Он произнес:
-_Так нельзя.
И тут все горожане разом отрыгнули на асфальт окровавленные
внутренности.
"Я не верю этому",- подумал Кавинант.
Безжалостный голос тотчас отозвался:
-_Он не верит нам.
Из толпы раздалось молчаливое завывание реальности, неистовое
утверждение факта. Оно колотило Кавинанта до тех пор, пока тот не съежился
под этими ударами, жалкий и безответный.
Затем горожане хором произнесли:
-_Ты мертвец. Без общества жить ты не можешь! Жизнь может быть
лишь в обществе, а у тебя его нет. Ты не можешь жить, если ты никому не
нужен.
Унисон их голосов производил звук, который, казалось, вот-вот
рассыплется, разломается. Когда они замолчали, Кавинант почувствовал, что
воздух в его легких превратился в щебень.
Со вздохом удовлетворения безжалостный голос произнес:
-_Отвезите его в госпиталь. Вылечите его. Это самый лучший ответ
смерти. Вылечите и вышвырните его вон.
Двое в белом забросили его в машину "скорой помощи". Прежде чем
дверь закрылась, Кавинант увидел, как горожане пожимают друг другу руки,
обмениваются поздравлениями. После этого "скорая помощь" поехала.
Кавинант поднял руки вверх и увидел, что красные язвы распространяются
уже по запястьям. Он смотрел на них в ужасе, стеная про себя: "Проклятый!
Проклятый! Проклятый!"
Но потом журчащий тенор ласково произнес:
-_Не бойся. Это сон.
Успокоение распространилось над ним, словно мягкое одеяло. Но он
не мог потрогать его руками, а машина "скорой помощи" все продолжала
двигаться. В стремлении удержать на себе невидимое одеяло, он схватился за
воздух так, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Когда он
почувствовал, что больше не в силах терпеть боль, "скорая помощь"
перевернулась, и он упал с носилок в темноту.
Глава 12. Ревлстон
Левая щека, на которую что-то давило, начала понемногу затекать, и
это заставило его с трудом подняться со дна тяжелой дремоты. Все тело
страшно ныло, словно он спал на камнях. Он еще долго не мог очнуться от сна.
Затем его дважды что-то быстро толкнуло в щеку, а потом его понесло куда-то
вверх. Поднимаясь, Кавинант ударился головой о борт лодки. Череп загудел от
боли. Ухватившись за борт, он рывком откачнулся от шпангоута, который
упирался ему в щеку, и сел, озираясь по сторонам. Он обнаружил, что
окружающая его обстановка радикально изменилась. Не осталось ни единой
тени, ни единого намека, ни даже малейшего воспоминания о пышности
Анделейна... На северо-востоке реку огораживала высокая отвесная каменная
стена. А к западу расстилалась серая бесплодная равнина_- уродливая
пустыня, похожая на огромное поле битвы, на котором погибли более чем
просто люди и где опаливший огонь и пролитая кровь лишили землю
возможности к возрождению, к новому цветению,- неровная, озлобленная
низменность, оживляемая лишь низкорослым кустарником, цепляющимся за
жизнь благодаря речушке, впадающей в Соулсиз в нескольких лигах впереди
лодки. Ветер, дувший почти прямо с востока, нес с собой запах давнего
пожара, который воскрешал зловоние воспоминаний о преступлениях.
Они уже почти достигли того места, где видневшаяся впереди речка
впадала в Соулсиз_- сбивала ее течение, замутняла ее прозрачные воды своей
кремнистой грязью,- и Кавинанту пришлось ухватиться за борт, чтобы
сохранить равновесие, поскольку качка усилилась.
Морестранственник удерживал лодку посередине реки, подальше от
шума прибоя, бьющегося в каменную стену на северо-востоке. Кавинант
оглянулся и посмотрел на великана. Тот стоял на корме_- ноги широко
расставлены, под правой рукой_- руль. Заметив взгляд Кавинанта, он сказал,
перекрывая шум реки, бьющейся о камни:
-_Впереди Тротгард! Там мы свернем на север, в реку Белая! Серая
идет с запада!_- В голосе его слышался какой-то надрыв, словно он всю ночь
пел что было сил; но через мгновение он пропел куплет из новой песни:
Ибо мы отдыхать не будем
И не свернем с пути,
Не потеряем веру,
Не потерпим поражения -
И так будет до тех пор,
Пока серое не станет голубым,
А Рилл и Маэрль -
Столь же свежими и чистыми,
Как древний Ллураллин...
Поверхность реки стала неспокойной. Кавинант стоял в середине
лодки, оперевшись на одну из поперечин, и наблюдал за насильственным
смешением чистой и грязной воды. Затем Морестранственник прокричал:
-_В ста лигах к югу от Западных Гор_- Ущелье Стражей и реки
Маэрль и Ллураллин, а в ста пятидесяти на юго-запад_- Последние Холмы и
Дремучий Удушитель! До Твердыни Лордов осталось семьдесят лиг!
Внезапно приглушенный шум реки стал громче и заглушил голос
великана. Неожиданная струя течения поймала лодку и швырнула ее нос
вправо, развернув бортом к течению. Лодка накренилась, переваливая через
волну, и брызги окатили Кавинанта. Он инстинктивно перенес свой вес на
левую ногу.
В следующее мгновение он услышал обрывок песни великана и
ощутил силу, пронизывающую киль. Лодка медленно повернула влево и снова
развернулась по ходу реки.
Но это происшествие, едва не приведшее к беде, закончилось все же
тем, что лодка оказалась в опасной близости к северо-восточной стене. Она
дрожала от энергии, пока Морестранственник возвращал ее в более спокойные
воды, протекавшие ниже главной струи течения Серой. Затем ощущение силы,
пронизывающей киль, исчезло.
-_Прошу извинения!_- прокричал великан.- Я начинаю утрачивать
искусство мореплавания!
Голос его звенел от напряжения.
Костяшки пальцев Кавинанта побелели_- с такой силой вцепился он в
борт лодки. Стараясь удержать равновесие в раскачивающемся судне, он вдруг
вспомнил:
"Лучше умереть, чем жить так".
"Лучше умереть?_- подумал он.- Нет, это не так".
Может быть, было бы лучше, если бы лодка опрокинулась, лучше,
если бы он утонул, лучше, если бы он со своей ополовиненной рукой и со
своим кольцом не доставлял в Ревлстон послание Лорда Фаула. Он не был
героем. Он не мог удовлетворить таких ожиданий.
-_Теперь_- пересечение!_- вновь крикнул великан.- Мы должны
пересечь Серую, чтобы взять курс на север. Большой опасности в этом нет_-
кроме той, что я уже устал. А течение очень неспокойное.
На этот раз Кавинант повернулся и пристально посмотрел на великана.
Теперь он видел, что Морестранственник страдает. Щеки его ввалились,
образовав глубокие ямы, словно кто-то стер с его лица добродушие; а его глаза
из-под насупленных бровей горели суровой решимостью.
"Устал?_- подумал Кавинант.- Скорее дошел до изнеможения".
Неуклюже перебираясь от поперечины к поперечине, он добрался до
великана. Глаза его находились на уровне талии Морестранственника. Он
задрал голову, чтобы крикнуть:
-_Я буду править. Ты должен отдохнуть!
На губах великана мелькнула улыбка.
-_Благодарю тебя. Но нет, ты еще не готов к этому. А у меня еще
достаточно сил. Но, пожалуйста, подай мне "глоток алмазов".
Кавинант открыл мешок с едой и взялся руками за кожаный бурдюк.
Тяжесть и податливость делали его неподъемным для Кавинанта, а постоянная
качка валила с ног. Он просто не мог поднять бурдюк. Но после секундного
колебания он подсунул под бурдюк обе руки и, застонав от напряжения,
вытолкнул его наверх.
Морестранственник точно вовремя перехватил левой рукой бурдюк за
горловину.
-_Спасибо тебе, друг,- сказал он с усталой улыбкой. Подняв бурдюк ко
рту, он на мгновение выпустил из-под своего контроля опасности течения,
чтобы сделать глубокий глоток. Затем он опустил бурдюк и направил лодку к
устью Серой реки.
По судну вновь прокатилась, пронизав его, силовая волна. Когда она
поборола главную силу Серой, великан повернул вдоль по течению и сделал
разворот поперек потока. Дно лодки сотряслось от энергии. Совершив ловкий
маневр, великан вывел лодку к северной стороне потока, повернув ее вокруг
своей оси, так что она продвинулась вдоль стены вверх по течению и
скользнула в спокойные воды Белой. Как только этот поворот на север был
завершен, рев сливающихся потоков над лодкой начал быстро затихать.
Мгновением позже пульсация энергии тоже стала замирать. Тяжело
вздохнув, Морестранственник вытер пот с лица. Плечи его поникли, голова
склонилась. Медленно и с натугой он опустил руль и наконец уселся, почти
упал, на корме лодки.
-_Ах, мой друг,- простонал он,- даже великаны не созданы для того,
чтобы совершать подобные дела.
Кавинант добрался до центра лодки и сел на дно, оперевшись о борт.
Из такого положения окружающая местность была ему не видна, но в данный
момент пейзаж его вовсе не занимал. У него были иные заботы. Одной из них
