как он расположен и какая природа его окружает. Раньше она боялась
этого знания, а сейчас желала его. Сон куда больше освежил ее, чем
показалось вначале.
Видимо, разочарованием объяснялось и то, почему она почти не
испытывала голода. И, отложив на потом вопрос с окнами, она решила
взглянуть на еду.
Еда оказалась удивительно знакомой; такой же знакомой, как язык,
на котором разговаривали люди в этом странном месте, и столь же
удивительной, как то, что люди здесь разговаривали на ее родном
языке. На тарелке лежал толстый ломоть ветчины с непонятным гарниром
и ломтями черного хлеба. Кроме того, там лежал сыр, похожий на
швейцарский, и бобы в стручках; в бокале было светлое красное вино.
Причем мясо было похоже на мясо, а хлеб - на хлеб. После более
тщательного осмотра оказалось, что мясо пахло тмином, бобы были
несколько другого цвета и формы, чем обычно, а сыр, несмотря на свою
твердость, по вкусу напоминал творог. От вина исходил легкий аромат
корицы.
Вероятно, она должна была опасаться, что пища этого мира может
повредить ей. Если, с точки зрения Джерадина, у нее были враги, она,
вероятно, должна была опасаться, что пища отравлена. Но такие
предположения казались маловероятными. Люди, которых она встречала,
казались обычными людьми. Они говорили на ее языке. И, насколько она
могла судить, сама она наверняка не была в достаточной мере реальной,
чтобы стать объектом злодейства. Поэтому без колебаний, одолевавших
ее, когда она пересекала комнату, чтобы посмотреть на пищу, Териза
попробовала бобы и обнаружила, что по вкусу они напоминают спаржу. И
тогда принялась за хлеб и вино.
- Вам нравится, миледи? - Саддит закончила зажигать свечи и
лампы в гостиной и спальне и сейчас стояла и смотрела на Теризу.
- Все очень вкусно,- сказала Териза как послушная девочка.
Услышав одобрение, служанка улыбнулась:
- Тогда я сейчас оставлю вас, миледи. Если вы не хотите
отдохнуть, а вечер покажется длинным, то вызовите меня.- Она показала
на шнурок колокольчика, который Териза не заметила раньше, потому что
он был скрыт павлиньими перьями.- Мы найдем для вас какое-нибудь
развлечение. Может быть, вы захотите, чтобы я помогла вам примерить
какое-нибудь из платьев. Многие из них прекрасно подойдут вам, как
мне кажется. Или, может быть, вы захотите развеяться в обществе. И
леди Элега, и леди Мисте - обе жаждут встретиться с вами, хотя они
решили подождать до завтра, чтобы вы могли провести ночь, отдыхая
после перемещения. Обе будут счастливы познакомиться с воплотителем-
женщиной.
Териза проигнорировала этот намек на то, что она может управлять
зеркалами.
- А кто такие Элега и Мисте?
- Дочери нашего короля. У него их три, Элега старшая, Мисте
младшая. Средняя дочь, леди Торрент, живет со своей матерью,
королевой Мадин, в Ромише, столице Файля. Королева родом из Файля.
Таков был ответ на вопрос Теризы. Она знала, что такое Ромиш и
Файль, не больше, чем понимала, что такое Домне или даже Орисон. Но
она была уверена, что сегодня вечером не хочет встречаться ни с
Элегой, ни с Мисте. Она не хотела видеть никого, кто породил бы в ней
новые вопросы и не дал ответов. Она хотела видеть лишь Джерадина или
(пикантная мысль) Мастера Эремиса, которые могли бы хоть что-то
прояснить. Но так как она не могла просить Джерадина еще больше
рисковать из-за нее, то отказалась от предложения Саддит.- Я
предпочитаю сегодня отдохнуть.
- Прекрасно, миледи.- Саддит вежливо кивнула и направилась к
выходу.
Но нажав на ручку и открыв дверь, остановилась. Она скосила
глаза в сторону Рибальда и Аргуса, затем показала на засов и жестом
показала, что его следует закрыть.
Териза улыбнулась с благодарностью и облегчением.- Спасибо. Я
постараюсь не забыть.
Саддит ответила своей широкой улыбкой и вышла, тихо притворив за
собой дверь.
Териза тут же поднялась и заперла дверь на засов. Сквозь
массивную дверь доносились отдаленные голоса беседующих Саддит,
Рибальда и Аргуса. Она хотела послушать, просто не понимая, как
женщина может быть с мужчинами на такой короткой ноге. Однако все же
ретировалась к столу, где ее ожидала пища, и через шаг или два
веселые голоса стали неслышны.
Она осталась одна.
Странное дело, почему-то присутствие Рибальда и Аргуса за дверью
действовало на нее успокаивающе. Не они сами по себе успокаивали ее -
она медленно осознала это,- но просто это были первые люди в этой
невероятной ситуации, которые появились возле нее через какое-то
время после того, как с ней расстались. Джерадин вырвал ее из ее
жизни и швырнул в палату, полную Мастеров, но через какое-то время
все они разошлись. Затем он отвел ее к королю и был изгнан. Следующий
шаг - ее поручили заботам Саддит, и король Джойс и Знаток Хэвелок
тоже остались в прошлом. Каждый из тех людей, с кем ей довелось
повстречаться, мог быть создан только для одной встречи и мог
перестать существовать, едва Териза расставалась с ним.
Так что можно было предположить, что никто из них не был
реальным.
Однако Рибальд и Аргус говорили о Джерадине так, словно он
существовал вообще, независимо от нее. Они были настолько
материальны, что завязали близкое знакомство с Саддит и обратили
внимание на нее, Теризу. Таким образом, они служат доказательством
того, что все происходящее с ней имеет под собой солидное основание,
длится во времени и взаимосвязано в действующих лицах. Они были
признаком того, что если она сможет найти дорогу, то найдет комнату
короля и палату Мастеров, где она рассталась с ними; что Джерадин
живет и действует где-то неподалеку, пытаясь сделать что-то, заботясь
о ней; что, какими бы безумными ни казались обстоятельства, она может
верить им, как верит своему собственному миру.
Это был глобальный вывод, вытекающий из маленького факта. Тем не
менее он успокоил ее. Она почувствовала, что боится меньше.
И совершенно не метафизический интерес заставил ее снова обойти
комнаты, чтобы проверить, нет ли там еще каких-нибудь дверей. Затем
она села и поела по меньшей мере с удовольствием.
По мере того как она ела и пила вино, она все сильнее ощущала
усталость. Но она чувствовала, что слишком возбуждена, чтобы ложиться
спать, и потому решила примерить какие-нибудь из платьев, принесенных
ей Саддит.
Многие вызвали у нее вздох разочарования: они завязывались,
застегивались или шнуровались так неудачно, что она не могла надеть
их без посторонней помощи; несмотря на это, все они казались ей
прекрасно сшитыми и элегантными. Но платья и накидки, которые она
смогла надеть, заставили ее снова затосковать по зеркалам, ведь она
не могла видеть, как она в них выглядит. Может быть, такая открытость
груди или подчеркнутость талии, пышность рукавов или затейливые узоры
кружев могут сделать ее красивой? Погруженная в это занятие, Териза
не замечала течения времени.
Она как раз надела доходящее до пола широкое темно-красное
платье из толстого бархата, с широким черным кружевом и капюшоном,
который она могла накинуть на голову, чтобы скрыть лицо, и решила
снять его и отправиться спать, когда деревянная стенка гардероба,
перед которым она стояла, шевельнулась и начала отодвигаться в
сторону.
Поскрипывая, деревянные панели разошлись и открыли темный проем.
Из тьмы вынырнула фигура.
Несмотря на попытки двигаться бесшумно, эта фигура выдавала
себя, стуча и шаркая подошвами. Висящие платья, загораживающие путь,
были бесцеремонно отодвинуты в сторону.
Она услышала, как неизвестный пробормотал себе под нос:
- Тише, тише,- это был голос старый и тонкий, и он задрожал,
шепча: - Рыщем по спальным покоям прекрасных дам, хи-хи! Ну вы и
дьявол, милостивый государь. Зеркала - лишь стекло, но страсть и
распутство будут всегда.
И только тогда человек заметил, что дверь гардероба открыта -
что Териза смотрит на него, зажав рот руками, а в ее взгляде светится
ужас пополам с весельем.
- Что вы делаете здесь? - выдохнула она.- Чего вы хотите?
Его толстые губы задрожали. Знаток Хэвелок вздрогнул, словно она
замахнулась на него.
Несмотря на тревогу, растущую в груди, она внимательно
разглядывала его и видела противоречие между аскетичным носом и
губами сибарита, заметила рассеянный взгляд. Его противоречивый
внешний вид создавал впечатление дикости, и впечатление это усиливали
торчащие в разные стороны клочки волос. Но он начал делать все, что
было в его силах, лишь бы успокоить ее. Его руки делали успокаивающие
жесты; вся поза демонстрировала нерешительность, даже страх.
- Желанная,- сказал он, словно хотел сказать _простите за
вторжение_.- Все женщины - это плоть, но ты - само совершенство.- _Я
не собираюсь пугать тебя_.- Ха, ха, рыщу по спальням.- _Я не принесу
вам вреда_.- Страсть и распутство.- _Вы можете верить мне_.
Он был сумасшедшим, это было очевидно. К несчастью, это знание
не слишком помогало. Значит, он безумец; так что же она собирается
делать? Она не представляла. Враждебно изучая его, она отступила на
шаг или два, чтобы дать себе простор для маневра. Затем сказала:
- Снаружи у двери находятся два стражника. Они оба сильные, и у
них - длинные мечи. Если я закричу...- она задрожала и едва не впала
в панику, вспомнив, что дверь заперта на засов,- они появятся здесь
прежде, чем вы прикоснетесь ко мне.
Протянув в ее сторону ладони, он продолжал успокаивать ее. Часть
его лица явно отразила страх, но другие части игнорировали угрозу;
глаза вращались, нижняя губа отвисла, открывая кривые желтые зубы;
однако нос и скулы выглядели слишком решительными, чтобы хоть как-то
выражать страх.
- Зима проморозила мои старые кости,- сказал он и добавил,
словно великую тайну: - Никто не понимает, как надо правильно играть
в перескоки.
Хотя он говорил тихо, но, тем не менее, приложил палец к губам.
Затем повернулся к гардеробу и сделал жест, приглашая следовать за
ним.
- Вы хотите, чтобы я пошла туда? - от волнения ее голос
задрожал, как и у него. Темнота за платьями была слишком густой,
чтобы можно было даже хотя бы предположить, что скрывается во тьме.-
Для чего?
Настолько убедительно, насколько ему это удавалось, он ответил:
- Король пытается защитить свои шашки. Отдельные шашки. Но что в
них пользы? Они не представляют никакой ценности. Ни-ка-кой! Все дело
в стратегии. Нужно принести в жертву нужные пешки, чтобы поймать в
ловушку противника.
Говоря это, он продолжал размахивать руками, приглашая ее идти
за ним.
- Нет уж, простите.- Мысль о том, что ей предстоит следовать в
неизвестное место за гардеробом, пугала сильней, чем внезапное
появление Знатока.- Я не могу идти туда.- Она была хорошо знакома с
тем, что такое замкнутое пространство. Несмотря на все попытки
забыть, она до мельчайших подробностей помнила, как родители
наказывали ее, закрывая в темной комнате. В то время она узнала
многое о собственной нереальности. В той комнате она впервые
почувствовала, как начинает растворяться, исчезая из
действительности, сливаясь с черным ничто.- Там слишком темно.
- Хо, хо, хо,- ответил он тоном превосходства. Ему удавалось
наставить на нее только один глаз, и он смотрел поочередно то правым,
то левым. Лицо его приняло просительное выражение.- Тьма и желание.
Мы задуем свечу, и никто не увидит, как мы наслаждаемся. Не нужно
света, чтобы ощутить плоть.
Он полез в карман своей хламиды и вытащил неровный кусок стекла
размером с его ладонь. Он держал его так, что она не могла получше
