ковром. Он опять засмеялся, глядя на маленькую группу людей, стоящих перед
ним.
- А ты, оказывается, крепкий орешек, Дикий Волк, - обратился он к
Джиму. - Ты не только умудрился вернуться обратно живым, но своим
возвращением заставил меня действовать, опережая график. Но все кончилось
хорошо.
Галиан сделал последние шаги по полированному полу и ступил на ковер.
Он остановился и перевел свой взгляд с Джима на Словиэля.
- Нет, Словиэль, - шутливо сказал он. - Не "Оран", а "Галиан". Нам
следует научить тебя говорить "Галиан".
2
Слова Галиана, казалось, эхом отдались у них в головах. Глядя на
Словиэля, Джим увидел, как этот Высокородный весь напрягся и начал
выпрямляться. Галиан был самым высоким из Высокородных, которых Джим видел
- за исключением самого Императора. Но Словиэль был почти так же высок.
А сейчас, когда он перестал нарочито сутулиться, можно было увидеть,
насколько он высок на самом деле. Два человека, оба намного выше семи
футов, смотрели друг на друга с расстояния не более десяти футов покрытого
ковром пола.
- Тебе никогда не удавалось выучить меня чему-либо, Галиан, - сухим,
жестким голосом проговорил Словиэль. - Если бы я был на твоем месте, я бы
и сейчас не пытался этого сделать.
- Словиэль, не будь идиотом, - заговорила Афуан.
Но Галиан резко оборвал ее.
- Неважно! - быстро сказал он, не отрывая от Словиэля своих
лимонно-желтых глаз. - Кто мы такие, чтобы говорить Словиэлю, что ему
делать? Как он сказал, мы никогда не могли ничему его научить.
- Мы? - Словиэль горько улыбнулся. - Ты уже начал употреблять
множественное число Императора, Галиан?
- Разве я сказал "мы"? - удивился Галиан. - Ну, это просто оговорка,
Словиэль.
- Значит, ты не собираешься его убивать? - спросил Словиэль, кивком
головы указывая на согбенную фигуру застывшего Императора.
- Убивать его? Ну, конечно, нет. Заботиться о нем - вот моя главная
задача. Вотан никогда не мог по-настоящему ухаживать за ним. Он же немного
нездоров, ты знаешь.
- А ты? - спросил Джим.
Глаза Галиана зло блеснули на Джима.
- Потерпи, мой маленький Дикий Волк, - прошептал он. - Твое время еще
придет. Сейчас я забавляюсь со Словиэлем.
- Забавляешься? - сказал Словиэль с угрюмой иронией, которая была под
стать жестокому юмору, проскальзывающему в голосе Галиана. - Ты лучше
придумай объяснение тому, как погиб Вотан.
- Я? - ухмыльнулся Галиан. - Вотана убили Императорские Старкиены про
Императорскому приказу. Ты же сам все видел.
- А кто убил Старкиенов? - не унимался Словиэль.
- Ты, конечно. Ты совершенно вышел из себя, когда увидел, что Вотана
приказали убить безо всякой на то причины...
- Без причины? - отозвался Словиэль. - А как насчет искаженного
света? Джим никогда не просил губернатора Альфы Центавра посылать этот
камень. Это - твоих рук дело.
Галиан поднял палец. Мелнес торопливо отбежал в сторону и поднял
кусок закатившегося гранита, положив его к себе в карман. Потом он опять
встал за Галианом.
- О каком "искаженном свете" ты говоришь? - спросил Галиан.
- Понятно, - сказал Словиэль. Он глубоко вздохнул. - Но ведь я,
конечно, не убивал этих Старкиенов.
- На твоем месте я не стал бы говорить об этом другим Высокородным.
Теперь, когда умер Вотан, к Императору нужно приставить человека, который
следил бы и ухаживал за ним, и этим человеком буду я. И если ты будешь
рассказывать всякие сказки, Император вполне может решить выслать тебя в
изгнание и изолировать - для твоего же собственного блага.
- Да? Но даже если я и промолчу, - протянул Словиэль, - сразу видно,
что эти три Старкиена убиты тяжелым ручным интерспейсером. Другие
Старкиены, вернувшись обратно, будут очень удивлены, как это я умудрился
убить этих трех воинов с помощью трубки, когда на них были надеты
энергетические ленты полной мощности. Я могу доказать, что не появлялся на
складе интерспейсеров больше года.
- Без всякого сомнения, - сказал Галиан. - Но ты сказал: "другие
Старкиены, вернувшись обратно...". Но они не вернутся.
Словиэль внезапно взглянул на Джима. Тот кивнул головой.
- Значит, наш Дикий Волк принес сюда известия об этих маленьких
ловушках на колониальных мирах, вот как? - сказал Галиан. И Джим и
Словиэль вновь посмотрели на него. - Тогда ты все знаешь, Словиэль. У меня
есть идея создать новых Старкиенов - подчиненных скорее мне, нежели
Императору. Во всяком случае - выбирай сам: или молчание, или до свидания.
Словиэль рассмеялся, и потянувшись, вынул из-за пояса Адока трубку.
Галиан тоже засмеялся, но в его голосе слышалось презрение.
- Ты действительно сошел с ума, Словиэль? Мы с тобой фехтовали еще
мальчиками. У тебя хорошая реакция, но ты знаешь, что нет такого человека,
у которого реакция была бы быстрее моей. Кроме...
Тут он кивнул головой на все еще застывшую фигуру Императора.
- Но мы с тех пор не практиковались. - сказал Словиэль. - Кроме того,
я, признаться, устал от всех этих пустых слов и забав Тронного Мира. Я
думаю, что мне просто очень хочется тебя убить.
Он шагнул вперед. Галиан поспешно отступил назад, на полированный пол
и вынул трубку из петель своего пояса.
- Может быть, поспорим? Давай спорить на такое количество Пунктов
Жизни, чтобы одного из нас можно было изгнать с Тронного Мира. Как насчет
пятидесяти Пунктов? А, Словиэль? Кто бы ни проиграл столько, ему этого
вполне хватит, чтобы отправиться в изгнание.
- Не говори мне об этих игрушках, - сказал Словиэль, медленно
наступая вперед, шаг за шагом, в то время, как Галиан также медленно
отступал. - Мне кажется, я потерял всяческий интерес к спорам. Мне хочется
чего-нибудь несколько более возбуждающего.
Сейчас они стояли почти в центре залы. Расстояние между ними осталось
неизменным - все те же двенадцать футов - но из-за их высокого роста,
широких плеч и вытянутых вперед трубок казалось, что они находятся друг от
друга не более, чем на расстоянии вытянутой руки.
Внезапно трубка в руках Словиэля полыхнула белой молнией. И в тот же
момент он отклонился назад и в сторону, чтобы напасть на Галиана с фланга.
Галиан, однако, нырнул под белое пламя, ударившее в то место, где
секунду назад была его голова, и повернулся на каблуках, все еще в немного
согнутом положении, лицом к лицу со Словиэлем, с трубкой в руке, также
извергнувшей пламя.
Чуть быстрее - и Галиану удалось бы направить линию огня мимо первого
выстрела Словиэля и поразить его. Однако, в то время, которое занял у
Галиана поворот, Словиэль опустил свое оружие чуть ниже, так что заряд,
выпущенный Галианом, столкнулся с зарядом Словиэля. Две линии белого огня
встретились и безо всякого ущерба для противников рассыпались искрами.
И с этого момента огонь из трубок извергался непрерывно.
За первым страшным обменом ударов - а Джим достаточно практиковался с
Адоком в фехтовании на трубках, чтобы понять, насколько ожесточенной была
борьба - оба Высокородных обменялись всего лишь обычным комплексом
нападения и защиты. Как Джим уже понял, практикуясь с Адоком, фехтование
на трубках было тем же самым, что и фехтование на шпагах, если принять во
внимание, что длина такой шпаги может произвольно увеличиваться и
уменьшаться. Линия огня могла варьироваться от шести дюймов до десяти
футов, но не далее. Один заряд полностью уничтожался другим, а все
остальное, в основном, зависело от ловкости и быстроты противников.
Словиэль и Галиан осторожно двигались по полированному полу, избегая
быть припертыми к стене. Из дул трубок вырывалось пламя, неожиданно
взрывающееся фонтаном искр и исчезающее. На лице Галиана застыла хмурая
улыбка, губы были плотно сжаты, а лоб слегка нахмурен. Словиэль же,
наоборот, после своей первой бешеной атаки полностью расслабился, и на
лице его застыло мечтательное выражение, как будто это была не дуэль,
когда речь шла о жизни и смерти, а какое-то незначительное спортивное
состязание, в котором он, возможно, сделал несколько самых мелких ставок.
Но видимое безразличие Словиэля абсолютно не соответствовало
развивающейся дуэли. Всего несколько недель назад Джим решил бы, что это
просто какой-то показательный танец, когда два больших человека держат в
руках что-то похожее на римские свечи - танец, который демонстрирует
ритмику людей и красоту фейерверка. Сейчас же он хорошо знал, что это
значит. Более того, это знание говорило ему, что дуэль может иметь только
один конец. Как ни быстр и изящен Словиэль, Галиан уже несколько раз чуть
было не опередил его своими зарядами. Рано или поздно, но все искусство
Словиэля не поможет ему отразить огненный удар противника.
Галиан был быстрее. А в таких дуэлях это самое главное. И конец
наступил быстро. Внезапно Галиан резко откинулся влево; высоко ударил язык
пламени, нырнул под контрудар Словиэля, полыхнув пламенем по левому бедру
и руке Высокородного.
Словиэль упал на полированный пол на правое колено, левая рука его
безжизненно свисала вниз. Трубка выпала и покатилась по полу.
Он засмеялся прямо в лицо Галиану.
- Тебе так смешно? - прерывистым голосом спросил Галиан. - Я сотру
эту улыбку с твоего лица!
И Галиан поднял руку, направив ее дуло на тонкие черты Словиэля.
- ГАЛИАН! - вскричал Джим и бросился вперед. Звук его голоса не
остановил Галиана, но услышав быстрый звук подошв Джима по полу, он, как
кошка, повернулся. На бегу Джим выхватил из-за пояса свою трубку. У него
только и оставалось время, чтобы вытащить ее и полыхнуть пламенем перед
собой, когда заряд из трубки Галиана разрядил это пламя, полыхнувшее
искрами.
Джим высоко поднял свою трубку, разряжая в воздухе белую молнию и
отступил назад.
Галиан рассмеялся.
- Дикий Волк, Дикий Волк... - сказал он, покачивая головой. - Ты так
никогда по-настоящему и не успел понять, что такое Высокородный, не так
ли? Кажется, мне придется дать тебе урок.
- Джим! - вскричал с пола Словиэль. - У тебя нет ни одного шанса! Не
надо! Беги!
- Оба вы ошибаетесь, - сказал Джим.
Сейчас, когда он начал свою схватку с Галианом, ум его стал холоден,
как лед, а спокойный голос выдал его бесстрастность.
Он схватился с Галианом, и они разрядили несколько обоюдных ударов.
Брови Галиана взметнулись.
- Совсем неплохо, - сказал он. - Даже, я бы сказал, совсем неплохо
для не-Высокородного и просто бесподобно для такого дикаря. Я буду очень
огорчен, что мне придется потерять тебя, Дикий Волк.
Джим не ответил. Он продолжал драться - абсолютно хладнокровно -
заботясь только о том, чтобы пламя из его трубки хоть на миг опережало
разряд Галиана, и стараясь кружиться по залу так, чтобы не оказаться
прижатым к стене. Если бы у него не было богатого опыта на Земле по
сражениям на шпагах, саблях и эспадронах, он никогда бы не смог выучиться
сражению на трубках за те две короткие недели, что он практиковался с
Адоком. Но этот опыт, сложенный вместе с его природными способностями,
сейчас сказывался. Мало-помалу в ходе дуэли его движения становились все
более уверенными.
- Да и вообще - зачем мне терять тебя? - спросил Галиан, во время
одного из их схождений, когда пламя рассыпалось искрами и они чуть было не
столкнулись носами. Белая кожа на лице Высокородного блестела от пота. -
Будь разумен, Дикий Волк, и не заставляй меня убивать тебя. Словиэлю все
равно придется умереть - после того, что произошло. Но я строил для тебя
великие планы - ты будешь главой моих новых Старкиенов.
