коммунистический заговор, и что, мол, английский народ сплотился под
знаменем свободы. Из трех тысяч человек вернулось семь - на двух
украденных ими лодках. Они рассказали о взрывающихся сами собой
боеприпасах, об удивительных чудовищах, рыщущих в лесах, об отчаянных
схватках между частями одного и того же, вдруг обезумевшего батальона, о
том, как сотня людей, вдруг, ни с того ни с сего бросилась в пропасть, и
еще многое другое. С тех пор мы оставили Англию в покое.
За исключением спутников. Они, похоже, летают слишком высоко и
слишком быстро, и то, что творится в Англии, их не затрагивает. Именно с
их помощью мы смогли зафиксировать характер установившейся в вашей стране
погоды. А она поистине удивительна. Много сотен лет погода в Англии
служила темой бесконечных шуток, а теперь она у вас просто идеальная -
длинное ясное лето, с дождем именно тогда, когда это нужно для хорошего
урожая; снегопад на Рождество, а затем сильные морозы, переходящие в
раннюю мягкую весну. А на следующий год все по новой. Но и в рамках этой
схемы порой появляются очаги совершенно необъяснимых погодных аномалий.
Взять хотя бы грозовой фронт, три недели кряду простоявший над Норвичем
прошлой осенью. По всей стране в это время стояла идеальная погода для
уборки урожая. Мы наблюдали некоторые совершенно невероятные облачные
формирования на границе с Уэльсом и в районе Нортумберленда. Какое место
ни возьми, там всегда может, вопреки всем законам и прогнозам
метеорологии, возникнуть туман, или пойти дождь, или выглянуть солнце. Ну
совсем, как это только что произошло с вашей помощью.
И в этой связи вы, мистер Тинкер, интересуете нас вдвойне. Прежде
всего вы можете объяснить совершенно непонятную до этого времени погоду в
Англии. А во-вторых, похоже, что машинофобия, поражающая всех, кто ступает
на английскую землю, на вас не действует. Судя по всему, вы первый
бесспорный случай из всех двадцати миллионов, покинувших пределы Англии.
- Двадцать миллионов?! - воскликнул пораженный Джеффри. - Но как же
они добрались сюда?
- Время рождает своих героев, - усмехнулся Палье, - особенно, если на
этом можно сделать деньги. Первое лето пароходы стояли вдоль всего
побережья Англии, вдоль той невидимой границы, за которой начиналась
загадочная машинофобия. К ним бесконечной чередой подходили парусные
лодки. Многие отдавали все, что у них было, лишь бы покинуть Англию. Они
прибывали сюда сотнями тысяч. Только в Морле, здесь, вместе со мной,
работало тогда двенадцать человек. В Кале отдали иммиграционной службе
целых три квартала, и то едва справлялись с потоком беженцев. А вы,
англичане, стали именно беженцами. Когда мне было столько лет, сколько
сейчас вам, мистер Тинкер, я видел других беженцев - они спасались от
наступавших гитлеровских войск. Я видел беженцев, несущих тюки с бельем, с
детьми и попугаями, везущих свои чемоданы на тачках и повозках, плачущих,
побежденных людей. Такими к нам пришли и вы, пять лет тому назад.
И никто не скажет, сколько человек погибло. Там, в Англии, легко
понять почему, нет нормальных лекарств. Эпидемии опустошали города. По
снимкам из космоса мы знаем, что Лондон и Глазго горели несколько недель.
Но мы не знаем самого главного: отчего все это произошло.
- А какая теперь разница? - устало спросил Джеффри.
- Если это случилось в Англии, - ответил ему генерал, - то это может
произойти и во Франции. И в России. И в Америке... Парень, твоя страна
заболела. Сначала мы ее изолируем, потом обследуем. Мы работаем не для
Англии. То, что мы делаем, нужно Франции. Нужно Европе, всему миру.
- Ну хорошо, - сказал Джеффри. - Я расскажу все, что знаю. Пусть это
и не много, ведь я потерял память. И Салли тоже, хотя, честно говоря, вряд
ли она представляет себе, что творится за пределами Веймута. Чего бы мне
хотелось, так это вернуться и попытаться выяснить, в чем там дело... Если,
конечно, вы мне поможете... На ради Франции, и не ради мира, а чтобы
знать. (А еще ради дяди Якоба. И если получится, он постарается не
упоминать про Раднор).
- Можно и мне с тобой? - спросила Салли.
- Нет, - хором ответили Джеффри и месте Палье.
- Да, ты должна отправиться вместе с братом, - сказал генерал.
- Я думаю, мне тут не понравится, - продолжала Салли. - Мне кажется,
эти штуки просто ужасны. - И она показала в окно на "рено", который на
полной скорости, в экстазе визжа тормозами, преодолел крутой поворот и
помчался дальше мимо благосклонно взирающего на него жандарма.
- Ты скоро к ним привыкнешь, - попытался успокоить ее месье Палье.
- Тебе лучше остаться здесь, - добавил Джеффри. - Честно говоря,
Англия слишком опасна. Тут, по крайней мере, никто не станет топить тебя
за то, что ты нарисовала пару картинок.
Генерал недовольно хмыкнул.
- Вы правы, мадемуазель, - заявил он. - Вы должны ехать. Ваш брат не
помнит, что сейчас творится в Англии. Ему нужен проводник. И никого кроме
вас все равно нет. Мишель, это необходимо. - И он что-то очень твердо
сказал Палье по-французски.
Джеффри, немного привыкший к звукам французской речи, сумел разобрать
только, что дети, мол, все равно ничего существенного не знают, а вот
разведать, вполне возможно, смогут куда больше других агентов.
- Молодой человек, - генерал снова повернулся к Джеффри. - В
сложившейся ситуации ваши способности - оружие более грозное, чем, скажем,
противотанковое ружье. Но если мы даже и отправим вас в Англию, что вы там
будете делать? Не можете же вы обследовать весь остров, все двести тысяч
квадратных километров.
- Я думал, - ответил Джеффри, - прежде всего отправиться в центры
аномальной погоды, о который вы упоминали. Тот, что на границе с Уэльсом,
кажется самым интересным.
- Почему? - И генерал до того забросал его вопросами, измотал
мрачными взглядами и многозначительным хмыканьем, что Джеффри решил
все-таки рассказать о записке дяди Якова и о слухах, окружающих Раднор.
- Понятненько, - кивнул генерал. - Мы направим вас к этой точке. Вы
уточните, что там такое, узнаете точное местоположение, и тогда мы нанесем
прицельный ракетный удар. Мы каленым железом выжжем болезнь. А когда вы
вернетесь, то сделаете нам немного нормальной французской погоды. Знаете,
последние пять лет мы вынуждены терпеть ваш ужасный английский климат.
Должен же где-то идти дождь, не правда ли, Мишель?
И генерал засмеялся резким, лающим смехом, словно не часть позволял
себе такую роскошь.
4. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Две недели спустя они уже нежились в безделье под полными ветра
парусами тридцатидвухфутовой красавицы яхты, ведомой твердой рукой мистера
Рейсона - полного и вечно серьезного художника-декоратора, одним из первых
покинувшего Англию. Генерал привез его из самой Ниццы, и все потому, что
#Рейсон был когда-то владельцем яхты на реке Болье и маленького бунгало на
ее берегу. За время своей жизни в Англии Рейсон все без исключения
выходные провел, усердно бороздя эти воды, и мог найти дорогу домой даже с
закрытыми глазами.
Матросами на его яхте были англичане; братья Бэзил и Артур. Шесть лет
тому назад они жили около Борнмута, зарабатывали в теплые летние месяцы
себе на жизнь, устраивая морские прогулки для многочисленных туристов.
Теперь они были владельцами маленького гаража в Бресте, который генерал
угрожал закрыть, если братья не согласятся принять участие в этом
путешествии. Познакомившись с Бэзилом и Артуром поближе, Джеффри понял,
что они согласились бы без всякого принуждения, попроси их генерал
по-хорошему.
Кетч, на котором они плыли, принадлежал одному весьма
раздосадованному миллионеру, который никак не хотел с ним расставаться -
вплоть до того момента, когда ему позвонил лично президент Франции. Этот
кетч был, наверное, лучшим безмоторным судном на свете. Дело в том, что
они до сих пор почти ничего не знали об отношении Англии к машинам.
Почувствуют ли англичане присутствие мотора, пусть и не работающего?
Встретится ли им на пути невесть откуда взявшийся ураган? Салли полагала,
что нет. Но рисковать все равно не хотелось.
Правда, в итоге они все равно собирались воспользоваться помощью
мотора. Это стало темой второй горячей дискуссии в Морле. (Первая была о
том, едет Салли с братом или нет; Джеффри и месте Палье против Салли и
генерала. Команда Салли одержала победу за явным преимуществом; отчасти
из-за того, что действительно никто, кроме Салли, не знал положения дел в
Англии, а отчасти потому, что генерал мог одной левой переспорить трех
Джеффри и двадцать месье Палье сразу.) Вопрос заключался в том, как дети
доберутся от побережья Англии до границы Уэльса. Все-таки больше двухсот
пятидесяти миль - не шутка. Пойдут ли они пешком, каждую секунду рискуя
обнаружить себя в стране, где каждая деревня (и Салли это подтвердила)
считает всех чужаков врагами? Конечно, нет, если можно этого избежать.
Поначалу они полагали, что ни о каких механизированных средствах
передвижения не может быть и речи. Генерал поднял ноги пол-страны в
поисках выносливых и смирных пони. Но уроки верховой езды закончились
полным провалом: Салли еще удалось чему-то научить, но Джеффри оказался
безнадежен. Ему достаточно было провести пять минут в седле на самом
флегматичном пони северной Франции, чтобы стать раздраженным, угрюмым и с
головы до пят покрыться синяками. Через несколько дней тренировок стало
ясно, что Джеффри никогда не научится ездить верхом - хотя полчаса он
теперь мог продержаться. Лошади, мулы, пони - это не для него. Самый
глупый английский крестьянин неизбежно начнет задавать вопросы, видя, как
Джеффри держится в седле.
И тут месье Палье предложил безумную, но вполне осуществимую идею. Он
обратил внимание, что двигатель "Кверна" на территории Англии работал
совершенно нормально. И ничего не случилось. А значит - в случае, если
мотор все время находится в стране, а не пытается проникнуть в нее извне,
силы природы не пытаются его уничтожить. По крайней мере, не сразу. А если
так, то не лучше ли найти в Англии автомобиль в рабочем состоянии.
- Невозможно! - заявил в ответ генерал.
- Не совсем так, - возражал месье Палье. А потом рассказал, что у
него есть друг, с которым они по вечерам играют в белот, некий мистер
Сальвадори - фанатичный любитель старых автомобилей. Фанатик - он и есть
фанатик: чем бы он ни занимался, будь это марки, футбол или локомотивы, он
знает о них все, что только возможно. Так вот, этот самый мистер
Сальвадори без устали разглагольствовал об утерянном кладе, волшебной
сокровищнице, расположенной на другом берегу пролива, в монастыре Болье -
автомобильный музей Монтегю.
Когда произошли Изменения, лорд Монтегю оказался среди беженцев. Но
прежде чем покинуть Англию, он "законсервировал" каждую машину в своем
любимом музее - залил их пластипеной, защищающей от коррозии. (Точно так
же поступают на флоте с временно ненужными кораблями). Почему бы, -
продолжал месье Палье, - не попробовать украсть из этого музея один из
автомобилей?.. Какой-нибудь с двигателем помощнее и попроще в управлении.
А потом на полной скорости доехать до места, которое они хотят разведать.
Мистер Сальвадори считал, что для этой цели лучше всего подойдет
знаменитый Роллс-Ройс 1909 года, прозванный Серебряным Призраком.
Несколько минут генерал сидел как изваяние. Следующие два часа он не
отрывался от телефона. А на следующее утро в Морле, под радостные крики
