Вскоре они окажутся у реки, встретятся с Морейн, и она сделает так, что и
троллоки их не достанут. Перрин верил в это, потому что ему нужно было в это
верить. Ветер царапал ветви одну о другую, шуршал на них листвой и хвоей. Во
мраке раздался одинокий крик козодоя, и Перрин с Эгвейн придвинулись поближе
друг к другу, словно одновременно подумали, что так будет теплее. Они
чувствовали себя очень-очень одинокими.
Где-то позади них протрубили рога троллоков - торопливые, воющие звуки,
настойчиво подгоняющие охотников, - быстрей, быстрей. Затем хриплые
получеловеческие завывания, подстегнутые еще не успевшими стихнуть рогами,
разорвали ночь. Вой троллоков, почуявших человеческий след, стал резче и
сильнее.
Перрин пустил свою лошадь галопом, крикнув: "Давай!" Эгвейн понеслась за
ним следом, оба всадника нещадно били своих лошадей каблуками, не обращая
внимания ни на хруст подлеска, ни на ветки, хлещущие по ним.
Когда они скакали между деревьев, ведомые больше инстинктом и тусклым
лунным сиянием, Бела отстала. Перрин оглянулся. Эгвейн подгоняла ее каблуками
по бокам и, словно плеткой, хлестала поводьями, но толку от этого было мало.
Судя по крикам, троллоки к ним приближались. Перрин придержал лошадь, чтобы
не оставлять девушку одну.
- Торопись! - крикнул он. Теперь юноша мог различить снующие среди деревьев
темные фигуры троллоков, которые ревели и рычали так, что в жилах стыла
кровь. Перрин сжал рукоять висящего у пояса топора, пальцам стало больно. -
Быстрее, Эгвейн! Быстрее!
Вдруг лошадь его тонко заржала, и Перрин вылетел из седла. Он выбросил
вперед руки, чтобы не разбить лицо о землю, и ухнул головой вперед в ледяную
воду - его сбросило с лошади у самой кромки отвесного обрыва реки Аринелле.
Холодная волна ожгла, он судорожно вдохнул и порядком нахлебался воды, пока
выныривал на поверхность. Он скорее почувствовал, чем услышал еще один
всплеск, и решил, что это, наверное, Эгвейн, - раз она скакала за ним следом.
Пыхтя и отфыркиваясь, Перрин молотил руками и ногами по воде.
Держаться на плаву оказалось непросто: куртка и плащ отяжелели от воды и
сапоги были уже полны. Он поискал взглядом Эгвейн, но увидел лишь отблеск
лунного сияния на покрытой рябью черной воде.
- Эгвейн! Эгвейн!
Прямо перед его глазами мелькнуло копье, и в лицо плеснуло водой. Потом и
другие копья зашлепали в реку вокруг юноши. На берегу разгорелась перебранка
гортанных голосов, и троллоковы копья падать перестали, но Перрин на какое-то
время решил воздержаться от повторных окликов.
Течение несло его вниз по реке, но хриплые крики и рычание следовали за ним
вдоль берега не отставая. Развязав завязки, Перрин отдал плащ реке. Теперь
его тянула ко дну куда меньшая тяжесть. С упрямством юноша поплыл к другому
!%`%#c. Там троллоков нет. Вся его надежда была только на это.
Перрин плыл так, как плавал дома, в прудах Мокрого Леса, - по-лягушачьи
загребая двумя руками, толкаясь ногами, держа голову над водой. По крайней
мере, стараясь держать голову над водой, что оказалось не так-то легко. Хотя
плаща не было, но куртка и сапоги по отдельности, казалось, весили столько
же, сколько он сам. Да и топор болтался на поясе, угрожая если и не утянуть в
глубину, то перевернуть. Перрину пришла в голову мысль избавиться от него,
подарив топор реке; эта идея не выходила из головы. Это же так легко, намного
проще, чем отделаться от сапог, например. Но всякий раз, задумавшись над
таким решением, Перрин размышлял и о предстоящем: выползаешь на тот берег, а
там уже ждут не дождутся троллоки. Топор вряд ли много поможет против
полудюжины троллоков - или даже, быть может, и против одного, - но все же
лучше оказаться перед ними не с голыми руками.
Вскоре Перрин уже не был уверен, хватит ли у него сил вообще взмахнуть
топором, окажись на берегу троллоки. Руки и ноги налились свинцом; каждое
движение давалось с трудом, с каждым гребком лицо все глубже зарывалось в
воду. Он закашлялся: вода попала в нос. Целый день в кузнице не идет с этим
ни в какое сравнение, устало подумал он и тут же задел обо что-то ногой. Лишь
ударившись во второй раз, он сообразил, в чем дело. Дно. Он уже на
мелководье. Он переплыл реку.
Втягивая воздух ртом, Перрин шумно встал из воды, ноги подгибались.
Замерзшей рукой он вытянул из петли топор и, дрожа на ветру, тяжело шагнул на
берег. Никаких троллоков он не увидел. Не увидел он и Эгвейн. На речном
берегу стыло лишь несколько одиноких деревьев, да дрожала на водной глади
дорожка лунного света.
Отдышавшись, Перрин стал окликать друзей. Ответом ему были слабые и неясные
выкрики с дальнего берега; даже с такого расстояния он узнал грубые голоса
троллоков. Но спутники Перрина не отзывались.
Поднялся ветер, своим стоном заглушив троллоков, и юношу бросило в дрожь от
его резких порывов. Было не так холодно, чтобы вода, пропитавшая одежду,
замерзла, но ощущение было именно таким: его словно ледяным клинком пронзали
до костей. Крепко обхватив себя руками, Перрин попытался унять дрожь, но это
не помогло. Оставшись теперь один, он с трудом вскарабкался по откосу, в
надежде укрыться где-нибудь от ветра.
Шепотом успокаивая Облако. Ранд похлопывал серого по шее. Тот вскидывал
голову и танцевал на быстрых ногах. Троллоки отстали - или так казалось, - но
Облако чуял их запах, слишком сильный для него. Ожидая внезапного нападения
из ночи, Мэт скакал с наложенной на тетиву стрелой, пока Ранд и Том
выискивали среди ветвей красную звезду на небе, которая стала теперь их
проводником. Не терять ее из виду было очень легко, даже с нависающими над
головой ветвями, до тех пор пока они скакали прямо на нее. Но затем впереди
замаячили еще троллоки, и путники галопом рванули в сторону, а следом за ними
завыли обе своры. Троллокам удалось удержаться за лошадьми, но лишь около
сотни шагов, и в конце концов трое всадников оставили погоню и вой позади.
Но, петляя и сворачивая, они потеряли путеводную звезду.
- А я говорю, что она там, - повторял Мэт, показывая рукой вправо. - Под
конец мы ехали на север, и это значит, что восток - там.
- Вот она, - вдруг произнес Том. Он ткнул пальцем в переплетение ветвей
слева, прямо в красную звезду. Мэт что-то буркнул под нос.
Уголком глаза Ранд уловил, как из-за дерева сзади него бесшумно выпрыгнул,
размахивая ловчим шестом, троллок. Ранд ударил каблуками, и серый рванул
вперед как раз в тот момент, когда из теней за первым вынырнули еще двое трол
локов. Петля скользнула по затылку и шее Ранда, а по спине пробежали мурашки.
В глаз одной из звериных морд вонзилась стрела, а затем рядом с другом
поскакал Мэт; их лошади с трудом пробирались между деревьев. Они скакали к
реке, сообразил Ранд, но он не был уверен, к добру ли это. За ними гнались
троллоки, совсем близко, вот-вот дотянутся и ухватят за развевающиеся хвосты
лошадей. Еще полшага, и ловчие шесты сдернут их обоих с седел.
Ранд пригнулся к шее серого, чтобы расстояние между его шеей и петлей стало
как можно больше. Мэт зарылся лицом в гриву своего коня. Но Ранда
(-b%`%a." +., куда подевался Том. Не решил ли менестрель, что лучше
действовать на свой страх и риск, раз все три троллока увязались за ребятами?
Вдруг из ночи за троллоками галопом выскочил мерин Тома. У троллоков
хватило времени лишь на то, чтобы в удивлении оглянуться, а потом руки
менестреля быстро метнулись назад, затем вперед. Луна сверкнула на стали.
Один троллок кувырнулся вперед, покатился по земле и замер бесформенной
грудой, а второй со стоном рухнул на колени, закинув руки за спину. Третий
зарычал, обнажив в оскале звериной морды острые клыки, но, когда его приятели
свалились замертво, понесся во мрак. Рука Тома вновь двинулась, словно он
щелкал кнутом, и тот завопил, убегая, но крики его стихли вдалеке.
Ранд и Мэт придержали лошадей и пораженно уставились на менестреля.
- Мои лучшие кинжалы! - проворчал Том, но не сделал ничего, чтобы спешиться
и забрать их. - Этот обязательно приведет других. Надеюсь, река не слишком
далеко. Надеюсь...
Вместо того чтобы сказать, на что он надеется. Том покачал головой и
двинулся быстрым кентером. Ранд и Мэт пристроились за ним.
Вскоре они выехали на пологий берег, где у самой кромки черной как ночь
воды, подернутой от ветра рябью, росли деревья. На реке дрожала лунная
дорожка. Противоположного берега Ранду разглядеть не удалось. Ему не по душе
была мысль о переправе на плоту ночью, но еще меньше нравилась идея остаться
на этом берегу. Если нужно будет, я и вплавь переберусь.
Где-то в стороне от реки истошно завопил во мраке троллочий рог -
пронзительно, торопливо и настойчиво. Эти трубные призывы звучали с того
момента, как путники выбрались из развалин. Ранд задумался, не означают ли
они, что кто-то из их спутников захвачен в плен.
- Никакого толку не будет, если стоять здесь всю ночь, - сказал Том. - В
какую сторону? Вверх по течению или вниз?
- Но Морейн и другие могут быть где угодно, - возразил Мэт. - В какую бы
сторону мы ни поехали, это может увести нас от них еще дальше.
- Может. - Том цокнул мерину и повернул его вниз по реке, вдоль берега. -
Может.
Ранд посмотрел на Мэта, тот пожал плечами, и они двинулись за менестрелем.
Какое-то время ничего не происходило. Кое-где берег был выше, кое-где ниже,
там деревья росли чаще, там попадались небольшие проплешины, но ветер дул все
так же, стояла ночь, текла река, обе - холодные и мрачные. И никаких
троллоков. От такой перемены в однообразии их дороги Ранд с радостью бы
отказался.
Затем он увидел впереди свет, всего-навсего одинокую точку. Когда путники
подъехали ближе, юноша разглядел, что пятнышко света висит весьма высоко над
рекой, словно бы на дереве. Том ускорил шаг мерина и начал что-то мурлыкать
себе под нос.
Наконец все трое ясно увидели источник света - фонарь на верхушке одной из
мачт большого торгового судна, приставшего на ночь у узкой поляны, окруженной
деревьями. Судно, добрых восемнадцати футов в длину, мягко покачивалось в
набегавшем потоке, удерживаемое на месте привязанными к стволам швартовами.
Снасти гудели и скрипели на ветру. Фонарь вкупе с луной бросал на палубу
пятна света, но на виду никого не было.
- Итак, это, - сказал Том, спешившись, - лучше, чем плот Айз Седай, разве
нет? - Он стоял, уперев руки в бока, и даже в темноте его самодовольство было
очевидно. - Не похоже, что корабль приспособлен для перевозки лошадей, но,
учитывая опасность, в которой оказалась команда и о которой мы собираемся их
предупредить, капитан мог бы и поддаться уговорам. Только позвольте все
переговоры вести мне. Так что тащите свои одеяла и переметные сумы.
Ранд слез с коня и принялся отвязывать вьюки, притороченные позади седла.
- Но вы же не хотите отправиться, не дожидаясь остальных?
О том, как он намеревался поступить, менестрель ответить не успел. На
поляну ворвались два троллока, воя и размахивая ловчими шестами, за ними,
чуть отстав, бежали еще четверо. Лошади встали на дыбы и тихо заржали.
Громкие крики, раздавшиеся невдалеке, подсказали, что на подходе троллоков
еще больше.
- На корабль! - закричал Том. - Живо! Бросайте все! Бегите! - Слова у него
-% разошлись с делом: менестрель устремился к кораблю, заплаты трепетали на
бегу, а футляры с инструментами стукались друг о друга у него за спиной. -
Эй, на борту! - кричал он. - Просыпайтесь, дурачье! Троллоки!
Рывком освободив скатку одеял и седельные сумки от последнего ремня. Ранд
помчался следом за Томом, едва не наступая ему на пятки. Перебросив свою ношу
через планширь, юноша одним прыжком перемахнул через него. Он еще успел
