пор я была убеждена: тронуть Калландор может один лишь Возрожденный
Дракон...
Взглянув на нее искоса своим острым взором, способным, казалось,
распластовать жарящееся на вертеле мясо, Амерлин произнесла:
- Черные Айя могут разыскивать и еще что-то. Они уже похитили тут
тер'ангриалы. А сегодня в Тирской Твердыне хранится почти столько же
тер'ангриалов, как и в Башне!
- А я была уверена, что Благородные Лорды яростно ненавидят все,
связанное хоть чуточку с Единой Силой, - прошептала Найнив недоверчиво.
- О дитя мое, все верно, Лорды эти и впрямь Единую Силу просто-напросто
ненавидят. Да, ненавидят ее и страшатся. И если им удается приметить
тайренскую девушку, одаренную мало-мальской способностью направлять Единую
Силу, они в тот же день, еще до наступления вечера, спроваживают ее с первым
же судном, уходящим в Тар Валон. У бедняжки порой едва хватает времени
попрощаться с родными. - Амерлин явно терзали воспоминания - столько горечи
чувствовалось в интонациях ее тихого голоса. - Но при всем том Благородные
Лорды упрятали в стенах своей драгоценной Твердыни чуть ли не самый
могущественный из предметов - средоточии Силы, который когда-либо видел мир.
Лично я убеждена: они собрали за многие годы у себя такое множество
тер'ангриалов, да и всего прочего, имеющего хоть самое слабое отношение к
Силе, потому, что, поступая так, они могут преуменьшить, ограничить
существование того, отринуть что, избавиться от чего не в их власти; того,
что всякий раз, как они появляются под сводами Сердца Твердыни, напоминает
им о собственной обреченности. Им ведом знак, который подтвердит жителям
всех стран, что Дракон - Возродился. Знак сей - падение неприступной
крепости, о стены коей бессильно разбились сотни штурмовавших ее армий.
Причем знамение сие не единственное, а одно из ряда многих. Для гордых
лордов чересчур беспощадная рана. Их собственное падение не станет даже
одним из знамений о перерождении мира. Они бессильны позабыть об этом, даже
пребывая вне Сердца Твердыни. Ведь именно там Лордов Страны возводят в ранг
Благородного Лорда, и именно там четырежды в год Благородные Лорды свершают
так называемый Ритуал Караула. Так они якобы оберегают весь мир, не позволяя
Дракону завладеть Калландором. Так что знание о неотвратимом падении
Твердыни язвит их души - они будто по горло наглотались живых серебристых
щук, чего они вполне достойны. - Амерлин вздрогнула и умолкла, сознавая,
что, возможно, наговорила намного больше, чем хотела сказать. - Более ты ни
о чем не желаешь спросить, дитя мое?
- О нет, матушка! - пробормотала Найнив. Свет, о чем ни толкуй, все концы
ведут снова к нему, к Ранду! Опять все возвращается к Возрожденному Дракону!
Она все еще не желала представлять себе Ранда иначе, чем привыкла. - Нет,
больше ни о чем!
Хмуро поглядывая на бешеную суету, поднятую в кухне поварихами, Амерлин
величавым жестом оправила свой палантин.
- Нужно будет угомонить тут эту суматоху, - заметила Амерлин. - Мне надо
было безотлагательно побеседовать с вами, но Ларас - славная женщина и на
своем месте она управляется с кухнями и кладовыми лучше некуда!
Фыркнув и вновь налегая ладонями на рукоять вертела, Найнив под нос себе
пробубнила: "Да-да, Ларас - кусок старого сала, и с ложкой своей она
управляется куда как ловко!" Девушка полагала, что ее ворчание останется
лишь ее достоянием, но Амерлин, услышав сию эпиграмму, криво улыбнулась и
сказала:
- Ты неплохой знаток характеров человеческих, дитя мое! В родной деревне,
верно, ты была хорошей Мудрой. Так знай же, что Ларас по собственному почину
явилась к Шириам за указанием: сколько же можно держать вас, трех подружек,
на самой тяжкой и нечистой работе и даже послаблений не давать от
непосильных трудов? А еще она заявила, что по моему приказу не будет
подрывать ни здоровья, ни духа молодых девушек. Да-а, хорошо же ты судишь о
людях, дитя мое!
В ту минуту Ларас уже топталась с ноги на ногу у двери в кухню, не
решаясь вступить на территорию собственных своих владений. Амерлин поспешила
ей навстречу, сменив строгие взоры из-под нахмуренных бровей на улыбку
доброй матушки.
Мне все нравится у тебя на кухне, Ларас! - произнесла Амерлин с
намеренной громкостью, чтобы слышать ее речи могла всякая живая душа. - У
тебя здесь все как полагается. Давно следует тебя вознаградить. Наверное,
мне нужно будет придать званию Госпожа Кухонь официальный статус.
Лицо толстухи задрожало от неожиданного потрясения, потом вся она стала
просто-таки лучиться удовольствием. Пока Амерлин не убралась из кухни вон,
Ларас продолжала сиять улыбками, как медный таз. Но лишь только власть
изволила удалиться, Ларас полыхнула яростным взглядом на своих работниц. Вся
кухня носилась кувырком, как белка в колесе. Взгляд свой Ларас остановила на
Найнив. Вновь вращая вертел, Найнив пыталась улыбнуться толстухе.
Хмурясь все больше, Ларас пошлепывала себя ложкой по бедру, совсем
позабыв, что только что употребила ее по прямому назначению, оставляя
сальные пятна на белизне своего фартука.
Буду улыбаться ей, даже если она меня убивать вознамерится, думала
Найнив, уже сцепив зубы в костяной оскал, В дверях появились Эгвейн и Илэйн.
Они страдальчески морщились и вытирали рты рукавами. Ярым взором Ларас
отправила их обеих к вертелу продолжать прерванные труды.
- Мыло, - прошипела Илэйн едва разборчиво, - на вкус ужасная гадость!
От отвращения Эгвейн передернуло.
- Найнив, если ты сейчас скажешь мне, - прошептала девушка, поливая
жаркое соусом со сковородки, - если ты скажешь вдруг, что Амерлин приказала
нам всем оставаться здесь и работать, я просто взвою! Ведь я уже и вправду
готова удрать!..
- Как только покончим с мытьем посуды, мы втроем сразу же отправляемся в
путь, - промолвила Найнив, - да нужно сматываться пошустрей, заберем только
свои пожитки из комнат...
Найнив пожелала вдруг разделить с подругами возгоревшееся в их очах
нетерпение. Да ниспошлет Свет, чтобы мы не угодили в ловушку, высвободиться
из коей не сумеем! Да ниспошлет Свет, чтобы такого не случилось!
Глава 30
ПЕРВЫЙ БРОСОК
И вот Найнив, а с ней и все остальные покинули его жилище, и до конца дня
Мэт был в одиночестве, совершив, правда, одну короткую вылазку. Он строил
планы. Он обедал. Мэт слопал все, что принесли ему служанки, и заявил, что
по-прежнему голоден. Сердобольные подавальщицы были более чем счастливы
услужить ему. На стол явились хлеб и сыр, и гора заказанных им фруктов, и
Мэт без устали прятал сморщившиеся от хранения в погребе яблоки и груши, а
заодно и ломти сыра и буханки хлеба в платяной шкаф, оставляя подносчицам
провизии опустошенные подносы.
В середине дня Мэт не без труда перенес явившуюся к нему с визитом Айз
Седай, которую, как, ему удалось вспомнить, именовали Анайей. Возложив руки
на голову Мэта, она изволила пропустить сквозь его тело волны ледяного
озноба. Юноша решил, что это из-за Единой Силы, а иначе чего ради Айз Седай
станет попусту к нему прикасаться. Невозмутимая и гладколицая, как все Айз
Седай, Анайя оказалась в общем-то обыкновенной женщиной.
- Сегодня ты выглядишь намного лучше, - отметила она, чаруя его улыбкой.
Ее улыбка заставила Мэта вспомнить, как улыбалась мама. - И аппетит у тебя
как у голодного волка, вот уж не ожидала! Мне сообщили, ты как будто намерен
подчистую объесть кладовые. Уж поверь, мы позаботимся, чтобы тебя кормили
как следует. Не волнуйся, голодать мы тебе не позволим, ни обеда, ни ужина
не пропустишь.
Мэт улыбнулся, как приучил себя улыбаться матери, желая внушить ей
доверие:
- Не сомневаюсь в вашей заботе! Но я и в самом деле чувствую себя более
здоровым. Знаете, о чем я сейчас мечтаю? Отправиться после полудня в город,
поглазеть по сторонам ради удовольствия. Вы не против? Может, зайду вечерком
в гостиницу. Ничто так не поднимает настроение, как добрая беседа за
кружечкой пива.
Он тотчас заметил, что губы Айз Седай без труда растянули вдвое шире свою
ободряющую улыбку.
- Запирать тебя в комнате никто не собирается, Мэт, - пообещала Анайя. -
Но не пытайся выйти из города. Твое излишнее свободолюбие ужасно огорчит
стражников, и сюда тебе придется возвращаться с эскортом.
- Нет, у меня не было таких планов, Айз Седай. Престол Амерлин
предупредила меня - попытаюсь уйти, так просто умру от голода через пару
деньков...
Анайя кивнула, но Мэт понимал: ни единому его слову она не верит.
- Разумеется, так и будет! - сказала Айз Седай и отвернулась от Мэта.
Взгляд ее упал на шест в углу, который юноша принес с тренировочного плаца.
- Задумал защищаться, Мэт? Но у нас ты в такой же безопасности, какую мог бы
найти в любом другом месте. Только охраняем мы тебя получше.
- Уж это мне известно, Айз Седай, очень хорошо известно!
Анайя ушла. А Мэт хмуро глядел на дверь: удалось ли ему хоть в чем-то
убедить Айз Седай?
Уже наступил вечер, когда Мэт вышел из своей комнаты. В надежде больше
никогда туда не возвращаться. Небо окрашивалось пурпуром, а на западе
солнце, склоняясь к закату, расцвечивало облака всеми оттенками красного.
Мэт повесил на плечо найденную во время одной из прежних вылазок большую
кожаную суму, битком набитую хлебом, сыром и фруктами, которые успел
припасти, и накинул плащ. Глянул в зеркало и понял: скрыть то, что он хотел,
не получится. Взяв со своей кровати одеяло, он связал остальную одежду в
узелок и вскинул его на плечо. Шест сойдет за дорожный посох. Никаких своих
вещей Мэт в комнате не оставил. Мелкие вещи разместились и карманах куртки,
а самое важное он уложил в поясной кошель. В нем хранились грамота Престол
Амерлин, письмо Илэйн и его стаканчики с игральными костями.
Выбираясь из лабиринтов Башни, он заметил нескольких Айз Седай, а
некоторые из них и его заприметили, но только повели бровью или глянули
вслед, заговорить с ним никто не заговорил. Одной из увидевших его Айз Седай
была Анайя. Она лукаво улыбнулась ему, удрученно покачивая головой. В ответ
Мэт пожал плечами и слабо улыбнулся, напустив на себя самый виноватый вид,
какой только сумел, и она прошла мимо него молча, продолжая качать головой.
Стражники, стоявшие на посту у ворот Башни, молча проводили Мэта скучающими
взглядами.
Но лишь в ту минуту, когда он пересек широкую площадь и ступил на
брусчатку городской улицы, в груди Мэта стало наконец вздохами подниматься
чувство радости. Да, радости и торжества. Если не можешь скрыть свои
намерения от врагов, поступай так, чтобы тебя считали дураком. Тогда они
будут стоять вокруг и ждать, когда же ты наконец, брякнешься в грязь и
расквасишь себе физиономию... Видевшие меня Айз Седай сейчас ждут, что
обратно меня приволокут стражники. Но я не возвращусь и к завтрашнему утру,
вот тогда они и бросятся на поиски. Поначалу искать будут не особенно
ревностно, думая, будто я схоронился в городе, залег в какую-то нору. До них
не скоро дойдет то, что я улизнул из города, кролик к тому дню успеет
сплавиться далеко-далеко вниз по реке...
С ощущением светлой легкости на сердце, которой он, как ему казалось, не
испытывал несколько лет, Мэт зашагал к гавани, откуда суда отплывали в
сторону Тира и городков по берегам реки Эринин. Мэт бодренько напевал
песенку "Мы снова за границей". Но плыть так далеко, до Тира, ему,
разумеется, не надо. Арингилл, город, где Мэт собирался сойти на берег,
чтобы продолжить путь до Кэймлина, стоял в среднем течении реки.
