быть, один лишь этот ковер стоит столько же, сколько какая-нибудь порядочная
ферма. Более того, Мэт уже не считал себя больным и не вспоминал о причинах,
приведших его в Тар Валон, где он только и мог исцелиться. По-настоящему
больным он не ощущал себя никогда, даже и тогда, когда Верин - это имя вдруг
выплыло из тумана у него в голове - говорила кому-то, кто стоял рядом с ним,
что Мэт умирает. Сейчас он чувствовал себя слабым, точно ребенок, и
голодным, как истосковавшийся по пище волк, но при этом почему-то Мэт был
уверен: его Исцеление уже произведено. Я чувствую себя целым и невредимым,
как никогда. Значит, я Исцелен! И он скорчил гримасу, повернувшись к
закрытым ставням, будто они были живыми стражами.
Исцелен! Сей факт означал, что над ним поколдовали с помощью Единой Силы.
Едва он вспомнил, что означает на самом деле это обстоятельство, тело Мэта
покрыла гусиная кожа. Впрочем, он знал заранее, как с ним поступят.
- И все же так куда лучше, чем помереть, - пробормотал он. И тут на
память вернулись кое-какие истории про Айз Седай, слышанные когда-то. - Уж
лучше это, чем смерть. Даже Найнив боялась, как бы я в самом деле не умер.
Как бы то ни было, а дело сделано, значит, размышлять о происшедшем теперь
бесполезно.
И тут Мэт сообразил, что успел слопать кусок говядины, а теперь слизывает
с пальцев сок.
Обратно к столу он прошествовал довольно нетвердой походкой. Под столом
отыскалась табуретка, он вытащил ее и уселся. Не утруждая себя поисками ножа
и вилки, он снова закрутил кусочек говядины трубочкой. Итак, каким же
образом все-таки обернуть пребывание в Тар Валоне - В самой Белой Башне! -
себе на пользу?
Тар Валон... Иначе говоря, Айз Седай. Отсюда вывод: оставаться здесь
лишний час - резону нет! Даже наоборот! Он достаточно времени провел с
Морейн, а затем в обществе Верин, продолжать подобное времяпрепровождение
смысла нет! Он, впрочем, не помнил, чтобы кто-то из упомянутых женщин
вытворял что-либо ужасное, но проведенное в их обществе время им по большей
части забылось. Во всяком случае, на какое бы дело ни пускались Айз Седай,
действовали они всегда лишь в своих собственных интересах, у них всегда были
свои причины.
- А они-то вовсе не те причины, каковыми их считаешь ты, - прошамкал Мат,
набив рот картошкой, потом проглотил, - Айз Седай никогда не лгут, но та
правда, которую говорит Айз Седай, не всегда является той правдой, какой
правда кажется тебе! Я никогда не должен забывать: надеяться на них даже в
тот миг, когда ты будто бы знаешь их намерения, нельзя! - Данное
умозаключение назвать утешительным для себя Мэт не мог. И он набил рот
промасленным горохом.
Размышления об Айз Седай заставили Мэта поподробнее вспомнить то, что он
о них знал. Итак, семь Айя: Голубая, Красная, Коричневая, Зеленая, Желтая,
Белая и Серая. Худшими среди всех были Красные Айя. За исключением Черных
Айя, которых, как они все твердят, вообще не существует. Но для Мэта Красные
Айя представлять угрозу не должны. Они интересовались лишь теми мужчинами,
которые умеют направлять Силу.
Но Ранд! Как же я мог забыть о нем, да спалит меня Свет! Где он сейчас?
Не случилось ли с ним чего-то ужасного? Мэт вздохнул, опечаленный, и намазал
масло на хлеб, до сих пор еще теплый. И все же хотелось бы знать, успел Ранд
сойти с ума или еще нет?
Но даже если бы на все свои вопросы Мэт знал ответы, помочь сейчас Ранду
он ничем не мог. Да и не знал Мэт, захотел бы он оказать Ранду помощь, если
бы имел такую возможность, или не захотел бы. Ранд способен был направлять,
а Мэт вырос среди разговоров о мужчинах, которые направляют Силу, а такого
рода рассказами запугивали детей. Однако многие из тех россказней взрослых
тоже пугали, так как были чрезвычайно правдивы. Выяснять, какие деяния по
силам Ранду, было столь же мучительно, как узнавать, скажем, что лучший твой
друг мучает маленьких животных и еще убивает детей. Заставив однажды себя
поверить в такое, слишком сложно после называть подобного человека своим
другом.
- Я должен о себе побеспокоиться! - заявил сердито Мэт. Он наклонил
кувшин с вином над своим серебряным кубком и очень удивился, ибо кубок
остался пуст. Тогда он наполнил кубок молоком. - При всем при том Эгвейн и
Найнив желают стать Айз Седай! - Но пока он не произнес этих слов вслух, Мэт
о данном обстоятельстве и не вспомнил. - Ранд подчиняется Морейн во всех
мелочах и себя именует Возрожденным Драконом. А что на уме у Перрина, одному
Свету ведомо! С тех самых пор, как с глазами у него что-то странное
сотворилось, он ведет себя точно сумасшедший! Нет, я должен сам о себе
позаботиться!
Да спалит меня Сеет, но я обязан поступать по-своему! Из всех нас я
единственный остаюсь до сих пор в здравом уме! Да, только я один и остался!
Тар Валон! Сей город считался самым богатым в мире, и он действительно
был центром торговли между Пограничными Землями и югом, был центром власти
Айз Седай. Мэт не думал, что стоит рисковать влезать в игру с Айз Седай. Или
же полагаться в такой игре на бросок костей или расклад карт. Но в городе
обязательно должны быть купцы и другие люди с карманами, полными золота и
серебра. Да и сам город будет, пожалуй, достоин нескольких дней присутствия
в нем Мэта. Молодой человек знал, сколь далеко унесли его странствия с тех
пор, как он оставил Двуречье, но, кроме некоторых слабеньких воспоминаний о
Кэймлине и Кайриэне, он ни о каком из больших городов не мог ничего
припомнить. А Мэту всегда хотелось побродить по обширному городу,
познакомиться с его бытием.
- Но не по такому, где на каждом шагу полно Айз Седай, - пробормотал он
кислым тоном, подбирая с тарелки последние горошины. Разом их проглотив, Мэт
снова занялся говядиной.
Навряд ли, размышлял Мэт, Айз Седай позволят ему возвратить себе рубин с
того кинжала из Шадар Логота. Он помнил кинжал лишь очень смутно, но даже
туманные воспоминания обдавали его жаром, точно память о жуткой ране. У него
все внутри сжималось, и острая боль пронзала все его члены, впивалась в
виски. И все же в памяти его по-прежнему ярко возгорался рубин, столь же
крупный, как ноготь на большом пальце его руки, темный, точно капля крови, и
сверкающий подобно пурпурному глазу. Вне всяких сомнений, Мэт имел на него
гораздо большие права, чем какие-то женщины, к тому же камень, видно, стоил
так дорого, как добрая дюжина ферм на родине у Мэта.
Они могут сказать, будто и камень поражен той же заразой. И Мэт сказал
себе, что так оно, возможно, и есть. И все же он продолжал купаться в волнах
фантастической мечты о том, как он продаст рубин кому-нибудь из Коплинов в
обмен на лучшие их земли. Большая часть этого семейства еще с колыбели слыла
безобразниками и бузотерами, хотя младенцы еще не могли быть ни ворами, ни
врунами, но молва всех стригла под одну гребенку, без разбору. На самом же
деле Мэт не верил, что Айз Седай отдадут рубин ему обратно, однако это не
останавливало его от надежд на сделку в столь дальнем уголке земли, каким
был Эмондов Луг, - при наличии рубина, разумеется. Да и, по чести сказать,
мысли о владении самой большой в Двуречье фермой не волновали так сладко
душу, как когда-то. Были денечки, когда сие предприятие было самой
сногсшибательной из его деловых надежд, наряду с мечтой сравниться
известностью с отцом, непревзойденным торговцем лошадьми. Сегодня же
подобные желания представлялись Мэту какими-то мелкими, незначительными,
недостаточно великолепными. Зачем ограничивать свои мечты, когда за стенами
ждет не дождется огромный мир.
Итак, решил Мэт, прежде всего следует найти Эгвейн и Найнив. Может быть,
они уже пришли в себя? И тогда, вполне возможно, уже отказались от своей
дурацкой затеи обратить себя в Айз Седай. Мэт не был уверен, что девушки
откажутся от своих честолюбивых мечтании, но уйти из узилища, не
попрощавшись с девушками, он не мог. Ускользнуть-то отсюда он сумеет, в этом
он как раз был уверен. Он совершит визит к своим спасительницам, затем денек
посвятит знакомству с городом, поиграет, быть может, в кости, дабы заполнить
свой кошелек монетами, а там и отправится в такие края, где нет никаких Айз
Седай. Но перед тем как вернуться домой - Когда-нибудь я вернусь домой.
Придет день, и вернусь. Обязательно! - он был намерен повидать в этом мире
еще кое-что, в тех краях, где не найдешь никаких Айз Седай, заставляющих
человека плясать под их дудку!
Изыскивая на пространствах подноса, чем еще он не успел полакомиться, Мэт
обнаружил, к своему изумлению, что ничего съестного уже не осталось, кроме
нескольких крошек хлеба и сыра да масляных пятен. Оба кувшина были наполнены
пустотой. Мэт с удивлением глянул вниз, на свой собственный животик.
Поглотив все, что было на подносе, он должен был всем телом ощущать
переполняющую его сытость, но вместо этого Мэт чувствовал себя так, будто
вовсе не ел ничего. Он собрал пальцами последние крохи сыра. На полпути ко
рту рука его окоченела.
Я трубил в Рог Валир! Мэт тихонько насвистывал часть знакомой мелодии,
затем оборвал ее, когда к нему вдруг явились слова:
Я внизу, на самом дне колодца,
Ночь стоит, а дождь стекает вниз.
Стены узкие вот-вот меня задавят,
А веревки для спасенья нет!
Я внизу, на самом дне колодца...
- Лучше бы уж нашлась там эта проклятая веревка, чтобы вылезти под не6о!
- прошептал Мэт. Он позволил последним крошечкам сыра упасть на поднос. На
миг он вновь почувствовал себя больным. Он старался думать отчетливо,
проникать сквозь туман, заполонивший его голову.
Да, Верин спешила доставить в Тар Валон легендарный Рог, но теперь Мэт
никак не мог вспомнить, знала ли Верин, что именно Мэт протрубил в Рог.
Никаких слов, хотя бы намекающих, что ей об этом известно, Мэт не слыхал. В
этом он был уверен. А может быть, только думал, что был уверен. А вдруг она
все-таки обо всем знает? И если знают все они? Если только Верин не сделала
с Рогом чего такого, о чем я не знаю, то Рог точно у них... Я же им вовсе не
нужен! Однако кто может знать, что на самом деле замышляют Айз Седай и в чем
они испытывают нужду?
- Пусть попробуют у меня спросить, - проговорил Мэт мрачно, - я никогда
даже не прикасался к нему! Но если они все-таки знают... Если знают, я... Ну
вот когда беда свалится, тогда и разберусь я с ней. Чтоб мне сгореть, не
могут же они от меня чего-то потребовать! Не могут!
Тихий стук в дверь заставил Мэта, уже готового бежать прочь, покачнуться
на своих слабых ногах. О, если бы он знал, где укрыться, да притом мог бы
сделать больше, чем шагнуть всего три шага! Но убежища не было, а четырех
шагов зараз ему не одолеть.
Дверь комнаты открылась.
Глава 20
ПОСЕЩЕНИЕ
Вошедшая в комнату женщина, облаченная в белый шелк и украшенная
серебром, закрыв за собой дверь, прислонилась к ней и обратила на Мэта
взгляд своих глаз, таких темных, какие он видел впервые в жизни. Она была
столь прекрасна, что у Мэта прервалось дыхание: черные, точно полночь,
волосы ее удерживались тонко сплетенной серебрящейся диадемой, а поза дамы
была исполнена той грации, с какой иные красавицы отдаются танцу. Подумав
вначале о возможности прежних встреч с ней, молодой человек тут же отбросил
эту мысль. Ибо нельзя мужчине встретить сию прекраснолицую незнакомку хотя
бы раз в жизни и после этого не думать о ней постоянно и каждый миг. - При
условии усиленного, а не ленивого питания вы, полагаю, через несколько дней
уже встанете на ноги, - проговорила незнакомка, - а сейчас вам, возможно,
удобнее было бы надеть на себя еще какое-то платье...
