и кинжал. Вот увидишь!
- Только чтобы мне недолго приходилось прикидываться твоим слугой, -
пробурчал Мэт. - Только чтобы ты не спятил и не... - Он умолк, кривя
губы.
- Ранд не сошел с ума, Мэт, - сказал Лойал. - Кайриэнцы никогда не
впустили бы его сюда, не будь он лордом. Это они с ума посходили.
- Я не сумасшедший, - хрипло произнес Ранд. - Пока еще. Хурин,
покажи, где этот сад.
- Сюда, Лорд Ранд.
Вчетвером они вышли в ночь через маленькую дверь - Ранду пришлось
пригнуть голову, а Лойалу - сложиться вдвое и сгорбить плечи. Света в
желтых лужицах из окон наверху хватало, и между прямоугольными клумбами
Ранд различал выложенные кирпичом дорожки. По обе стороны в полумраке
виднелись темные очертания конюшен и прочих пристроек. От веселящихся
внизу слуг и от музыкантов, выступающих для их хозяев, с верхних этажей
долетали случайные обрывки мелодий.
Хурин вел спутников по дорожкам, вскоре пропало даже тусклое свечение
фонарей и дорогу освещала одна лишь луна, сапоги тихо скрипели по
кирпичу. Кусты, при свете дня наверняка расцвеченные яркими бутонами,
сейчас во тьме превратились в странные бугры. Ранд то и дело трогал меч
и не позволял взору задерживаться на чем-то слишком долго. Вокруг,
невидимая, могла прятаться сотня троллоков. Да, он знал, Хурин бы учуял
их, будь они тут, но эта мысль мало успокаивала. Если Бартанес -
Приспешник Тьмы, то и кто-то из его слуг и стражников - тоже, а учуять
Друзей Темного Хурину не всегда под силу. А выскакивающие из ночного
мрака Приспешники Темного немногим лучше троллоков. - Вон там. Лорд
Ранд, - прошептал Хурин, указав рукой.
Впереди отсекали участок каменные стены - чуть выше головы Лойала и
длиной где-то шагов в пятьдесят. Из-за теней Ранд не был уверен, но,
похоже, сад продолжался и за стенами. Интересно, зачем Бартанесу
понадобилось огораживать стеной часть своего сада, да еще в самом его
центре? Крыши над стеной вроде заметно не было. Почему они туда вошли и
не выходят?
Лойал склонился губами к самому уху Ранда:
- Я же говорил тебе, здесь, на этом месте, была огирская роща. Ранд,
за этой стеной, внутри, - Путевые Врата. Я чувствую их.
Ранд услышал обреченный вздох Мэта.
- Мэт, мы не сдадимся, - сказал он.
- Да я и не думал сдаваться. Просто у меня хватает мозгов не
путешествовать по Путям опять.
- Может, придется, - сказал ему Ранд. - Иди отыщи Ингтара и Верин.
Сделай так, чтобы они остались одни - неважно как, - и скажи им, что
Фейн, кажется, унес Рог через Путевые Врата. Только чтобы больше никто
не слышал. И не забывай хромать. Весь Кайриэн уже знает, что ты
расшибся.
Странно было, что Фейн осмелился вступить на Пути, но, видимо, других
возможностей не оставалось. Не стали бы они проводить день и ночь, сидя
там без дела, без крыши над головой.
Мэт изогнулся в низком поклоне и напыщенным голосом, сочащимся от
сарказма, произнес:
- Сию секунду, милорд. Как будет угодно милорду. Разрешит ли милорд
нести его знамя? - Он направился обратно к манору, его ворчание
потихоньку стихало: - Теперь мне нужно хромать. Потом от меня потребуют
сломать шею, а то и...
- Он просто волнуется из-за кинжала, Ранд, - заметил Лойал.
- Знаю, - отозвался Ранд. Но сколько он еще станет молчать о том, кто
я такой, и не проговорится ненароком? Он не верил, чтобы Мэт намеренно
мог предать его; для этого еще слишком много оставалось от прежней их
дружбы. - Лойал, подсади меня, я хочу заглянуть за стену.
- Ранд, если Приспешники Темного по-прежнему там...
- Их там нет. Подсади меня, Лойал.
Они втроем приблизились к стене, и Лойал сцепил руки в замок перед
собой, а Ранд поставил туда ногу - как в стремя. Огир с легкостью
выпрямился с таким весом, и голова Ранда оказалась над гребнем стены, и
юноша заглянул туда.
Тонкая корочка луны на ущербе давала мало света, и многое пряталось в
сумраке, но на огороженном участке, похоже, не было ни цветов, ни
кустов. Лишь одинокая скамья бледного мрамора, расположенная так, чтобы
сидящий на ней оказывался лицом к чему-то напоминающему поставленную
вертикально в самой середине площадки громадную каменную плиту.
Ранд ухватился за гребень стены и подтянулся. Лойал издал тихое
"ш-ш!" и вцепился ему в ногу, но юноша вырвался и перекинул тело на ту
сторону. Ноги встретили коротко подрезанную траву; у него появилась
неясная мысль, не загоняет ли Бартанес сюда овец, которые так коротко
объедают траву. Глядя на темнеющую каменную плиту Путевых Врат, Ранд
вздрогнул, услышав, как о землю грузно стукнули сапоги.
Отряхиваясь, на ноги встал Хурин:
- В таких делах вам нужно быть осмотрительнее, Лорд Ранд. Мало ли кто
тут мог прятаться. Или что. - Он уставился во мрак в углах, ощупывая
пояс, будто нашаривая оставленные в гостинице короткий меч и мечелом;
слуг вооруженными в Кайриэн не впускали. - Сунься в нору без оглядки - и
там тебя ждет змея.
- Ты бы их учуял, - заметил Ранд.
- Может быть. - Нюхач вдохнул поглубже. - Но мне под силу унюхать
только, что они сделали, а не то, что замышляют.
Над головой у Ранда раздалось царапание, поскребывание, и после со
стены спрыгнул Лойал. Огир не нужно было даже рук выпрямлять, а он уже
коснулся сапогами земли.
- Опрометчиво, - пробормотал он. - Вы, люди, всегда такие
опрометчивые и торопливые. И теперь я себя веду так же. Старейшина Хаман
обязательно сурово отчитал бы меня, а моя мать... - Темень скрывала его
лицо, но Ранд был уверен - уши огир энергично подергивались. - Ранд,
если ты не начнешь проявлять осторожность, то, того и гляди, втянешь
меня в какую-нибудь беду.
Ранд подошел к Путевым Вратам, обошел вокруг них. Даже вблизи они
ничем с виду не отличались от обыкновенной квадратной каменной плиты,
высотой более его роста. Обратная сторона на ощупь оказалась гладкой, и
прохладной - он лишь быстро провел рукой, - но лицевая была вырезана
рукою художника. Вьющиеся растения, листья, цветы покрывали ее, каждый
исполнен столь искусно, что в призрачном лунном сиянии они казались
почти живыми. Ранд ощупал почву перед ними; так и есть, трава была
частью ободрана двумя полукружиями, словно ворота эти недавно открывали.
- Это и есть Путевые Врата? - с сомнением вымолвил Хурин. - Конечно,
рассказы о них я слыхал, но... - Он втянул вечерний воздух. - След ведет
к ним и обрывается. Лорд Ранд. Так как мы выследим их теперь? Я слыхал,
будто если пройти в Путевые Врата, то выходишь оттуда обезумевшим, если
вообще выйдешь.
- Хурин, это можно сделать. Мне это удалось, и Лойалу, и Мэту, и
Перрину. - Ранд не отрывал взора от переплетений листьев на камне. Он
знал: есть один, не похожий на все прочие вырезанные тут. Трехконечный
лист легендарной Авендесоры, Древа Жизни. Он положил на него ладонь. -
Готов спорить, ты сумеешь взять след на Путях. Мы можем проследить, куда
бы они ни сбежали. - Не помешает и себе лишний раз доказать, что сам
Ранд может ступить в Путевые Врата. - Я тебе это докажу.
Он услышал тихий вздох Хурина. Лист, сработанный в камне, как и все
прочие, вдруг очутился в ладони у Ранда. Лойал охнул тоже.
На один миг вырезанные на Вратах листья и ветви вдруг будто ожили.
Каменные листья словно зашевелил ветерок, цветы даже во тьме наполнились
красками. Вниз по центру монолита пробежала трещина, и две половины
плиты стали медленно-медленно распахиваться на Ранда. Он отступил, давая
им открыться. Он не увидел перед собой другую сторону обнесенного стеной
участка, но его взгляду не предстало и то памятное серебристое
отражение. Проем, ворот был черен, так черен, что ночь вокруг будто
посветлела от этого мрака. Между по-прежнему раскрывающимися створками
проступила смоляная чернота.
С воплем Ранд отскочил назад, в спешке выронив лист Авендесоры, и
Лойал вскрикнул:
- Мачин Шин! Черный Ветер!
Гул ветра ударил в уши; по траве побежали волны, разбиваясь о стены,
в воздух взметнулась и заклубилась пыль. И в ветре разом будто
закричала, запричитала тысяча обезумевших голосов, нет, десять тысяч,
стараясь заглушить один другой, наслаиваясь... Ранд различил лишь
некоторые и тут же горько пожалел об услышанном.
...кровь так сладка, так сладко пить кровь, кровь, что капает,
капает, так красны капли: красивые глаза, прекрасные глаза, у меня нет
глаз, вырвать глаза из твоей головы; разгрызть твои кости, расколоть
твои кости, что в твоей плоти, высосать из них мозг, пока ты вопишь;
крик, крик, поющие крики, пой свои крики...
Но самое худшее - во все остальное нитью вплеталось шепотом - Ал'Тор.
Ал'Тор. Ал'Тор.
Ранд обнаружил вокруг себя пустоту и кинулся в ее объятия, невзирая
на мучительное, болезненное, на грани видимого, свечение саидин.
Величайшей из опасностей, поджидающей на Путях, был Черный Ветер - он
отбирал души у тех, кого убивал, и ввергал в безумие тех, кого оставлял
в живых, но Мачин Шин был частью Путей; он не мог их покинуть. Но вот
лишь он дул в ночи, и Черный Ветер звал Ранда по имени.
Путевые Врата раскрылись еще не до конца. Если только установить
обратно лист Авендесоры... Во тьме Ранд заметил, как на четвереньках
ползает Лойал и шарит в траве.
Саидин наполнял Ранда. Он чувствовал, его кости будто завибрировали,
он ощутил раскаленный докрасна, холодный как лед поток Единой Силы,
почувствовал себя поистине живым, как будто без нее не существовало его
самого, ощутил маслянисто-скользкое пятно порчи... Нет! И безмолвно он
закричал на себя из пустоты. Это настигает тебя! Это убьет всех нас! Он
швырнул все в черный волдырь, вздувшийся сейчас из Путевых Врат на целый
спан. Он не понимал, что метнул туда, или как, но в сердцевине того
мрака расцвел ослепительный фонтан света.
Черный Ветер вскричал, завизжал - десять тысяч бессловесных стонов
агонии. Медленно, сопротивляясь, дюйм за дюймом, пузырь опадал;
набрякшая тьма постепенно отступала, втягиваясь обратно в зев еще
распахнутых Врат.
Сила потоком устремилась через Ранда. Он чувствовал связь между собой
и саидин, подобную реке в половодье, пробившую русло между ним и
чистейшим огнем, пылающим в глубине Черного Ветра, обернувшись этим
громадным беснующимся водопадом. Жар внутри Ранда дошел до белого
каления, и дальше, к сиянию, от которого плавится камень, испаряется
сталь и воздух взрывается огненным дождем. Холод все нарастал, пока
воздух в легких не замерз льдом до металлической твердости. Ранд
чувствовал, как это сокрушает, подавляет его, как самая жизнь
размывается, словно податливый глинистый речной берег, чувствовал, как
его самого стирает, что сам он исчезает.
Не могу остановить! Если это вырвется... Нужно уничтожить это! Я-не
могу - остановить! Отчаянным рывком Ранд вцепился в расползающиеся
фрагменты своего "я". Единая Сила бушевала в нем; он несся на ее потоке,
словно деревяшка на порогах. Пустота начала таять и расплываться; ничто
испарялось леденящим холодом.
Раскрывающиеся Путевые Врата остановились, движение сменилось на
попятное.
Ранд смотрел широко распахнутыми глазами, уверенный, что в
неотчетливых мыслях, текущих вне пустоты, он видит лишь то, что хочет
видеть.
Створки смыкались все ближе одна к другой, заталкивая Мачин Шин
обратно, будто тот был плотной субстанцией. В сердцевине Черного Ветра
по-прежнему бушевал ад.
С каким-то отстраненным неопределенным удивлением Ранд увидел, как
Лойал, по-прежнему на четвереньках, отползает от закрывающихся ворот.
Щель сузилась, исчезла. Листья и лозы сцепились, сплавились в твердую
стену, застыли камНем. Ранд почувствовал, как связь между ним и огнем
