принцессы действительно мог состояться, хоть он и смахивает на небылицу,
что найдется немало царствующих домов, которые преспокойно объясняют свое
происхождение подобными событиями, и что он, со своей стороны, находит
вполне возможным союз, по словам принцессы, заключенный ею с Магометом.
Другие визири, вероятно желая оказать любезность первому, заявили,
что разделяют его мнение. Но один из придворных не согласился с
остальными, сказав так:
- Удивляюсь, как здравомыслящие люди могут доверять столь странным
сообщениям. Неужели разумный человек может подумать, будто великий пророк
станет искать себе жену на земле, когда в раю его окружают прелестнейшие
гурии! Это противно здравому смыслу, и если королю угодно знать мое
мнение, то вместо того чтобы слушать глупые сказки, следовало бы
разобраться в этом деле. Уверен, что вскоре обнаружится мошенник, который
дерзнул обольстить принцессу, прикрываясь священным именем.
Хотя от природы Багаман был доверчив, хотя он считал своего первого
министра мудрейшим из людей, хоть все его визири выразили убеждение, что
Ширин действительно супруга пророка, он все же склонился к суждению,
отвергающему достоверность рассказанного. Он решил дознаться правды, но
приступить к делу осторожно и поговорить с мнимым или истинным пророком
без свидетелей. Поэтому он отослал визирей и придворных в Газну.
- Удалитесь, - сказал он, - сегодня я останусь во дворце у дочери.
Завтра вы явитесь сюда ко мне.
Повинуясь королю, свита возвратилась в город. А Багаман в ожидании
ночи снова принялся расспрашивать принцессу. Он спросил, разделил ли я ее
трапезу.
- Нет, повелитель, - ответила ему дочь. - Напрасно я предлагала ему
лакомые блюда и вина, он не пожелал вкусить их. За то время, что он
является сюда, я ни разу не видела, как он ест.
- Расскажите мне обо всем еще раз и не скрывайте ни малейших
подробностей.
Ширин старательно пересказала королю всю историю, а он внимательно
слушал и еще раз взвешивал все услышанное. Настала ночь. Багаман сел на
софу, велел зажечь свечи и поставить перед ним на мраморный стол. Он
вытащил из ножен саблю, чтобы, если понадобится, пустить ее в ход и смыть
кровью оскорбление, нанесенное его чести. Он ждал меня с минуты на минуту
и, вероятно, волновался, представляя, как я вдруг явлюсь перед ним.
Этой ночью в воздухе вспыхивало множество огней.
Ослепительная молния сверкнула перед глазами короля. Он подошел к
окну, откуда, по словам Ширин, должен был появиться я, и, когда увидел,
что воздух весь как бы охвачен пламенем, это смутило его воображение, хотя
на самом деле он не увидел ничего сверхъестественного. Он не подумал, что
эти летучие огни возникли от каких-то испарений, воспламенившихся в
воздухе; зато ему пришло в голову, будто вспышки пламени возвещают земле о
пришествии Магомета, а небо так сияет потому, что открылись небесные
врата, дабы выпустить пророка. При таком настроении короля я мог
безбоязненно предстать перед ним. Когда я показался в окне, он не впал в
ярость, напротив, его охватил благоговейный страх. Он уронил саблю, и, пав
ниц, облобызал мне ноги со словами:
- О великий пророк! Кто я такой и что я совершил, чтобы удостоиться
счастья стать вашим тестем?
Услыхав эти слова, я догадался, что произошло между королем и
принцессой, и понял, что не придется иметь дело с вольнодумцем, который
мог бы подвергнуть пророка затруднительному экзамену. Я решил использовать
эту слабость короля к своей выгоде.
- Король Багам! - сказал я, поднимая его. - Из всех мусульманских
владык вы самый благочестивый, и потому вы мне любезнее других. В книге
Судеб было написано, что вашу дочь обольстит мужчина, и ваши астрологи
открыли это с помощью своей науки. Но я умолил Всевышнего избавить вас от
этого неудовольствия и исключить это несчастье из тех, что уготованы
смертным. Ему угодно было сделать это из любви ко мне, но при условии, что
Ширин станет одной из моих жен. Я согласился, дабы вознаградить вас за
добрые дела, которые вы ежедневно совершаете.
Король Багаман не мог опомниться. Этот легковерный государь принял за
истину все, что я наговорил. В восторге от того, что он породнился с
пророком, он снова упал к моим ногам, чтобы выразить признательность за
оказанные ему милости. И вновь я поднял его обнял и заверил в моем
благоволении. Он не находил слов, чтобы отблагодарить меня. Затем, решив,
что приличествует оставить меня наедине с супругой, удалился в другие
покои.
Я провел с Ширин несколько часов. Но даже удовольствие, которое я
испытал, не давало мне забыть о времени. Я боялся, что наступивший день
застанет меня врасплох, что на крыше заметят мой сундук. Поэтому на исходе
ночи я покинул Ширин и вернулся в лес.
На следующее утро визири и придворные явились во дворец принцессы.
Они спросили короля, известно ли ему теперь все, что он хотел узнать.
- Да, - ответил он. - Теперь я знаю, как обстоит дело. Я своими
глазами видел пророка и говорил с ним. Он супруг моей дочери, это истинная
правда.
Тут визири и советники разом обернулись к придворному, заявившему
накануне, что этот брак невозможен, и упрекнули его за недоверие. Но он
остался тверд в своем убеждении и упорно отстаивал его, что бы ни говорил
король, желавший внушить ему, будто Ширин - супруга Магомета. Багаман чуть
было не разгневался на недоверчивого придворного, и тот стал посмешищем
всего совета.
В тот же день произошел случай, который окончательно укрепил визирей
в их заблуждении. Когда Багаман со свитой возвращался в город, началась
гроза, захватившая их посреди равнины. От беспрерывных вспышек молнии у
них заболели глаза, а гром гремел так устрашающе, словно этот день был
последним днем мироздания. Внезапно лошадь недоверчивого советника
испугалась, взбрыкнула и сбросила хозяина наземь; он сломал ногу. Этот
несчастный случай был воспринят всеми как наказание свыше.
- Несчастный! - воскликнул король, видя, что советник упал. - Вот
плоды твоего упрямства. Ты не хотел мне верить, и пророк покарал тебя.
Раненого увезли домой, а Багаман, едва вернувшись, поспешил огласить
указ, повелевавший всем жителям Газны пировать и веселиться по случаю
брака принцессы Ширин с Магометом. Днем я пошел прогуляться в город и там
узнал эту новость, а также узнал о случае с придворным. Невозможно даже
представить себе, насколько народ доверчив и суеверен. На улицах и
площадях были строены пышные празднества, и повсюду слышались возгласы:
"Да здравствует Багаман, тесть пророка!" Когда настала ночь, я вернулся в
лес и вскоре был уже у принцессы.
- Несравненная Ширин, - сказал я, входя в ее покои, - вы не знаете,
что произошло сегодня на равнине. Некий придворный, усомнившийся в том,
что вы супруга Магомета, поплатился за эти сомнения. Я вызвал грозу, его
лошадь испугалась, придворный упал и сломал ногу. Я не счел нужным мстить
более жестоко. Но клянусь моей могилой в Медине, если еще кто-нибудь
дерзнет сомневаться в вашем счастье, это будет стоить ему жизни.
Побыв некоторое время у принцессы, я удалился. На следующий день
король собрал визирей и придворных.
- Пойдемте все умолять Магомета простить несчастного, не поверившего
мне и наказанного за свое неверие.
Без промедления они сели на коней и поскакали во дворец Ширин. Король
сам открыл им двери, накануне собственноручно им запертые и запечатанные
его печатью. В сопровождении визирей он поднялся в покои дочери.
- Ширин, - сказал он ей, - мы просим вас заступиться перед пророком
за человека, навлекшего на себя его гнев.
- Знаю, о ком вы говорите, государь, - ответила Ширин. - Магомет мне
все рассказал.
И она повторила им то, что я рассказал ей ночью, передав, что я
поклялся истребить всех, кто усомниться в ее браке с пророком.
Услышав это добряк Багаман обернулся к визирям и придворным и сказал
им:
- Если бы мы до сих пор не верили в то, что видели своими глазами, то
разве не убедились бы теперь, что Магомет действительно мой зять? Вы
слышали, он сам сказал моей дочери, что вызвал грозу, дабы покарать
усомнившегося. Министры и все прочие остались в совершенной уверенности,
что Ширин - супруга пророка. Они простерлись перед ней ниц, смиренно
умоляя умилостивить меня, попросить за несчастного придворного, и она им
это обещала.
Между тем запасы провизии у меня кончились, денег больше не было, и
пророк Магомет стал раздумывать, как быть дальше.
- Принцесса, - сказал я Ширин однажды ночью, - вступая в брак, мы с
вами забыли выполнить одно необходимое условие. Вы ничего не принесли мне
в приданное, и это упущение меня огорчает.
- Что ж, дорогой супруг, - отвечала она, - завтра я поговорю об этом
с отцом, и он, конечно, велит доставить сюда все свои сокровища.
- О нет, - сказал я, - зачем говорить ему об этом, я и не помышляю ни
о каких сокровищах, богатства мне ни к чему. Если вы дадите мне что-нибудь
из ваших драгоценностей, этого будет достаточно, другого приданного мне не
надо. Ширин хотела нагрузить меня всеми драгоценными уборами, какие у нее
были, чтобы приданное выглядело внушительнее. Однако я взял лишь два
крупных алмаза и назавтра продал их ювелиру в Газне. Это дало мне
возможность и в дальнейшем играть роль Магомета.
Около месяца вел я приятнейшую жизнь, выдавая себя за пророка; но вот
однажды в Газну прибыл посол от короля сопредельной страны, чтобы просить
руки Ширин для своего повелителя. Он скоро получил аудиенцию, и Багаман,
узнав о цели этого посольства ответил:
- Мне жаль, что я не могу отдать дочь в супруги вашему повелителю: я
выдал ее за пророка Магомета.
Услыхав такой ответ, посол решил, что король Газны не в своем уме. Он
покинул дворец и вернулся к своему государю, который вначале, как и его
посол, подумал, будто Багаман сошел с ума. Потом ему пришло в голову, что
Багаман отказал из пренебрежения к нему, и это задело его за живое. Он
собрал полки и с огромным войском вторгся в пределы Багамана.
Этот король, по имени Касем, был гораздо могущественнее Багамана,
который вдобавок еще так медленно готовился отразить нападение, что
неприятель одерживал победу за победой. Касем наголову разбил несколько
полков, пытавшихся дать ему отпор, и быстро продвинулся к столице. Войско
Багамана он застал в укрепленном лагере на равнине, перед дворцом Ширин.
Пылая любовью и гневом, Касем намеревался тут же атаковать укрепления
противника, но его люди нуждались в отдыхе, начало темнеть, и он отложил
наступление на утро. Король Газны, получив сведения о многочисленном и
отборном войске Касема, пришел в ужас. Он собрал совет, на котором
придворный, упавший с лошади, сказал так:
- Разве тестю Магомета подобает тревожиться не то что из-за какого-то
Касема, но даже выступи против него государи всего мира? Пусть ваше
величество обратится к зятю, попросит помощи у пророка, и он тут же
развеет ваших врагов.
Придворный сказал это в насмешку, но Багаман отнесся к его словам с
полным доверием.
- Вы правы, - ответил он, - надо просить о помощи пророка. Я буду
молить, чтобы он потеснил надменного врага, и смею надеяться, что он не
останется глух к моим мольбам. - Сказав так, он отправился к Ширин.
- Дочь моя, - сказал он ей, - завтра на рассвете Касем пойдет в
атаку, и я боюсь, как бы он не прорвал наши укрепления. Я пришел просить
помощи у Магомета. Употребите все ваше влияние, убедите его вмешаться и
защитить нас. Соединим наши мольбы, да будет он к нам благосклонен.
