- Хотелось бы мне иметь квартиру. Мистер Либра считает, что мы должны
жить в гостинице. Не то, чтобы мне не нравилась гостиница, она - классная.
Просто мне хотелось бы иметь что-нибудь свое. Но мы так много разъезжаем,
так что наверное глупо было бы иметь квартиру.
- Да, наверное.
- Ладно, мне пора работать, - сказала Силки. - Ты пойдешь?
Они вышли из ванной. Из другой ванной появились остальные девушки, и
Силки безмолвно присоединилась к ним. Джерри устремилась наверх на поиски
Дика. Может, попытаться познакомиться с кем-нибудь еще? Это же вечеринка!
Ну должен же быть здесь кто-нибудь холостой и не сноб. Теперь, когда
появилась Силки, интересно кого из них Дик предпочтет проводить домой.
Какие бы ужасы ни рассказывала ей мама о ночном Нью-Йорке, она была вполне
готова к тому, чтобы взять такси и самостоятельно отправиться домой. Она
была уверена, что ее не ограбят. В конце концов, это всего лишь прием. Не
обязательно же здесь сразу встречать своего будущего мужа. Место их
встречи пока оставалось тайной, покрытой мраком, развеять который Джерри
было не под силу.
"Шелка и Сатины" выступали со своими музыкантами. Эта вечеринка
должна была обойтись Сливкам Общества в кругленькую сумму. Джерри
устроилась на полу между Диком и Дедди. Элейн уединилась с женой Арни
Гарни. Они обе напились и походили на фурий. Или парок? Джерри огляделась:
лица окружающих женщин были напряжены и светились притворной радостью.
Мужчины казались не более счастливыми. А ведь это был один из тех
нью-йоркских приемов, за приглашение на который они были готовы продать
душу и отсутствие на котором они сочли бы величайшей трагедией. Шальной
Дедди с уважением смотрел на "Шелка и Сатины", по крайней мере наконец
казалось, что он получает удовольствие.
Когда девушки запели, Джерри взглянула на Дика. Он с удовольствием
наблюдал за Силки. Он наслаждался ее обликом - она была хороша - и ее
исполнением. Но в этом не сквозило истинной душевности. Джерри перестала
смотреть в его сторону. Силки так действовала на Джерри, что она не могла
думать ни о чем другом, кроме песни. Все, что пела Силки, воспринималось
Джерри, как личное переживание. "Эта девочка станет звездой", - подумала
Джерри. Теперь она была в этом совершенно уверена.
Их выступление вызвало длительные аплодисменты, казалось, все были
потрясены. Несколько человек подошли к Силки, чтобы выразить ей свое
восхищение. На сцене вновь появились "Кинг Джеймс Вершн". Дик взял Джерри
за руку.
- Пошли отсюда, - предложил он.
Она заметила, как Либра о чем-то заговорил с Силки, а "Сатины"
исчезли. Вероятно, Либра делал ей замечания по поводу выступления и
расспрашивал о гастролях. Очень на него похоже - заниматься делами даже на
вечеринке, не дав ей даже поздороваться с Диком.
- Пошли, - повторил Дик.
- О'кей.
У двери они забрали свои пальто и вышли, не попрощавшись ни с кем.
Хозяева праздника заходились в дикой пляске и вряд ли их волновали сейчас
светские ритуальные прощания. На улице было свежо, швейцар подозвал такси.
- Вот что такое вечеринка в Нью-Йорке, - сказал Дик. - А узнаем мы об
этом из завтрашних газет. Иначе быв никогда не догадались, что это было.
Но явно не поминки, так как на поминках есть всего лишь один труп, а здесь
их была сотня.
Джерри рассмеялась. Ей было приятно, что на Дика не произвели
впечатления Сливки Общества и их гости. В какой-то момент ей показалось,
что это не так.
Он проводил ее до двери, попросив шофера подождать, и странно
посмотрел на нее - была ли в его взгляде симпатия, удивление или и то, и
другое?
- Спокойной ночи, - сказал он. - Я позвоню тебе завтра. - И ушел.
Она поднялась наверх. Было два часа ночи и Джерри устала. Она завела
будильник на восемь часов.
Дик был хорошим, с ним было легко. Он нравился ей. И она ему, похоже,
тоже. Хотя трудно было сказать, о чем он думает в каждый конкретный
момент. Казалось, он всегда спокоен и уверен в себе, у него прекрасные
манеры, и он четко осознает все, что делает. Почему он такой? Потому что
слишком умен? Или ему просто никто не нужен? Джерри решила обязательно
выяснить это.
6
У каждого одиночества есть свой предел, после которого его уже
невозможно выносить. А весна - глупое время. Одиночество заставляет
погружаться в фантазии, пока не начинаешь влюбляться в призраков. И когда
кто-то появляется, кем бы он ни был, вы уже готовы. А если он появляется
весной, - тем лучше, - вы готовы в еще большей степени. Поэтому, когда
Джерри через неделю после приема пригласила Дика к себе на обед, по
окончании которого он увлек ее на постель, все произошло так естественно,
как будто они уже давно друг другу принадлежали, и в ней это вызвало
волнение, нежность и надежду.
Она была достаточно опытна, чтобы отличить флирт, приключения на одну
ночь от чего-то большего. С Диком она пыталась не потерять рассудок, но
это было сложно. Джерри всегда предполагала, что ей никогда не доведется
узнать счастья любви, если она не будет готова поставить на кон возможную
боль от совершенной ошибки, и сейчас, лежа в объятиях Дика, она решила
рискнуть.
Либра называл его Дик Девойд [Devoid - (англ.) - лишенный,
свободный]. У него всегда в ходу были всякие лозунги и клички. Чего бы Дик
там не был лишен, но уж точно не обаяния и мужественности. Может, ему
недоставало характера. Но если это и так, при ней это никогда не
проявлялось. Она с уверенностью могла сказать, что нравится Дику. А если
ему и доводилось разрушать чьи-нибудь жизни, в чем Джерри сомневалась,
возможно, он делал это лишь потому, что искал чего-то большего.
Пока они занимались любовью, Джерри показалось, что он признался ей в
любви. Ей хватило ума не переспрашивать его, когда страсть иссякла. Хотя
сама она сказала, что любит его. Если он любит ее, или полюбит со
временем, он скажет, когда будет готов к этому. Грустно, когда всего
опасаешься, но иначе она не могла себя вести. Она узнала, что любовь это
нечто, что испытываешь или считаешь, что испытываешь в течение часа, не
обещающее никаких гарантий. Она реальна, пока ощущаешь ее.
Но на следующее утро, когда Дик ушел, а Джерри отправилась на работу,
она поймала себя на том, что мечтательно смотрит в окно на зеленые
весенние деревья в парке, и ее переполняет щемящее чувство радости и
желание снова видеть Дика. Ей нравилось, как волосы спускались на его шею.
Неужели когда-то они казались ей смешными и редкими? Они были тонкими и
мягкими как у ребенка. Ей нравился его рот. Он не любил спать в обнимку,
предпочитая откатиться на край кровати, и она вновь почувствовала себя
одинокой. Но казалось утром он был так рад ее видеть, что Джерри
успокоилась. Из-за него она чуть не опоздала на работу, потому что утром
они снова захотели друг друга или это было вызвано лишь ее присутствием?
Нет, она не позволит себе думать о нем столь цинично. Она не позволит себе
испортить то, что было между ними.
Когда Дик позвонил днем, Джерри так обрадовалась, что чуть было не
произнесла какую-то сентиментальную глупость. Она думала о нем весь день.
Он сказал, что сегодня ночью ему нужно работать, но завтра они увидятся.
Ведь он мог вообще ничего не говорить ей. Но он сказал. Значит он
чувствует себя ответственным перед ней. Тем самым он как бы подтверждал
отношения, существующие между ними, и она должна попытаться доверять ему.
Но размышляя об этом, она знала, что уже "на крючке". Как это ни глупо,
она была уже "на крючке".
Они стали встречаться каждый вечер. Это было какое-то джентльменское
соглашение - если быть все время вместе, то можно устать друг от друга.
Джерри уже знала, что секс делает отношения однобокими: люди ощущают
большую близость, чем есть на самом деле. Как сказала Силки тогда на
приеме? Друзьями сразу не становятся. А вот любовниками становятся за одну
ночь. Любовник - это не друг. Хотя она могла сказать Дику все. Он умел
слушать, он был союзником, своим в доску парнем. Он смеялся над тем же,
что и она. Никто, казалось, не мог поразить его или обмануть. Если у нее
на секунду портилось настроение, он тут же замечал это и спрашивал, в чем
дело. Поэтому она стала стараться все время выглядеть счастливой.
Он посылал ей цветы и покупал забавные маленькие подарки. Иногда он
мог позвонить в полночь, и сказать, что только что освободился после
какого-нибудь нудного делового совещания и хочет ее видеть. Она
вскакивала, одевалась и ехала к нему, а он готовил спагетти, хотя в
холодильнике было множество продуктов, и они сидели и болтали до четырех
часов утра. Она допоздна сидела дома накрашенная, ожидая его звонка.
Несколько раз Дик звонил очень поздно и сам приезжал к ней. Он не очень
любил шататься по вечеринкам и ресторанам. Однако он посещал обеды, на
которые его приглашали, и хотя это начинало раздражать Джерри, она
понимала, что это - преимущество привлекательного холостяка в Нью-Йорке, и
она не может требовать, чтобы он отказался от него, пока он сам не будет
готов к этому. Она хотела, чтобы ее тоже куда-нибудь приглашали, хотела
тоже стать популярной и недоступной, но этого не происходило. Она никогда
не бегала за мужчинами и теперь не станет менять своих привычек. И потом,
Джерри была из той породы женщин, которые могут жить только с одним
мужчиной. Все или ничего. Ей было двадцать шесть лет. Сколько лет она уже
ходит на свидания? Четырнадцать? Много, и ей уже это надоело. Если уж она
не может выйти замуж, то по крайней мере она хотела о ком-то заботиться,
проводить с ним все свободное время. Иногда Либра просил ее работать
допоздна, ее это раздражало. Джерри нервничала, хотя и сознавала, что это
даже хорошо, если Дик позвонит, а ее не будет дома. Работа - это конечно
не так романтично, как приглашение на вечеринку, но раз уж незамужние
привлекательные девушки никому не нужны, так как их и так уже достаточно,
лучше работать, чем сидеть дома и ждать его звонка.
В квартире Дика плитой, кастрюльками и сковородками пользовались
регулярно. Это было заметно по их внешнему виду. Джерри подозревала, что с
ним кто-то жил, кто умел заниматься хозяйством. Однако никаких других
признаков женского присутствия не было: ни остатков косметики, ни
позабытой одежды. У него была прислуга, которая приходила каждый день, и
сам Дик был очень аккуратен. Он был слишком аккуратен и слишком осторожен,
чтобы оставить следы прежних любовных развлечений. Поскольку сама Джерри
была не слишком хорошей хозяйкой, она не пыталась изменить Дика. Спагетти
и так хороши. Время от времени она приносила с собой бутылку хорошего
вина, которую они выпивали в постели, хотя в этом не было никакой
необходимости, так как в баре у Дика всегда был большой выбор напитков.
Казалось, он ни в чем не нуждается, даже в компании. Джерри прекрасно
понимала, что раз уж он зовет ее к себе, то она что-то для него все-таки
значит.
К концу месяца Джерри представила Либре счет на все те чаевые,
которые она заплатила в женской комнате гостиницы.
- Это что еще за чертовщина? - воскликнул он, размахивая счетом.
- Помните, что вы мне сказали в первый день?
- Что сказал?
- Пользоваться общественной женской комнатой, мистер Либра, - нежным
голосом ответила Джерри.
Либра разразился смехом.
- Ты мне нравишься. Ты сумасшедшая.
Джерри прекрасно поняла, что Либра своеобразно похвалил ее за то, что
она не из тех, кем можно понукать.
