вашей Флоримели. Брадаманта задумала воспользоваться этим кольцом, чтобы
проникнуть в Карену и добраться до Руджера, но ни с того ни с сего одолжила
его Роланду, а этот дуралей случайно попил из Источника Забвения и потерял
разум. Совсем забалдел. Совершенно не помнит, куда дел кольцо и вообще было
ли какое-то кольцо -- даже имя свое напрочь забыл.
-- По-моему, я понял, -- сказал Ши. -- Если мы заставим Роланда
вспомнить, куда он девал кольцо, тогда кто-то из нас сможет вызволить
Флоримель из Карены да еще и второй раз туда сгонять. А кто такой Роланд? Он
важная шишка?
-- В самую точку, старина! Один из двенадцати. Паладинов, я имею в
виду, кавалеров императора Карла. В бою ему вообще равных нет.
-- Так-так, -- протянул Ши. Ему неожиданно пришло в толовую-что с
возникшей проблемой можно справиться вообще безо всякого волшебства. То, что
приключилось с Роландом, очень похоже на довольно простой случай амнезии, и
на виду не имелось никакой причины, по которой методика Гарейденского
института не могла сработать среди этих гор с тем же успехом, что и в Огайо.
-- По-моему, я знаю заклинание, способное восстановить Роланду память,
-- сказал он. А если Роланду, подумалось ему, то почему и не Бельфебе? Надо
будет при случае попробовать.
-- В самом деле? Это было бы просто замечательно. Как ты посмотришь,
чтоб прямо сейчас и отправиться? Лютик где-то тут недалеко.
Вложив в рот два пальца, он оглушительно свистнул.
В лесу что-то зашевелилось, и среди деревьев показался гиппогриф с
аккуратно сложенными по бокам крыльями. Крылья были у него белые, с радужным
отливом поверху. Приблизившись, животное навострило уши и пихнуло Астольфа
клювом. Тот почесал его между перьями.
-- У меня с ним взаимопонимание-то получше, чем у Атланта, -- заметил
он. -- Проклятые сарацины просто не умеют обращаться с животными.
-- А что он ест? -- практично поинтересовался Ши. -- Что-то я не совсем
понимаю, как орлиная голова может сочетаться с лошадиным пищеварительным
аппаратом.
-- Цветы каких-то африканских растений, насколько мне известно. Лютик у
нас не обжора. Ну ладно, прошу на посадку! Немного тесновато, не без того,
а? Как там у вас в Америке кричат, когда погоняют скот? Я, кстати, так,
наверное, никогда и не пойму, к чему такая жестокость -- почему нельзя
просто пасти этих бедняжек, а не гонять почем зря. Ах да -- "йиппи". Йиппи!
Глава 8.
Гиппогриф вперевалку затрусил на вершину холма. Ши решил, что на земле
он не должен отличаться особой прытью -- прежде всего, из-за явной
несообразности между громоздкими когтистыми лапами спереди и копытами сзади.
Как только они оказались на вершине гранитного утеса, венчающего холм, лапы
цепко ухватились за скалу, а копыта угрожающе заскользили. Ши крепко
обхватил за талию Бельфебу-Бельфегору, а та вцепилась в Астольфа, у которого
предстоящий полет, похоже, не вызывал ровно никаких эмоций. Гиппогриф
расправил крылья, неуклюже продвинулся вдоль гребня утеса, неистово хлопая
ими, опять поскользнулся, качнулся над сорокафутовой бездной, скакнул в
воздух и стремительно понесся на плавном вираже сначала вниз, едва не
зацепив верхушку деревьев, а потом вверх.
-- Ух ты! -- выдохнул Ши, чувствуя на лице ветер высот, а в животе
холодок. -- Твоему Лютику ракетный ускоритель надо приделать, сэр Астольф!
-- Ни к чему, старина, -- откликнулся Астольф через плечо. -- Законы
природы разли... Ограничения относитель...
Слова его уносил ветер. Ши подумалось, что согласно теории динамики
этот зверь должен быть неспособен даже просто оторваться от земли. От
тесного соприкосновения с Бельфебой по рукам его бегали мурашки. Ему очень
хотелось оказаться с ней наедине и поговорить как следует. Сама же она,
похоже, и не подозревала о том, какие вызывает эмоции.
Гиппогрифу, похоже, пришелся не по вкусу утроившийся вес его груза, и
при виде любого просвета внизу он каждый раз пытался заложить вираж для
захода на посадку. Астольфу приходилось то и дело рявкать на него, чтобы
удержать на курсе. Где-то после третьего такого пресеченного поползновения,
Ши углядел внизу достаточно обширное открытое пространство; детали его
медленно увеличивались в размерах, постепенно превращаясь в крохотную
деревушку под соломенными крышами, окруженную заплатами вызревающих полей,
вспаханной земли и заросших лугов. Гиппогриф, лошадиная половина которого
уже блестела от пота, резко устремился вниз, скользнул над самой землей, на
секунду завис и приземлился на все четыре точки так, что у Ши лязгнули зубы.
Он слез и протянул было руку, дабы помочь Бельфебе, но та соскользнула
на землю, даже не посмотрев на него, и он почувствовал себя несколько
по-дурацки. С чрезвычайно решительным видом, которым обычно прикрывают
смущение, он зашагал к домикам, откуда в этот самый момент донеслись громкие
крики и визг и стали выбегать какие-то люди. Они явно спасались бегством.
Загорелые до черноты, одеты они были в большинстве своем только в длинные,
грязные и рваные рубахи. Они пронеслись мимо с такой быстротой, что даже не
обратили внимания ни на гиппогрифа, ни на его седоков.
Вслед за бросившимися врассыпную беглецами показались двое мужчин. Тот,
что в этой паре был пониже ростом -- ухоженный, моложавый малый с сильными
руками -- пытался, похоже, утихомирить другого. Вторая неизвестная личность
была облачена в средневековый наряд, включающий штаны в обтяжку и башмаки с
загнутыми носами -- Ши уже видел такую одежду в Царстве Фей, только у
незнакомца камзол был, ко всему прочему, еще и расшит кружевами. Лицо его
было небрито, а глаза блуждали; кулаки совершали безотчетные резкие
движения, вместо голоса слышалось какое-то рычание.
-- Душа моя! -- воскликнул Астольф. -- Ку-ку, ребята, мы тут!
Привет-привет!
Тот, что пониже, повернул голову, коротко махнул рукой и поволок к ним
второго, крепко ухватив его за запястье. Ши подумал, что если бы этого
взбешенного типа как следует вымыть, то с романской точки зрения получился
бы самый настоящий красавец.
-- Приветствую тебя, благороднейший Астольф, -- произнес низкорослый с
чем-то вроде поклона, стараясь при этом не терять контроля за спутником. --
И тебе, прекрасная Бельфегора, привет! Опять опозорился соратник наш великий
-- позволь я ему, перебил бы он половину соленья! Хотя полной справедливости
ради, вина в том не только его.
-- В самом деле? Ну-ка, ну-ка, что тут у вас стряслось, старина? --
заинтересовался Астольф.
-- Поверишь ли мне ты, прекрасная леди, и вы, господа? Завалил оленя я
восьмилетку и принес домой лучший кусок оленины, который когда-либо видали
под звездами. Мясо достойно самого императорского величества было -- так
спеки ты пирог там или приготовь так, как пожелаешь. Но нет же -- грязные
эти негодяи даже сварить-то его толком не сумели -- вяленая треска какая-то
вышла! Отведал я и подавился, но друг наш Роланд довольно спокойно умял два
куска, а на третьем, почудилось мне, вспомнил малую толику законов
кулинарных, поскольку издал он страшный рык, львиному подобный, и насел на
плутов, молотя их кулаками по головам. Но увы -- какой в этом прок? Даже
молнии не под силу вбить вкус настоящий в этакие-то черепа!
Он оглядел всю компанию, и взгляд его остановился на Ши.
-- Ха, никак мусульманин! Вот кусок ляжки его и компенсирует мне мою
оленину!
При этом он лающе расхохотался, видно, с целью подчеркнуть, что
сказанное имело отношение к юмору.
Ши вымучено улыбнулся.
-- А.. э-э... -- начал Астольф. -- Лорд Ринальд Монтальбанский, позволь
представить тебе сэра Гарольда де Ши. Приехал из Англии... то есть с одной
нашей подчиненной территории.
Он обернулся к Ши.
-- Был бы рад представить тебя и графу Роланду д'Англанту, да сам
видишь, что бедняга все равно тебя не признает.
Граф, которым и был тот самый бешеный тип, попеременно то сосал палец,
то вытирал его о ладонь руки, за которую его по-прежнему крепко держал лорд
Ринальд. Это занятие, похоже, приносило ему глубокое удовлетворение.
-- Сэр Гарольд вот тоже ищет Руджера Каренского. Тесен мир, а?
-- Погоня наша, видать, оказывается более продолжительной, чем за
Анжеликой, -- заметил Ринальд, засовывая руку за пазуху и извлекая оттуда
некий предмет, который Ши не удалось как следует рассмотреть. Предмет он
поцеловал и только после этого продолжил: -- Знаем мы со слов деревенщин,
что сэр Руджер уже был здесь с первым проблеском зари, мчась так, словно
гнался за ним сам святой Вельзевул.
-- Да неужели, старина?? -- вскричал Астольф. -- Видно, я совсем
потерял чутье! Известие о том, что он проскользнул у меня между пальцев
удивительней даже твоей канонизации Вельзевула!
Ринальд пожал плечами и тут же пресек внезапный рывок своего спутника.
-- Тогда можешь поставить свечку Люциферу! Было так, и ничего тут не
поделаешь -- ужели сомневаешься ты в словах моих?
-- Да нет, только... Послушай-ка, старина, а ведь это очень важно для
императора. Что ж ты его не остановил?
-- Разве может жить человек в одиночестве, подобно отцу святому? Роланд
спал; привязал я его к столбу и искал девицу, что делала мне знаки
совершенно определенные у источника.
-- Какое же это гадство с твоей стороны! -- взвыл Астольф. -- Какого
дьявола ты уклоняешься от дела?
Ринальд скорчил гримасу.
-- Анжелика уже потеряна, а прекрасная Бельфегора держит меня в
отдаленьи стрелами даже более острыми, чем у самого святого Купидона. Что
остается мне в жизни?
На этом аргументе обсуждение было исчерпано, и они двинулись в сторону
деревни. Астольф задумчиво почесывал подбородок. Наконец он поднял взгляд,
чтобы заметить:
-- Знаете, по-моему сэр Руджер направился к западу, чтобы потом
вернуться к войскам Аграманта кружным путем. Для него это должно быть верхом
тактического коварства. -- Он повернулся к Ши. -- Так что твой
дружок-гангстер с диковинной кличкой его явно не повстречает. На том
направлении вообще делать нечего.
Он приостановился и, притянув к себе башку гиппогрифа, что-то то ли
сказал ему, то ли просто тихонько свистнул. Животное скосило на него
смышленый глаз и замерло на месте.
Среди убогих хижин под деревом стоял стол с двумя большими деревянными
тарелками. Наваленное на них вареное мясо, обрамленное застывшим салом,
издавало мощный запах чеснока. Ни других тарелок, ни каких-либо напитков на
столе не наблюдалось.
Пока остальные вежливо ожидали, Ринальд ходил от одной двери к другой,
безрезультатно взывая у каждой. Вскоре он вернулся, уныло мотая головой.
-- Эти крысы смылись со всеми своими припасами! -- объявил он. -- За
пределами способностей здравомыслящего мужа разгадать загадку сию! А как
посмотрели бы на это в твоих краях, сэр Гарольд? Разве не были бы люди
безмерно рады и даже счастливы принять у себя господ придворных самого
Карла, дабы не померли те с голоду?
Ши поднял брови.
-- Может, они просто опасаются нрава твоего друга?
-- Ты и взаправду так считаешь? -- Глаза Ринальда осветились, и он
кивнул головой, словно сказанное оказалось невесть каким откровением. -- Но
ведь слишком низки они по рожденью своему? Троих-четверых и впрямь сразил он
насмерть, но и намека не было в них на благородную кровь. Хотя, может, и
прав ты -- страх смерти сильней остального бывает для тех, кто знает о том
не понаслышке. Тайна сия велика есть!
Все пятеро устроились на двух грубо вытесанных @ скамьях и поделили
